Долгая дорога в Припять. Часть 4
Подходил к концу третий день моего путешествия. Вечерело, и я шел по степной дороге в направлении села Корогод.
Северо-восточнее, за лесом, виднелись антенны ЗГРЛС Чернобыль-2, до которых было около шести километров.
Слева, в полукилометре от меня, виднелись сельскохозяйственные строения.
Вскоре дорога свернула влево, и показались крайние хаты села. Здесь, как и везде в ЧЗО, была бурная растительность, правда, еще не вполне зазеленевшая к началу мая, в которой утопали остатки нежилых строений.
В отличие от Рудни-Вересни, здесь была более плотная застройка, а сельские хаты в среднем были больше и крепче.
Мне было интересно осмотреть ближайшие дома, но к этому времени я порядком устал и поэтому стал просто искать подходящий дом для ночлега. Сделать это было непросто, т. к. обычно вокруг домов густо разрастались кусты и деревья, а внутренний «интерьер» хат был крайне аварийный. Незнакомая мне местность, вечерние сумерки, пустые глазницы черных окон и абсолютное одиночество навевали жутковато-тревожные чувства.
Осмотрев несколько домов, я обнаружил вполне подходящий вариант. Это был большой каменный дом, в котором была веранда с двумя входами.
Из веранды двери вели в какие-то хозяйственные помещения и в комнату. В доме также было еще две просторные пустые комнаты с дощатым полом и небольшая кухня.
Вход на чердак был с улицы - с крыши, но лезть туда мне крайне не хотелось. Наиболее удобным местом ночлега была кухня. Тут был стол, лавка, стул, табуретка, куча каких-то досок, кирпичная побеленная печь, но главное – тут была верхняя часть дивана или кровати, застекленное двойное окно и крепкая дверь.
Пол в некоторых местах прогнил насквозь, в досках были дыры в неглубокий земляной подпол, и всюду был мусор, но это было неважно. Тут раньше кто-то ночевал - я обнаружил несколько пустых оберток от пищевых концентратов типа овсянки.
Пока совсем не стемнело, я провел серию «облагораживающих» мероприятий. Я прикрыл дверь на веранду; от сырости плотно она не закрывалась, и я соорудил «сигнализацию» – поставил на ее угол ржавую консервную банку так, что, не уронив ее с грохотом, нельзя было открыть дверь снаружи. Из комнаты я занес кусок линолеума, которым заставил окно, чтобы с улицы не был виден свет фонаря, хотя окно и выходило во двор, заросший буреломом растительности. Дверь в кухню я подпер досками и столом, на который положил какие-то деревянные брусья и занесенные с веранды железные «перила» от старинной кушетки, которые оказались очень тяжелыми. Теперь открыть дверь на кухню снаружи было крайне непросто. На диван я постелил клеенку и достал спальник. Только после этого я расслабился и собрался ужинать.
За ужином обнаружился один неприятный момент. Дело в том, что в числе прочих круп я взял с собой небольшую пачку сухой гречневой каши быстрого приготовления – единственный непроверенный заранее продукт. После заливки кипятком эта «гречка» мало того, что не имела ничего отдаленно похожего на вкус гречки, а явно напомнила вкус крахмального клейстера. Мне подумалось, что это был продукт химической переработки бумаги или древесины. Съесть это, конечно, можно было, но так же, как съесть туалетной бумаги. К счастью, этой гадости у меня была лишь одна пачка, которая весила всего сто пятьдесят грамм.
Поужинав сардинами, которые оказались вполне ничего, попив чаю с бубликами и сгущенкой, я профильтровал воду из Ужа и вскипятил ее на завтрашний день.
К тому времени было около десяти вечера и совсем стемнело. Я поставил будильник на шесть утра, залез на диван в спальник и сразу уснул.
Наутро я почувствовал себя гораздо лучше. Я заварил и поел овсянки со сгущенкой и попил чаю. Затем я собрал вещи, разобрал свою баррикаду и вышел в комнату. Вокруг было очень тихо. Я забыл о сооруженной вчера «консервной сигнализации», открыл дверь на веранду, и консервная банка с грохотом упала на пол. От неожиданности меня это испугало, а потом немало развеселило.
Погода была пасмурной. Я вышел на дорогу, пошел в северном направлении, по пути сделав несколько фотографий сельских домов.
Совсем скоро я подошел к асфальтовой дороге Диброва – Корогод – Чернобыль. Еще издали я услышал шум периодически проезжающих машин.
Я осторожно перешел через шоссе и пошел через луг в западном направлении, в поисках дороги, ведущей на север к селу Чистогаловка. Тут, на открытой местности, дул довольно сильный ветер, было холодно и накрапывал небольшой дождь. В высокой луговой траве брюки быстро вымокли до колен.
Так, я шел с полкилометра под прикрытием кустарника, деревьев и домов, пока не вышел на грунтовую дорогу, ведущую в нужном мне направлении. Впереди на моем пути над полем была видна пожарная вышка.
Попутно я думал о том, где бы набрать воды, т. к. у меня оставалось ее около одного литра, и я не знал, когда и где мне удастся найти какой-либо источник. На карте к западу от дороги было отмечено озеро, и я решил найти его. Вскоре я заметил группу деревьев, какие бывают обычно в низинах вблизи водоемов. В ту же сторону вела хорошо протоптанная звериная тропа, по которой животные ходят к водопою. Я пошел по тропе и вышел к большому котловану озера, заросшему травой и кустами, однако воды там не было. Я походил по котловану и все, что я обнаружил – это несколько неглубоких луж с грязной водой и истоптанными копытами кабанов глинистыми берегами. Вероятно, другого источника воды тут не было.
Я собрался было уходить, однако решил брать то, что было.
Я померил МЭД у почвы возле воды, который оказался в норме, потом снял перчатки, разрыл яму в глинистом грунте так, чтобы можно было туда погрузить бутылку, и набрал «кабаньей» воды, напоминавшей строительный раствор. Я планировал позже ее профильтровать и прокипятить.
Затем я пошел к пожарной вышке.
Вышка была вполне "рабочая". Залезть на нее было, конечно, интересно, однако было уже десять утра, а я к тому времени еще даже не вышел из Корогода, и впереди у меня еще было около пятнадцати километров пути через неизвестную местность. Поэтому я решил оставить эту затею.
Дорога вела дальше мимо вышки на север. Это была сельская улица с большим количеством обычных одноэтажных домов в плотном окружении растительности.
Вскоре дома кончились, дорога шла дальше через поле на север к лесу. Справа виднелась ЛЭП, уходящая к Чистогаловке, а впереди показались какие-то брошенные колхозные постройки, вероятно, коровники, и водонапорная башня.
Дорога вела в обход построек и вскоре достигла леса.
Лес тут сосновый с песчаной почвой. Недалеко от опушки я устроил привал и немного перекусил. МЭД в этом месте был в норме.
Дальше дорога шла все время вблизи ЛЭП почти строго на север. Было видно, что дорога иногда используется, т. к. тут не было бревен и веток, как в старых лесах, а на песке были заметны автомобильные следы. Также тут было много следов и навоза копытных. Не считая песчаной почвы, идти по такой дороге было легко и быстро. Так я шел через лес несколько километров, иногда делая короткие привалы. Я постепенно подходил к границе 10-километровой зоны отчуждения. Местность вокруг была крайне однообразна. По моим прикидкам, восточнее от меня в километрах четырех должны были располагаться антенны ЗГРЛС «Дуга», но за деревьями ничего видно не было. В одном месте справа от себя я заметил за лесом просвет открытого пространства. Я свернул с дороги, прошел сотню метров через лесопосадку, и мне открылась следующая картина: к востоку простиралась лесостепь с большим количеством давно поваленных деревьев. Идти через такую местность было крайне тяжело, т. к. постоянно приходилось переступать через плотно лежащие скользкие от дождя бревна, рискуя подвернуть или сломать себе ноги.
Первым делом я измерил тут МЭДГИ, которая оказалась около 0.2 мкЗв/час, и было непонятно, что привело когда-то к смерти весь этот лесной участок. Возможно когда-то он просто выгорел. Антенн не было видно, видимо к тому времени я уже зашел далеко на север. Я сделал небольшой привал, а затем вернулся к дороге. Благо, тут можно было легко ориентироваться по проводам.
Дальше я шел по дороге, слабо представляя себе, где я к этому времени находился. Дорога стала значительно хуже, часто попадались мертвые деревья, которые приходилось обходить или перешагивать, что забирало силы и время. Однако вскоре я подошел к опушке леса, севернее которой располагалась степь. Вероятно, я достиг местности к югу от села Чистогаловка. Впереди я увидел пару косуль – самца с рогами и самку. Пока я лез в сумку за фотоаппаратом, они неспешно скрылись из виду. Дорога пропала и я пошел просто степью. Деревьев тут было мало, зато было много холмов и оврагов, которые также приходилось обходить.
Тут я увидел первый на моем пути знак радиоактивной опасности.
Правда, МЭДГИ тут не превышала 0.3 мкЗв/час, но вполне возможно, что все радиоактивное тут было закопано.
Я шел дальше на север и вскоре дошел до небольших озер с прозрачной водой, заросших камышом. Озер тут было много, а местность вокруг них была довольно чистая: МЭД у почвы возле воды была не больше 0.15 мкЗв/час. Поэтому я вылил всю «кабанью» воду и набрал озерной.
Иногда здесь попадалась брошенная техника – трактора, бульдозеры, прицепы, большие емкости для воды. Однако все это не фонило; вероятно, всю фонящую технику зарыли в землю.
Во время фотографирования одного из тракторов я увидел прямо под ним кучу свежевырытой земли и довольно широкий темный лаз, ведущий прямо под железный корпус. Поначалу я не обратил на это внимания, но потом заметил, что рыли совсем недавно. Вероятно, какое-то животное устроило себе жилье под каркасом стальной машины. На земле я заметил след, похожий на кабаний, однако кабаны обычно не живут в норах. К тому же кабан роет землю рылом, и он не смог бы так ловко выбросить землю от норы. Поэтому было непонятно, что это за зверь.
Вполне вероятно, что животное сейчас слушало мою фотосессию из своего «гнездовья», поэтому я как можно тише и быстрей убрался оттуда.
Дальше я шел на север через пересеченную местность. Тут было множество озер и болот, а почва была глинистая, почти красного цвета. Было давно за полдень и я устроил привал, чтобы перекусить. Только усевшись в сухой болотной траве, я заметил, что МЭДГИ заметно выросла, дойдя до 0.65 мкЗв/час. Однако я слишком устал, чтобы искать где почище, и остался сидеть на месте.
Поев и немного отдохнув, я пошел дальше, мимо холмов и оврагов. Многие из последних, видимо, были вырыты техникой, т. к. где-то в этом районе должно было располагаться место добычи глины.
Я шел дальше и дальше, в надежде выйти на асфальтовую дорогу Диброва – Чистогаловка – Припять. Но дороги все не было, а вокруг были лишь заболоченные луга и лес.
Дело шло к вечеру, и начинала заметно проявляться усталость от продолжительного физического и морального напряжения. От этого, а также от неточного представления о своем местонахождении и от незнания, что ждет меня впереди, я спрашивал себя, правильно ли я вообще сделал, когда решил сюда идти? Также я заметил, что, видимо, от нескольких дней полного одиночества я начал озвучивать вслух свои мысли, разговаривая с самим собой, как с посторонним человеком. Сейчас это кажется мне несерьезным, но тогда все воспринималось по-другому.
Далее я вышел к линии проводов, около которой шел еще с Корогода, и пошел вдоль нее дальше. Вокруг, как и везде тут, было тихо. И в этой тишине оглушительно и неожиданно у меня запищал дозиметр, на весь лес сигнализируя, что превышен установленный мной порог в 1 мкЗв/час (100 мкР/час). Я переставил порог на 9 мкЗв/час. Дальше я продвигался к северу, и МЭДГИ продолжала расти, доходя местами до 6 мкЗв/час.
В одном месте, слева от линии проводов, совершенно неожиданно для себя я увидел старую асфальтовую дорогу, которая была в метрах тридцати от меня.
Я вышел на шоссе и прошел по нему несколько сотен метров до поворота налево. С этого места к востоку была видна открытая местность, а чуть дальше проходило три жужжащих линии электропередач 330 кВ, идущих строго на восток к ЧАЭС. А на горизонте за лесом я увидел то, к чему стремился несколько лет, и что, безусловно, стоило всех моих усилий.
Автор - Алексей (Vrem).
Источник.
Ключевые слова: Припять Чернобыль зона отчуждения отчет поход сталкер путешествие