Точка отсчета
Ранним утром роддом огласили женские крики, а следом раздался громкий плач появившегося на свет малыша. Напуганная стайка диких голубей, гордо восседавшая на карнизе окна родового зала, вспорхнула и перелетела к другому окну. Родившемуся красному сморщенному комочку перерезали пуповину и бережно положили на чистую пеленку.- Поздравляем, Смирнова! Смотри, какой красавец. Богатырь! – с этими словами акушерка осторожно положила малыша ей на грудь.
Ирина Смирнова, обессилившая после длительных мучительных схваток, затрепетала от прикосновения к маленькому созданию. Она едва касалась редких темных волосиков на головке ребенка, а потом вдруг прижала его и, откинувшись, закрыла глаза.
- Какой маленький. Я даже держать их не умею – косточки бы не сломать.
Акушерка Ольга Анатольевна, за плечами которой не один год работы в роддоме, гремела инструментами. Для нее рождение малышей было привычным делом.
- Они крепкие. Не переживай, научишься.
- Сыночек мой, - нежно шептала мамочка и гладила по головке свое чудо.
- Катя, забери ребенка, - обратилась Ольга Анатольевна к медсестре, - А мы, Ирина, встаем, встаем. Женщина ты молодая, сил много, до палаты сама дойдешь.
Катя запеленала малыша и скрылась за дверью родового зала. Медленно, с небольшими передышками Ирина встала со стола, поправила длинную больничную сорочку и неуверенными шагами, прижимаясь к стене, пошла в отведенную им с сыном палату. Катя встретила Ирину и помогла лечь на кровать. Стены нежно-голубого цвета напоминали Ирине чистое небо, а белое белье на пружинной кровати пену облака, в которую она обессиленно погрузилась. Рядом с кроватью на металлических высоких ножках с колесиками крепилась пластиковая люлька – первый дом малыша. Он уже крепко спал, туго стянутый в кокон фланелевой пеленкой в зеленый горошек. Ирина с любовью посмотрела на свое чудо, но усталость взяла верх, и вскоре она уснула, придерживая рукой люльку.
- Где это я? Меня кто-нибудь слышит? Какого черта мне связали руки?
- Тише, тише. Все хорошо,- из глубины палаты лился ровный умиротворенный голос, - Скоро все закончится.
Полупрозрачное легкое существо подплыло к детской люльке. Оно склонилось к ребенку и провело ладонью по маленькой головке.
- Отойди от меня. Не трогай. Господи, развяжите же мне кто-нибудь руки.
- Не волнуйся. Я рядом и не оставлю тебя, - мягкая ткань длинных рукавов неведомого создания накрыла кроватку.
- Как это не волнуйся? Вы что, устроили на меня охоту? Зачем связали? Что я вам сделал?
- Сейчас так надо. Но это временная необходимость для твоего же спокойствия. Скоро все изменится, и ты почувствуешь в своем сердце радость.
- Ты еще и издеваешься! Кто ты такой, чтобы указывать мне, что нужно делать?
- Ангел Предопределения. Я сопровождающий для тех, кто вновь пришел в этот мир. Но разве ты не помнишь ничего? – Ангел поплыл от кроватки к окну и положил ладонь на стекло.
Он долго всматривался в пустоту сумеречного утра, как будто по одиноким светящимся окнам города читал ответы на вопросы. Ткань его длинных одежд касалась пола и в свете лампочки под потолком переливалась нежными цветами радуги. Он перекинул белые как снег волосы на левое плечо, открывая свое лицо и длинную шею, повернул голову к ребенку и улыбнулся.
- Что я должен помнить?
- Прости, Марко, но тогда ты умер. Прошло много дней с тех давних времен, а сегодня ты вновь родился.
- Что? Что за глупости ты говоришь? Уйди прочь! – и тишину палаты нарушил пронзительный крик ребенка.
Ирина вскочила с постели к люльке. От неожиданного пробуждения она больно ударилась ногой о металлическую ножку кроватки, и люлька покатилась к противоположной стене. Рывком Ирина остановила ее и осторожно взяла на руки кричащее дитя.
- Ой, люли, люли, люли, прилетели голуби, - в такт размеренным шагам вкрадчиво зазвучал ее голос.
Ребенок никак не успокаивался. Его крик прерывался лишь на мгновение. Мамочка все сильнее прижимала к груди маленький сверток и целовала личико. Неожиданно дверь палаты распахнулась, и вошла медсестра Катя.
- Грудь давала? Голодный наверняка. Ох, эти молодые мамочки. Возни с вами не меньше, чем с детьми. Всему-то учить надо. Давай его сюда.
Она приняла ребенка, быстро осмотрела и сказала:
- Так он у тебя мокрый совсем. Куда смотришь-то?
- Видела я, только пеленать не умею совсем, - расстроилась Ирина.
- Иди сюда, будем учиться.
Медсестра развернула фланелевый кокон. Прижимая ребеночка к себе, одной рукой ловко расстелила на столе чистую пеленку.
- А кто тут у нас кричит? А кто тут у нас славненький мальчик? – засюсюкала она, протирая складочки на теле ребенка и посыпая их тальком. – Смотри, как это делается. Кладешь ребенка на пеленочку… А и где наши рученьки? Ножки ему выпрямляешь, ручки вдоль тела и вот так, вот так… Теперь мы самые спокойные и тихие. Мамочке надо отдохнуть, и мы ей дадим поспать. Она же так потрудилась у нас… Вот и все. Бери свою ляльку, корми и спать.
Молодая женщина покормила сына. Сухое тепло и материнская грудь успокоили ребенка. В палате стало тихо, лишь слышно было, как он посапывает во сне. Ирина снова легла, но сон не шел – сказалось напряжение этой бурной для нее ночи. Пережитые минуты боли и счастье рождения сына переполняли ее душу новыми чувствами. В свои неполные двадцать лет она подарила жизнь маленькому человеку, стала матерью. Ирина рисовала себе картину новых дней, когда уже как жрица, прошедшая посвящение, стала хранительницей доверенной ей новой жизни. Она смотрела в белизну потолка, прокручивая вероятные эпизоды их жизни и не заметила, как уснула.
- Эй, как там тебя, Ангел Предопределения? Ты здесь? – ребенок смотрел в одну точку немигающим взглядом.
- Я всегда здесь, Марко, пока это необходимо.
Невидимые капли воздуха сгустились в большое радужное пятно и повисли над полом в середине комнаты. Раздался щелчок, словно кто-то хлопнул в ладоши, и из радужного пятна появился Ангел. Он подошел к кроватке и вновь положил теплую ладонь на головку ребенка.
– Ангел, я же помню, что не умер. Да, я долго лежал в лихорадке. Помню, как жена сжимала мою руку в своей ладони, как просила Бога о моем выздоровлении, как меняла белье, снимая с моего тела пропитанные потом рубашки. Я же помню. Я помню, что не умер. Только не лги мне, слышишь!
- Но ты все же умер, Марко. Болезнь унесла остатки твоих сил и оставила твоей семье только бездыханное тело, - ладонь Ангела переместилась к сердцу ребенка, - Я здесь, чтобы помочь тебе заново быть в этом мире. Сейчас пока трудно многое понять и принять, но ты справишься, а я помогу.
- Но этот мир мне чужд. Я не знаю его и не хочу знать. Мне неприятны прикосновения этой женщины. Она трясет меня, как мешок с эскудо, глупо называет сыночком. Ангел, умоляю, верни меня в прежнее место. Если вдруг я согрешил, то готов исправиться, только верни меня!
Ребенок вновь пронзительно закричал, разбудив мать. Не вставая с постели, полусонная Ирина попробовала катать люльку ногой. Ребенок не унимался, и тогда она вынула его, прижала к груди и стала укачивать, тихо напевая колыбельную. Он успокаивался, но как только Ирина присаживалась на кровать, начинал вновь плакать. Он изводил громкими криками, как себя, так и мать, отчего, отчаявшись, напуганная мамочка выбежала с малышом в коридор. Она не заметила, как день набрал силу. Казалось, время утратило свое значение для Ирины – все стало измеряться детским бодрствованием и сном. В соседней палате слышался веселый разговор рожениц.
- Смирнова, забери таблетки и измерь температуру, - подошла к ней Ольга Анатольевна, - Не спит? Катя, возьми ребенка, а то она так и не отдохнет после родов. Пусть поспит пару часиков спокойно.
Катя приняла у Ирины мальчика и унесла в детскую, сунув ему пузырек с глюкозой. Ирина вошла в палату и упала на постель. Тишина навалилась каменной плитой на ее уставшее тело, прижала к постели, не давая возможности пошевелиться.
- Ангел, скажи, когда же все это кончится?
- Скоро, Марко. Тебе должны дать новое имя, - говорил Ангел.
- Мне не нужно имя – оно уже у меня есть. И оно мне нравится. Я прожил с ним сорок три года и пять месяцев. Сколько можно? Ваши игры утомили меня.
- То имя тебе больше не понадобится, Марко. Пришло время нового имени, - прошептал Ангел, склонившись над ребенком так близко, что тот почувствовал запах ветра.
К обеду в палату вошла маленькая сухонькая женщина в темно-синем халате. Она надела резиновые перчатки и, окуная тряпку в ведерко с пенной водой, стала вытирать пыль с тумбочки и подоконника.
- Опять налетели, - сказала она и открыла окно, чтобы проветрить палату.
- Кто налетел? – забеспокоилась Ирина.
- Да голуби. Прилипчивые птицы. Толпятся вечно здесь - ничем их не прогнать. Спугнешь, а они потом вновь садятся и все в окна заглядывают, будто понимают что. Ох, кажется, новенький появился! А белый-то какой, словно снег. Кстати, как сына-то назвала? – спросила санитарка, выжимая тряпку.
- Пока никак. Мы договорились, что мальчику муж сам имя выберет.
- Я слышу, мальчишка-то голосистый родился.
- Да, постоянно плачет. Я и не знаю, что с ним такое. Может, болит что-то у него? Измоталась я, и он измотался. Врач говорит, что обычно первые дни новорожденных животик мучает, а я чувствую, как будто другое с ним, а что и понять не могу.
- Дай ему время. Он только жить начал. Привыкнуть должен,- санитарка закрыла окно, взяла ведро и вышла из палаты.
После работы позвонил Саша. Он попросил ее показать сына, но в роддом никого не пускали. Тогда она поднесла ребенка к окну и подняла маленький сверток над головой. Ребенок заплакал, и мать тот час же дала ему грудь. Саша радостно жестикулировал, показывал, как любит их обоих. А потом пришла смс-ка лишь с одним словом: «Назар».
- Назар, - произнесла женщина вслух, целуя сына.
- Назар, - повторил шепотом Ангел.
- Назар? – удивился ребенок.
В это мгновение воздух вокруг стал плотным и колючим. Каждая клеточка маленького тела ощутила легкое прикосновение тысячи иголочек. Воспоминания слились в единую ленту и за доли секунды пронеслись в сознании, поднимая из глубин на поверхность пережитые однажды чувства стыда, боли, ликования, грусти и понимания, любви к кому-то невозможно близкому, невидимому, но ощутимому сердцем. Маленькое сердечко на мгновение сжалось в точку, потревоженное чувственным потоком. Казалось, оно не выдержит и взорвется, вонзаясь осколками в этот плотный воздух. Стены комнаты распахнулись, превращаясь в необъятное голубое небо, в котором пришло ощущение полета, бесконечного полета. И лучи восходящей звезды вдруг стерли последние оттиски былых воспоминаний. Пришла чистота.
Ирина положила спящего малыша на свою кровать, накрыла его теплым одеялом и отошла к окну. Она следила за тем, как голуби толкались на карнизе, как смело заглядывали в ее глаза, вытягивая свои шейки. Ирина повернулась и посмотрела на сына. Ей показалось, что малыш улыбнулся.
- Прощай, Назар. Вот теперь я больше тебе не нужен, - и Ангел поцеловал спящего малыша.
Он расправил крылья, заполняя ими пространство комнаты, подошел к окну и встал рядом с молодой женщиной. Откинув свои белоснежные волосы на левое плечо, Ангел Предопределения улыбнулся Ирине, а потом поднял руки вверх и белым голубем вылетел из палаты.
Автор - Яна Бель.
Источник.
Новость отредактировал Kiria - 30-06-2021, 11:28
Ключевые слова: Роддом малыш полупрозрачное существо Ангел Предопределения новое имя былые воспоминания чистота