Не тревожь чащи...
Ближе к вечеру затеяли шашлыки. За домом бабы Поли, на крошечной полянке, давно сложен был небольшой очаг из старых кирпичей. Дед Лёва всё приглядывался к нему, рассматривал с пристрастием, а после потребовал у хозяйки щепу да бересту.
- Чего задумал-то? – вяло спросила баба Поля.
- Угощение готовить стану! – подмигнул дед. – Встряхну вас как следует. А то квёлые да сонные ходите.
Лиде и вправду хотелось спать. Поутру она ходила за грибами, неугомонный дед разбудил всех соседей чуть свет. И теперь отчаянно зевала, борясь со сном. Баба Луша откровенно дремала на скамеечке, привалившись к стволу липы.
Дед ловко разжёг небольшой костерок и теперь нанизывал на шампуры белые мясистые грибы.
- Едала ты такую вкусноту? – спросил у Лиды.
Та лишь покачала головой.
Валентина принесла соли и специй, присела рядышком, закурила.
- Я завтра за лисичками пойду, хочу засолить в запас.
- Завтра нельзя! – встревожился дед. – Евдокимов день! Ни охотиться, ни рыбу ловить не следует! Иначе перестрянет кто из лесных, не отвадишь после.
- Да какой Евдокимов? Давно он прошёл. Перепутал ты, старый! – баба Поля подала деду головку чеснока, огромную, с кулак.
- Годы уже не те, может и попутал малость, - смутился дед. – Но лучше поостерегись, Валюшка. Иначе подхватишь себе неладуху какую, как Игорёха-охотник.
- Это кто ж такой?
- Да мужик один, из нашей деревеньки…Давненько дело было. Вот также, не вовремя в лес наладился. И пошло у него, поехало через тот поход всё наперекосяк! А ведь предупреждал народ – поостерегись!
- Как – наперекосяк?
- А вот так! Непригодный для жизни сделался, помрачился малость. Сильный испуг его одолел. Так с ним и прожил потом, всего боялся, как дитё стал…
А всё из-за самовольства! Уж как бабка его уговаривала, уж как просила – повремени, мол, не тревожь лес нынче. Ругалась, угрожала даже! А он только смеялся - чего мне бояться в лесу. Он мне с детства знаком.
Мужик тот – Игорёха, был здоровый. Крепкий. Охотник справный. Так и пошёл…
Ну и не заладилось сразу…Зверья вроде полно. Неподалёку шастают, бока подставляют… А у него осечка за осечкой! Осерчал, конечно. Заругался крепко! А в лесу ругаться никак нельзя!
Вдруг смотрит - олень! Да красавец! Рога воот такенныя! Как от твоего дома, Поль, до Лидушкиного!
- Ну, дед, загнул ты, – засмеялась Валентина. Она ловко расставила на шатком столике полную миску розовых сочных помидоров, нарезала толстыми ломтями пахучий чёрный хлеб. И смотрела теперь грибы, не готовы ли.
- Эх, Валька…тебе откель знать? Ты там была? Видала того оленя? Иль рассказ об том слыхала? То-то! Помалкивай да за грибами приглядывай…
Так вот. Побежал Игорёшка следом. Злющий такой, что всё в голове застило. Ничего не соображал уже, не таился совсем. Чуть глаз не пропорол сучком, порвал рубашку. Так взлютовал!
Завёл его олень в чащу-глушь и исчез! Смотрит Игорёха – впереди поляна, мужики какие-то сидят. Вроде несколько их было, а не сосчитать! Он после вспоминал – ясно видел, что не один сидит, а начинаю пересчитывать, как смазывается всё. Будто глаза отводит… Так и не смог их описать толком. Сами вроде людей. То ли плащи, то ли накидки на них серые, меховые. А больше ничего.
Не вижу, говорил, полную картину!
Так-то!
А они то ли почуяли, то ли специально ждали, оборачиваются и смотрят. И молчат.
И он молчит. Хотел убраться оттудава, да не может, ноги не слушаются. Не идут.
Тут один из этих интересуется:
- Ты зачем бабку не послушался? На Евдокима в лес попёрся?
Ну…Молодое дело – горячее. Он и матюкнулся опять, вспомнил такую-то мать.
А тот, который спрашивал, встал и к Игорёхе. Сам высокий и узкий какой-то! На одной ноге подскакивает! А нога вроде как в деревянный сапог обута, пошумливает жалобно так - скрып да скрып, скрып да скрып…
Потом разобрал Игорёха, что и рука у этого одна! А лицо!.. Безносое, безротое. И глаз нету. Только на лбу нарост, плёнкой затянутый.
Пробрало Игорёху. Он и пальнул с испугу. Прямо в существо это. Попал иль нет – не ведаю. А только взревело оно и ка-а-ак прыгнет!
Вот Игорёха бежал!..Не разбирая пути!..
Позади ветки трещат, деревья валятся! Свист и шум поднялся, гонит его кто-то, не отстаёт - скрып да скрып, скрып да скрып… И вдруг, через него прыгнуло тёмное огромное! Поднял он голову, а там этот…Только ростом деревья догнал! Самую высокую сосну! Нога теперь что ствол, голова где-то в небесах раскачивается и злобный глаз красным светом горит.
Не выдержал Игорёха. Грянулся в оморок…
- В обморок? – машинально поправила Лида.
- А хоть бы и так. – Рассердился дед. – Вам лишь бы перестрять! Любит ваша сестра придираться без повода…
- Одна нога… Один глаз… Да не Лихо ли он встретил? – перебила деда баба Луша.
- Хто знаить…Только очухался Игорёшка в сумерках. До дому добрался словно шальной…Больше суток отсутствовал. Его уж искать собирались…
А как в зеркало глянулся, родинку на лбу увидел. Коричневую. Здоровую. Аккурат посерёдке…
Ну и пошло после у него всё наперекосяк. Охотиться не смог, работу забросил. В пастухи подался, коровы разбежались…
Неладуха-нескладуха с родинкой той к нему причипилась. Думаю, что её нарочно подсадил Игорёхе тот, лесной…Чтобы не повадно было в особые дни границы леса нарушать, покой чащи тревожить…
Автор - Елена Ликина.
Источник.
Новость отредактировал Kiria - 27-10-2020, 14:29
Ключевые слова: Вечер семья посиделки Евдокимов день лес существо особые дни чаща лесной