Трюк с фонарем
Выступали азиаты-карлики в пестрых пижамах блевотного цвета. Эта парочка недомерков показывала карточные фокусы, дурачилась, дралась, но публика никак не реагировала. Жалкое зрелище.— А что полиция? — спросил я, выдыхая дым.
— Да срать им, — сказал Боров. — Оформили самоубийство, мол, никаких вопросов, чего, мол, тут голову ломать? Разбираться не стали. Им висяки не нужны. Как и мне — проблемы.
Десять минут истекли, и платформа поползла вниз, забирая карликов под сцену. Народ лениво похлопал — скорее скрипящим механизмам, чем циркачам. Сегодня людей было мало, сотни три. Но вечерний куш никто не отменял.
«Платформу» придумал Боров. Я никогда не понимал прелести этого местечка, но оно понравилось очень многим. Идея была в том, чтобы собрать в одном заведении кучу разномастной творческой живности, выделить каждому время для выступления, а лучших потом наградить. Сцена тут располагалась в здоровенной раковине, выглядывая в зал, будто глаз из дырки в черепе. Пола не было — его заменяли многочисленные платформы, которые тащил наверх подъемник. Пока выступали одни умельцы доставать кролика из шляпы, готовились следующие, и так три часа подряд семь вечеров в неделю. Безостановочное шоу на потеху зрителю. У каждой команды была своя платформа, которую она разрабатывала, обставляла и готовила к номеру. Отсюда и пошло название. Взнос участника, конечно, кусался, но шанс тем же вечером получить в десятки раз больше привлекал куда сильнее. Плюс к тому здесь частенько практиковалось поощрение отдельных удачных номеров неплохой денежкой. Победителя выбирали зрители, и он заграбастывал половину банка. Посетителей тянула сюда иллюзия власти, возможность решить чью-то судьбу. Ну а вскоре «Платформа», укрывшаяся от больного города в промзоне, стала любимым местом для представителей мира криминального. Полиция сюда не заваливалась, Боров платил исправно, так что публика собиралась соответствующая. Хотите снять бабу на ночь, заказать соседа или прикупить таблеток? В «Платформе» всегда отыщется нужный человек. Главное — знать, к кому подойти.
— Тогда зачем тебе копать?
Боров с трудом перекинул ногу на ногу и отхлебнул пива, расплескав его по второму подбородку. Кличку он оправдывал на все сто.
— Мне и не надо, Дым. А вот эти паскудники, — он ткнул жирным пальцем в сегодняшнюю афишу, — такое устроили, мол, это знак, это убийство, мол, пора валить из «Платформы», пока целы. Слыхал, да? Идиотов куски. Мистика им, мол, мерещится. Призраки гребаные.
Подъемник явил зрителям платформу с парнем в красном костюме и двумя полуголыми девушками. Всяко интересней карликов. Рядом с парнем стоял куб — полтора на полтора метра, — оформленный под газовый фонарь. Из деревянных ребер росли золотые перья, боковые грани казались бумажными. Сверху виднелась дыра, точно сливная щель в сортире. Зазвучала музыка, и на табло пошел отсчет новой десятиминутки.
— Вот они, — показал Боров на сцену. — Гляди внимательно.
Девушки задвигались. Они были действительно хороши: длинноногие, подтянутые, фигуристые. Короткие топики подчеркивали груди, а обтягивающие шорты не мешали по достоинству оценить задницы. Волосы — брюнетка и блондинка, как и положено, — до плеч, чулки в крупную сетку, каблуки, по-кошачьи плавные движения… Их танец не только завораживал, но и отвлекал. Это и была основная задача помощниц.
Фонарь оказался на колесиках. Девушки стали его вращать, показывая, что за ним никто не спрятался. Фокусник с умным видом наблюдал за этим, сжимая в руке полуметровый жезл с лампой на конце. Куб остановился ровно посередине сцены, и техники приглушили освещение. Брюнетка откинула переднюю панель, обнажая пустые внутренности фонаря. Девушки взялись за руки и отошли от куба, жестами приглашая к нему фокусника. Тот ухмыльнулся, поправил галстук и двинулся вокруг фонаря, насквозь просвечивая каждую грань своей странноватой лампой. Бумажные стенки вспыхивали электрическим огнем, не находя теней сообщников или других подставных. Сделав круг, фокусник запихнул лампу внутрь куба и поковырял там, точно смахивал паутину в углах. Фонарь был пуст. Подоспели помощницы. Сексапильная брюнетка захлопнула стенку, а блондинка волнующими движениями приняла у фокусника жезл и уместила штуковину в отверстие на верхней панели фонаря. Лампой вниз. Теперь фонарь светился изнутри, раскрашивая каждую бумажную грань.
— Лишь бы не опять, — шепнул Боров, вытирая пот салфеткой.
Фокусник с закрытыми глазами замер в пяти шагах от фонаря и погрузился в транс. Девушки кружили рядом, а когда музыка стала громче, упали на колени. Фокусник взял блондинку за руку, поднял, а потом ее словно током ударило. Девушка вытянула вторую руку, и дрожащее движение выросло внутри фонаря-переростка. Тень тряслась в такт с рукой блондинки, а потом исчезла. Фокусник поднял брюнетку и проделал с ней ту же процедуру. Каждый раз в фонаре появлялась тень и в точности копировала движения девушек. Шагнув к залу, фокусник резко протянул руки вперед, и тень прорвала бумажную стенку фонаря. Из куба вылезла рыженькая красотка. Полный комплект. Роды прошли удачно.
— Слава богу, — выдохнул Боров. — А то несут хрень всякую мне тут, сказки, мол, страшные! Идиотов куски.
— Но у тебя ведь и вправду пропадают люди, так?
— Так и раньше пропадали! Кто у нас тут на это смотрит? Один запил, другая искололась, третий прыгнул на корабль — и привет. Баб вообще считать не стоит. Выступила один, ты понял, один раз! Приглянулась какому-то богатому извращенцу и теперь сидит на поводке, мол, яйца ему чешет. Думаешь, откуда все мои бабы? Это же смотры!
Официантка поменяла пепельницы, улыбнулась и свалила. Боров проводил ее голодным взглядом и достал из кармана диск с блокнотом.
— Здесь запись вчерашнего фокуса с фонарем. В бумажках — всякие там данные, ну, мол, адреса, имена и остальная чепуха. Я не верю, что это убийство, да ты сам только что видел номер! Как можно, мать их, в этом кубике кого-то зарезать, когда там даже третьей бабы быть не должно?!
Боров был прав. Показуха, ритуальное самоубийство — да что угодно. Съехала у девчонки крыша. Или довел кто-то. Никакой мистики. Я знал, о чем шепчутся в «Платформе», но в сказки верить перестал лет тридцать назад.
— Но если вдруг это на самом деле убийство… Кто, куда, зачем, какого хера? В общем, никто, кроме тебя, не разберется. Разузнай все, ты сможешь. Нужно дать народу отмашку, что тут, мол, безопасно. Нет никакого, мать его, черного мага.
Деньги он мне вручил сразу, знал, что не откажусь. Странная работка, но почему бы не навариться на людском суеверии? Убийство в гигантском фонаре… Даже звучит смешно. Но копнуть будет занятно. Тем более за такие бабки.
На улице шел снег. Ночное небо вываливало белое крошево на грязную дорогу, ветер свистел в развалинах складов. Я укутался в пальто и двинулся в сторону набережной, обходя примерзшего к тротуару забулдыгу.
— Ну чего тебе? — По сонному голосу Шмеля было ясно, что он не особо рад моему звонку.
— Спишь, что ли?
— Поспишь с тобой. Чего надо-то опять? Только давай скорей.
— К вам вчера привезли бабенку одну. — Я достал блокнот и сверился. — Оксана Счастливая. Из «Платформы». И ножик вместе с ней. Как бы на нем пальчики посмотреть?
— Ты опять проблемы себе ищешь? Самоубийца это, угомонись. Никто с ней не возился.
— Я понимаю. Но очень интересно, заснуть не могу. Посодействуй, будь человеком. Я же не обижу, ты знаешь.
Шмель вздохнул.
— Все завтра. Отбой.
Я терпеть не мог полицейских, но без своих людей в этой конторе не обойтись. Шмель, хоть и тот еще засранец, все сделает. Поворчит-поворчит, но шелест заветных бумажек ни на что не променяет.
Ближе к центру города пошли работающие фонари. Машины дымили на тротуар и развозили выхлопное зловоние по кишкам каменного муравейника. Над горбами многоэтажек в черном небе проклевывались пятна салюта. Пир во время чумы. Половина забегаловок здесь после одиннадцати обрастала металлическими решетками на окнах. Гулять в темноте было опасно. Но не для меня.
Я шагал через парк к дому и размышлял. Черный маг. О нем стали болтать пару недель назад, причем не только обитатели «Платформы». Якобы в городе появилось подпольное шоу, где некий отморозок в маске разоблачает фокусы, новые и не очень, используя в своих представлениях других фокусников. Последние, как правило, не выживают. То девушку распилит по-настоящему, то утопит неудачливого колдуна в стеклянном гробу. Сказки все это, конечно, зато девкам в «Платформе» есть о чем потрепаться. У каждого города должна быть городская легенда, тем более у такого. Хотя извращенцев здесь хватает, так что желающие заглянуть к черному магу нашлись бы наверняка.
Обогнув безголовый памятник неизвестного поэта, я уткнулся в стайку местной черни у лавок. Четверо парней, две девки, куча бутылок, никаких мозгов.
— Слышь, лысый, дай закурить, — завел знакомую песню сопляк с красным носом.
Я улыбнулся. Сунул руку в карман пальто, нашел выемку со вшитыми ножнами. Здесь хранился подарочный кинжал в две ладони, почти невесомый и невероятно острый. Приятная на ощупь ручка всегда успокаивала, как и пистолет за поясом. На всякий случай. Обычно доставать их не приходилось.
— Мал ты еще. Года через три подходи.
Компашка загоготала.
— Дядя, ты похож на член, — пришла на подмогу усатая девка с синяком, глядя на мою бритую голову. — Да еще и обрезанный!
Она хотела дотронуться до шрама на лбу, но я перехватил руку. Сжал и вывернул запястье в сторону. Девка взвизгнула. Дернувшийся было красноносый курильщик уткнулся в кулак и спрятался в снегу.
— А ты похожа на трансвестита, но твоим дружкам, похоже, так больше нравится.
Девчонка улетела к собутыльникам, цветасто матерясь.
— Ладно-ладно, мужик, — вскочил с лавки патлатый блондин, пока остальные скрипели извилинами, — че ты такой злой? Обознались просто, бывает, не серчай. Приносим, так сказать, глубокие, ну ты понял. Мир, все дела.
Город окончательно испаскудился. Таких ублюдков можно было встретить в каждом районе, иногда даже днем. Молокососы, едва от сиськи отлипшие, а все туда же. Я сплюнул и зашагал дальше. Родная пятнадцатиэтажка подслеповато щурилась горящими окнами.
Лампа гудела так, словно напоминала о счетах за электроэнергию. Я закрыл дверь, повесил пальто и прошел к компьютеру. Закурил. Призрачный дым окутал экран, где на платформу поднялась знакомая команда с фонарем. Я просмотрел запись дюжину раз. Номер был точной копией того, что сегодня показывали живьем, только вот в финале «тень» не воссоединялась с остальными, а вываливалась из фонаря с перерезанным горлом, рассыпая какие-то бумажки. Далее — немая сцена, и платформа с трупом исчезала в недрах конструкций здания. Когда тень внутри фонаря дублировала движения помощниц, в радиусе пяти метров никого рядом не было. Получается, убийцами не могли быть ни блондинка с брюнеткой, ни сам фокусник. Хотя… кто их знает. Волшебники гребаные.
Я поймал себя на мысли, что отношусь к делу именно как к убийству. Не изучаю фактуру, чтобы выяснить, почему девочка решила покончить с собой на людях, а пытаюсь впихнуть в стартовый расклад еще одного человека. Убийцу. Черного мага, тьфу ты…
Когда пепельница превратилась в холм из окурков, я допил кофе и выключил компьютер. Запись ничего не проясняла. Обычный номер, который наверняка банально решался, только вот фокус с трупом кто-то провернул без согласия организаторов. Часы показывали половину второго ночи. Снежная пыль через форточку забиралась в квартиру. Мороз оплетал стекла ветвистыми узорами.
Имена, фамилии, адреса, даты — в блокноте собралось неплохое досье. Счастливая снимала однушку в старой общаге, что в получасе ходьбы отсюда. Все равно не спалось, и я решил прогуляться. Но сперва позвонил Борову и сквозь его недовольное хрюканье сообщил, что мне обязательно нужно посмотреть фокус изнутри. С самого утра.
Стены были покрыты граффити, будто на здании испытывали краску все уличные художники города. Странные, смешные и страшные рисунки опутывали общагу разноцветными сюжетами. В углу дома старик и собака смотрели на воздушный шар, чуть дальше по стене сквозь метель в виде снежной пасти полз «уазик», а подъездные двери прикрывал совсем уж наркоманский банан в башмаках и с тесаком. Коридор был пуст, поэтому громыхание отмычки никто не услышал. А даже если и услышал — всем было плевать.
Свет не включился — оно и к лучшему. Я прикурил очередную сигарету, чуть осветив комнату. По квартире точно смерч прогулялся. Одежда черным ковром липла к полу, все шкафы были открыты, сумки свалены у кровати. Ни в кухне, ни в ванной свет не зажегся, но холодильник по-стариковски кряхтел, а внутренности его сияли не хуже газового цветка на плите.
Кто-то выкрутил все лампочки.
Достав пистолет, я еще раз обошел квартиру и приземлился в кресло. Подступала паранойя. Дым растворялся в темноте, впитывался в обшарпанные стены и переползал к соседям. Зачем девушке, которая собиралась перерезать себе горло, переворачивать квартиру вверх дном? И даже если не собиралась — зачем? Что-то тут нечисто. Замки на двери были целыми, но это ни о чем не говорило. В районе хватало умельцев. Другое дело — кому понадобилось лезть в нищенскую квартиру? Еще один вопрос. Они начинали наслаиваться друг на друга, как горки пепла у кресла. Будь в квартире детекторы дыма, меня бы уже окатило струей с потолка.
Я решил вернуться к раскладу с убийством. Бардак говорил о том, что либо жертва собиралась валить из города, либо тут еще кто-то похозяйничал. Если бы Боров соображал быстрее, то позвонил бы мне вчера. А теперь целые сутки потеряны, погром могли устроить и пару часов назад, и неделю. Не говоря уже о том, что место убийства придется осматривать после плясок табуна циркачей. Все равно что искать пятна крови на рубахе из химчистки.
От табака приятно кружилась голова. Я сидел тут третий час, решив дождаться утра. Сон потихоньку завладевал телом, расслаблял мышцы и рисовал в голове полуголых девушек и чулки в крупную сетку. Я парил над сценой, точно какой-нибудь долбанутый супергерой, а воришка-ветер трепал складки пальто, пытаясь вытряхнуть карманы… Когда перед глазами всплыл сияющий фонарь с трупом, в дверном замке повернулся ключ. Затем еще разок. Дверь приоткрылась, пуская внутрь кусок света и чужое дыхание. А потом по длинному коридору затопали шаги. Я бросился к двери, но незнакомец оказался спринтером и уже успел добраться до лестницы. Перед тем как исчезнуть в черноте подъездного провала, он обернулся, и в болезненном моргании лампы мелькнула коротко стриженая голова с россыпью колец в ухе.
Догнать его я бы не сумел, поэтому вернулся в квартиру. Кто это был? Воришка, убийца, местный наркоман? Чем открывал дверь? Снова вопросы… Зажевывая новую сигарету, я поморщился. Этот тип наверняка учуял дым, потому и сбежал. Но с куревом бороться я не мог, да и не хотел. Пускай даже оно иногда вредило делу. За этими мыслями в свете зажигалки я не сразу заметил фигуру у окна. Широкоплечая тень в секунду оказалась с той стороны стекла. Сквозь черную маску с рисунком паука на меня смотрел человек, который все это время находился в квартире. Я поднял пистолет, но образ здоровяка уже смело пургой. Оконное стекло дребезжало от укусов ветра, в щель валил снег. Я подошел и взглянул на спящий город. Десятый, мать его, этаж. Никаких лестниц. Это становилось интересно.
Утро влезло через окно, распихивая темноту по углам. Ночь не дала ответов, а только все запутала. Похоже, самоубийством здесь не пахло, раз к рыженькой такое внимание со стороны. Словосочетание «черный маг» просилось на язык, но я не собирался о нем говорить. А вот не думать не получалось.
Я выпотрошил все: каждый ящик, каждую полку, каждый гребаный карман в груде одежды. И кое-что нашел. Сложенный вчетверо листок, размерами похожий на презерватив, оказался в заднем кармане дырявых джинсов. Это была фотография. На ней хозяйка квартиры обнималась с еще одной стройняшкой. Лица подруги рассмотреть было нельзя, кусок фотографии кто-то оторвал, но изображение меня и не интересовало. На обороте красовался номер телефона. Его пытались замалевать карандашом, но цифры читались. Я достал мобильник и набрал номер. Абонент не абонент. Что ж, у Шмеля появилась еще одна халтурка.
Через два часа я был в «Платформе». Утром ее рабочие помещения напоминали огромный склад. Налепленные друг на дружку клетки пчелиными сотами заполняли все пространство. Гримерки, сцены для выступлений и репетиций, камеры хранения реквизита и другого барахла — все в одном лице.
— Извините, я бы тут не курил, — сказал тот самый парнишка, что вчера махал над кубом волшебным жезлом. — Здесь и пиротехники хватает.
— А я тебе и не предлагаю.
С ним была брюнетка. Без макияжа и откровенного наряда она не казалась привлекательной. Мешки под глазами, плохая кожа — самая обычная девчонка из неблагополучного района. Хотя имена мне пока не требовались, парочка боялась. Боялась меня, боялась того, что обвиню их в убийстве. Но в глазах читался и другой страх, к которому я отношения не имел.
Громадный подъемник спустил сцену с фонарем. Обычный металлический пласт черного цвета, никакого двойного дна и секретных кармашков. Гладкая поверхность с отметиной в виде маленького креста в центре.
— Для чего это?
— Сердце площадки, — сказал парень. — Самое удобное место для всяких махинаций, чтобы зритель не заметил из любой части зала.
Я осмотрел жезл. Была надежда, что туда запихнули какой-нибудь механизм с выдвижным лезвием, но нет, обычное древко с плафоном. Магический посох эконом-класса. Хотя его могли тысячу раз поменять после убийства. Эх, Боров, Боров… Но, даже если бы из него внутрь куба выкидывалась катана, горло ей перерезать было невозможно. Этот вариант отпадал. Отпадали вообще любые варианты, кроме появления в кубе призрака-убийцы. Я сам там с трудом уместился, а была еще и девушка, да так, что зрители не видели тени… Чертовщина.
— Чего встали? — спросил я. — Давайте разоблачайте. В чем секрет? Самое главное — откуда третья вылезает?
— Да все просто. Она с самого начала сидит в кубе. Вращение — просто отвлекающий маневр. Вот смотрите. — Парень показал на маркированную едва заметным крестиком стенку фонаря. — Эта панель с секретом, стенка здесь складная, она не распахивается, как остальные, а опускается-поднимается, точно занавес. Так что нам нужно развернуть фонарь этой стороной от зала и дождаться приглушения света. Тогда девушка поднимает полотно, прячется сзади и заделывает стенку обратно. Все продумано, дело нескольких секунд.
— М-да, вот тебе и магия, — хмыкнул я. Разгадка оказалась совсем легкой. — А почему тогда при подсветке задней панели не видно тени?
— Марина, давай покажем.
Они открыли переднюю панель фонаря, а я отошел на место зрителя. Пустой куб смотрел на меня раззявленной пастью. Брюнетка спряталась за фонарем, паренек взялся за лампу. Электрический свет прошил материю насквозь, но тень девушки не появилась.
— Отсюда посмотрите.
Девушка прижалась к самому краю куба и выгнулась так, что лампа кружила рядом, чуть-чуть не касаясь ее тела.
— Я не охватываю всю заднюю стенку, понимаете? Но с той стороны кажется, что просвечивается весь фонарь.
Дальше все было еще проще. Когда захлопывалась передняя панель, девушка ныряла обратно в фонарь и прижималась к задней стенке. Сверху крепили лампу, но на самом деле она освещала только лицевую часть куба, хотя для зрителя создавалась иллюзия, что внутри фонаря поселилось солнце. Эти ребята рассчитали каждый сантиметр тени, проверили вид с каждого ракурса. Теперь я понял, почему в подобных фокусах не используют толстух. Помощница дожидалась определенного момента — сигналом была музыка, — приближалась к передней панели и дублировала заученные движения партнерш, добавляя номеру зрелищности. Ну а потом резкий звуковой сигнал, прорыв бумаги, поклон, аплодисменты. Фокус как фокус. После разоблачения так и вовсе не впечатляет. А вот трюк с убийством был гораздо интереснее.
В кармане завибрировал телефон. Звонил Шмель.
— Слушаю.
— В общем, ложная тревога. Пальчики на ноже принадлежат Счастливой Оксане Эдуардовне, двадцати шести лет и дальнейшее бла-бла-бла по паспорту. По нашей базе проходила два раза — задерживали за проституцию. Других данных нет. Паспорт, вероятно, поддельный. Короче, типичный клиент «Платформы», не парься.
— Печаль. Ладно, пробей тогда номерок один. — Я продиктовал цифры с задника фотографии. — Желательно поскорее.
— Дым, не наглей.
— Не могу. Мне надо.
— Тебе всегда надо. Отбой.
Итак, теперь уже все факты подталкивали к версии о самоубийстве, только вот ночные гости с ней никак не состыковывались. И перепуганные лица обитателей «Платформы» тоже.
— Мы свободны? — спросил фокусник.
— Ты — да, а вот подругу оставь.
Она посмотрела на меня так, будто я собирался продать ее в сексуальное рабство в страну третьего мира.
— Пообщаемся.
Мы засели в занюханном баре неподалеку от «Платформы». Публика здесь была молчаливой, заходили в основном одиночки. Выпивали, заедали горькую вчерашними закусками и убирались. Пахло кислым пивом и потом, под потолком кружил сигаретный дым. Много дыма.
— Не трясись ты так, не съем. Я не полицейский, если что.
— Знаю.
— Ну и славно. Расскажи о Счастливой. Чем жила, что говорила, чем занималась?
— Да нечего рассказывать, — отмахнулась брюнетка, имя которой я уже забыл. — Она и сама не была любительницей поболтать. Тут у каждого свои секреты. Мы проработали всего-то две недели в таком составе. Собирались днем на репетиции, вечером выступали, потом разбегались. Все. Не дружили мы особо. Но и убивать бы друг друга не стали, конечно.
— А кто стал бы?
Девушка поморщилась.
— Вы и сами знаете, что болтают.
— Знаю. — Я затушил сигарету и взял новую. Дым ворочал мозги, без него думать не получалось. — Но хочу, чтобы ты рассказала.
— Оксана тоже про него говорила. В шутку болтала, что не отказалась бы поработать у черного мага… А в последние дни совсем перестала разговаривать, грустная ходила. У нее явно что-то случилось. Или она что-то чувствовала. Вот теперь и я чувствую…
— Что?
— Что могу стать следующей. Ведь в тот день была моя очередь выходить из фонаря, но Оксана попросила поменяться. И тут такое… Мне везде мерещится маска с пауком, да и всем мерещится…
— С пауком?
Брюнетка крутила кольцо на пальце, смотрела по сторонам, не желая встречаться со мной взглядом. Она действительно боялась.
— Говорят, так он выглядит. Здоровый амбал в черном. И маска с белыми паучьими лапами вокруг глаз. Его не интересуют фокусы, ему интересно убивать. Фокусы — для шоу. А фокусники — как расходный материал.
Я бы сказал, что это полнейшая чушь, если бы ночью не видел описанного здоровяка в окне. Того, который исчез на высоте десятого этажа. Который сумел остаться незамеченным в заваленной хламом однушке. Который кого-то там ждал.
— Похоже на мистическую белиберду. Вы не думали, что работают конкуренты «Платформы»? Хотят вас всех распугать, чтобы закрыть лавочку к чертям собачьим. Подумаешь, пара человек пропала.
— Пара? — усмехнулась девушка. — Это вам Боровинский сказал? Я насчитала десятка три. Народ бежит. И это уже не шутки. Никто ведь не знает, сколько из этих пропавших решили сменить профессию. А что, если все они попали к нему?
Она начинала меня утомлять. Страх и богатая фантазия способны на многое. Хотя отрицать существование черного мага было глупо. Только вот верить в его сверхъестественность я не собирался. Обычный ловкач со съехавшей крышей. Оставалось выяснить его роль в этой истории.
— Что скажешь о новенькой?
— Ничего. Боровинский назначил одну из своих баб, пока замену не найдем. Ей даже не платят, так что мотива нет, если вы про это.
— Почему у вас вчера не было бумажек?
— Каких еще бумажек?
— Тех, которые рыженькая разбрасывает, выходя из фонаря.
Девушка замолчала. Вытащила из моей пачки сигарету.
— Потому что у нас в номере нет никаких бумажек.
— Очень интересно. Тогда с чего вдруг они появились в тот день?
Она сверкнула зажигалкой. Выпустила дым в сторону пары замызганных работяг, что искоса на нее поглядывали.
— Боровинский бесится при любом упоминании черного мага. Вы должны знать. Поэтому мы ему ничего и не сказали.
— Мне можно, я не буйный.
Девушка обернулась к старику с кружкой пива за соседним столиком, окинула взглядом барную стойку. Продолжила уже вполголоса:
— Я не знаю, откуда они взялись. Похоже, что Оксана и принесла. Или убийца. Когда я поняла, что произошло, сразу их заметила. Листки эти были рассыпаны вокруг тела, штук двадцать. Карта метро на черной бумаге. Кружком был обведен закрытый перегон в конце золотистой ветки. А в каждом углу бумажки сидел белый паук. Вот и думайте.
Дела. Добрые люди уже шепнули, что на перегоне нашли раритетную пушку… а еще цепи и человеческие ошметки. Похоже, чертов психопат совсем осмелел. Попади эта информация ко мне вовремя… С другой стороны, этот тип знал, кому давать наводку. Не в полицию же пошел.
— Они сохранились?
— Нет, мы их выбросили, народ и так с ума сходит от страха, не хватало еще этого. Тем более нам запретили шум поднимать. Самоубийство и самоубийство. Точка. Зрители бумажек не заметили, Боровинский и подавно. Сами понимаете, не до того. Да и не для них это было представление. Для нас. Он хотел, чтобы мы боялись. Хотя куда уж больше…
Пепел обжег пальцы, и я вспомнил про сигарету.
— И что говорит народ, чему верит? Убийство?
— Вы же видели фонарь изнутри, видели платформу. Тут либо Оксана сама, либо… А даже если сама, то ее заставили. Передать послание. Еще раз напомнить о черном маге. Нагнать страху.
— Она что-нибудь о себе рассказывала? Откуда родом, есть родственники?
— Как-то обронила, что в город попала на корабле. Значит, с севера откуда-то. Про родственников ничего не знаю. Хотя пару дней назад она вроде собиралась кого-то встречать в порту.
Улицу заметало, хороня следы. Где-то вдалеке выла сирена, и над домами вставал черный дым. Город жил в привычном режиме.
Девчонка исчезла во дворах, а я спустился в подземку. Грязные стены подпирали попрошайки и музыканты, грелись друг о друга плешивые собаки. Запах тут царил точно в приюте для больных животных. На полу станции бурой краской пылала какая-то сатанинская звезда. В вагоне оказалось тепло, и я закрыл глаза. Таращиться в серые злые морды вокруг не было никакого желания.
Жертва, как обычно, оказалась без роду и племени — никакой информации. Только некто мифический, кого она собиралась встречать. А если Счастливая приторговывала натурой, это мог быть обычный клиент. Но она что-то знала и наверняка даже встречалась с черным магом. Иначе какого лешего он забыл в ее квартире? Тогда кто был тот, второй? И было ли убийство? Ведь на самом деле, при таком раскладе, чтобы пролезть в чертов фонарь и перерезать девчонке горло, нужно быть либо призраком, либо дьяволом. В общем, мозаика не складывалась. Наоборот — каждый кусочек жил своей жизнью и пытался запутать.
Нужная станция была чуть ли не самой грязной в метро. Я сразу узнал Шустрика, сегодня он изображал ветерана войны. Отрубленные ноги ему в этом сильно помогали. Всклокоченная борода росла до самого пупа, втыкаясь в перевернутую шапку с монетами. Рядом с инвалидной коляской никого не было, но в толпе узнавались телохранители. Это был бизнес со своими законами.
— Здравия желаю, товарищ капитан! — отсалютовал я.
— Не ерничай, Дым, видишь же, нету публики сегодня. Какими судьбами?
— Да вот магии захотелось. Сходил к Борову в «Платформу», но не впечатлился. Слыхал, ты знаешь какую-то альтернативу. Недавно вот, говорят, спасение из жерла пушки показывали. Правда, не совсем удачно.
— Мало ли что молва несет, Дым. Ты вроде не мальчик, а веришь всякой ерунде.
Я улыбнулся.
— Хорошо, скажу по-другому. Мне нужно попасть на шоу черного мага. Я знаю, что ты в курсе дела. Ты называешь время и место, и мы остаемся друзьями. Это первый вариант. Вариант второй: ты строишь из себя дурака, и я случайно опрокидываю тебя на рельсы. Молодчики не помогут, ты меня знаешь.
Шустрик нервно сгреб шапку с подаянием, поморщился и оглянулся на якобы случайных зевак, которые без единой эмоции на физиономиях наблюдали за нами.
— Ты хоть знаешь, сколько это стоит?
— У меня хороший спонсор.
— Борзеешь, Дым. В эту тусовку тебе лучше не соваться. Там совсем другие люди.
— Я рискну. Говори.
Шустрик воровато стрельнул глазами по сторонам, обмазал взглядом своих покровителей и сплюнул на пол.
— Черт с тобой, Дым, но я тебе ничего не говорил. Сегодня ночью в доках представление. Сразу после полуночи. В том забросе, где раньше верфь была. Проход по приглашениям. — Он сунул мне в руку какую-то картонку. — Но ты теперь мой должник.
— Не вопрос, разберемся.
— Ну-ну.
— Счастливо оставаться, товарищ капитан!
Несколько бессонных ночей давали о себе знать. С мороза казалось, что дома воняет. Я открыл бутылку коньяка, зацепил сигарету и включил запись с фокусом. Ничего нового. Теперь, когда я знал схему изнутри, при желании можно было заметить тень во время просвета задней стенки куба. Или это только иллюзия?
Мобильник заворочался в кармане, когда я открыл новую пачку.
— Короче, по обычной ставке ты не отделаешься, — сказал Шмель. — Новости такие. Номер телефона принадлежит какому-то подпольному агентству, которое продавало билеты на паром. От них многие пострадали, у нас пачка заявлений лежит. Половина обилетившихся в списках пассажиров себя так и не нашла.
— Паром, конечно же, ушел?
— Сегодня в одиннадцать уходит. Там ожидается хренова гора недовольных.
В голове что-то зашевелилось.
— Это все?
Шмель хмыкнул.
— Если бы. Не поверишь, но твою рыжую красавицу вернули в наш морг. В городском что-то начудили с документами, как обычно в общем, и спихнули труп полиции. Родственников у нее нет, хоронить некому и прочее нытье. Самое интересное другое. Я не поленился проверить и ее пальчики. На всякий случай. Мы ведь просто сравнили рожу с паспортом, в «Платформе» труп опознали, избавив нас от лишнего геморроя.
Я затушил сигарету. В голове уже возникла разгадка. Но вонь… Казалось, она усилилась. Я подошел к двери в кладовку и дернул дверь на себя. Запах шел отсюда.
— Так вот, — продолжал Шмель, — пальчики на ноже, которые по базе принадлежат Счастливой, с пальчиками трупа не совпадают. То есть это либо двойник, либо…
— Сестра-близнец, — закончил я, разворачивая фотографию с оторванной головой второй девушки.
— Вот-вот. Надеюсь, теперь-то ты оценишь мое участие. А не как в прошлый раз.
Я закрыл кладовку, вышел в прихожую и обшарил пальто. Ножны были пусты.
— Спасибо, в долгу не останусь. У тебя ведь и без меня работы полно, угадал?
— Еще бы. Где живем, не забыл? Тут гопоту кто-то порезал. Хорошо так, причем конкретно — бошки всем отпилил. Слышал уже, наверное, в твоем районе ведь было. Шесть трупов, головы не нашли, зато орудие на месте. Ребята как раз щас разбираются.
— Весело тебе, — процедил я. — Ладно, сочтемся.
Головы были тут. В кладовке. Шесть штук, каждая выглядывала из старомодного цилиндра. Из квартиры нужно было валить. Прибытие нехороших гостей — дело времени.
Кусочки начинали срастаться в целую картину. Счастливая была жива. Горло перерезали ее сестре, о которой никто знать не знал. Или все отлично сыграли дурачков. Хотя циркачи с фонарем были так перепуганы, что просто не сумели бы думать о вранье. Потому что черный маг паучьей тенью навис над всей платформенной тусовкой. Это раз. Два — какой им от этого вранья прок? Да им срать на Счастливую, лишь бы самих не тронули. Я запустил представление по очередному кругу, чтобы взглянуть на номер теперь, когда никаких сомнений насчет убийства не оставалось. Но глаз уже настолько замылился, что пришлось отвлечься и пойти перекурить на балкон. Сирен слышно не было. Пока. Холодный воздух привел в чувство, коньяк подпитал мозг, а сигаретный дым добавил спокойствия. Дело было за малым — сесть и разобрать все имеющиеся детали по косточкам.
Уже во время третьего просмотра я понял, что мне не нравилось в записи. На картинке происходило все то же самое, все наизусть выученное, но при этом другое. Дело было в платформе. Гладкая и будто пять минут назад рожденная на свет сцена, что я видел днем, в точности копировала экранную. И разницу заметить было практически невозможно. Но я заметил. Пусть и слишком поздно. Когда маг со своим жезлом проходил справа от куба, на пару секунд в кадре подсветились длинные царапины на платформе. Которых сегодня там уже не было.
Через сорок минут я изучал программку вечернего мероприятия в «Платформе» и сразу отыскал самое интересное. Номер одиннадцать, «Невероятное исчезновение человека из клетки с тигром». Пройдя по улью, нашел команду «одиннадцатых». Судя по времени, ребятам оставалось минут двадцать до выступления. В комплекте имелись и чудотворец, и сексапильная помощница в мини-юбке, и, конечно, тигр.
— Кто главный? — спросил я, обнаружив знакомые царапины справа от центра сцены.
— Че? — поинтересовался чародей в костюме гомика. — Пошел на хер отсюда, щас охрану вызову, тебе яйца оторвут, не пугай животное, ты, скотина, дайте же сосредоточиться уже, бляха-муха!
Я прервал этот поток сознания ударом в живот. Великий маг согнулся пополам.
— Слушай сюда. Где была твоя платформа позавчера вечером?
— Где-где, — прокряхтел он, — в клетке и была, где ей быть, не выступали мы, Шерхана в лечебницу возили, сожрал он что-то, чудаки бросают всякую херню потому что.
Я ударил по почкам. Маг упал на колени.
— Вторая попытка.
— Ты кто такой вообще?! — взвыл волшебник.
— Третья попытка.
Я замахнулся, но укротитель тигров застонал и затряс руками.
— Ладно-ладно, угомонись, я здесь вообще ни при чем, говорю ж, Шерхана увезли, а мы проплатили участие уже, деньги жалко ведь…
— Ближе к делу.
— Она подошла и попросила платформу, сказала, что у них там чего-то поломалось, просто на время, обещала компенсировать, не всю сумму взноса, конечно, но хоть что-то. А после выступления я чуть дуба не дал, заплатил технику, чтобы тот помалкивал, отвез платформу назад, так и знал, что *опа будет.
Я обошел клетку. Под лапами тигра виднелись сборные панельки из дерева, наверняка и тут разгадка фокуса оказывалась простецкой. Центр платформы также был маркирован едва заметным указателем. А чуть позади него, в том месте, которое будет скрыто от глаз зрителей, сцена чуточку отличалась по цвету. Я присел рядом и разглядел тайник. Сделано было отлично, даже с трех шагов подвоха не обнаружишь. В платформе вырисовывался малюсенький схрон, прикрытый материей, которая изображала металлическую поверхность. Дырка была такой крошечной, что поместиться там мог только карлик или ребенок. Или худенькая гимнастка.
— Кто к тебе подошел? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Рыжая ихняя, та самая и подошла. Счастливая, черт ее раздери, в гробу переверни.
Вечер обещал быть веселеньким.
На черном полотне неба бесновался снежный призрак. За серой пеленой растворялись звезды. Ветер заползал даже за воротник пальто. Паром стоял у причала, но народ внутрь не пускали. Толпа перекрикивалась, материлась, толкалась и проклинала всех подряд. Людям не хватало только транспарантов и лидера с мегафоном.
— Мне плевать, я билет оплатила!
— Почему так мало мест, что за херня?!
— Вокзалы закрыли! Сосед звонил, грит, мост опять перегородили! Крандец городу, правительство давно отсюда свинтило!
— Люди, ну будьте людьми! Не видите, с детьми же!
Голоса подхватывал ветер и сбрасывал в ледяную воду. Паром лениво качался на волнах, брызги летели на берег. Пахло птичьим дерьмом.
Меня заметили раньше. От толпы отделилась хрупкая тень и нырнула в ряды грузовых контейнеров. Я двинулся следом. Электрические фонари освещали площадку с людьми, а здесь клубилась темнота. Жестяные лабиринты уходили под снег, седая сыпь накрывала погрузчики. Крики чаек разбавляли воинственный гул толпы.
Мы углублялись в лабиринты доков, паром оставался за спиной. Шустрая тень всегда оказывалась на шаг впереди, но теперь я понимал — ей не убежать. Именно ей, потому что короткостриженый парнишка с пробитым серьгами ухом, с которым мы обменялись быстрыми взглядами в общажном коридоре, и был той самой жертвой. Я представил физиономию Борова, когда приведу к нему живую и здоровую танцовщицу, чье убийство он поручил мне расследовать, и не смог сдержать улыбки. Пазл оказался не из простых, но слепить его удалось. По крайней мере в моей голове. Счастливая чем-то насолила черному магу или просто привлекла его внимание. Причем самым серьезным образом. И решила самоустраниться, выдав нагрянувшую сестру за себя. С фантазией у девки все было в порядке, раз удалось провернуть такое убийство. Только зачем эти сложности? Почему не оставить труп сестры в квартире? Теперь она ответит на все вопросы. Расскажет о маге. А потом я разберусь и с ним.
— Красавица, выходи, — нараспев произнес я, и эхо зазвенело среди контейнеров, путаясь в цепях над головой.
Ветер сюда не пробирался, но от ледяного металла веяло смертью. Под морозной коркой едва узнавались цифры.
— Я не полицейский. И на сестру твою мне плевать. Я просто отведу тебя к Борову и задам пару вопросов.
Прятаться здесь было негде. Оставалось только шагать вперед. Сквозь механические туннели мы незаметно добрались до заброшенного здания верфи, и я вспомнил. Вспомнил слишком поздно. Когда закурил и на секунду отвлекся. От удара трубы из темноты увернуться было невозможно.
Очнулся я внутри метрового куба. Передо мной сидела она. На голове рыжий ежик, в ухе сплетение колечек, даже под бесформенной мужской одеждой угадывалась точеная фигура.
— Ну привет, что ли.
Счастливая молчала. Она уперлась в противоположную стенку и на меня не смотрела. Грани куба, естественно, бумажными не были. Волшебный фонарь, к которому за два дня я так привык, заменили на ящик из непробиваемого стекла. Пошарил по карманам, проверил — телефон и оружие забрали. Зато под ногами нашлась пачка и знакомая зажигалка.
В верхней части куба виднелось мелкое отверстие. Ни одной дверцы или петли я не нашел, но как-то сюда нас поместили. Не через дыру ведь, куда и половина задницы не пролезет. Значит, велика вероятность, что куб наскоро слепили для одноразового использования. Прозрачные стены намекали на грядущее шоу.
— И не жалко тебе было сестру убивать? — спросил я, заваливаясь на спину и ударяя ногами в крышку будущего гроба.
— Да пошел ты, — впервые подала голос Счастливая.
Развернуться тут было негде, мои движения вдавливали девушку в стенку. Счастливая и не думала помогать. Я долбил ногами это чертово стекло, но оно отзывалось лишь безразличными вибрациями. Силы совсем кончились, когда вокруг собрались люди. Перед тем как ящик накрыли черной материей, мне показалось, что в углу появилась брешь. Снаружи что-то происходило. Нас сдвинули с места и потащили.
— Такая молодая и красивая, но такая долбанутая, — проговорил я, пытаясь отдышаться.
— Заткни пасть!
— Да еще и невоспитанная.
— Если бы не ты…
Я поднял пачку, внутри оказались три сигареты.
— Если бы не я, тебя бы еще прошлой ночью забрали. Или грохнули. Он тоже в квартире был. Угостить?
Счастливая выбила сигарету из рук, и ящик остановили. Послышалось гудение многочисленных глоток. Я догадывался, что сейчас произойдет.
— Сегодня я показал вам суть китайского трюка с фонарем, — прогремел голос снаружи. Он звучал отовсюду. Похоже, черный маг использовал колонки и микрофоны. Настоящий концерт. — Настал черед наказать лжецов. Тех, кто служит обману. Тех, кто одобряет существование псевдомагии.
Покрывало улетело в сторону, и в квадратный аквариум вернулся свет. На нас смотрела маска с белым пауком вокруг глаз. За неподвижной фигурой в темноте здания проступали десятки силуэтов. Любители экзотики. Извращенцы.
— Ты ведь за фотографией с номером вернулась? — спросил я, пристраивая сигарету меж зубов. — Большая ошибка.
Счастливая заплакала.
— Ты не врубаешься, что ли? — всхлипнула она. — Крутого из себя строишь?
Я пожал плечами.
— А чего грустить? Хотя и трепаться мне с тобой некогда.
Я выдохнул и что есть сил приложился ногами к верхней панели. В ней открылось окошко, и внутрь полился бензин. Счастливая закашлялась, зажимая рот. А я улыбнулся. Брешь мне не почудилась.
— Эти люди дурачили нас, — шелестело эхо. — Они прятали свои деяния за секретными стенами и двойными полами. Но их фокусы смешны.
Сигарета в зубах подрагивала, как ни старайся держать ее ровно. Закуривать я не собирался, но с ней было спокойнее. Из-за бензина кружилась голова. Нытье Счастливой становилось громче. Теперь ее фамилия выглядела настоящим издевательством.
— Посмотрите на их жалкие попытки выбраться. Так выглядит реальность. Они ничего не могут без своего обмана. Еще бензина. Фонарь должен полыхать по-настоящему.
— Он заставил меня сыграть в наперстки, чтобы выбрать себе смерть, — сквозь слезы сказала Счастливая, когда сверху потекла новая волна горючего. — Если не найду шарик, то сгорю заживо в тот же день. Но я угадала. И он отпустил. Отпустил передать послание.
Я ее уже почти не слушал, все мысли были заняты расширяющимся в углу отверстием. В конце концов, святой отец из меня никудышный, и со своей исповедью девчонка не по адресу.
— Отсчитал мне время до представления, — не затыкалась она, переходя на бессвязное бормотание. — Или я жертвую собой… дал мне эти приглашения… по его задумке, окончательно распугивая… остальных, или он припасет мне такую участь. Пострашней сожжения… Он как будто питается страхом чужим… Олеся приехала, мы давно разругались… Я думала, вдруг… Ведь могло получиться. Этот больной маньяк должен был поверить, что я все сделала, как он и сказал… Отстал бы… Надеялась… У сестры СПИД… Я просто хотела спастись, уехать из города, выжить.
Дыра расползалась, верхняя панель ходила ходуном. Жаль только, времени совсем не оставалось. На импровизированной сцене из бетонных блоков возникла девушка с факелом. В «Платформе» такую бы и на подтанцовку не взяли — слишком страшная. Остальные помощники разбежались. Черный маг так и не сдвинулся с места.
— Теперь не будет никаких фокусов, — объявил он. — Не будет потайных дверей. Не будет вранья. Вы все увидите своими глазами. Огонь решит судьбу каждого.
Человеческие истуканы в тени, как завороженные, наблюдали за пламенем. Счастливая закричала, молотя руками по стенкам. Она кашляла, плевалась в истерике, разбивая костяшки пальцев в кровь. Я снял ботинок и зачерпнул столько бензина, сколько сумел.
Черный маг нависал над самой головой. Улыбчивая помощница с факелом подошла ближе, в ее глазах читалось абсолютное безумие. Стеклянная задвижка уползла в сторону. К бензиновой вони прибавился запах дыма.
— Это и есть настоящее волшебство, — произнес маг, и динамики зашипели.
Через отверстие в крышке я плеснул бензином прямо в помощницу. Ботинок оказался не самой удачной катапультой, но горючка попала на факел и вспышкой огня ударила в лицо девушке. Она отпрянула, завизжала. В толпе кто-то закричал. Я резко выпрямился и с третьего удара снес разболтавшийся край верхней панели. До чудесного спасения оставались секунды. Уже вываливаясь в небольшой проем, я услышал крик Счастливой. По спине побежал огонь. Помощница успела бросить факел в нашу клетку. Я грохнулся наружу, скинул пальто и швырнул его в мага. Затушил всполохи на одежде, откашлялся. Перед глазами все плыло и плясало. Счастливая плавилась в прозрачной тюрьме, девчонку было не спасти. Помощница мага каталась по полу и вопила, пытаясь погасить слизывающий лицо огонь. Сам же маг стоял на коленях и дрожал, раскинув руки. С пальто на него переползал огонь. Я отыскал тару с бензином и окатил психа. Вспыхнув, точно спичка, он не произнес ни звука. Казалось, за складками материи и сморщенным рисунком паука пряталась улыбка.
Огонь жевал покрытые бензином плиты и распластанные на них тела, но зрители не разбегались. Они наблюдали.
— Самый лучший трюк, — раздалось из ниоткуда, — это трюк с двойным дном. С отвлекающей обманкой.
Маг поднялся, и только тут я разглядел всю картину. Огонь не уходил дальше пяти метров от фонаря — он упирался в прозрачные стены.
— Вы только что видели невероятное вызволение. Что ж, не могу не признать мастерство исполнителя. Но такой финал нам неинтересен.
Стены росли до самого потолка. Они были из того же материала, что и фонарь. Аквариум внутри аквариума, гребаная матрешка. От рук и туловища мага вверх тянулись тонкие тросы — тянулись туда, где поблескивали ряды разбрызгивателей.
— Этот человек оказался слишком любопытен. Он решил, что может противостоять мне. Поэтому он должен отправиться вслед за остальными глупцами. За теми, что возомнили себя кудесниками, не зная ничего о магии.
Подвешенной к потолку марионеткой больше не управляли. Она облезала, с нее сползали горелые лохмотья и лоскуты маски. Теперь я понимал, что мясная туша на тросах гораздо крупнее любого здоровяка. Изуродованное лицо с кляпом во рту не опознал бы никто, но по фигуре, часам, кускам дорогой одежды из-под бесформенной робы Борова вычислил бы любой обитатель «Платформы».
С потолка хлынула вода. Я принюхался. Нет, не вода…
За секунды все заволокло пламенем и черным дымом. Огонь стал живым. Он бросался на трупы и проглатывал их целиком, чудовищными фигурами вырастая до самой крыши. Толпа довольно гудела.
Последняя сигарета сломалась пополам, но расстраиваться было некогда. Я уперся в стену, пытаясь сохранить сознание и припомнить, как отсюда уходили помощники. За несколько секунд найти дверцу в этой дьявольской конструкции я не смог бы и в лучшем состоянии, но в такие моменты очень хочется верить в чудеса… С той стороны стекла на тросах спустился черный маг. Здоровяк в маске с паучьими лапами.
— Это мое лучшее шоу, — сказал он.
Прежде чем меня смело волной жара, я успел запихнуть в рот сигаретный огрызок и крутануть колесико любимой зажигалки. Всегда знал, что курение меня погубит.
Автор - Александр Подольский.
Источник.
Ключевые слова: Фонарь фокусник цирк трюк маньяк представление платформа избранное