Командировка
Отправляя резюме на "ХедХантер", в графе "Командировки" я категорично заявила: "Без командировок". Однако, спустя год работы в фирме, меня подозвал начальник и также категорично заявил: "Едешь!"- Андрей Вадимович, простите за неуместный вопрос, но почему я?
- Вероника, душечка, - употребил он комплимент всех времён и народов, - а кто, кроме Вас? Денис - в Нижнем Тагиле, Анюта - в Питере, Елена Августовна легла на плановую операцию, дай, бог, ей здоровья. Екатерина - стажер, работает всего месяц. Леночка, увы, с малым ребенком, ее не пнешь, простите, не "командернЁшь". Артемий нужен здесь, на местах, так сказать, прикрыть тыл. Так что, кроме Вас, больше некому. У Вас опыт, чутье и нет ни малых деток, ни плановых операций.
«Ага, - подумала я и обречённо вздохнула, - значит, меня, безмалодетную и внеплановую, конечно, можно пнуть!»
Деваться некуда.
- Так куда? В какой филиал?
- Как, я не сказал? - Андрей Вадимович хлопнул в ладоши так, что я подскочила от неожиданности, - Вы едете в славный город С**!
***
Славный город С**? Вот это сюрприз! Я взвизгнула, не сдержав эмоций. Шеф расценил мой восторженный вопль не иначе, как предвестник истерики. Пришлось его успокоить:
- Простите, Андрей Вадимович, это я от счастья. Я готова отправиться сиюминутно.
- Ну, так скоро не обязательно, душечка, - удивился он моему внезапному приступу энтузиазма, - собирайте документы и езжайте, согласно регламенту, через пять дней.
Итак, мечты сбываются. Оказывается, не всегда нужно рыть землю носом для того, чтобы одна такая малюсенькая мечтулька, задвинутая на самые задворки памяти, в самый дальний ящичек тайных, несбыточных желаний, вдруг неожиданно осуществилась.
***
Каждый год, летом, на протяжении первых восемнадцати лет жизни, я проводила время здесь, в деревне. Многие мои одноклассники после летних каникул рассказывали о путешествиях на доступное по советским временам и такое недосягаемое, лично для меня, Чёрное море. Я слушала и завидовала. У меня были свои каникулы, где вместо ракушек и медуз, прибоя и катеров, были бескрайние поля, свежеиспечённый хлеб, чистая родниковая вода, печёная в ночи картошка, катание на лошадях. Но не было моря! Это сейчас, поболтавшись по заграничным курортам, я понимаю, что мои каникулы проходили, выражаясь современным языком, круче! Курорты - вот они, везде, только свистни. А деревни, той, МОЕЙ деревни, не будет уже никогда! Ни в одном рекламном проспекте такого не предложат, даже за великие "тыщи"!
И был ещё один повод. Главный повод. Я была одержима мыслью встретиться с одним человеком из прошлого. Мы не виделись все эти годы. Моя первая любовь. Чувство, заставшее меня врасплох именно в деревне. Чувство, глубины и силы которого я не испытала больше уже никогда. Половина моего израненного любовью сердца осталась там. Так и прожила всю жизнь с половинчатым сердцем.
Сейчас я ехала в командировку в славный город С**, от которого до деревни всего шестьдесят километров. Я не была там... тридцать лет.
***
Описывать дорогу и два дня суеты по рабочим делам не стану. Честно отпахала четверг, пятницу и даже утро субботы. После полудня, наскоро пообедав, я просматривала маршрут, выстроенный на навигаторе, протяженностью от гостиницы до деревни. По-хорошему, это час пути не спеша. Что ж, не зря я выклянчила командировку не поездом, а на машине.
Я долго стояла у окна, крутила в руках мобильник, собираясь с мыслями. Идея позвонить Олегу была насколько дурацкой по своей нелепости, настолько и светлой по чистоте замысла. Я не хотела затащить его в гостиничный номер, не хотела встречаться в кафешке. Я вообще его не предупредила о своем приезде, хотя, с тех пор, как десять лет назад мы списались в "Одноклассниках", часто переписывались и перезванивались. Ностальгировали. Кажется, его благоверная готова за это снять с меня скальп. Дурочка. Что ревновать к призраку из прошлого? В конце концов, он живёт с ней, а не со мной. Между нами остались два непреодолимых препятствия: время и расстояние. Так было всегда. И плевать, что половина моего сердца навеки осталась с этим мальчишкой. Нельзя было иначе. Оставь этот глупый орган - влюбленное сердечко - целиком, оно бы не выдержало. Разорвалось от боли после расставания. С половинчатым сердцем было проще жить.
Итак, перевоплотившись в то самое пресловутое "как снег на голову", я набрала номер Олежки. Осипшим от волнения голосом сообщила, что в данную минуту я здесь, в его городе С***.
- Ты как? - не дала я опомниться парню от шока, вызванного моим беспринципным вторжением на его территорию, - можешь со мной встретиться? Я планирую съездить в нашу деревню. Сейчас. Составишь компанию? Если удобно. Если не в ущерб семейному благополучию?
Олег обрадовался звонку, но ответил категорическим отказом. Нет, не из-за благоверной. Он работал ментом, пардон, полицейским. Именно сегодня Олежек заступил на сутки, поэтому, именно сегодня вырваться не мог.
Высказать свое сожаление я не посмела. Значит, не судьба. Не помню, что я щебетала в трубку, включив напускное веселье и пытаясь не уронить телефон из дрожащих ладоней. Бог мой! Как девчонка в первый раз!
Я наскоро попрощалась, быстренько отключилась, схватила сумку и выскочила из гостиницы навстречу... прошлому. Половинчатое сердце бешено колотилось.
***
Два часа езды по убитой в хлам дороге оказались неизбежностью. Вернее, дорОгой это называлось двадцать пять лет назад, когда черноземье засыпали щебнем и укатали в асфальт. Сейчас, кажется, природа отвоевала былые позиции и стёрла плевок цивилизации в виде асфальтированной дороги, как ненавистное ярмо. Я тащилась со скоростью пешехода последние пять километров.
Проезжая маленькую соседнюю деревеньку П**, отметила про себя, что от нее мало что осталось. Несколько покосившихся домишек. Явно нежилых, хоть и стояла половина из них с не заколоченными окнами и дверьми. Дворы и палисадники, заросшие крапивой и лебедой выше человеческого роста, вызывали такой дискомфорт, что по моему телу побежали мурашки. Сады, превратившиеся в непролазные дебри, более походили не на культурные посадки, а на небольшие молодые рощицы с густо разросшимся подлеском. Того и гляди, выскочат оттуда неведомы лесные зверушки!
Миновав соседнюю деревню П**, я покатила дальше. Дискомфорт сменился состоянием уныния. Я же помню, как всё было! Добротные дома, сытая скотина, ухоженные садики и огороды, добродушные люди. Ничего не осталось. Стало горько. Во рту - металлический привкус. Или это привкус соли? Или это просто слезы...
Ровно в тот момент, когда на высоком холме показалась бабушкина деревня, половинчатое сердце мое сжалось и замерло. Каждый метр пути был знаком до боли, и я ехала по той самой дороге, где в былые времена по обеим сторонам тянулись бесконечные ряды домиков, а сейчас не было ничего! Ни развалин, ни бревнышка, ни одной, даже выбеленной дождями и ветрами, доски. Ничего. Лишь густой бурьян: высокая крапива, гигантские лопухи, роскошные метёлки полыни.
Я припарковала машину на импровизированной обочине. Припарковала! Смешное слово. Для городских реалий - норма. Для этого места, ставшего вмиг первобытным краем, считай, просто бросила посреди дороги.
***
Счастье есть. Оно имеет особенность не просто случаться, как факт, а накрывать. С головой, как шумная волна, сбивающая с ног, оставляющая за собой восторг, сменяющийся благоговейным трепетом души.
Я нашла место, где стоял дом бабушки. Интуитивно. Давно уже не было ни добротного сруба, никаких зримых границ. Лишь наследственная память. Словно призрак, дом стоял перед глазами, полупрозрачный. Я нашла старые вишни, сливы, яблони. Огромные. В детстве они казались большими, а сейчас, за тридцать лет, выросли до небес, тянулись ввысь корявыми, давно не знавшими обрезки, сучьями.
Я прошла по деревне, где такие же полупрозрачные призраки возникали то тут, то там. Не настоящие, конечно. В моем воображении.
Спустилась вниз по крутому холму. Когда-то, в самом низу, здесь был родник, заботливо обустроенный чьей-то умелой рукой. Сейчас родник ушел. В овраге колыхалась, обдуваемая тихим ветром, высокая трава. Идти дальше я не рискнула. Раньше в этих краях водились змеи. Кто знает, что здесь обитает сейчас?
Я бродила по окрестностям несколько часов. Останавливалась, сидела прямо на голой земле, на возвышенностях, пристально вглядываясь вдаль, где, как на ладони, раскинулись разноцветные клинья лугов и полей. Давно заброшенных, непаханых полей.
Я носилась по лугу, срывая дикие цветы, вдыхая сладкий запах невыжженных трав, и падала в зелёную траву, раскинув руки в стороны, смотрела в высокое, ярко-синее небо, такое же, как его глаза. Глаза человека, которого так хотела увидеть, но так и не решилась встретиться в каменных джунглях. Только здесь, где осталась половина моего сердца. Но он не смог.
***
Как это бывает в конце лета, сумерки налетели внезапно. Я сидела возле бабушкиного призрачного дома, на корточках, и ждала, когда догорит свеча, воткнутая прямо в землю. Я зареклась, что, если буду в этих краях, если бог позволит мне каким-то чудом, не запланированным, а спонтанным, посетить эту святую для меня землю, я сяду на воображаемом старом крыльце со свечой. Сяду рядом с Олегом, и мы просто помолчим. И я ничего не скажу о своем половинчатом, всю жизнь кровоточащем сердце.
***
Свеча догорела. Я зябко поежилась. Посмотрев на высыпавшие, просто нереально огромные, сумасшедшие звезды, я побрела к брошенной машине.
Черт побери, в кромешной тьме на такой дороге можно остаться без колеса, а то и двух. Глупая курица! О чем я только думала!
Я завела машину и тихо двинулась вниз, с крутой горы, на которой находилась призрачная деревня. Я совсем забыла, как тут бывает. Из полей и оврагов со всех сторон начал надвигаться густой туман. Так всегда бывало в августе. Разогретая за день земля теперь отдавала тепло. Осторожно объезжая ухабы и рытвины, я молилась только об одном: чтобы не пошел дождь, и машина не села на брюхо. Самостоятельно вылезти из этого чернозёма я уже не смогу. Вот безмозглая овца! Надо было выезжать засветло, а не скакать по лугам битых четыре часа.
Прикинув, сколько ещё до соседней деревни П**, я всматривалась в дорогу, скудно освещённую противотуманками.
Внезапно туман ожил и начал носиться рваными клубами вокруг машины. "Ветер, - машинально подумала я, - это всего лишь ветер! Предвестник дождя. Как некстати!"
На небе мелькнул молодой месяц и, словно насмехаясь, направил молочный луч на соседний высокий холм. Старое деревенское кладбище. Я совсем забыла, что южнее деревни находилось кладбище. Крестов и оград не было видно, только огромные тополя и вязы сплошной темной массой то выступали, то тонули на фоне неба, подсвеченного месяцем, плавающим в звездном небе, словно добросовестный пастух среди своих овечек.
***
Машина дернулась, чихнула и встала. Я покрутила ключ в замке зажигания. Ничего. Выбравшись на улицу, я открыла капот и с умным видом уставилась в темное нутро. Черт. Вернулась обратно и вытащила из сумочки телефон. Только бы работал интернет. Через два часа меня заберёт эвакуатор. Засветился экран мобильника. Я лихорадочно забила фразу в поисковой строке "Эвакуаторы в городе С*". Пошла загрузка. Мельком я глянула на шкалу зарядки. Из угла экрана на меня ехидно пялился красный индикатор с цифрой "1". Я полдня разговаривала по рабочим делам и так рвалась покинуть номер, что не зарядила аппарат! Бестолковая ворона! Через секунду мобильник отключился.
"Черт меня побери!" - заорала я и бросилась внутрь. Отыскав на ощупь сумку, я вытряхнула ее содержимое прямо на сиденье и начала шарить руками в поисках зарядника. Чисто рефлекторно, не задумываясь о том, что зарядник остался в гостинице, и воспользоваться им я все равно бы не смогла.
Я забилась в машину, в отчаянии хлопнув дверью, и уронила голову на руль. Не паниковать! На улице не зима, не замерзну. Может быть, здесь кто- то и проезжает. Хотя бы в раз в неделю. Хотя бы раз в месяц. Если я раньше не умру от голода и жажды. Внезапно на меня напало веселье. Только такая бестолочь, как я, могла забыть, что до станции всего семь километров. Утром пойду пешком.
***
Наверное, я все-таки закемарила, потому что шум услышала не сразу. Или туман поглощал звуки внешнего мира, отгороженного плотно закрытой дверью.
Да, сначала был шум. Я открыла глаза и прислушалась. Определенно, шум, грохочущий, словно раскат грома. Только он не замолкал, а равномерно грохотал по нарастающей. Потом в зеркале заднего вида промелькнул лучик. Машина. Или её подобие. Я открыла дверь и вывалилась наружу, всматриваясь в темноту, вернее, в две тонкие светлые дорожки, которые четко маячили сзади моего автомобиля, постепенно уменьшая расстояние между нами. Это был трактор. Рев этого железного зверя я не могла спутать ни с чем.
Зверь остановился в паре метров от меня. И кабины вышел парень и, почесывая макушку, направился ко мне:
- Чё, сломалась? - спросил он вместо приветствия.
- Нет, у меня тут свидание, - пошутила я.
Парень шутку не оценил.
- Колесо?
- Нет. Скорее, ремень генератора.
Незнакомец снова поскреб затылок.
- Ага. Понял. Тащить будем?
Тут же нахлынули воспоминания. Однажды с Олегом нас подвозил такой же вот бравый тракторист. Ночью. Учитывая количество выпитого горе-водителем и особенности местности, через пятнадцать минут пути мы оказались в кювете. Головой я снесла зеркало заднего вида. Потом целый день вытряхивала стекла из своей шевелюры, а Олег отмывал пятна крови с белой футболки.
Я подошла почти вплотную и втянула воздух. Нет, спиртным не пахло. Можно рискнуть.
- Едем в П*, - скомандовал спаситель, - там переночуем. Утром довезу до станции. Там отремонтируешь.
- Ок, - не стала спорить я, а сама подумала: "Мне бы до ближайшей розетки и зарядник раздобыть, а там без тебя разберусь", - и добавила:
- Мобильника нет?
- Чего? - уставился на меня парень.
- Мобильника!
- Не, не держим, - ответил тракторист.
Ехали не долго. Даже учитывая, что дорога - не автобан, а трактор - не Феррари. До П** была всего пара километров. Остановились возле покосившихся ворот. Парень заглушил зверя и вышел. Я - вслед за ним.
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что это один из оставшихся в живых, старых домов, что я видела днём. Парень обернулся:
- Милости просим.
Я застыла в нерешительности. Свежо. Страшно. Навскидку, он меня моложе вдвое, но черт его знает... Кто там ещё? Вдруг ватага оголтелых мужиков? Поздновато беспокоиться о дамской чести. Парень ухмыльнулся, как будто прочел мои мысли, и двинулся к воротам.
Внезапно до ушей донеслось... пение. Приглушенное. И голоса женские.
Я вышла из ступора и побрела вслед за своим спасителем.
***
В темной избе, в большой комнате, был накрыт длинный деревянный стол. Электрического освещения не было. В середине стола, по всей его длине, стояло в ряд несколько свечей. По бокам - тарелки и кружки. Как только мы встали у порога, пение стихло.
- Гостью привел, - отрапортовал тракторист.
- Вероника, - представилась я, - машина сломалась.
Старушка, сидевшая с краю, приподнялась:
- Проходи, заблудшая, - указала она рукой на пустое место на скамейке, у противоположной стены.
Я притулилась на краешке.
- День рожденья у нас, - улыбнулась рыжая девица лет двадцати, - Коль, дай гостье кружку. Самогоночки выпьешь за здоровье именинника?
- Нет, что вы, - обалдела я, - я за рулём!
- Ну, тогда чайку. Марина, ставь чайник. Женщина в светлой блузке вышла из-за стола и ушла за перегородку.
- Спасибо, чайку можно. Но... мне бы розетку. Телефон зарядить.
Рыжая как-то странно на меня посмотрела, будто я инопланетянин, свалившийся с луны.
- Электричества нет. Провода оборвало. На прошлой неделе. Гроза была.
- И вы неделю без света? - изумилась я.
- Ага, - подтвердил сидящий рядом парень, - давно.
- Ну, по маленькой! - скомандовал бородатый мужик и начал разливать мутную жидкость.
из стеклянной бутылки неопределенного цвета. Последовал тост за здоровье и стук металлических кружек. Я сидела, нервно сжимая сумку на коленях. Ничего не оставалось, как рассматривать эту честную компанию.
За столом уместилось шесть человек, не считая моего тракториста: бабуля, встретившая меня первой, бородач, чернявый мальчишка рядом, рыжая девица, женщина с темной косой, которая обещала напоить чаем, и ещё какой-то мужчина.
- Ты чьих будешь- то? - спросил сидящий рядом.
- Я... в командировку. Из Москвы в С**. По делам. Вот, решила к бабушке съездить. Вернее, бабушка умерла давно, тридцать лет назад. Жила здесь, то есть в соседнем селе. А я так, погулять, посмотреть, - пролепетала я.
- А-а-а! - протянул "сосед", - в гости, значит.
- В гости, - согласилась я.
Рыжая затянула песню. Чисто, негромко. Постепенно влились остальные голоса:
" На Муромской дорожке
Стояли три сосны.
Прощался со мной милый
До будущей весны..."
Хорошо поют. Я немного расслабилась. Парень рядом улыбался, искоса поглядывая на меня. Меня это раздражало. Трезвый пьяному не товарищ, верно говорят.
- А разве здесь кто живёт? Мне показалось днём, деревня совсем пустая.
- Живёт, - ответила рыжая, - доживает.
- Хорошо, - согласилась я, - а то в бабкиной деревне вообще никого...
Компания ещё раз "вздрогнула". Я бросила взгляд на черноволосого соседа. Профиль его кого-то смутно напоминал. Кого? Откуда у меня здесь знакомые? Чем более, его возраста. И все равно. Интуитивно чувствовала. В памяти всплыло лицо Юрки, мальчишки из этой деревни, с которым мы общались в юности. Юрка погиб. Давно. Лет двадцать назад. Кажется, пошел менять лампочку в сыром погребе. Током убило, как говорили местные потом.
- Я племянник его, - шепнул мне на ухо черноволосый.
Я подскочила от неожиданности.
- Кого?
- Юрки, - заржал парень.
Я чуть не сползла под стол.
Племянник Юрки подмигнул мне и потянулся за картофелиной.
Женщина с темной косой вынырнула из-за занавески и поставила передо мной кружку с дымящейся, пахнущей сеном, жидкостью.
- Спасибо, - поморщилась я и ещё раз взглянула на нее.
Темные глаза, темные волосы. Ну, и что? А то. Из обрывков памяти всплыло лицо Маринки, соседской девчонки. Мы с ней бегали в детстве на речушку, ловили карасей.
- Это родственница Маринки, - заржал Юркин племянник. Сама-то она утонула. Лет пятнадцать назад.
По спине пробежал холодок.
- Племянник, родственница, - пробормотала я.
Рыжая тряхнула гривой волос:
- Валерка, ну-ка, доставай гармонь, пора плясать. Она поправила шаль на плечах, взмахнула руками и закружилась в проходе между лавкой и стеной под развеселые звуки забытого в нашем мире инструмента.
***
Свечи мерно подрагивали на столе. Сидевшие в ряд празднующие прихлопывали в такт музыке. Я непроизвольно обернулась назад. Между скамейкой, где сидела я и еще два человека, и обшарпанной деревянной стеной, было примерно полметра. На стене я увидела свой профиль. Свою тень. Мои соседи по столу тени не отбрасывали. Ни те, что сидели рядом, ни те, что сидели напротив, ни даже крутящаяся рыжая деваха.
Музыка смолкла. Я тряхнула головой, зажмурилась и открыла глаза. Кровь застыла в жилах. На меня со всех сторон смотрели монстры со страшными лицами и искалеченными телами.
Старуха, сидевшая напротив с выпученным глазами, широко открытым ртом, хрипела и кашляла. Я вспомнила. Бабка Нюра из соседней деревни, старая, немощная, угорела в избе, забыв открыть печную заслонку.
Парень-тракторист сейчас сидел окровавленный, с неестественно вывернутой шеей и торчащими из разорванной рубахи ребрами. Это Григорий, кажется. Он погиб, перевернувшись на тракторе.
Маринка стояла синяя и раздутая. Она действительно утонула. Лет десять назад. Ей должно было быть примерно столько лет, сколько сейчас этой "родственнице". Значит, это она, Маринка-утопленница.
Гармонист-Валерка сейчас сидел с высунутым фиолетовым языком. Он повесился.
Бородач обнажил черные зубы. Рубаха его расползлась, и из распоротого брюха полезли выжженные внутренности. Это дядя Коля. Он отравился техническим спиртом еще в девяностые.
Юрка (это был не племянник, а сам Юрка) протянул руку с обугленными дымящимися пальцами и прохрипел:
- Ну, здравствуй, Вероника. Тридцать лет доехать не могла? Добро пожаловать! Всех узнала?
***
Я бежала. Бежала в темноте, наугад, не зная, где дорога из этого царства мертвых. Сзади слышалось тяжёлое дыхание. Зря я обернулась. За мной неслась обезглавленная рыжая бестия. Голова ее, едва держащаяся на разорванных сонных артериях, нелепо болталась на груди. Наташка. Ее я видела совсем малышкой. Она упала с лошади и сломала шею. Давно. Лет десять назад.
Я оступилась и упала в канаву.
Тьма поглотила меня в тот же миг.
***
Шум в ушах. Стук. Грохот.
Я разлепила глаза и попыталась сфокусировать взгляд. Мужчина снаружи дергал заблокированную изнутри дверь машины. Он отчаянно стучал по стеклу. И повторял мое имя.
Глаза. Глаза цвета синего августовского неба. Его улыбка. Олег!
Я открыла дверь и буквально упала в его объятья. Ноги не слушались. Мысли путались. Я прижалась щекой к широкой груди. Сердце. Живое. Его сердце бьётся. Может, хоть его сердце, в отличие от моего, целое, а не половинчатое? Хотя, кто его знает....
***
Мы сидели за столиком в кафе. Я смотрела на дымящуюся чашку кофе. Перед глазами на долю секунды промелькнуло видение: металлическая кружка с чаем, пахнущим сеном, деревянные темные стены, свечи на столе.
- Что с тобой? - Олег крепко сжал мою руку, - ты побледнела.
- Как ты меня нашел?
Этот вопрос я задавала ему уже в пятый или шестой раз за час. И он в пятый или шестой раз терпеливо напомнил:
- Ты не отвечала на звонки. В гостинице тебя не было. Я заволновался. Да что там, заволновался! Чуть с ума не сошел, когда помчался в деревню и нашел твою машину у кладбищенской ограды! Как тебя туда занесло?
- Я сбилась с дороги, - в пятый или шестой раз оправдывалась я, - решила заночевать в машине. Даже не поняла, что рядом кладбище. Я же не была в деревне тридцать нет!
Олег сел рядом и обнял меня за плечи:
- Ты совсем не изменилась. Такая же дерзкая и необузданная. Зачем тебя понесло в деревню. Одну! Что ты там забыла?
Я посмотрела на него. Передо мной сидел не мальчишка, а взрослый мужчина. Те же глаза. Та же улыбка. Как будто и не было этих тридцати лет.
- Я забыла там кое-что очень важное. Ровно половину своего сердца.
Новость отредактировал Estellan - 25-03-2020, 03:45
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Деревня кладбище сердце авторская история