Черная курица
Курица пришла к Тонечке на девятый поминальный день, как раз в тот момент, когда она собиралась засыпать лапшу в кипящий бульон. Наглая птица перелетела через низкий забор и по хозяйски зашла в кухню.Черная, взъерошенная и какая-то неопрятная гостья, посматривавшая на хозяйку то одним, то другим глазом, смешно поворачивая голову, Тонечку не удивила. Почему-то вся окрестная живность любила ее огород, и кого только ей не приходилось отлавливать и отдавать невнимательным соседям: куриц, петухов и цыплят - без счета, перепелок - две штуки и одну цесарку, ту самую, которая так испугалась незнакомого огорода и кота Ваську, что щедро залепила пометом Тонечкины рабочие брюки.
- Не вовремя ты, курица, - рассеянно сказала Тонечка, - сейчас родня на обед придет. Помянем маму, тогда уж, так и быть, пойду поищу твоих хозяев.
Курица склонила голову, словно решая, сказать хозяйке что-то важное или подождать.
- Зачем это ее отдавать? До сорокового дня доживет и в лапшу ее, негодяйку, - муж Алексей шумно ввалился в кухню, поставил на стол пакет с буханками хлеба и поцеловал жену. Курица недовольно и злобно покосилась на мужчину.
- Знаешь, Тонюшка, хоть и грешно это говорить, но эта нахалка смотрит на меня, как бывало иногда смотрела покойная теща, царствие ей небесное, конечно, - быстро добавил Алексей.
- Не пори чушь, - Тоня всхлипнула, - пообедаем, найду хозяев, запри ее пока с нашими.
Легко сказать. Курица считается созданием не сильно умным, но эта оказалась птичьим Эйнштейном, загоняться в курятник не желала и, возмущенно кудахтая и теряя перья, носилась по всему огороду.
- Черт с тобой, гуляй пока, - Алексей признал поражение и пошел помогать жене.
На девятый день они решили помянуть бабу Машу скромно, по-семейному, а уже на сороковой позвать и соседей и всю родню, как хотела бы сама покойница.
- Похороны ей бы понравились, - так сказала баб Машина лучшая подруга Зинаида Константиновна, доедая вторую тарелку борща, - вкусно ты, Тонечка готовишь, дай Бог тебе здоровья, а Машеньке вечного покоя, хотя вот это вряд ли, - не сдержалась баба Зина.
- Это точно, - подтвердил Тонечкин отец, а сама Тонечка снова расплакалась и побрела в спальню. День все тянулся и тянулся, она даже не устала, ее опустошили похороны, мать в гробу - непохожая на себя, чужая настолько, что Тонечке все хотелось крикнуть в толпу: "Ма, смотри, как бабку какую-то гримом изувечили" Тут же она вспоминала, что это же мать в гробу и ее хоронят и что это все, конец. Навсегда. И от этого осознания становилось снова так страшно, словно она вот только что узнала о смерти матери. Слезы лились и лились и она все ждала, когда же станет немного легче, когда она сможет дышать, но не дождалась и, как механическая игрушка, целовала лоб покойницы, бросала комья земли в яму, расплачивалась с мужиками, копавшими могилу, а потом торопилась домой. Подать, убрать, проследить, поговорить, принять соболезнования. "Все, не могу больше," шепнула она мужу и пошла прилечь. За стол можно было не волноваться, у невестки руки золотые, душа светлая, сердце большое, всех накормит, с собой печенья, конфет положит и все останутся довольны.
- Тонечка, ты на меня не обижайся, - баба Зина заглянула к ней в спальню, - ты лежи, лежи, голубка моя, намаялась за день, знаю, как тяжело, ты плачь, горе со слезами и выйдет, а я посижу с тобой, - старуха села на край Тонечкиной кровати и что-то зашептала, перебирая Тонечкины волосы. Помогло. Тоня заснула.
На девятый же день, убрав со стола и перемыв посуду, Тоня вспомнила про курицу. Нахалка сидела под навесом на столе и мрачно смотрела на хозяйских кур.
- Пойдем? Поищем твоих хозяев? - Тоня попыталась поймать строптивую птицу, но та, раздраженно заорав, увернулась и побежала в огород.
- Ну и черт с тобой, - повторила Тоня мужнины слова и побрела в дом.
Курица прижилась. Вела себя, как сторожевая собака и даже выгнала из двора мелкого Кольку, обижавшего внучка Мишеньку. Курица налетала на будущую грозу всего района, била его крыльями и норовила клюнуть в глаз. Колька с воплями убежал, а курица гордо, словно павлин, неторопливо пошла в курятник.
- Слушай, а может это действительно баба Маша? Она на меня смотрит также неодобрительно, как и теща.
- Что за чушь!
- Почему чушь! Тонечка, ты вспомни, как баба Маша жила, ей или в преисподнюю или в курицу.
Тоня хотела обидеться, но передумала. Мать она любила, очень любила, но прекрасно видела и понимала ее выходки.
Знание обожгло, когда Тонечке было лет тринадцать. Видела она и раньше, что к матери часто приходят заплаканные соседки или совсем незнакомые женщины, а уходят почти счастливые, озаренные надеждой. Каждая приходила ровно два раза и повторные визиты Тонечка любила больше всего: они означали вкусные торты и пирожные, красивые платья, куклы, книжки и даже новый телевизор. Уже позже она поняла, что же было такого странного в тех дарах. Мать никогда не брала ничего лично для себя. Только для мужа, дочери или дома. Пробовала уже взрослая Тонечка мать пытать расспросами, но та отшучивалась, говорила, не ее куцего ума дело. Тонечка обижалась, а мать, ласково гладила ее по голове и утешала: "Не твое это, Тонечка, а раз так порешил кто-то, то и лишнего знать не надо, спать плохо будешь." Но это будет позже, потом, а лет в тринадцать случилась у Тонечки первая любовь - нежная, чистая, с танцами на дискотеке и невинными поцелуями в щеку, в губы страшно было, не соглашалась Тонечка. Кавалера звали Михаилом и был он так красив, что Тонечкина мать все сетовала: "Эх, такую красоту, да пацану! Нет, чтобы хоть капельку Настюшке Мазмановой уделить, совсем страшная девчонка уродилась." Тонечка за это на мать обижалась и, краснея, говорила, что вот вырастут они, поженятся, родятся у них детки, обязательно двойня и будут у нее такие красивые внуки, что все ахнут.
"Ну, ну," посмеивалась мать и позволяла дочери надеть свои "счастливые"
серьги. То ли серьги были с истекшим сроком годности, то ли судьба так распорядилась, но однажды подслушала Тонечка разговор своих одноклассниц, а вскоре и вся ее любовь куда-то испарилась.
- Конечно он будет за ней бегать, мамаша постаралась, приворожила!
- Кто бы сомневался! Тонька-то какая страшная!
- Уродина!
- Нос картошкой!
- Глаза жабьи, зеленые!
- Сама она жаба и есть!
- Сходить что ли к ее мамаше, приворожить Мишку? Вот у нее глаза выпучатся от страха!
- Почему от страха?
- Она-то уж Мишку к доченьке приворожила, а тут заказ!
- А так можно?
- Все можно, Тонькина мать, говорят, в любом деле помочь может, только плати.
Так поливали их с матерью грязью одноклассницы, прихорашивающиеся в школьном туалете. Тонечка потом, уже много лет спустя подумала, все происходило, как в плохом кино. Она сидит в кабинке (живот прихватило, объелась творога с домашней сметаной), а они то ли зная, что она там, то ли нет, вовсю мыли ей кости. Скорее всего знали и намеренно, прицельно ударили в самую больную точку. В Тонечкино незнание. Вернее, в ее тайное, непонятное ей самой, нежелание знать, зачем к матери приходят и даже приезжают из города женщины с заплаканными, серыми лицами. Тоня устроила матери истерику и заставила поклясться своей жизнью, что она Мишку не приворожила, что он сам обратил внимание на страшную жабу Тоньку.
- Я им покажу жабу! - орала мать и требовала имена "тех уродин".
- Они хорошенькие, не то, что я, - икая от рыданий говорила Тонечка, - мам, поклянись, что не приворожила.
- Клянусь, чем хочешь поклянусь! Дурочка ты еще! Такими вещами не бросаются и на глупую, скорую на расставание школьную любовь, не тратят.
- Почему глупую? - мгновенно обиделась Тонечка и подумала, что у них с Мишей это навсегда.
Мать оказалась права. Изменщик Мишка сказал, что чувства прошли, что это все было ошибкой и стал приглашать на дискотеку Тонечкину одноклассницу Ирку.
- Ничего, все пройдет, - гладила рыдающую Тонечку по голове мать, стараясь быть серьезной и не улыбаться, - милая, это как корь или свинка, чем раньше переболеешь, тем лучше, иммунитет выработается. Вот ты уже знаешь как расстаются, как уходят к другим, дальше будет совсем капельку проще, с одной стороны, а с другой, намного страшнее, если случится подобное лет в двадцать. Но ты не волнуйся, все у тебя будет хорошо.
- Откуда ты знаешь? - спросила Тонечка, пропустив мимо ушей все материны слова, зацепившись за одно - "хорошо".
- Знаю, - вздохнула мать и наотрез отказалась наводить прыщи и бородавки на коварного Мишку и его новую пассию.
Шли годы и Тонечка с удивлением понимала, как права была мама, как сложно устроен мир, сколько в нем подводных камней и разбитых бутылок, о которые хорошо, если просто руку или ногу порежешь, а если душу? Все чаще она спрашивала, как же мать помогает, кому, зачем и почему? Почему только один раз и ни за какие деньги не берется что-то делать повторно? Почему она помогает и женам и любовницам, почему она может навести порчу по просьбе одной и снять эту же порчу по просьбе другой? Почему она может пойти ночью на кладбище и набрать земли, а на следующий день отправиться в церковь за святой водой? Это все никак не складывалось в голове в четкую и понятную картину. Есть "хорошо" и есть "плохо", есть добро и зло. А вот мать не укладывалась в эту классификацию, хоть плачь.
Мужа, Тонечкиного отца, вроде бы любила, но как ослабела его мужская сила, немедленно нашла себе любовника, да не одного. Тонечка, когда об этом узнала, поругалась с матерью и не разговаривала с ней год. Поссорились они крепко. Тонечка кричала, что такой старухе, как мать (а ей тогда было пятьдесят) стыдно уже думать о ... Тонечка краснела и не могла заставить себя произнести нужное слово. Мать тоже краснела, уже от гнева и в ответ орала, что Тонька еще дура малолетняя и хоть и с золотой медалью школу закончила и институт с "красным" дипломом и замуж успела выскочить, ума у нее от этого не прибавилось. Кроткая обычно Тоня в долгу не осталась и тогда они наговорили друг дружке много гадостей, о которых обеим было потом невероятно стыдно.
Помирили их роды. Врачи запугали Тонечку умными словами, муж Лешка - такое же дитя, как и Тонечка, хоть и с усами, неопытный, влюбленный в жену по те самые усы, белеющий от каждого Тонечкиного чиха и вскрика, прибежал к теще и попросил помочь. Мать примчалась немедленно, плача от счастья и радости.
С тех самых пор жили они в мире и согласии. Мать постарела, командирский дух ее неожиданно укрепился и не терпел ни словечка супротив. Баба Маша не стала кроткой старушкой в белом платочке, как ожидали многие, а вроде бы даже и лишняя сила в ней появилась, перестала болеть, голос изменился, громким стал, шепот она перестала признавать и поэтому когда она "интимно" наставляла беременную Тонечкину невестку Асю, это слышала вся улица.
Тонечке казалось, родители будут жить вечно. Отец - почти всегда слегка в легком подпитии, казалось, не менялся. Посмеивался, когда его любимая Машка устраивала скандалы или выгоняла из дома неугодных ей клиенток, вечно что-то чинил, прибивал, отказывался отдавать одежду в стирку, говоря, что так она быстро рвется и неделями ходил в грязном. Мать - шумная и энергичная, не стареющая, бодрая и властная. Кто знал, что именно она уйдет первой, именно она не проснется после операции. Тоня сразу заподозрила неладное, когда мать стала худеть и почти перестала есть.
- Не идет еда, - спокойно говорила баба Маша и ушивала платья.
- Мама, к врачу, срочно, - твердила ей Тонечка.
- Попозже, может само пройдет, - беспечно отмахивалась баба Маша, уже все зная заранее.
- Что же вы так все запустили? - сказал им через месяц онколог, глядя на высохшую бабу Машу, - боли есть?
Тоня настояла на операции, позже корила себя за это, мучилась, ходила в церковь, ей казалось, она убила мать. А потом пришел девятый поминальный день и эта курица.
- Смотри, она как баба Маша, с одной стороны - черная, а душа светлая, двор сторожит лучше нашего Байкала, - говорил Алексей жене. Тонечка отмахивалась. Ей бы хотелось, чтобы мать вернулась в чьем-нибудь облике, но не в курином же! Это казалось оскорблением! Но тем не менее, курица уже начала заходить в дом и полюбила сидеть на подоконнике, смотреть, как Тонечка возится на кухне, как Мишенька то мирится, то дружит с Колькой - будущей грозой всего района, курица все также смешно вертела головой, рассматривая всю семью то одним, то другим глазом. Словно присматривая за ними, словно беспокоясь, как же они справятся. Тонечка неожиданно сильно полюбила эту странную птицу, ловила себя на мысли, что она разговаривает с ней, почти как с матерью и курица даже "отвечает" ей иногда. Тонечке казалось, курица будет жить с ними вечно.
Черная курица пропала, когда Тонечка доваривала поминальный борщ. Год, ровно год прошел со смерти матери, боль не притупилась, просто стала привычной и Тонечка часто думала, что та самая черная курица ей сильно помогла, слушая ее рассказы, кудахтая, словно говоря "да" или "нет". Смешно и странно все это, конечно и не расскажешь никому, засмеют.
День был суетный. Подать, помянуть, завернуть с собой конфеты и печенье, принять соболезнования, вспомнить мать, уложить спать заплаканного отца, все убрать, помыть...
- Леша, где черная курица?
- Не знаю. Я ее с утра не видел.
- Я тоже, - Тонечка растерялась, боль резанула нутро так сильно, словно случилось что-то непоправимое.
Они искали противную птицу до поздней ночи, до тех пор, пока в каждой тени не стали видеть черную курицу.
- Поищем завтра, - утешил Алексей жену, та промолчала и только позже, лежа в кровати, засыпая, словно ей было задание сказать это, произнесла:
- Она не вернется.
Той же ночью умерла баб Машина подруга, Зинаида Константиновна. Правда, некий художник-экспрессионист - Лаврентий Николаевич Парахин, приезжавший в деревню за вдохновением, самогоном и туманными рассветами, утверждал, что видел хорошо знакомую ему бабу Зину как раз на рассвете, вроде бы шла она к пруду, а перед ней бежала черная курица, словно показывая дорогу. Художник божился, что видел это так же ясно, как и свой мольберт, и баба Зина не только прокричала ему "Доброе утро", но и добавила, чтобы он меньше пил, "а то ведь увидимся скоро", сказала баба Зина и растворилась в густом тумане вместе с черной курицей. Так утверждал художник - личность творческая и всегда немного нетрезвая. Клялся и божился, да только кто ж ему такому поверит!
Автор - Оксана Нарейко.
Источник.
Новость отредактировал Летяга - 1-02-2021, 20:07
Причина: Добавлен тег "избранное"
Ключевые слова: Поминки черная курица мама ведьма ворожба избранное