Илюха. Продолжение
НачалоВ эзотерической литературе я наткнулся на описание йоги сновидений. С помощью этой йоги якобы можно достичь постоянной осознанности сновидений, что в итоге позволит человеку даже осознанно умереть. Осознанная смерть, как бы это странно не звучало, позволяет реинкарнировать по желанию в любом теле, любой семье и любой стране. И, возможно, свободно гулять в Бардо. Но практиковать эту йогу было не так-то просто, а в моём случае — попросту невозможно. Требовалось просыпаться как минимум трижды за ночь, держать ноги скрещёнными и всю ночь находиться в строго определённых позах. Представляю, что подумала бы Марина, если бы я начал всё это вытворять! Конечно, ради Илюхи я мог бы уехать в какую-нибудь командировку, снять квартиру в другом городе и заняться йогой сновидений. Но я очень хорошо понимал, что ни черта у меня не выйдет. Да и в эзотерической литературе подчёркивалось, что для достижения пусть даже минимальных результатов необходимо заниматься этой йогой по многу лет.
На чтение всякой сомнительной эзотерики я тратил слишком много времени. В сущности, я занимался только работой в цеху и поисками мистического ключа к освобождению Илюхи. От этой однообразной жизни некоторое время меня отвлекал сосед — весёлый, пузатый и лысый остряк Витёк. Марина привечала его и всегда с энтузиазмом принимала все его инициативы поехать нам с ним на рыбалку. Она видела моё состояние и справедливо полагала, что Витёк отвлечёт меня от тяжёлых дум. Он и отвлекал, как мог. Но спустя несколько недель мне снова начали сниться кошмары. Я не кричал во сне, так что Марина по-прежнему была не в курсе моих реальных проблем. Я просыпался среди ночи и частенько лежал до утра, боясь заснуть снова. На работе клевал носом, но старался держаться.
Мне снился Илюха и то, что с ним произойдёт после того, как он исчерпает свою карму. В его вечно желтоватом Сумеречном мире наступит вечная ночь. И тогда они придут за ним — Хозяева Сумеречного мира. Они с хихиканьем доберутся до него и подвергнут пыткам, которые невозможно вообразить. Его будут рвать на части, сжигать, замораживать и насаживать на стальные колья. Но он будет воскресать снова и снова, чтобы снова и снова испытывать запредельную боль, более реальную, чем сама реальность. И эти мучения будут длиться миллиарды лет — из-за того, что он убил людей, выполняя приказ и имея возможность не выполнять его. Спустя целые геологические эпохи его страдания в адах завершатся, негативная карма иссякнет, и он возродится снова — человеком ли, зверем ли, неизвестно. Чтобы жить и чтобы умереть. Такова Сансара — вечный порочный круг перерождений.
После таких снов я больше не сомневался в своей дееспособности. Это было неважно. Сошёл ли я с ума, навязчивая ли у меня идея — всё равно. Если я свихнулся, то хуже не будет, а если я в норме, то помогу Илюхе. Уверенность в том, что я делаю, была очень сильной, и я почти не придал значения ещё одной странности в моей жизни. С некоторых пор я стал замечать одних и тех же людей на улице, крупных торговых центрах, метро. Они попадались мне совершенно случайно — на первый взгляд. Они проходили мимо, следовали за мной, маячили на самом краю моего поля зрения.
Эти странные люди всегда были одеты в одну и ту же одежду: серые, ничем не примечательные куртки, серые брюки и серые рубашки. Лица их прятались в тени козырьков или капюшонов. Я не удивился бы, если бы и лица у них оказались серыми. Про себя я назвал из Серые Люди. Меня не интересовало, кто они такие и чего хотят от меня; в конце концов, реальны ли они вообще. Я был во власти одной-единственной идеи-фикс.
Пока я искал "компетентного специалиста по посмертным делам", этот специалист нашёл меня сам. Как-то раз я поехал в деловую командировку в Санкт-Петербург. И, уже находясь в отеле, прочитал в интернете, что буддийскую сангху, сообщество буддистов, северной столицы именно в эти дни посетил известный непальский "тертон" Дордже Тобгял. Тертон значило "продвинутый мастер, разыскивающий термы — спрятанные клады со знаниями". Легенда гласила, что в восьмом веке новой эры в Тибете великий Гуру Падмасамбхава спрятал клады с буддийскими знаниями: мантрами, заклинаниями, информацией о различных ритуалах. Причём спрятал не только в труднодоступных пещерах в горах, но и в коллективном бессознательном, чтобы их находили в нужное время… И вот одарённые люди, вроде этого тертона, находят драгоценные клады на протяжении вот уже двенадцати веков. Непалец с труднопроизносимым именем Дордже Тобгял был из этой когорты умельцев.
На фото он выглядел плюгавеньким мужичонком с жидкими усишками и бородкой, с выбритой головой и в багряной рясе тибетского монаха. Он широко улыбался, чёрные глазки так и посверкивали.
Тертон должен был даровать учения в Дхарма-центре во Фрунзенском районе Питера в течение трёх дней, после чего улетал в Москву. И я понял: это знак судьбы.
Я поехал в Дхарма-центр и с удивлением обнаружил, что там полным-полно людей. Петербургская сангха оказалась немаленькой. Я занял очередь на личную аудиенцию, предварительно заплатив какой-то улыбчивой женщине с бейджиком за удовольствие лицезреть тертона. Меня вежливо предупредили, что, поскольку я не записывался на приём заранее, тертон может не успеть меня принять до начала учений. Но я продолжал стоять в очереди и прислушиваться к разговорам.
Народ здесь тусовался занятый. Все радостные, улыбчивые, говорят по-русски, но с обилием непонятной терминологии. Это всеобщее приподнятое настроение показалось мне несколько деланным. Хотя я мог ошибаться.
В какой-то момент к нам вышел сам тертон в обществе высокого блондинистого переводчика. Непалец окинул нас быстрым цепким взглядом, что-то сказал переводчику, и тут же удалился обратно. Переводчик подошёл ко мне и вежливо попросил следовать за ним. Я не понял, к чему это, и окружающие не поняли, провожали меня любопытными и недоуменными взглядами. Но спустя мгновение, когда выяснилось, что ведут меня в апартаменты тертона, все сразу сообразили, в чем фишка.
У меня перехватило дыхание. Комната, где Дордже Тобгял принимал людей, была украшена тибетскими тханками — изображениями на ткани разнообразных святых. Тертон уселся в кресло и указал мне на стул напротив. Между нами стоял низкий столик с деревянным ларцем, фруктами и чашками чая. Переводчик уселся возле тертона прямо на пол.
— Говори, что тебя мучает, — через переводчика обратился ко мне Дордже Тобгял, улыбаясь во весь рот.
— Как вы узнали, что меня что-то мучает? — ошалело спросил я. В эту секунду я был готов допустить, что он читает мысли.
Тертон рассмеялся и махнул рукой.
— Очень просто! Ты один стоял с озабоченным и печальным лицом в той толпе. Обычно ко мне приходят, чтобы получить индивидуальные наставления, или погадать, как раскрутить бизнес, или вычислить, кем человек был в прежней жизни. У всех них другое выражение лица. Простая наблюдательность и никакой магии!
Он снова весело захохотал.
Я рассказал ему о своей проблеме, и тут тертон посерьёзнел.
— Ты благородный человек, раз больше думаешь о своём друге, чем о самом себе, — сказал он через переводчика. — А йога сновидений не по зубам даже продвинутым практикам. Есть ещё один способ. Твоего друга можно спасти, если заменить его собой.
— В смысле, умереть? — прошептал я.
— Нет, я говорю о матрице сознания. Согласно буддийскому учению, души не существует. Это принцип анатмана. Но существует безначальный и бесконечный поток сознания, который из вечности в вечность кочует из тела в тело. Ты сможешь заменить сознание твоего друга своим сознанием, а потом спастись с помощью специального ментального якоря.
Тертон помолчал. В комнате повисла тишина, снаружи доносились приглушённые голоса людей. Переводчик, сидевший на коленях на коврике, с большим изумлением смотрел то на Дордже Тобгяла, то на меня. Судя по всему, тертон прежде никогда не вёл таких разговоров.
— Но ты должен понимать, что это очень опасно, — заговорил он. — Если эксперимент не удастся, ты навсегда останешься там.
— То есть я умру? А Илюха… мой друг… воскреснет?
— Не факт. Вы оба можете остаться в Бардо между смертью и рождением. А твоё тело займут другие существа.
Последние слова он произнес вполголоса, прикрыв веки и перестав улыбаться. Я отчётливо различил слово "Прета". Со времён увлечения индуистско-буддийской мифологией я помнил, что "преты" — это голодные духи. Ещё так называли мертвецов и привидения. Мне стало здорово не по себе. Переводчику, похоже, тоже.
— Скажи мне, ты готов рискнуть? — подавшись ко мне, спросил тертон.
Переводчик заволновался, что-то долго и быстро принялся ему втолковывать. Дордже Тобгял кивал с благосклонным видом и между тем доставал узловатыми пальцами какие-то цветные бусинки из деревянного ларца на столике. Когда переводчик умолк, тертон кивнул в мою сторону и коротко сказал: "бодхисаттва".
— Я не бодхисаттва! — запротестовал я. Бодхисаттвами называли людей, которые отказались от личной Нирваны ради спасения всех существ во вселенной.
— Ты беспокоишься о друге больше, чем о самом себе, этого достаточно. Возьми, — тертон протянул две разноцветные бусинки. Я взял их; они пахли пряностями. — Прими одну штуку багряного цвета перед сном в дни Упосатхи, весь день перед этим постись и читай мантру Гуру Падмасамбхавы. Знаешь ее? Она поможет, даже если ты не получал личной передачи от гуру. Если хочешь, оставайся на учения, я передам мантру Гуру Ринпоче сам. Другую таблетку, шафранового цвета, пусть примет другой человек, например, твоя жена. Пусть она спит с тобой, но не прикасайтесь друг к другу. Она будет твоим "якорем".
Я остался на учения. После аудиенции с тертоном я был сам не свой, плохо понимал, что происходит, и едва ли впечатлился экзотическими церемониями во время учения.
Окончание
Автор - Runny.
Источник.
Ключевые слова: Сновидения тертон учения ламы серые помощь избранное