Иллюзия страха. Часть 5
– Приношу свои извинения за эту неприятную сцену, – сказал он спокойно. – Вы знаете, где вы находитесь?Мы молча покачали головами, все еще пребывая в шоке от увиденного, и стояли неподвижно. Голос не сразу вернулся ко мне.
– Ба! – воскликнул он неожиданно, и мы с Игги одновременно вздрогнули. – Вы хотите сказать, что не знаете, кто я?
Он гордо прошел к высокому креслу и нежно провел рукой по подлокотнику, поглаживая его своими шершавыми пальцами.
– Я – Пангнус, – представился он важно. – Зеркальщик. Сторож первых врат и демон скорби. Всего вам знать необязательно. Мой мир сер и уныл и наполнен страхами, которых вы больше всего боитесь. Я не люблю, когда дети шумят, но крики ужаса одобряю, – он широко улыбнулся, вместо острых зубов показались пустые десна с обильно сочащейся гнилью. Изо рта вытекла коричневая слюна.
Меня передернуло, и, кажется, это доставило ему сильное удовольствие. Он расценил это как похвалу! Я одобрил его!
– Ну, мы пойдем, да? – едва вымолвил я, поворачиваясь к выходу и собираясь идти.
– Ни в коем случае, – резко бросил он вслед и через мгновение оказался буквально перед нами. – Останьтесь. Я встречаю гостей с особым радушием.
– Как встретили Гарри? – осмелился спросить я и поразился своей глупой храбрости. Но он не разозлился.
– Нет, с вами я поступлю иначе. Клянусь, я вас не проглочу... за меня это сделают другие, – он засмеялся, и смех его напоминал хриплый собачий лай. – Мы с вами сыграем в одну игру. Обожаю игры больше, чем нанизывать людей на колья – это приедается, а в играх есть разнообразие. Свобода для фантазии, о чем и пойдет речь.
Игги схватил меня за руку и сжал так больно, что я чуть было не закричал. Его глазки панически расширились, грозясь выпрыгнуть наружу, и он бросил на меня долгий взгляд, словно ожидая от меня поддержки, каких-то действий, идей по спасению. Но что я мог сделать против демона?
– Какую игру? – насторожено спросил я и покосился на выход в коридор, а потом снова на Пангнуса.
– У тебя есть маленький секрет, Кевин, с которым ты ни с кем не делишься. Я люблю обнажать людские пороки, словно раскладывать пасьянс. Скажи, твоему другу понравилось бы узнать, каким ты его видишь?
– Я не совсем понимаю, о чем вы, – произнес я, запинаясь.
Он хлопнул в ладоши.
– Значит, смотрите, правила таковы: я превращу этого милого, сочного пухлеша в свинью, – демон ткнул длинным, как линейка, пальцем в Игги, – ведь именно таким ты его представляешь. Я прав, Кевин?
Я ничего не ответил, виновато опуская глаза в землю.
– Что ж, полагаю, ты со мною согласен, – не стал дожидаться он ответа. – Думаю, теперь вы поняли, по какому принципу строится наша игра. Значит, ты, Кевин, – указал он на меня, выдерживая долгую паузу, чтобы подольше помучить ожиданием; его глаза восторженно сверкнули, – ты станешь морковкой!
– Что!? – удивленно вскричал я и повернулся к Игги. – Ты считаешь меня морковкой! Но почему?!
– Мама говорит, что мне нужно есть овощи, чтобы быть здоровым. И ты очень похож на морковку, без обид, друг, – сказал он, грустно сводя брови вместе и смущенно заливаясь румянцем.
– Чем это я похож на морковку!? Я что, оранжевый, по-твоему!
– Нет, но ты длинный... – он запнулся и потупился.
– И все? Игги, ты... ну ты даешь, конечно!
– Свинья съест морковку, – прервал наш разговор Пангнус, объясняя суть игры.
– Но свиньи не едят морковку, – сказал Игги.
– Тебе виднее, поросенок, – ответил демон, мерзко зубоскаля.
– Нет, стойте! – завопил я. – Подождите! Так ведь нельзя!
– Это почему же? – осведомился он, удивлено гуляя бровями; они то поднимались, то опускались вниз, как два заросших шерстью упитанных серых червя.
– Мы ведь все-таки дети. С детьми так не поступают!
– Это же безумно весело! Ты не находишь? Я люблю, когда дети страдают.
– Не вы один, – добавил Игги, усмехнувшись. – Кевин тоже это любит.
– Заткнись, Игги! – огрызнулся я, бросая на него ледяной взгляд.
– А что, я не прав? Соврешь и на этот раз? Скажешь, что я не прав?
– Ну, все, хватит болтать! Пора превращаться! – воскликнул Пангнус, и его ненормальные белые глаза с маленькими точечками по центру зловеще расширились, замерцали и стали бешено вращаться, как будто собирались загипнотизировать нас. Сумасшедшая улыбка так и не сходила с его шакальей морды.
– Игги, не смотри ему в глаза! – истошно заорал я, отворачиваясь.
– Не слушай его, поросенок, не слушай, – нашептывал он.
– Кевин, я не могу сдвинуться с места! Я пригвожден! Сделай что-нибудь!! – взвизгнул друг, почти рыдая от ужаса и страха.
И тогда я не нашел более лучшего решения как сбить его с ног. Я закрыл глаза и буквально влетел в него, обхватывая руками за спину и толкая назад, чтобы он упал. Он потерял равновесие и неуклюже свалился на пол, а я вместе с ним, но зато теперь мы освободились и могли бежать от этого чудовища, пока он нас ни во что не превратил.
– Бежим, Игги, бежим! Скорее!! Скорее!!!
Я ринулся к проему, когда услышал за спиной жуткий, ненормальный, оглушительный хохот. Сердце сжалось в груди и, наверное, перебралось в пятки. Я повернулся назад. Пангнус смеялся, запрокинув лысый череп и дико восклицал:
– Получилось! Получилось! Получилось!
Я безнадежно опустил глаза к полу и тяжело сглотнул. Я увидел его. Своего лучшего друга Игги, который теперь был свиньей. Жирной, розовой, с пятаком и крючковатым хвостиком. Он смотрел на меня снизу вверх недоуменными черными глазами-бусинками и хрюкал. Пангнус окончательно съехал с катушек и хохотал, как псих, выжимая из себя смех. Я просто не мог сосредоточиться.
Мы пропали. Теперь нам точно конец...
***
В особо экстремальных ситуациях мозг человека работает гораздо быстрее, чем в обычном случае. Вроде активизируются определенные его участки. Ты начинаешь быстро принимать решения, необходимые для того, чтобы спасти свою шкуру. А бывает иначе. Некоторые, напротив, теряют контроль, впадают в истерику и бегают, как ошалелые, не осознавая, что творят, и тем самым навлекают на себя еще большую беду. Таких быстрее всего убивают. Они бы не смогли выжить, если бы настал зомби-апокалипсис – там ошибок не прощают.
Вот и сейчас я действовал, исходя из ситуации, и не имел права на ошибку. На автопилоте я схватил свинью – то есть Игги – подмышку и дал деру из этого чертового дома, пока еще имелось время. Нужно было где-то укрыться, а потом уже думать, как расколдовать друга.
Под кошмарный неистовый смех Пангнуса я пробежал по коридору, выскочил на террасу и, не задерживаясь, рванул дальше по дороге. Этот гнусный, желеобразный хохот звучал отовсюду, как будто от стен домов.
Погони не наблюдалось, да и тащить толстую свинью (то есть Игги) оказалось делом непростым и очень утомительным. Через пару десятков метров я вконец выдохся и поставил друга на асфальт, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Грудь тяжело вздымалась, дрожали коленки.
Я бросил взгляд назад, на развалины старого черного дома. Издалека он еще больше походил на спящее существо, чью громоздкую, неподъемную тушу плотно опутывали зелень и густой мох, словно медленно его пожирали, оплетали серыми щупальцами, как паразиты, и тянули под землю. И кто бы мог предположить, что внутри этого мертвого с виду гиганта, вечно застывшего в зачахшем состоянии, может обитать чудовище, чья великая гордость и безжалостная злоба отнимала жизнь, цвет и дыхание вкуса. День оставался на месте. Пепельные тучи на холодном, по-настоящему осеннем небе, прокисший воздух, голые деревья, застывшие, словно могильные кресты, и серые однотипные дома – это все, что осталось в этом мрачном городе. Одинокие желтые листья, оторванные от родных ветвей, проносились перед глазами, как прошлое.
Я перевел взгляд на Игги, который словно вовсе и не понимал, что происходит. Он с любопытством уставился на меня, виляя хвостиком.
– И что нам теперь делать? – спросил я, как бы обращаясь к нему.
Он громко хрюкнул.
– Ну да, конечно... Блеск! И что скажут твои родители, когда вместо их сына я приведу в их дом свинью? Что я скажу им? «Извините, так получилось».
Я горестно вздохнул, осматриваясь по сторонам, словно вспоминая, откуда мы в прошлый раз пришли. Облизнул сухие губы.
Уши Игги навострились, и он заметно занервничал, мотая рылом. Его что-то сильно взволновало.
– В чем дело? Что не так?
Но, конечно, он не мог мне ответить. И только подавал сигналы, в которых я ни черта не разбирался.
Ветер заметно усилился, сильно похолодало. Что-то просвистело над самым ухом, почти коснулось влажным, гнилым языком. Нет, это был не свист – шепот. А потом я учуял эту мертвецкую, режущую вонь, которой пропитался насквозь дом на углу улицы и которая исходила от того демона. Воняло падалью.
– Теперь твоя очередь, – прошипел голос так близко, словно за спиной.
Я резко повернулся на звук, и последнее, что успел увидеть, – это большие нарисованные белые глаза и широкая шутовская улыбка. Он коснулся указательным пальцем кончика моего носа. А потом меня накрыла темнота, и я падал, падал в безмолвную, убаюкивающую, ледяную, ночную пропасть, уже не надеясь из нее выбраться.
«Неужели я теперь морковка?» – мимолетно явилось в сознании и так же исчезло. Чей-то язвительный, отдающий тихим эхом злой смех разрушал покой и сотрясал пустую бездну.
– Баю-бай, засыпай, – поддразнивая, растягивал слова гадкий, шипящий голос. – Баю-бай. Спи, малыш, спи...
И наступила смерть... я думал, что умер.
Продолжение следует...
Новость отредактировал Sunbeam - 5-02-2017, 09:35
Ключевые слова: Дети зло демон смерть авторская история