Королева плоти (Глава 11)
Глава 11. Монстры
Двое мужчин тащили Гарретта по каменному коридору. Еще двое вели Кристин, излишне сильно заломив ей руки за спину. Впереди всех вышагивала темнокожая женщина, толкавшая перед собой коляску с уместившимся на ней протонным блоком. Ее лицо казалось Миллеру очень знакомым и, когда группа остановилась перед лестницей, он смог приглядеться к ней повнимательнее.
— Эмили Оуэн, — громко сказал он. — Да, точно. Ты ведущая вечерних новостей на четвертом.
Женщина вздрогнула, зло взглянув на него, и Гарретт обрадовался тому, что попал в цель.
— Интересно, как твой соведущий объявит о твоем участии во всем этом? — нарочито весело продолжал он. — Думаю, он будет до усрачки рад стать единственной звездой эфира. Ты ведь в курсе, что в следующий раз появишься перед телекамерами в наручниках?
Один из тех, кто скрутил Кристин, здоровенный детина с удивительно косматыми бровями, развернулся и со всего размаха ударил охотника в челюсть. На мгновение перед глазами у Гарретта потемнело. Скула и зубы заныли от боли, и он, почувствовав, как по подбородку стекает кровь, улыбнулся разбитыми губами, горевшими так, словно по ним только что прошлись утюгом.
— Просто так тебе этот удар не сойдет, мудила.
Бровастый замахнулся снова, но Эмили Оуэн перехватила его руку.
— Джерри… — укоризненно сказала она, выразительно взглянув на ноги Гарретта.
Миллер рассмеялся.
— Какие мы щепетильные, только подумайте! Скажи, Эмили, ты проявляла столько же сочувствия, когда ела людей, а? Наверное, думала: «О, ничего страшного, я просто откушу совсем немного от его задницы, это ведь так полезно для моей карьеры!». Сидеть в тюрьме тоже полезно для карьеры? Может…
Резкий удар прервал его ерничанья, но в этот раз бровастый обрушил свой кулак на лицо Кристин, пошатнувшейся, но не издавшей ни звука.
— У нее-то с ногами все в порядке, — хмыкнул он, покосившись на Эмили.
Гарретт рванулся вперед так резко, что его едва удержали, но Джерри замахнулся снова, очень выразительно взглянув на Миллера, и тот обмяк на руках своих охранников.
Их торопливо протащили по лестнице вниз и, миновав еще несколько коридоров, — Гарретт сосредоточился на том, чтобы считать шаги и повороты, раз рассматривать обстановку он не успевал, — наконец втолкнули в небольшую комнату с двумя низкими железными кроватями, стоящими всего в паре футов друг от друга. Кристин бросили на дальнюю, развели в стороны ноги и руки и цепями приковали каждую из них по отдельности к спинке. Гарретта уложили на вторую кровать, и он почувствовал, как на запястьях защелкнулись тесные кандалы, словно в фильме про смертников. Один из его охранников заколебался.
— Ноги приковывать? — нерешительно спросил он у Эмили.
— А он что, убежит? — холодно улыбнулась она. — С ней закончили?
— Да, — отозвался Джерри и похлопал Кристин по щеке — та дернулась, пытаясь отстраниться от этого прикосновения.
— Отлично, — Эмили небрежно толкнула коляску Гарретта с протонным блоком к стене. Ее спутники вышли в коридор; сама она задержалась на пороге и неожиданно улыбнулась той самой профессиональной улыбкой, которую миллионы нью-йоркцев могли наблюдать ежедневно в одиннадцатичасовых выпусках. — Другой день — другие новости. Спокойной ночи, Нью-Йорк.
Дверь закрылась, отрезав Гарретта и Кристин от коридоров и тоннелей, запечатав их в этой комнате с холодным ярким светом люминесцентных ламп. Мимо простучали шаги и вскоре стихли вдали; теперь Миллер слышал только собственное тяжелое дыхание.
Он ухватился руками за спинку и подтянулся на пару дюймов, изо всех сил вытянув шею, чтобы оглядеться, но этот осмотр ему ничего не дал — за исключением кроватей из обстановки комната могла похвастать только прочным деревянным табуретом и узким платяным шкафом. Гарретт повернулся к Кристин — она пыталась последовать его примеру и приподняться, но этому мешали оковы на ногах. Их взгляды встретились, и Гарретт улыбнулся, стараясь приободрить девушку.
— Мы что-нибудь придумаем, — уверенно произнес он. — Отмычки еще при тебе?
Кристин с трудом изогнулась, показывая ему футляр, прицепленный к поясу с правой стороны.
— Хорошо, — Гарретт умолк, лихорадочно соображая.
Сперва он изо всех сил сжал руку в кулак и напряг мышцы, проверяя прочность кандалов, но те не пожелали ломаться.
— Попробовать стоило, — смущенно пробормотал охотник и, снова обернувшись в сторону Кристин, начал внимательно рассматривать ее кровать, пытаясь понять, можно ли ее разобрать.
Увиденное его приободрило — конструкция кровати оказалась не сварной, спинки были прикручены внушительными, хоть и заржавелыми болтами. Гарретт опустил руку и чуть не вывернул себе кисть, пытаясь нащупать один из них. Цепь натянулась почти до предела, и оковы врезались в запястье, царапая кожу, но в итоге пальцы Гарретта все же наткнулись на шестигранную головку. Он крепко сжал ее подушечками и постарался вывернуть, от всей души надеясь на то, что упражнения с эспандером не прошли для него даром. Болт, однако, не желал поддаваться.
— Ничего, — вслух сказал Гарретт, успокаивая скорее себя, чем Кристин. — Я просто попытаюсь расшатать спинку. У меня сильные руки.
Но он не успел опробовать этот вариант — дверь комнаты распахнулась, и в один миг весь проем оказался заполнен гигантским телом, облаченным в дорогой костюм-тройку. Не только Гарретт сразу узнал вошедшего; еще до того, как прозвучал его раскатистый голос, Кристин вскинулась на кровати и вонзилась взглядом в широкое надменное лицо.
— Ты не представляешь, как я рад видеть тебя снова, моя дорогая, — Авраам Грант плотно закрыл за собой дверь. — Все эти годы я так мечтал… повторить.
— Только попробуй — крикнул Гарретт, словно озвучив мысли Кристин. Он со всей силы рванулся вперед, но цепи выдержали, и его отбросило к спинке.
Грант презрительно взглянул в его сторону, открыл дверцу шкафа, снял пиджак и аккуратно повесил его на плечики. За пиджаком последовали жилет, рубашка и ремень. Вместо них на свет появилась яркая желтая футболка, почти комично обтянувшая массивный торс финансиста. Гарретт повернулся к Кристин и увидел, с каким напряжением она наблюдает за этими приготовлениями. Ее глаза пылали почти сверхъестественной яростью, а губы сжались до одной тоненькой линии; но во всем лице вдруг проступили мягкие, детские очертания, за которыми безошибочно угадывался страх. Миллер снова рванулся, ухватившись на этот раз за прутья спинки, но и сейчас у него не вышло одним махом разорвать свои путы.
Дверцы шкафа закрылись с тихим стуком, и Грант, тяжело ступая, приблизился к Кристин. Она выгнулась и харкнула ему в лицо; он с усмешкой утерся и разорвал на ней рубашку, обнажая белое мускулистое тело и высокую аккуратную грудь.
Гарретт сосредоточился на раскачивании спинки.
Темные джинсы Кристин порвались с характерным треском, и Грант одним движением стянул их к ее коленям вместе с бельем. Он выпрямился и, хищно глядя на плоть своей жертвы, снял брюки и трусы, аккуратно сложил их на табурет.
Гарретт, почувствовав, что спинка кровати начинает поддаваться его силе, увеличил амплитуду. Он с отвращением смотрел на дряблый зад финансиста, не скрытый футболкой, и на его топорщащийся багровый член, изрытый перекрестьем вен; но противнее всего было видеть дрожащие от жадности и нетерпения тонкие губы. Язык, красный и длинный, как у змеи, высунулся между ними, когда Грант наклонился к Кристин и облизал ее ухо.
— Начну с самого аппетитного, — почти промурлыкал он, взбираясь на кровать.
Она попыталась ударить его коленом, но Грант ловко прижал ей ноги. Тогда, кое-как извернувшись, Кристин приподнялась и что есть силы вцепилась зубами в огромный крючковатый нос. Ее мучитель разразился гнусавой бранью, и Гарретт, услышав это, расхохотался как безумный, глядя на то, как Грант пытается вырваться из бульдожьей хватки Кристин. В конце концов он наотмашь ударил ее по лицу; голова девушки дернулась в сторону, но зубы она не разжала и в итоге, свирепо улыбнувшись, выплюнула на пол свой трофей — окровавленный кусок толстой ноздри.
Спинка кровати Гарретта начала шататься сильнее.
Грант, рассвирепев, размазывая по лицу кровь, еще несколько раз ударил Кристин.
— А я-то думал быть с тобой понежнее — прорычал он и, шире раздвинув ей ноги, резко двинул бедрами. Кристин тяжело втянула воздух, но не проронила ни звука.
Гарретт перестал раскачивать спинку и снова начал нащупывать болт.
Дряблый белый зад Гранта трясся при каждом его грубом движении; глаза под тяжелыми веками увлажнились и заблестели. Он наклонился к Кристин и со стоном удовольствия впился зубами в ее плечо.
Шляпка наконец повернулась, и Гарретт, со всей силы вцепившись в нее самыми кончиками пальцев, начал откручивать болт.
Грант резко мотнул головой, отдирая кожу и мясо. Кровь текла по его лицу, смешиваясь с кровью Кристин; челюсти торопливо двигались, пережевывая добычу. Он прикрыл глаза и громко стонал, явно наслаждаясь моментом.
Болт вылетел, и Гарретту пришлось придержать спинку, чтобы не упасть. Правой рукой он начал нащупывать второе крепление.
Дрожащие толстые пальцы Гранта коснулись пушистых волос Кристин, проехались по ее щеке, ощупали шею. Она кривилась при каждом прикосновении, но все еще не издавала ни звука. Потная ладонь остановилась у нее на груди, и Грант плотоядно улыбнулся, обнажив розовые от крови зубы.
Грани шестиугольной шляпки врезались в подушечки пальцев, и кожа лопнула, не выдержав. Гарретт, едва дыша от напряжения, начал поворачивать болт.
Бедра Гранта задвигались быстрее и резче; с почти животным, нечеловеческим воплем он вонзил зубы в грудь Кристин немного выше соска и задергал головой из стороны в сторону, пытаясь оторвать кусок плоти.
Второй болт упал на пол. Гарретт ухватил спинку, одним рывком вытащил ее из креплений, сел и, перехватив полный муки взгляд Кристин, изо всех сил обрушил свой импровизированный снаряд на голову и шею Гранта.
Против его ожиданий, тот не потерял сознание, но разжал зубы и ошалело повернулся к Миллеру, как будто только сейчас вспомнив о его существовании. Гарретт, не теряя времени, скатился на пол и пополз к протонному блоку.
Грант тяжело поднялся на ноги, неуклюже потрясая головой. Его руки дрожали, кровь стекала по грузному подбородку на футболку, оставляя за собой багровые ручейки на трясущейся челюсти. Он сделал несколько быстрых шагов к Гарретту, но было поздно — протонный луч врезался ему в грудь и отбросил к стене. Следующими двумя выстрелами Миллер перебил цепи на руках Кристин. Пока он устраивался в коляске, она схватила с пола свой футляр с отмычками и принялась освобождать ноги.
Гарретт предусмотрительно выкрутил мощность на минимум, поэтому не сомневался, что Грант скоро придет в себя. Он расстегнул молнию на комбинезоне, стянул свою футболку и бросил ее Кристин.
— Извини, ничего другого не предложу.
Она кивнула и, сбросив остатки своей рубашки, натянула предложенную одежду. Медленно встала с кровати и сделала несколько шагов к Гранту. Тот застонал и приоткрыл глаза.
— Давай поторопимся, — нервно произнес Гарретт.
Кристин, как будто не расслышав его слов, подняла табурет и отломила у него ножку. Грант застонал снова и попытался подняться, опершись на стену. Но на ногах он оставался недолго — широко размахнувшись, Кристин ударила его тупым концом ножки в живот, а когда он согнулся, обрушила еще один удар на спину.
Гарретт двинулся вперед, чтобы остановить ее, но замер, глядя на кровь, расплывающуюся по его светлой футболке и текущую из-под нее по внутренней стороне бедер Кристин. Она стояла над павшим Грантом как гордая амазонка, нацелив острый конец ему в живот. «Я знаю, что это неправильно, знаю, что он должен пойти под суд, — думал Гарретт. — Но только…»
Но только что-то подсказывало ему, что, используя свои деньги и связи, этот финансист быстро окажется в комфортной одиночной камере с телевизором и книгами, и ни разу не пожалеет о тех, из-за кого он там оказался. И разве так было правильно?
Кристин с размахом вонзила ножку в живот Гранта. Тот громко застонал; в его глазах, прежде таких надменных и властных, теперь господствовал страх. Он обернулся к Гарретту и протянул к нему руку.
— Десять… тысяч… Убери ее…
Краска бросилась в лицо Миллеру, и он еле сдержался, чтобы самому не проехаться пару раз по яйцам этого денежного мешка. Кристин, насмешливо подняв брови, провернула ножку в животе у Гранта и резко выдернула ее. Придирчиво осмотрела со всех сторон, отломила затупившийся конец и задумчиво прицелилась в широкую грудную клетку.
— Двадцать… нет, тридцать… Тридцать тысяч.
Кристин занесла руку для удара.
— Пятьдесят… Ооооооох.
Ножка пробила легкое; несколько секунд Грант отчаянно втягивал воздух, цепляясь ногтями за каменный пол. Кристин присела на корточки рядом с ним и, страшно улыбаясь, сунула кисть в рану на животе и начала медленно вытягивать оттуда серую цепь кишок.
— Остановись, — резко сказал Гарретт, и Кристин, скорее от удивления, послушалась. Он обернулся к Гранту. — Готов выписать чек?
— Да, да, Иисусе, да, — почти прорыдал финансист, и его глаза, до этого полные недостаточной боли, осветились надеждой. — В пид… жаке…
Гарретт подъехал к шкафу и, под недоуменным взглядом Кристин, вытащил из кармана роскошного пиджака чековую книжку. Показал ее Гранту.
— Она?
— Даааа, дааааааа, — дрожащая рука потянулась к Гарретту. — Сто, сто тыссс…
Гарретт разорвал книжку на две части, не без удовольствия наблюдая за тем, как огонек надежды медленно угасает в глазах Гранта. Он попытался сказать еще что-то, но Кристин резко выдернула ножку, и вместо слов из его рта выплеснулась струя темной крови. Следующий удар пригвоздил к полу его мошонку, и Миллер, не выдержав, отвел взгляд и не поворачивался, пока Грант хрипел и все скреб и скреб руками равнодушный камень.
Когда он повернулся, то увидел поверженного монстра в луже собственной крови, и Кристин, все еще стоящую над ним с пугающей улыбкой на лице. Наконец она отвернулась и подошла к Гарретту; только тогда по ее телу прошла дрожь и крупные слезы покатились по бледным щекам.
— Ох, это не… — охотник приподнялся и неловко обнял Кристин за плечи. — Я не знаю, я не знаю. Все будет в порядке, наверное, будет, это… это была самооборона.
Она ткнулась лицом в его грудь и разрыдалась в голос, а Гарретт осторожно гладил ее по волосам, бормоча нелепые слова ободрения, но ни одно из них не могло сейчас утешить ни Кристин, ни его самого.
Просторный зал пещеры, с его свечами, помещенными в резные настенные держатели, столами, застеленными белоснежными скатертями, и безмятежным гулом голосов напомнил Эдуардо ресторан на Манхэттене или вручение какой-нибудь телевизионной премии. Около двадцати человек легко скользили между столами, переговаривались, смеялись, обсуждали общих знакомых и как будто не замечали ни цепей, ни внушительной арки, левая половина которой была украшена орнаментом с пугающими образами, ни двух охотников за привидениями с руками, опутанными стальным тросом, стоявшими на коленях в окружении четырех вооруженных мужчин.
Среди этой публики, разношерстной, но объединенной какой-то отталкивающей самоуверенностью, Эдуардо вдруг разглядел знакомое лицо.
— Carajo! * — огорченно воскликнул он и толкнул Кайли плечом. — Только посмотри, кто тут!
Она проследила за его взглядом и увидела Монику, связанную по рукам и ногам. Рядом, придерживая журналистку под локоть, стоял лысеющий мужчина в старомодных очках.
— Плохо дело, — с тревогой сказал Эдуардо. — Я-то надеялся, что эта акула пера поднимет шум, и нас найдут.
— Не паникуй, — хладнокровно ответила Кайли. — Мы что-нибудь придумаем. Лично у меня нет в плане на день «Стать едой демона».
— Серьезно? А я давно ставлю это первым пунктом, — мрачно пошутил Ривера.
Эти перешептывания привлекли внимание Хилла. Он повернулся к молодому рыжему парню и быстро проговорил что-то. Тот кивнул и направился к охотникам.
— Поднимите руки.
Эдуардо и Кайли синхронно вытянули руки над головой. Рыжий почти дружелюбно улыбнулся им и подал знак одному из своих напарников, вставшему у лебедки.
— Опускай!
Над головами раздался звон, и Эдуардо, посмотрев наверх, увидел крюк на цепи, продетый сквозь кольцо над алтарем. Кайли повернулась к Хиллу.
— Натан, — серьезно произнесла она. — Натан, вы имеете дело с силами, о которых знаете слишком мало. Суть этого демона — голод, причем голод такой силы, которую никто из нас не может себе вообразить. Закончить алтарь — значит создать устойчивую связь между нашим миром и ее измерением. Тогда, Натан, ей больше не нужна будет ваша помощь, следовательно, не нужны вы. Она во много раз могущественнее вас. Подумайте здраво, зачем после получения желаемого ей продолжать помогать вам… в чем бы то ни было?
Хилл насмешливо посмотрел на Кайли, очевидно, не впечатленный ее речью; но вот рыжий, кажется, занервничал.
— Она вознаграждает верную службу, — поспешно сказал он.
— Каким это образом? Чеки выписывает? — съехидничал Эдуардо.
Рыжий хотел что-то ответить, но Хилл резко оборвал его, указывая на крюк.
— Не отвлекайся, Фред, — строго сказал он и обернулся к охотникам. — Ваше красноречие не поможет, барышня. Неужели вы считаете, что знаете о Ней больше, чем мы, те, кто служил… Что такое? — он с раздражением обернулся к двум мужчинам, выкатившим из лифта, так предательски привезшего охотников прямо к алтарю Пожирательницы, тело Кары Уилкс. — Почему только она? Где подготовленные блюда?
— Старла долго копается, — хмуро сказал один из них. — И Авраам куда-то запропастился.
Хилл нехорошо улыбнулся.
— Авраама не беспокойте. Он присоединится позже, — он нервно закусил губу. — Ладно, Кайл. Возьми двоих и проверьте, что там у Старлы. Пусть скорее тащит блюда. Мы пока закончим приготовления.
Рыжий прицепил трос, связывающий руки охотников, к крюку. Эдуардо почувствовал, что сила, противостоять которой он не мог, медленно поднимает его наверх, едва не выворачивая плечи из суставов под тяжестью его же собственного тела. Он кое-как уцепился руками за цепь выше крюка и почувствовал, как тонкие пальцы Кайли обхватывают его запястья. Он взглянул ей в лицо, оказавшееся заманчиво близко от его, но не увидел там ни следа страха — наоборот, Кайли сейчас казалась спокойнее, чем обычно. Это помогло и ему справиться со своей тревогой — меньше всего сейчас им могла бы помочь паника.
Подъем закончился в паре футов от верхнего края арки. Эдуардо посмотрел вниз, но не обнаружил ничего, что могло бы хоть как-то помочь им выпутаться. Оставалась надежда на Гарретта или Роланда, и Эдуардо похолодел при мысли о том, что друзья сейчас вполне могут быть в том же положении, что и они с Кайли.
Несколько человек тем временем бережно доставали орнамент из ящика. Мужчина в очках, державший Монику, подтащил ее к Хиллу.
— Может, дождемся Гранта? — спросил он, указывая на орнамент. — Все же официально это принадлежит его фонду.
— О, Джон, не волнуйся, — Хилл внимательно наблюдал за установкой камней на алтарь. — Мы пока только закончим алтарь и уложим Кару. К призыву Авраам появится.
— А что делать с ней? — Джон указал на Монику; его голос странно дрогнул, и Эдуардо, так же, как и коронер, посмотрел на него с удивлением. Он торопливо продолжил. — Я не говорю, что собираюсь отпустить ее, но может… Может отправим ее в клетку? Она правда может быть полезна. Просто еще не понимает, сколько мы можем ей дать.
— Я все прекрасно понимаю, Джон, — звонко сказала Моника, — и ценю твое заступничество. Когда буду свидетельствовать в суде, то непременно упомяну об этом. Может, тебе скостят на пару месяцев срок.
Натан Хилл развел руками.
— Кажется, тебе дали ответ, Джон? Клади ее перед алтарем. Раз она так тебе нравится, мы окажем ей честь быть первой представленной нашей госпоже, — он обернулся к людям, откашлялся и заговорил. — Друзья, минуточку внимания, пожалуйста! У нас небольшая задержка с блюдами. Пока прошу никого не отлучаться, с минуты на минуту мы начнем призыв… А?
Пока он говорил, последний камень был поставлен на место в арке, и орнамент, за исключением совсем маленькой части с изображением Габу, оказался полностью сложен. Сильная дрожь прошла по всей пещере; цепь, удерживающая Эдуардо и Кайли, начала медленно раскачиваться. Пламя свечей заколебалось, своим танцем создав на стенах искаженные уродливые тени.
Эдуардо ощутил цепкий холод, охвативший его ноги и словно забравшийся ему под кожу. Рана, не беспокоившая его последние несколько часов, вдруг запульсировала, и рука чуть не соскользнула с цепи, став влажной от крови.
— Ты чувствуешь? — спросил он Кайли.
— А ты слышишь? — вместо ответа сказала она, едва справившись с дрожащими от холода губами.
Эдуардо прислушался. Сквозь шум взволнованных голосов пробивалась напряженная песня ПКЭ-счетчика, заброшенного возле лифта вместе с протонными ружьями. Она становилась все громче и громче, пытаясь предупредить о надвигающемся, но только охотники могли понять ее истинное значение.
Свечи, исполнив последнее дикое па, погасли, и на несколько секунд пещера погрузилась в полную тьму. Утихла дрожь, и смолкли голоса; тишина, холод и страх были теперь здесь хозяевами. Символы орнамента осветились багровым, и воздух вокруг него задрожал, как будто испугавшись силы, явление которой было давно определено. Алые отблески пробегали по испуганным лицам культистов — те ждали, вперив жадные взгляды в арку, сквозь которую уже не было видно пещеры — вместо камней и дверей лифта между сводами зажигались и гасли оранжевые звезды, взрываясь невыносимо яркими фонтанами света.
А потом тишина, мягко струившаяся между людей, взорвалась безумными криками, звучавшими все громче с каждой вспышкой звезд. Присутствующие во главе с Хиллом дружно отпрянули от арки, пытаясь скрыться от этих звуков; даже Моника, кое-как перевернувшаяся на живот, попыталась уползти прочь.
И наконец, через секунды, показавшиеся Эдуардо вечностью, — или через вечность, обернувшуюся секундами, — в проеме появилась Пожирательница, чудовище, сотканное из криков боли, рожденное чужими страданиями и страхом, и ее шелестящий голос прозвучал в мыслях все присутствующих, рождая образы, а не слова.
И образы эти значили только одно.
Как много пищи
Когда Максвелл и испуганный, но вполне пришедший в себя Ллойд Фостер, собрали пленников и увели их наверх, Роланд, ощущая на себе жгучий взгляд Старлы Левинсон, нырнул в проход, замеченный им между клетками.
Тоннель оказался узким и почти неосвещенным; местами приходилось снимать протонный блок, чтобы протиснуться между стен, а иногда пробираться наощупь, царапая руки об острые камни, не включая фонарь, чтобы не обнаружить себя. Несколько раз Роланд пытался связаться с остальной командой, но рация упорно молчала, то ли из-за грозы, то ли… О последнем он старался не думать.
— С ними все хорошо, — вслух произнес Роланд.
Тоннель ожил, как будто отозвавшись на его голос. Стены и пол завибрировали, и несколько мелких камней упали перед Роландом. Его плечи и голову осыпало каменной крошкой; затем на какое-то время все стихло, и охотник сделал несколько осторожных шагов вперед.
— Что за черт, Кайл! Землетрясение?
Голоса прозвучали совсем рядом, и Роланд замер.
— Не знаю. Все в порядке?
Нестройных хор, прозвучавший в ответ, подсказал Джексону, что дальше по тоннелю находятся как минимум трое. Недолго думая, он развернулся и принялся пробираться обратно, к комнате с клетками, рассудив, что если поспешить, то можно найти, чем забаррикадировать проход. Главное — выиграть время.
Но торопливость чуть было не сыграла с Роландом плохую шутку — в одном из узких мест тоннеля он забыл снять протонный блок и несколько мучительно долгих секунд под нарастающий шум голосов вертелся, пытаясь вырваться из цепких объятий каменных стен. Наконец ему удалось сбросить лямки и опустить рюкзак вниз, и дальше он шел хоть и быстро, но с положенной осторожностью.
Завидев выход, Роланд прибавил шаг и почти выбежал из тоннеля обратно в комнату с клетками.
— Что случилось, мальчик? — ехидно и одновременно взволнованно произнесла Старла, встрепенувшаяся после его возвращения. — Что-то забыл?
Роланд не ответил. Он торопливо осматривал помещение, пытаясь найти хоть что-то, годящееся для баррикады. Голоса людей отчетливо доносились из тоннеля, и, к сожалению, их услышал не только он.
— Эй! — во все горло закричала Старла, победно взглянув на Роланда. — Я здесь! — она принялась молотить цепью, которой была прикована, по прутьям. — Скорее!
Роланд выругался, не найдя ничего подходящего для его цели. Голоса все приближались, и лучи фонарей уже пробивались из прохода, когда ему в голове самое очевидное решение. Он выстрелил в стену над тоннелем, тем самым обвалив ее, и, для надежности, обстрелял камни на потолке, которые со страшным грохотом приземлились на пол.
Из-за завала раздались проклятья. Старла притихла, зло глядя на Роланда. Он, утерев пот с лица, шумно выдохнул.
— Ну отлично. Теперь придется вернуться к развилке. Попробую пойти за Гарреттом.
Словно специально дождавшись его слов, рация ожила и наполнила комнату бодрым голосом Миллера.
— Эдвина, Рольстер? Кто-нибудь меня слышит?
* Carajo (исп.) — Черт возьми!
Автор: IRKQ.
Источник.
Новость отредактировал Lynx - 7-05-2018, 11:34
Ключевые слова: Охотники за привидениями приключения ведущая