Зангбето
— ...друг мой, но ваш отъезд, да еще и в таком скверном состоянии здоровья — немыслимо! Чудовищно скоропостижно! Что случилось?..Сэр Реджинальд, не отрываясь от сбора вещей в дорожный саквояж, ответил:
— Харгривз, я очень надеюсь, что вы меня поймете. Есть одна тайна, которая не даёт мне покоя. Буквально преследует меня и днём и ночью. Много ли мне осталось? День ото дня силы покидают меня. И я осознал сейчас как никогда четко, что больше тянуть у меня времени нет.
— Остановитесь же хоть на минуту! — я перехватил его руку, тянущуюся к кипе карт на столе, — Вам придется объясниться!
Он замер и с тоской посмотрел на меня.
— Что-ж, видимо, и правда придется.
Я почувствовал, как едва заметно, но волнительно, дрожит его рука. Я разжал ладонь и посмотрел в глаза своему давнему товарищу, ища в них то ли нотки безумия, то ли искры разума.
Реджинальд взглянул украдкой на часы, с досадой вздохнул.
— Не больше часа могу уделить вам, Харгривз. Я сожалею, что так мало. Но в противном случае я опоздаю на поезд, идущий в Нью-Нэшвил. Оттуда морем я отправлюсь далее. Корабль отходит к берегам Африки через пять дней. Мне никак нельзя задерживаться. Еще пара месяцев, и я буду прикован к кровати окончательно и не смогу проделать такой долгий путь.
— Африки?! Да вы обезумели, Хьюго!
— Пусть так, — мой друг присел на край софы, опустил подрагивающие старческие руки на колени и сжал в кулаки, пытаясь скрыть волнение. — Но как вы не понимаете, — он сокрушено понурил голову, — Я должен раскрыть тайну Зангбето.
— Что это еще за тайна такая? Почему она так важна для вас? — я опустился в кресло напротив Реджинальда.
— Я трус, Гарри. Я такой трус!..
— Бросьте это! — всплеснул я руками. — Мне в жизни не встречался человека отважнее, чем вы. Вы объездили весь мир, самые дикие уголки света, перенесли столько невыносимых болезней, сражались на войне, в конце концов.
Реджинальд с горечью усмехнулся:
— Все так. Но знали бы вы, как пугает меня... Смерть. Не смерть телесная, а смерть души, сущности человеческой. Я думаю все чаще в последнее время: неужели однажды я закрою глаза и все? Ничего не будет. Ни рая, ни ада. Просто ни-че-го? О, ни война, ни лихорадки или дикие звери никогда не наводили на меня такой ужас, как вот эта черная бездна. Да какая там бездна?.. Даже и ее не будет.
Я нетерпеливо смотрел на Хьюго в ожидании продолжения, но старик устало прикрыл глаза и откинулся на спинку софы.
— Реджинальд! Не молчите! Время не ждет. Так какую роль здесь играет Африка и, как вы сказали? Занг...
— Зангбето... Это называется Зангбето. В переводе с дикого языка Гун "Ночные стражи" или "Духи ночи". Но, раз уж я взялся за историю, давайте по порядку.
Я заерзал на кресле, устраиваясь поудобнее.
"Это произошло около сорока лет назад. Сорок лет я жил, томясь этим секретом! Невероятно... Но, что это? Я опять отвлекся. В общем, в те времена я, еще молодой и полный жизненных соков, в составе экспедиции прибыл в государство Бенин, бывшую легендарную Дагомею, что раскинула свои земли на берегу Западной Африки. Страна работорговли, чернокожих амазонок и загадочной религии вуду, чьи корни уходят в темные глубины веков. Дело было в начале января, когда в этих краях стояла не слишком жаркая, но чрезвычайно засушливая пора. Порто-Нова, столица Бенина, встретила нас горячим ветром, поднимающим тучи красной мелкой пыли в воздух, от чего дышать полноценно было фактически невозможно. Спасали только смоченные водой шарфы, которые мы наматывали на свои лица, дабы защитить рот и нос от приставучей взвеси.
Мы не планировали надолго оставаться в этой стране, собирались почти сразу же отправиться в Того, а оттуда в Гану, где и была, собственно, конечная цель нашей экспедиции — мы собирались посетить знаменитое золотое производство этого небольшого государства, а также пройти вверх по руслу реки Черной Волты в земли, которые и по сей день мало исследованы белым человеком. Однако человек предполагает, а Бог, как известно, располагает. Тяжелая лихорадка настигла троих из нашей группы. Нам пришлось остаться в Порто-Нове на неопределенный срок, пока врачи местного красного креста боролись за жизнь наших добрых друзей.
Мы нашли постой, а так же переводчика и гида в одном лице. Из местного чернокожего населения, естественно. Он достаточно сносно владел нашим языком, однако лично у меня доверия не вызывал: хитрец и плут. Вечно бегающие глаза, глупые смешки и ярко-красный рот от жевания местного наркотика — ореха катеху. Они смешивают эту отраву с семенами горчицы и пудрой лайма, а затем жуют для получения опьянения. Имя его, как не странно, было Лоренцо. На французский манер. До сих пор помню, как не мог поверить, что вот этого черного, блестящего, как кусок угля аборигена звали подобным образом. Так же как и великого художника Коста или правителя Медичи... Удивительно!
Лоренцо, не прекращая жевать свою красную отраву, поведал, что нам исключительно повезло попасть в Порто-Ново именно сейчас. Ведь именно в начале января в Бенине проводят фестиваль, посвященный вуду, первобытной религии Африки. Он в красках, насколько хватала его языковых познаний, описывал обряды, танцы и парады, которыми местные жители чествуют древних богов. То, что не мог объяснить словами, Лоренцо тут же демонстрировал обезьяноподобной пантомимой, изображая то пляски, то заковыристые жесты и позы хунганов и бокоров — местных жрецов и колдунов.
Время в этой забытой богом нищей стране тянулось мучительно медленно, так что я и еще пара моих верных коллег с радостью приняли приглашение посетить фестиваль местного фольклора. В конце концов, не каждый день выпадает такая удача, ознакомиться с традициями аборигенов, да еще и в такой яркой форме.
Основные фестивальные действа проходили в небольшом портовом городке Уида, главной точки отправки рабов в колонии.
Следующим утром, десятого января, мы выдвинулись в путь на телеге, запряженной сухими тощими быками, головы которых были увенчаны раскидистыми рогами. Для меня осталось загадкой, как столь тщедушные шеи выдерживали такой весомый груз.
К этому времени пыльная буря улеглась, воздух очистился. Впервые за долгое время показался купол синего, высокого, без единого облачка неба, прошитого лучами африканского солнца.
В дороге мы провели около трех часов. По утренней прохладе дорога прошла легко и приятно.
Мы въехали в захудалый одноэтажный городишко, где превалировали постройки из дерева и тростника — жилища простого люда. Здания поважнее были выстроены из красной местной глины, которую смешивали с соломой и коровьим навозом. Пахло в таком помещении, конечно, ужасно, зато такие стены без труда выдерживали короткие, но бурные сезоны дождей. Единожды мне удалось найти глазами дом в европейском стиле, с белой колоннадой и стрельчатыми окнами — должно быть усадьба мэра.
К моменту нашего приезда город уже наполняли неистовые барабанные дроби, такие, которые умеют выводить только на черных берегах Африки. Ритмы плясали так яростно, что первое время мучительно кружили мне голову своим первобытным и диким звучанием. Тут и там неспешно прохаживались коротко стриженные, темные, как терпкий эспрессо, женщины в цветастых юбках. Некоторые из них импровизированными травяными вениками мели пыльную улицу. "Готовятся к шествию" — объяснил Лоренцо.
Голые ребятишки сновали вокруг телеги, норовили что-то стянуть у нашей скромной группы, однако я и мои товарищи были начеку и вовремя хлестали по кофейным ладошкам особо удалых проказников.
Мужчины в белых легких рубаха же вальяжно сидели у своих домов, покуривая тростниковые трубки, жуя уже известный нам проклятый катеху. К слову, от него у многих местных жителей все рты были обезображены опухолями и язвами. Красный крест и миссионеры пытались отучить аборигенов от этой вредной привычки, проводили ликбезы и разъяснения, пытались даже ввести в местный обиход табак — все напрасно.
Мы оставили повозку на одной из улочек города, примыкающих к главной артерии, и уже пешком дошли до просторной центральной площади. На ней уже собралось великое множество пестрого народа. "Ангола, Нигерия, Того, Доминиканская республика и даже Гаити — перечислил Лоренцо, указывая на разноцветные толпы людей. — Отовсюду народ приезжает. Очень важный фестиваль".
Барабаны здесь звучали особо яростно. Несколько групп музыкантов словно бы соревновались, кто сумеет взять наиболее быстрый ритм. Кривые белые палочки мелькали с такой скоростью, что с трудом удавалось разглядеть эти неуловимые движения.
О, девушки! Прекрасные африканские девушки! Темнокожие, изящные станом, пухлогубые длинноногие статуэтки. Живые произведения искусства. Никто в мире не умеет танцевать так, как они. Будто дикие кошки, черные пантеры, хищные и одновременно невыносимо привлекательные. Как они выгибают спину, как они колышат пышными бедрами! Повезло местным мужчинам, существам чаще всего примитивным и отталкивающим.
Я однажды хотел даже женится на одной такой обсидиановой красавице. Настоящей принцессе одного племени! Привез бы ее домой, хозяйкой в свой дом, был бы счастлив... Не повезло, ее убил ревнивец, которому она была завещана, когда узнал, что белый пришелец собирается забрать девушку от отца-вождя. Я до сих пор ее порой вспоминаю... Да...
Но я снова отвлекся!
Мы наслаждались девичьими плясками, яркими нарядами и музыкой, пробуждающей в душе что-то звериное, ту часть, что досталась нам от древних предков. Странное чувство, скажу я тебе. Страшное и радостное одновременно.
Однако вскоре танцовщицы стайкой пестрых бабочек упорхнули с площади, смешались с толпой, а барабаны замолкли. Произошло это так внезапно, что мне на миг показалось, что я оглох.
Народ расступился, освобождая центр площади. Люди замерли в ожидании чего-то. Я хотел было спросить у Лоренцо, что случилось, но наш гид, вытянув шею, вертел голой что-то высматривая, да так заинтересованно, что даже позабыл жевать свои катеху.
Первым заговорил огромный гулкий барабан. Молодой негр с голым блестящим от пота торсом размашисто лупил по инструменту парой толстых костей с тряпицами на концах. Вскоре к ритму подключилась любопытного вида тыквенная трещетка, напоминающая большой маракас. Барабаны поменьше врывались в общую гармонию один за другим, пока площадь вновь не утонула в диком дробном бое.
На площадь через толпу внезапно ворвались... Ну, как бы тебе объяснить? На тот момент, я подумал, что танцоры в причудливых костюмах. Выглядели они следующим образом: высокие пирамидальные конструкции, покрытые слоями разукрашенного сена, травы рафи, пальмовых листьев. Все это развивалось в такт музыке, разлеталось прядями во все стороны. Некоторые из этих диковин были украшены лентами и даже яркими масками, прилаженными на верхушки пляшущих "конусов". Последние особо вызывали какое-то неясное чувство тревоги.
— Зангбето! — воскликнул Лоренцо, возбуждено тыча пальцем в лохматые чудеса. — Господин, это Зангбето, ночные стражи, духи, охраняющие людей от всякого зла, сторожащие улицы потемну.
Я, как завороженный, смотрел на неистовую пляску диковинных тварей. Они волчками кружились по площади, поднимаю в воздух рыжую пыль, все набирали скорость, качались из стороны в сторону, метались, как заведенные, а затем внезапно замирали, только чтобы вновь завертеться в безумном танце. Их сопровождали мужчины, иногда направляя или ограждая руками от приплясывающих зрителей. Народ хлопал в ладоши, кто-то пел на непонятном мне языке.
Вакханалия продолжалась достаточно долго, и экзотичное зрелище уже начало меня утомлять, как вдруг на площади возник ссутуленный мужчина в белом балахоне.
— Хунган, — выпалил Лоренцо.
Жрец, понял я. Проводник так увлекся праздником, что позабыл наше незнание его языка.
Хунган подошёл к одному из Зангбето и перевернул конструкцию на бок. Из-под соломы вылетела тощая черная курица. Сам же конус, сделанный из веток, оказался совершенно пуст! Я мог поклясться, что минуту назад этот Зангбето крутился и летал по площади с невероятной скоростью!
— Лоренцо! — я ткнул проводников плечо, — Эй, Лоренцо! А где же танцор, что был под этим Зангбето?
— Нет танцоров, — замахал он руками, — Только духи! Смотрите!
Хунган тем временем с помощью двух мужчин остановил следующую соломенную пирамиду и тоже завалил ее на бок. Пусто! На земле остался стоять маленький, словно детский, красный гробик, украшенный цветочной гирляндой.
Я охнул от удивления.
— Не может быть, — запротестовал я, — Это все фокус или шутка!
— Нет, нет! — Лоренцо замотал головой, — Вуду! Магия!
Я не выдержал такого явного обмана. Не нужно держать меня за дурака! Растолкав впереди стоящих людей, я вылетел на площадь и, ловко поймав ближайшего ко мне Зангбето, повалил его. Пустой каркас с лёгкостью рухнул на бок, оставив лежать в пыли толстого питона. Отбросив змею ногой, я тщательно осмотрел пирамиду изнутри, убедился, что прятаться там совершенно негде.
— Как это возможно? — закричал я, стараясь пересилить барабаны. Затем поймал хунгана за рукав и повторил свой вопрос ему в лицо, — Как это возможно?!
Жрец что-то залепетал на своем языке, замахал в сторону лежащего ничком Зангбето.
Подоспел Лоренцо.
— Что он говорит? Переведи!
— Хунган говорит, что Зангбето — это духи. Там никого нет. Я же объяснял! Если господин не верит, может проверить сам! — Лоренцо что-то сказал мужчинам, охранникам пляшущих стогов, те одобрительно кивнули ему в ответ. — Давайте мы накроем вас Зангбето. Вы убедитесь, что они танцуют сами по себе.
Негры недобро улыбались. Старый хунган похлопал меня одобрительно по руке.
— Согласен!
Моя душа не терпела мракобесия и темноты. Я знал, что это все фокус, но не мог понять, каким образом эти пройдохи его проворачивают.
Я присел на корточки. Лоренцо вместе с двумя другими неграми подняли соломенный купол и бережно опустили на меня.
Вокруг сгустилась тьма. Голоса и музыка, отрезанные пухлыми стенками, притихли и доносились теперь словно бы из-под толщи воды. Очень скоро стало душно. Какое-то время ничего не происходило. Я слышал только, как снаружи по лохмам Зангбето водит кто-то руками и иногда толкает мой купол, от чего нутро его наполнялось мягким шелестящим звуком, напоминающим дождь.
Я сел прямо на горячую землю и замер. Задевать стенки было нельзя, иначе суеверные аборигены могли заявить, что Зангбето двигался сам по себе. А я непременно стремился доказать свою правоту. Я сцепил руки в замок и стал ждать, когда же уже местным надоест этот бестолковый театр. Мне уже хотелось побыстрее перейти к их оправданиям, якобы духи сегодня не в духе.
Я ухмыльнулся этому каламбуру.
Однако, никто не спешил вызволять меня из-под соломенной пирамиды. Гул вокруг постепенно слился в однообразный шквал, напоминающий шум прибоя. Я против своей воли прикрыл глаза.
В какой-то момент мне показалось, что я задремал. Пробудило меня очень лёгкое прикосновение к плечу. Вздрогнув, я разомкнул веки.
Я по-прежнему сидел на земле. День сменила ясная ночь, воздух стал необыкновенно стылым. Поежившись, я осознал, как заледенели мои члены. С трудом поднявшись на ноги, я огляделся.
Город погрузился во тьму. Ни одного огонька видно не было, лишь посеребренные лунным светом тростниковые крыши и ветхие стены.
Немыслимо! Они сыграли со мной злую шутку! Дождались, пока я засну и оставили меня в таком унизительном положении!
Я попытался подойти к ближайшей хижине, но ноги, видимо, настолько затекли, что отказывались работать. Я не сумел сделать и шагу.
— Эй! — позвал я хриплым голосом, — На помощь! Меня слышит кто-нибудь!
Я прислушался и только теперь осознал, что меня окружала абсолютная тишина. Ни пения ночных насекомых, ни звуков животных. Городок тоже отозвался полным молчанием, будто в уши мне напихали ваты.
Так беспомощно я себя еще никогда не чувствовал. Только и мог, что качаться на месте и стараться привлечь к себе внимание криками.
Вдруг за моей спиной послышались шаркающие шаги. Я попытался оглянуться, но чуть не упал.
— Кто здесь? — стыдно признавать, но мой голос в тот момент предательски дрогнул.
Неспеша меня обогнул чернокожий дряхлый старик диковинного вида. Он шел еле волоча ноги, опираясь на пару ветхих костыликов. Голову его прикрывала широкополая соломенная шляпа. Пожелтевшими от времени зубами он сжимал короткую дымящуюся трубку. На сгорбленной спине у него болталась потертая небольшая гитара. Рядом с ним, поджав хвосты, семенила пара крупных псов черной масти.
Старик с интересом оглядел меня и сипло усмехнулся.
— Помогите! — взмолился я, чувствуя, что силы мои на исходе и я вот-вот повалюсь обратно на землю. — Вы понимаете, что я говорю?
Старик ловко переместил трубку из правого угла рта в левый и что-то сказал на местном наречии.
— Я не говорю по вашему! Найдите переводчика, приведите помощь!
Дед лукаво прищурился и прохрипел дребезжащим голосом:
— Легба.
— Я вас не понимаю!
— Легба, — повторил он беззаботно и указал на себя рукой.
— Реджинальд... Хьюго.
— О, Хьюго! — старик по-дружески похлопал меня по плечу, от чего я чуть не рухнул.
— Мне нужна помощь, — по слогам произнес я.
— Это точно, — ответил незнакомец без единого намека на акцент.
— Не может быть! Вы знаете мой язык!
— Я много языков знаю, Хьюго. Очень много, — дед смачно погрыз мундштук своей костяной трубки.
— Я почему-то не могу сделать и шагу! Что-то произошло с моими ногами.
— Конечно не можешь. Рано тебе еще топтать землю мертвых, — Легба поднял вверх указательный палец в указывающем жесте.
Я проследил за ним и обмер: в небе светило целых две Луны! Одна была такой же, как и обычно, круглая, щекастая, а вторая, расколотая пополам, висела чуть правее.
— Это как же?.. — не нашелся я, что сказать.
Старик в ответ рассмеялся, будто дряхлая гиена.
— Любопытство, Хьюго, до добра редко доводит. Повезло тебе, что сегодня я пришел не за тобой.
Откуда-то из темноты, топая крохотными ножками, вышла темнокожая девочка. На вид ей было не больше двух лет. Худенькое личико, упругие пружинки волос и большие, сверкающие в холодном свете, глаза.
Единственным, что прикрывало ее наготу было цветочная гирлянда. Точно такая же, какую я видел днем на красном гробике, что прятали под куполом Зангбето.
Девочка неуклюже прошагала к старику и протянула ему ручку. Легба сказал ей что-то мягким голосом, сжал маленькую ладошку и поковылял прочь.
— Жаль мне вас, — через плечо бросил он, — Не знаете вы способа пройти семь заветных врат Ли Гвинеи и попасть в мир вечной жизни. Так и растворяетесь в нигде. А хочешь, я расскажу тебе способ? — он обернулся ко мне и озорно улыбнулся.
— Х-хочу... — еле промямлил я.
— Тогда слушай, — сказал он, подошел ближе и понизил голос, — Пройти семь врат совсем не сложно. Нужно просто знать один секрет...
Я склонился к нему, пытаясь как можно четче разобрать сиплый шепот.
И вдруг яркий свет резанул по глазам, в миг ослепив меня. Я закричал, упал на землю. Надо мной раздались встревоженные голоса вперемешку со смехом.
— Реджинальд! — кто-то потянул меня за руку, — Вставайте! Что с вами?
Я проморгался и увидел над собой обеспокоенное лицо своего товарища по экспедиции.
— Вас так кружило по всей площади под этим куполом! Мы с ребятами еле поймали эту чертову куклу!..".
На этом моменте сэр Реджинальд тяжело вздохнул и резко поднялся с софы.
— А что было дальше? — это его действие словно бы вернуло меня в дождливый осенний город из солнечной Африки.
— Ничего, — Ридженальд одернул пиджак. — Ничего не было. В том-то и дело. Я не успел узнать секрет Зангбето. И знаете что, друг мой? Когда смерть уже одной ногой в моей гостиной, ужас небытия — единственное, о чем я могу думать. Я должен раскрыть эту тайну, пройти семь врат Ли Гвинеи. Иначе меня не станет. А теперь прощайте, мне пора, — он схватил саквояж и вышел нетвердой походкой прочь, оставив меня наедине с тяжелыми мыслями.
— Реджинальд? — крикнул я ему вдогонку.
— Что?
— Если вам удастся выведать этот секрет — пришлите мне, пожалуйста, его в письме.
Ключевые слова: Африка мистика смерть зангбето путешествие авторская история избранное