Ветра потеряных душ 2
Глава VSine fine noctes
Бесконечные ночи
Когда я проснулся, снаружи был виден слабоватый свет вечернего солнца. Агата лежала рядом, полностью обернувшись в мой походный плащ и только пучок серебристых волос, виднелся из-под плаща.
- Господин трибун, вы проснулись? - послышался девичий голос из-под необычного свёртка.
- Я проснулся, и можно впредь и без этого «господина трибуна», зови меня просто Марк. И, Агата, зачем ты вместе с головой завернулась в мой плащ?
- Хорошо… Марк, Снаружи еще светло и хотя свет, попадающий в пещеру, не может мне навредить, но мне от него щекотно.
- Что с тобой Агата? Мне можешь рассказать, ведь теперь я как-никак в ответе за тебя буду перед твоим отцом, когда дни мои сочтены будут. А я ведь даже не знаю к кому обращаться, когда мы будем в Риме, к врачу или священнику.
- Хорошо, я постараюсь, но ответь сначала, зачем тебе понадобились эти свитки?
- Мне они вовсе не нужны, а вот друг твоего отца, епископ Авдикий, очень хочет заполучить их, он меня и прислал.
- Друг отца, это громко сказано, епископ Авдикий, очень не простой человек, из-за него всё это и случилось.
- Продолжай, Агата, у нас еще есть время до заката, я хочу знать, что твориться в этих землях, потому что многие вещи, которые я увидел за последние дни, вне моего понимания.
- Хорошо, - ответила Агата, - епископ был здесь два с половиной года назад. Мой отец был должен ему, не в материальном плане, а крупную услугу. Авдикий же обязал вместо выплаты долга деньгами, во что бы не стало, достать эти проклятые свитки, и дал наводку на этого дьявола, Малрота. У нас в западной Британии, уже давно ходили легенды о бессмертном колдуне, живущем на Хиберии, острове, что за западным заливом. Согласно легендам, сам Юлий Цезарь посещал его перед своим завоеванием этой провинции. Отец взялся за выполнение долга, он нанял лазутчика, чтобы тот втерся в доверие и выкрал свитки у колдуна, но он пропал бесследно, как и двое, которых наняли после, и только четвертый, опытный вор, смог выкрасть их. Отец заполучил свитки прошлой осенью, запечатал в тубусах, отправил письмо епископу Авдикию в Рим и спрятал их под половицей в Усадьбе. Ранней весной появилась беда за стенами нашего города. Они появились поздно вечером, когда солнце зашло за горизонт, тысячи последователей культа, сотни стигов, которых не брали ни стрелы, ни меч. Только отсечение головы могло остановить их, как вы уже убедились. Вы очень умелый мечник, Марк, смогли сразить Палака. Нам, увы, нечего было противопоставить их силе и скорости. Я видела как они, игнорируя полученные раны, впивались в шеи нашим ополченцам, разрывали горло, выпивая кровь.
- То есть, ты принимала участие в обороне города? - переспросил я Агату.
- Да, мой отец принимал участие в войнах против Парфян и оставил легион в звании центуриона, он научил меня кое-чему. Тот меч, который у вас, он получил его в качестве награды, после крупного сражения в Сирии.
- Как же вы с отцом уцелели? Почему Малрот оставил вас в живых?
- У них были лазутчики в городе, они знали, кто здесь всем управляет, и отец им нужен был живым. Когда двое стигов схватили меня, а третий держал меч у моего горла, мой отец опустил оружие, лучше бы мы все погибли тогда...
- Не говори так, - перебил её я, - если ты выжила, значит так надо, и твоя миссия на этой земле, как и, впрочем, моя, еще не завершена.
- Ты говоришь как наш священник, отец Бонифаций, он погиб той ночью.
- Есть такое, философия не чужда мне, - признался я, - так зачем им нужен был твой отец, они знали, что свитки у него?
- Нет, Малрот устроил отцу допрос с пристрастием, но так ничего не узнал. Отец ему нужен был, чтобы тот подписывал ему документы от своего имени, отец сначала противился, но потом… Малрот сделал это со мной и с моей служанкой, а потом, вышвырнул Марию под лучи утреннего солнца, и когда от нее осталось лишь обгоревшее тело, сказал, что я следующая.
- Какие документы и что же он с тобой сделал? - задал я два волнующих меня вопроса.
- Как я поняла, приглашения на перепись населения, листовки, которые слуги Малрота, переодетые в наших стражников, рассылали по близлежащим деревням. Люди, видя роспись моего отца, шли к своей смерти, на пропитание стигам, сами того не ведая. Касаемо твоего второго вопроса… Я не уверена, но, кажется, я умерла... Он убил меня и Марию, выпив нашу кровь, затем, как рассказала мне Мария, она очнулась первой, когда он вливал мне в рот, черную, как смола, кровь одного из своих стигов, из разреза на его руке.
- Чертов ублюдок… - чуть слышно прошептал я, прибывавший в шоке от услышанного, потом обратился к Агате:
- Вздор, ты не можешь быть мертвой, мертвые не говорят и уж точно не ходят, скорее какое-то проклятие, чары старого кровопийцы. Я думаю, мы найдём в Риме способ избавиться от них.
- Возможно ты и прав, Марк, но Малрот на глазах моего отца проткнул мне мечом грудь, так что лезвие прошло мое тело насквозь и вышло из спины, я при этом почти ничего не почувствовала. Когда же встревоженный отец подбежал ко мне, он гадко рассмеялся, видимо, забавлялся таким образом. На следующий день на теле не было и царапины. Биения сердца я не ощущаю, а с порезов на моем теле текла непонятная черная жидкость.
- Скажи, а чем ты питалась все это время? - спросил я Агату, так как неприятная мысль напрашивалась по этому поводу.
- Ты намекаешь, убивала ли я пленных горожан? Нет, отец давал мне свою кровь все это время, я часто отказывалась, но потом начинался невыносимый голод и, видя это, он заставлял меня пить свою кровь. Ещё полгода назад он был здоровый, полный жизненных сил, сильный мужчина. Вчера же он смог еле поднять свой меч, который в итоге решил передать тебе. Я думаю, единственная причина, почему нас с отцом оставили в живых, Малроту было любопытно, сколько мы так продержимся. Так как в последнее время отец был ему вовсе не нужен.
- Остальные жители Каринии, получается, убиты?
- Я не знаю, нас держали все это время в усадьбе. Некоторые, как Терций, добровольно стали его слугами. Из сильных и умелых воинов, как Палак, он сделал стигов, то есть бессмертных. Кариния стала одной из его резиденций. Сам Малрот нередко уезжал куда-то, но потом возвращался. Так и прошло несколько месяцев, пока не появился ты.
- Понимаю, - ответил я, - что тебе еще известно об этом древнем кровопийце?
- Только то, что я слышала и видела. Его подданные называют его верховным жрецом Аллага. В легендах значится как черный колдун Хиберии, никто не знает сколько ему лет, даже на вид не скажешь. Еще, в отличие от своих стигов, он не боится солнечного света.
- И когда впервые здесь появились эти его сектанты? - уточнил я.
- Лет 10 как случилось первое нападение на удаленную деревню, я тогда маленькая была, плохо помню, - ответила мне девушка.
«Значит, это не из-за свитков, проклятый живоглот за кровушкой приплыл, но я его сживу с белого света, чего бы это мне не стоило, не место таким тварям на белом свете бродить», - закипал я в своих мыслях, молча переваривая услышанное.
Через некоторое время тишину прервала Агата:
- Марк, я тут подумала, не нужно нам в Рим, Авдикий не из тех людей, коим стоит доверять, я уверена, он замыслил что-то.
- Пусть только попробует обмануть, - буркнул я. - Мой брат и отец в сенате. Император, пусть и дальний, но наш родственник. Членов нашей семьи нельзя просто так кинуть. Авдикий обещал мне легион и он мне его даст, никуда не денется.
Так мы сидели еще некоторое время, обсуждая предстоящую дорогу, Рим, мое путешествие сюда, пока солнце не зашло за горизонт, и мы продолжили свой путь на юг. Примерно в полночь Агата призналась, что проголодалась очень. К счастью, мы находились в лесу, где много разной живности, и мне удалось с арбалета подстрелить косулю. С туши я срезал себе окорок, Агате же досталась вся кровь, когда я у неё спросил:
- Каково оно?
- Вкус странноватый, но жить, питаясь этим, можно, - ответила она.
На третий день пути я окончательно убедился, что старого кровопийцу удалось запутать и решение уходить на юг было правильным, так как никакого хвоста за нами не было. Уходи мы в сторону Лондиния, наверняка уже попались бы людям Малрота, учитывая дневные остановки, и дальнейшая наша участь была бы незавидной. Единственное, о чем жалел, не смогу выполнить своё обещание и проведать Петра с семьёй, не хотел впутывать его в это всё, зная, что лазутчики кровопийцы могут быть и в Дуровернуме, а моё появление у него дома может поставить под удар его семью. Этот человек и так сделал для меня много, и даже сейчас я успешно добываю нам с Агатой пропитание, благодаря его советам.
Таким образом, мы, не так быстро как хотелось бы, но уверенно, ночами, двигались в сторону берега, перед рассветом ища убежище на светлое время суток, если не находилось такового, я оборачивал Агату в свой пурпурный плащ и закапывал в землю. Девушка оказалась весьма образованной и способной поддержать разговор на любую тему, посему скучно в её компании мне не было. Перед рассветом девятого дня, мы, наконец, вышли к берегу залива. Луна была яркая, и поверхность воды поблескивала как мириады бриллиантов, теплый летний ветер гнал невысокие волны, которые ударялись о берег Британии. Недалеко виднелась небольшая пещера, коих, по слухам, много на этом берегу, в которой мы и решили переночевать. Вечером следующего дня, после того как я проснулся, у меня впервые за долгое время получилось искупаться и привести себя в нормальный человеческий вид, перед тем как уйти на охоту. Когда я вернулся с добычей обратно, на небосклоне уже сияла яркая полная луна. Агаты в пещере, где я оставил её, уже не было, и я, взволнованный, пошел на берег её искать. То, что я увидел на берегу, неподалеку, ввергло меня в ступор. Агата стояла спиной ко мне, по пояс в воде и мыла свое белое, стройное тело. Мокрые серебристые волосы сияли в свете луны, спадая вниз как водопад, по длинной талии, до упругих ягодиц, которые виднелись под мокрой шелковой набедренной повязкой. Я застыл и, открыв рот, не в силах сказать что-либо или пошевелиться, глупо таращился на увиденное. Агата повернула голову и, увидев меня, улыбнулась.
- П-прости! - выдавил я из себя и, с каждой секундой краснея, продолжил, показывая большим пальцем за спину:
- Я там поесть принес, - после чего, красный как переспелый помидор, поспешил скрыться в направлении пещеры. Из-за спины послушался радостный смешок.
«Вот чертовка!» - выругался я про себя. Не поймите меня не так, я вовсе не придерживался целомудрия к своим двадцати прожитым годам. Нередко развлекался с молоденькими служанками, в своем юношестве. Но в тот вечер я понял, что чувствую к Агате что-то такое, чего никогда ни к кому ранее не чувствовал. В ту летнюю ночь, на пляже, под лучами лунного света, я впервые её поцеловал.
Вдоволь перекусив, мы отправились в путь, на восток, к месту переправы, по пути, почти до самой цели, не встречая почти никого. Ненадолго остановились в небольшом, портовом городе, Новиомагне. Как оказалось, к моему сожалению, оттуда до Гесориакума суда давно не ходят. Но я все же снял комнату в местном трактире на пару суток, так как нам не мешало помыться и хорошо отдохнуть, так же прикупуть Агате новую одежду, так как за две недели нашего пути по лесам, её белое шелковое платье превратилось в лохмотья. Когда я заказал ужин, вместо привычного вина с бутылкой свежей свиной крови, хозяин заведения посмотрел на меня как на отъявленного нехристя, но заказ выполнил. Провалявшись два дня в постели, мы попрощались с трактирщиком, проводившим нас длинным взглядом. Оставшийся путь я преодолевал уже неплохо отдохнувшим. Агата же, судя по всему, совершенно никакой усталости не ощущала, возможно, это одно из симптомов её, непонятного мне, состояния, так думал я тогда.
Уже перед самим местом переправы, куда мы добрались на четвертый день, вечером, в лесу наткнулись на лагерь с непонятными вооруженными людьми. Я решил подкрасться и разведать, кто они такие, кого ждут и сколько их. Сначала подумал, что это просто люди, которые ждут очередной переправы, устроили здесь лагерь. Подкравшись поближе, увидел их татуировки и понял, это сектанты. Ещё через некоторое время, подслушав их разговоры, понял, что явились они по мою душу, всего в лагере насчитал 15 человек, подождав немного, пока все сектанты лягут спать, я заметил, что они оставили двух часовых охранять лагерь, пока остальные спят. Вернувшись, я обратился к Агате:
- Умеешь с арбалета стрелять?
- Да, отец научил, я раньше стреляла по яблокам, развлечения ради, - ответила Девушка.
- Часового сможешь снять? - спросил я.
- С удовольствием! - ответила она, хищно улыбнувшись, и погладив мою щеку.
Когда мы подошли к лагерю сектантов, один из двоих часовых уже, полусидя, храпел громче всего лагеря, что во многом облегчило нашу задачу. Второй бдел, периодически протирая глаза. С помощью кустов у меня получилось подкрасться к нему почти за спину, и подать знак Агате, подняв руку. В тот же момент арбалетный болт пробил череп лиходея, и я подхватил падающее тело, чтобы не вызвать лишнего шума. Теперь дело оставалось за малым, бесшумно вырезать спящих негодяев. В теории я знал как это делать, друзья геркулиане поделились опытом, на практике же всё оказалось гораздо сложнее, в первую очередь - в моральном плане. Одно дело, когда убиваешь в бою противника, совсем другое, когда спящего. Впрочем, последнего из сектантов, я решил не убивать, пока. Прикрыв рот ладонью, приставив лезвие меча к горлу, в ужасе вытаращившегося на меня сектанта, я сказал:
- Убираю руку, будешь кричать, режу на месте!
- Н-не у-убивайте, п-пожалуйста! - пролепетал до смерти напуганный сектант.
- На переправе есть кто из ваших, или все здесь, стиги есть поблизости?
- Е - есть, трое на причале, в засаде, один из них бессмертный, - ответил раб Аллага.
- Значит так, идём к берегу, зовешь своих друзей по очереди, сначала тех, что люди, под каким предлогом, думай сам, хочешь жить, придумаешь!
Обильно потея и порча воздух, лысый, невысокий сектант с кривыми ногами, подгоняемый окровавленным видом меня и моего меча, покорно побрел в сторону берега.
- Гай! Поди сюда, дело к тебе есть! - крикнул он визгливым голосом.
- Че надо? Не видишь, я в засаде? - послышался ответ.
- Я золотую монету нашел, ту, что ты на прошлой неделя потерял!
Сквернословя про себя, Гай потопал за монетой, но пал от моей руки так и не дойдя до цели. Спрятав труп, я подал знак, чтобы лысый окликнул следующего засадника. Но тут послышался, хриплый голос, предположительно кровопийцы:
- Не ходи! Что-то тут не так! Я чую кровь! Много крови!
Затем, с кустов впереди послышалось шевеление и треск веток, через некоторое время показалось две фигуры с мечами наготове, впрочем, через секунду осталась одна, так как второй словил болт в голову от Агаты, с арбалетом засевшей за деревом поблизости и до сего момента державшей на мушке лысого поклонника Аллага.
- Шухер! - закричал последний лиходей, и, судя по всему, тот самый кровопийца, и, увидев меня, сказал:
- Умри жалкий человечишка! - ринувшись в атаку, размахивая длинным кельтским мечом.
Проведя сложную серию ударов, я поднырнул под размах его меча, подавшись вперед, рубанул вниз, тем самым лишив противника левой ноги и, оказавшись за спиной, снес голову потерявшему равновесие и заваливающемуся в бок кровопийце.
До самого рассвета лысый служитель Секты Аллага хоронил своих приятелей, когда дело было сделано, я отпустил, сошедшего с ума, хихикающего про себя бандита, предупредив, чтобы на глаза больше не попадался. Так как пещер или укрытий поблизости не было, Агату пришлось обернуть в походный плащ и закопать, обезопасив от лучей дневного света. Сам же я помылся, поменял одежду на купленную ранее в Новиомагне и, сидя на берегу, ждал судна из Гесориакума.
Дождавшись лодочника, я вручил ему золотую монету, коих у меня оставалось уже не так много и, достав с мешочка еще три такие же, сказал:
- Приплывай ночью, получишь остальные, дело государственной важности!
Следующей ночью мы с Агатой были уже в Гесориакуме. Остановиться на день, перед окончательным путешествием в Рим, решили в том же самом постоялом дворе, где я провел пару суток, перед своей миссией в Британнии. Хоть путь до Рима еще был долог, но мы находились на территории подконтрольной Римской империи, и я позволил себе в полной мере расслабиться. Когда мы, поздно следующим вечером собрались уходить, во дворе нас ждали три человека в монашеских рясах, под которыми виднелись кольчуги. Все трое носили мечи в поясных ножнах.
- Тит Флавий Марк? - спросил один из них, высокий человек с воинской выправкой.
- Да это я, - ответил я
- Меня зовут Амплий, мы от епископа Авдикия, чтобы сопроводить вас в Рим, Свитки у вас?
- Свитки у меня, - ответил я и продолжил: - Должен отдать их епископу лично.
- Отличная работа, — похвалил Амплий и посмотрел на Агату вопросительно.
- Агата, дочь Гордия Вергилия, — представил её я. - Сам Вергилий, к сожалению, погиб.
- Понимаю, Британия ныне не самое безопасное место, - подытожил Амплий и продолжил: - Следуйте за нами, кони ждут за городом.
Мы вышли за город, беседуя с Амплием и его людьми, теперь понимаю, что он наверняка считался профессионалом в своем деле, так как я даже не придал значения тому, что все трое наших спутников отстали и переместились за наши с Агатой спины, пока не было слишком поздно. В один момент я просто заметил, что из моей груди торчит острие меча, хорошо, сообразил и интуитивно быстро наклонился вперед, в тот же момент над моей головой просвистел второй меч, который должен был обезглавить меня. Упав на землю, попутно доставая меч, я рубанул наотмашь, лишив Амплия обеих ног. Увидев, что с моей груди хлещет густая темная кровь, я понял, что жить осталось мне совсем недолго. На долю мгновения встретился взглядом с Агатой, которая смотрела на меня, округлившимися от испуга глазами, в тоже время её за горло хватает чья-то рука. Мир превратился на чреду мгновений, и я твердо решил, что спасти Агату — это последнее, что я сделаю в этой жизни. Обливаясь кровью, быстрым выпадом я загнал меч в шею второму убийце, сам получив при этом удар мечом в живот. Стал взглядом искать третьего убийцу, но мой взгляд затуманился, и руки онемели, выпуская меч на землю. Последнее, что я увидел, это Агату, разрывающую шею убийцы, был ли это бред умирающего разума? Не знаю.
Очнулся я все в той же комнате, на постоялом дворе, в Гесориакуме. Никогда не забуду то, как я почувствовал это впервые. Я не ощущал того, холодно в комнате или жарко, по всему телу гуляли судороги, в груди, на месте сердца, ощущался какой-то непонятный безжизненный ком. Применив немного усилия, я заставил правую руку слушаться и положил её себе на грудь, пульса не было. И тут я понял две вещи, я очень голоден и кто-то гладит мою щеку. С трудом повернув голову, увидел лежащую рядом Агату, в прозрачном шелковом платье. Если бы не моё состояние, я, наверное, не выдержал бы и любил её всю ночь, но сейчас мог еле шевелиться.
- Ты потерпи, завтра будешь как новый, вот, возьми, лучше выпей, — сказала Агата, поднимая мою голову и поднося к губам глиняный стакан с красной жидкостью.
- Что это? - спросил я.
- Свиная кровь, пей, прибавит тебе сил.
Я жадно опустошил стакан и кончиком языка ощупал длинные клыки у себя во рту. Потом спросил у своей спутницы:
- Агата, что со мной случилось?
- Ты истекал кровью, и я не знала сначала что делать, но потом порезала руку и дала тебе своей крови. Я не хотела тебя терять! - сказала Агата, обняв и прижавшись ко мне вплотную.
- Понимаю, значит, загорать мне больше не светит. Но я рад тебя видеть вновь, а думал, больше не увижу. Скажи, сама донесла меня?
- Да, я же сильная, - улыбнулась девушка. - Под конец трактирщик помог донести тебя наверх, сказала ему, что на нас напали бандиты, кровь не твоя, и ты без сознания, но оклемаешься. Он, конечно, не сразу поверил, пришлось убедить.
- Понятно, - ответил я, создав на лице что-то наподобие улыбки. И вскоре продолжил: - Агата, солнце, подай, пожалуйста, свитки, посмотрим, из-за чего нас чуть не лишили жизни.
Открыв первый тубус, перед моим взором предстал пергамент на клинописи. Клинопись я не понимал, как и языка, на котором текст написан, мог лишь предположить, что это хеттский или аккадский. Во втором тубусе обнаружил пергамент с египетскими иероглифами, я умел немного разговаривать на египетском, но читать иероглифы так и не научился, его я тоже отложил в сторону. В третьем тубусе обнаружился текст на латыни, с подписью: «Учителю Малроту от Терция Сибеллиуса». Я принялся читать этот, неграмотным человеком написанный текст, и чем больше читал, тем больше мне хотелось сжечь этот свиток.
«Так надлежит молиться Червям, ибо Они есть Владыки "Черного Пути и Запредельного Знания, приходящие в Сумерках, чтобы насытиться.
На земле, полной презренной жизни, поклоняющийся Аллагу обретет Силу, совершая таинства Книги сей и проливая кровь женщин и младенцев, внутренности их принося Божествам, бывшим прежде Начала всего, ибо пресной пищи Они не приемлют Чтобы разбудить Их, он должен действовать согласно правилам Кероша, изложенным в первых строках Черной скрижали;
Он должен быть беспощадным, склонным к разврату и желать могущества так сильно, как только возможно, и не останавливаться ни перед чем, чтобы достичь его…» Прочел я свиток вслух и многозначительно посмотрел на Агату.
- Теперь я понимаю, зачем ему так нужны эти свитки, власть и бессмертие, - подытожила Агата
- Костер он получит, как чернокнижнику полагается, как только доберемся до Рима, эти свитки послужат свидетельством его преступлений, - сказал я мысли вслух, откладывая пергамент.
Тогда еще не знал, что ждет меня в Риме, не ведал и о том, как силы зла, набиравшие силу на севере, пустили свои щупальца в самое сердце империи. Как и о том, что Рим проиграл свое главное сражение, сражение против алчности. То была длинная, спокойная, богатая на беседы ночь.
Продолжение следует.
Новость отредактировал Estellan - 16-10-2021, 23:43
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Ночь пещера путешествие авторская история