Летопись смерти. Фрагмент пятый: Колокольчик
КолокольчикOnly one who stays
Only one who waits
Your shadow by your side
Only friend in life
… сейчас
Тёмная громада вековых кедров под порывами холодного октябрьского ветра стонала, словно раненый зверь. Сквозь закрытые окна и ставни было слышно, как стихия пытается одолеть и унести куда-то далеко всё то, что ей не по нраву. Даже сама изба издавала протяжные скрипы, подобно пиратскому кораблю, попавшему в шторм.
Сергей лежал на лавке, прислушиваясь к тому, что происходит за стенами его дома. Хотя, дома ли?.. Его дом остался далеко, и измерялось это не только расстоянием, но и временем. Прошлое не отпускало, вцепившись в душу, как умирающий от рака держится за жизнь - отчаянно, зло, с безысходностью, с яростью… Забывая, что итог всё равно один. Вот и он старался забыть.
Только получалось плохо. Воспоминания - сложная штука. Они подобно волнам - то затихают, а то накатывают так, что не спрятаться, не скрыться…
Он повернулся на другой бок, доски скрипнули, отдалась застарелая боль в спине. Сна не было. Бессонница… Год назад он думал, она продлила бы ему жизнь — на минуту, на час, на день, но спасла бы. Сейчас он уже знал, что ошибался. Как и весь мир, впрочем. Мир, который умер. Но что послужило этому причиной - он не знал. Впрочем, сейчас этого ему ни сказал бы никто - ни учёные, ни философы, ни простые обыватели. Потому что никого не осталось. Все ушли. Умерли. Сдохли. Закончили свой жизненный путь… А он по прежнему жив. Почему?.. Никто не ответит, а он сам устал искать разгадку.
Сергей никогда не интересовался наукой, медициной, новыми технологиями. Он просто жил. Жил, как и все миллионы людей на этой планете. Однушка на окраине города за сотым километром, работа в офисе курьером, ипотека на безумный срок.. 27 лет, мать умерла, отчим спился, девушки нет, жены - тем более, а родной дом остался в далёкой уральской глубинке, в умирающем селе, с немногочисленными родственниками, часть которых жизнь также разбросала по всей стране. А был ли он родным, тот дом?.. Вопрос...
Поток невесёлых мыслей прервал треск падающего дерева. Он вздрогнул, поёжился и плотнее укутался в старое ватное одеяло. Воспоминания не отпускали. Во тьме он протянул руку и нащупал колокольчик. Холодный металл неприятно лёг в ладонь. Он поднял его, слегка качнул — прозвучавший во мраке комнаты звук скорее его напугал, чем принёс успокоение. Сергей разжал пальцы, и колокольчик упал на пол, покатился, оглашая пространство звоном.
Всё было неправильно. Всё было не так. Он поднялся и, держась за поясницу, прошёл наощупь к окну, туда, где с вечера оставил кружку с водой. Нашёл её, выпил одним махом, закашлялся и вспомнил тот день. Когда всё началось. Впрочем, началось всё гораздо раньше, но для него именно та пятница стала отправной точкой. Началом дороги в ад.
… тогда
Будильник прозвонил, и Сергей, нащупав на тумбочке телефон, не глядя, попытался его отключить. Телефон выскользнул из рук и упал на пол, продолжая противно пиликать. Недовольно бурча, Сергей откинул одеяло, протирая глаза и отчаянно зевая вслух, принялся искать упавший источник шума.
Было утро пятницы, 28 августа, 6:57 утра. Его новая жизнь начала отмерять секунды и часы. Правда, узнал он об этом гораздо позже.
Сегодня предстояла давно планируемая, но далеко не долгожданная поездка в богом забытые края, которые, как подозревал Сергей, являлись белым пятном на карте области. Самому ему совершенно было наплевать на какое-то там наследство, оставшееся от умершей бабки по линии отца, которую он и не видел то никогда. И узнал о её существовании только после её смерти. Семейные тайны, вражда и ненависть в их богатой многочисленными родственниками семье было настолько привычны, что Сергею было иной раз даже дико наблюдать, как в других социальных ячейках, укомплектованными бабками, тётками и прочими причастными царит мир и взаимопонимание.
Стандартный утренний ритуал — туалет-ванная-кофе-покорми кота прервался звонком с работы. Сергей ради поездки взял отгул, поскольку всерьёз опасался, что двумя выходными дело не обернётся. Звонил Сашка, его напарник.
- Серёга, привет!.. Слушай, можешь занять пару тысяч до вторника?..
- Здоров будь, Саня. Да я бы и рад, но уже выезжаю, а на карте по нулям, все снял, я ж в такую глушь еду, там про интернет и не подозревают…
- Яяясно… Ладно, найду где-нибудь. Кстати, ты новости смотрел?..
- Неа, не успел, да и некогда, а что там?..
- Да скандал, в одном детском доме наутро всех детей мёртвыми обнаружили. Директора уже взяли, допрашивают. Журналистов тьма собралась.
- О как… Ладно, потом посмотрю. Давай, Саня, побежал я, а то и так опаздываю.
- Ладно, пока… Удачно съездить.
Захлопнув дверь и закрыв её против обычного верхнего и на нижний замок, он вышел на площадку и нажал кнопку лифта. Ничего не произошло, и Сергей, выматерившись про себя, пошёл вниз пешком.
… сейчас
Промозглое утро встретило тишиной. Мрачной, давящей, лишающей последних сил к жизни. Свинцовое небо нависало так низко, что казалось - протяни руку вверх и дотронешься до тёмных облаков, затянувших над головой от края до края всю звенящую синеву осеннего неба.
Уже немного опостылевший за последние несколько месяцев утренний ритуал - набрать воды из колодца, затопить печь, согреться (и… позвонить в колокольчик) начал свой очередной круг. Ночью помимо прочего прошёл дождь, потому в воздухе стояла сырость, укутывая в свой озноб всё вокруг.
Выйдя на улицу, Сергей привычно посмотрел вверх - всё то же, всё те же облака, низкие, гнетущие. Он поёжился, укутываясь поплотнее в отсыревшую телогрейку, и пошел в сторону калитки. В правой руке он нес пакет с зёрнами, а в левой держал то, что давало ему хоть какое то надежду на будущее.
Колокольчик.
Пройдя по заросшей травой тропинке, он вышел на улицу. Соседние избы угрюмо смотрели на него подслеповатыми, давно не мытыми окнами. Пустые остовы, без души, умершие вместе со своими хозяевами, но по прежнему смотрящие на него сквозь немытые стёкла в последней надежде на то, что он ответит на их немую мольбу, войдёт внутрь и наполнит теплом их отсыревшие кости из сгнившего дерева.
Мир уже умер. И начал разлагаться - неторопливо, неотвратимо...
Пока он шёл до окраины села, воспоминания его не отпускали. Дойдя до последнего дома, он остановился, посмотрел в сторону леса и резко качнул левой рукой. Раздался звон, отразившийся от деревьев и ответивший ему затихающим эхом. Секунду или две ничего не происходило. Сердце кольнула тревога, но потом раздался шелест крыльев, живой, нарастающий, дающий надежду.
… тогда
Автобус опоздал. Бабки на остановке уже устали обсуждать Путина, Малахова и алкаша Ваську из четвёртого подъезда и вполголоса переключились на Сергея. Впрочем, неудивительно - больше его ровесников вокруг не наблюдалось. Видимо, из той глуши, в которую он собрался, молодёжь бежала, как тараканы при внезапно включенном свете на кухне студенческого общежития, а он наоборот - ехал туда, чем и привлёк внимание заскучавших пенсионерок.
Уже в автобусе Сергей понял, что забыл позвонить двоюродной тётке и уточнить имя и отчество человека, у которого хранились ключи от дома. Он набрал, но сухой голос уведомил его, что абонент недоступен и следует перезвонить позже.
« На месте разберусь» - решил он и, привалившись к окну, задремал. Ехать предстояло два часа, на самый край области.
На очередной остановке, названия которой Сергей так и никогда не узнал, он проснулся от разговора двух женщин, сидящих прямо перед ним.
- … и её в больницу увезли! Ужас, представляешь, она то проснулась, а он рядом уже мертвый лежит - считай, с покойником лежала!..
- А ты новости то смотрела?.. Скорые не справляются! То детский дом сначала, потом студенты, а теперь ещё и эти военные! Американцы виноваты, не иначе!..
Сергей прислушался. А две попутчицы продолжали обсуждать, как в военной части на юге области, если верить новостям, произошло какое-то ЧП, и погибло много только что призванных ребят. Выходило так, что утром не проснулось более половины роты, но подробностей не знал никто, а новостные каналы только скупо освещали ситуацию.
Он не знал, что это было только первым актом того, что через пару дней журналисты окрестят «Спящая чума». А ещё меньше чем через неделю официальное название этой страшной пандемии уже будет давать просто некому.
… сейчас
Птицы жадно заглатывали зёрна, толкаясь, отгоняя друг друга, суетясь, создавая суматоху… Создавая жизнь. Жизнь, которой в этом мире уже не осталось. Сергей не знал, по какой причине пандемия не затронула пернатых, ведь остальные живущие на этой планете животные, насекомые и рыбы, как он видел и понимал из происходящего вокруг и из тех последних отчаянных новостей в интернете, что успел прочитать - погибли. Как и все люди. Он не имел понятия, как дела обстоят в других странах, но подозревал, что так же.
Смерть планомерно собрала свой урожай в течение недели. Началось все с новорождённых и детей, потом настала очередь подростков и так вплоть до глубоких стариков. Причем не одновременно, сразу, а прокатившись по миру волной, от края до края. Для человеческого рода всё закончилось быстро. А потом настала очередь животных.
Сергей запомнил на всю оставшуюся жизнь, как он через несколько месяцев попытался выбраться в ближайший город за консервами и прочими вещами первой необходимости. Сладковатый запах разложения и смерти встретил его задолго до первых домов, он пробивался даже через самодельную тройную ватно-марлевую повязку, смоченную дешёвым одеколоном. Ещё до того, как доехать до первого магазина, он дважды проблевался. И утирая горькую вязкую слюну, стекающую по подбородку, именно в тот момент он и осознал — всё. Конец.
Эра человечества закончилась. Осталось поставить точку и написать пару прощальных слов в качестве эпилога.
В голове внезапно возникли строки одной давно забытой песни из тех времён его молодости, когда он увлекался тяжёлой музыкой. Он уже не помнил, как называлась группа (какое то там пафосное название на иностранном языке), но строчки припева всплыли в тёмном омуте памяти подобно тому, как по весне из подо льда всплывает раздувшийся, почерневший, объеденный рыбами утопленник...
Последняя песня твоей мечты
Льется из холодной мглы
Сквозь сумрак летит к небесам
На холодных камнях
Надгробной плиты
Эпитафии всем твоим мечтам....
Только вот не будет у него ни надгробной плиты и высечь эпитафию тоже уже некому. Он просто умрёт, и где это произойдёт - знает только… Только…
- А кто знает?!.. - с внезапной ненавистью подумал он. Бог? Да нет никакого бога, эта красивая сказка, сочиняемая тысячелетиями различными культурами, поколениями и цивилизациями лишь с одной целью - спрятать свой страх поглубже перед неизбежностью смерти уже давно не работала. Бог умер, ещё не родившись. Почему то эта мысль его развеселила, и он расхохотался.
Птицы шумно взлетели, испугавшись. И сделав круг над его головой, улетели. Сергей продолжал хохотать, а по его лицу текли слёзы.
- Я схожу с ума. Или уже сошёл. И ничего этого нет и не было. А мир продолжает жить, просто это я безумен...
Эта мысль поначалу его успокаивала, да. Но для сумасшедшего он слишком ясно осознавал весь тот кошмар, который происходил на его глазах.
… тогда
Автобус уехал, обдав напоследок его пылью с просёлка, по которому ему предстояло идти до села. Полуденное солнце приятно грело, запах луговых трав накатывал волнами с полей, расстилающихся вокруг. Август вступал в свои права, в очередной раз не подозревая, что скоро его багряным саваном укроет шуршащий полог осени. Сергей поправил на плече сумку и пошёл вслед за несколькими женщинами, в сторону Плисово - именно так назывался конечный пункт его сегодняшнего путешествия. Догнав их, Сергей поздоровался и спросил, знают ли они где находится дом Желдыбиных.
- А вы пройдите прямо по улице, на самый вверх, а там справа дом будет, такой зеленый с белыми наличниками и с аистом на крыше, не ошибётесь.
Поблагодарив, он быстрым шагом продолжил свой путь. На входе в село мимо него промчался чумазый пацан лет восьми, с пакетом в одной руке, сжимая что-то во второй, коротко блеснувшее на солнце весёлым зайчиком.
- Зрасьте, тёть-Маш-тёть-Зин - донеслась до Сергея скороговорка.
Он обернулся.
- Опять своих серых нахлебников кормить побежал, Мишка?..
- Дааа!..
Заметив смотрящего на них Сергея, одна из женщин пояснила:
- Да голубей он кормит, местных. И ведь не просто кормит, а приучил их прилетать, по звуку!..
И в этот момент раздался звук колокольчика, пронзительный, чистый, звонкий. А потом, мгновенье спустя, послышался шум, который станет для него потом символом надежды. Его маяком во тьме, его личным стражем от безумия, одиночества и безысходности.
Хлопанье крыльев.
… сейчас
Он не знал, почему Смерть обошла его стороной. Она планомерно забрала всех, начав с «венца творения» и закончив мелкими животными и насекомыми. Но именно птиц эта погибель обошла стороной. Почему?.. Да откуда было ему знать?.. Впрочем, многие виды пернатых погибли в течение года уже по естественным причинам. Остались лишь голуби.
Мир людей уснул и умер за неделю, животные продержались чуть дольше. Собственно, симптомы были просты: ты ложился спать, а утром находили твоё холодное тело. Это при условии, если было кому находить. Смерть наступала во сне. Остановка сердца.
Без причин.
Без предпосылок.
Массово, по всему миру.
Сначала волна выкосила младенцев и детей, потом забрала подростков, а ещё через день всех, кому чуть меньше тридцати. За оставшиеся несколько дней уснули вечным сном и все остальные.
Паника началась на второй день после того, как Сергей приехал сюда, в Плисово. Потом в стране начались массовые беспорядки, охватившие поначалу крупные города, а потом и целые области. Безумие захлёстывало страны и континенты. Понимание того, что «пока ты бодрствуешь - жив, но стоит уснуть - смерть» пришло к людям очень быстро. Даже быстрее, чем новостные каналы выпустили официальное обращение министра здравоохранения. Которое, впрочем, только усилило панику. Ибо официальная медицина оказалась бессильна - из невнятного, сумбурного и явно написанного кем-то текста речи только что назначенного министра народ сделал свои выводы. И начался хаос.
Ведь невозможно вечно не спать. В отчаянной надежде люди смели все запасы кофе из магазинов. Появился слух, что для руководителей страны и их приближенных разработан препарат, позволяющий не спать совсем. Бунты, переросшие в массовые побоища, повлекшие за собой ведение военного положения продлились три дня. А потом никого не осталось - ни бунтующих, ни сдерживающих, ни властьимущих.
Человечеству был заочно зачитан, подписан и приведён в исполнение смертный приговор. Ни одна религия не предполагала такого конца света. Хотя, если подумать, её ведь тоже придумали люди. А уж разумные приматы на варианты апокалипсиса всегда были изобретательны.
Ученые всего мира за последнюю неделю судорожно пытались выяснить, что послужило причиной запуска механизма нового витка эволюции. Перед тем, как пропал интернет, пришла информация из Китая, что причина найдена, и там писали что-то про гипоталамус, быструю и спокойную фазу сна, а также про генетическую память… А потом сеть умерла. Как и всё остальное.
Как и все остальные.
… тогда
Почти большая половина дня ушла на наведение порядка в доме, который несколько месяцев простоял пустым, без людей. На заросший травой двор Сергей махнул рукой - не до этого, как-нибудь потом разберёмся.
После обеда он ещё пару раз пытался дозвониться до своей тётки, сказать ей, что доехал и всё в порядке, но механический голос упорно оповещал его об отсутствии абонента в сети. Ближе к вечеру к нему заглянула соседка, Мария Сергеевна, одна из тех женщин, что ехали с ним в автобусе. Познакомились.
Сергей изредка кивал и отвечал общими фразами, не вслушиваясь особо в рассуждения незваной (или нежданной?) гостьи. Поговорили и про мать его отца, Серафиму Петровну. Но разговор про его умершую бабку получился скомканным - соседка пыталась вспоминать их с Серафимой общую молодость, а Сергей, никогда знавший своей бабки, да ещё и уставший за день до полного изнеможения пытался не заснуть и рассеянно думал о том, где здесь завтра можно купить продуктов, без поездки в город
Попрощавшись, он хотел убрать со стола, но потом махнул рукой и отправился спать. Усталость, накопленная за день, растекалась по телу, отдавалась болью в мышцах и мыслями в голове о будущем. Сергей и сам не заметил, как провалился в сон.
А наутро всё изменилось.
… сейчас
Зардеет горизонт багровым дымом
Задушит слух мой шорох крыльев
И птицы чёрные слетятся на поживу!
А тёмный люд, крестясь, прочтёт молитву...
Весь оставшийся день ничем не отличался от всех предыдущих (и вряд стал бы чем то иным, чем последующие, подозревал он). Рутина обволокла его своей мягкой пеленой, отупляя, подчиняя. Бремя жизни давило, ложась непомерным грузом на его душу.
Как так получилось, что он по прежнему жив, а весь мир нет? Почему? Чем он отличался от всех остальных? Он вспомнил то утро, когда проснулся после приезда сюда. Утро, которое окончательно разделило его жизнь на «до» и «после».
Когда-то давно в одной передаче он слышал такое понятие как «точка невозврата» - тот предел, когда самолёт ещё можно развернуть назад. Пройдя её уже невозможно вернуться туда, откуда был начат путь - не хватит горючего. Свою точку он прошёл как раз тогда, в то утро."
… тогда
Спалось на новом месте не сказать что плохо, но проснулся он разбитым. Казалось, усталость, которая за ночь должна была если и не пройти, то хотя бы отодвинуться на задний план только усилилась. Голова болела, мысли путались.
Выйдя во двор, он услышал вдалеке какой-то шум. Прислушавшись, он понял, что это рыдания, переходящий в натуральный животный вой. И доносился он с середины улицы, через десяток домов справа от Сергея. Он быстрым шагом миновал калитку и направился в сторону шума.
Ещё издалека он увидел столпившихся людей, среди которых он заметил двух его вчерашних попутчиц. Народ окружил рыдающую женщину в сбившемся платке. Подойдя ближе, он разобрал захлёбывающиеся слова, наполненные такой острой болью, что ему стало не по себе:
- Мииишенькаа!.. Сыночек моой… Не уследилааа… Как же тааак… Ооой… Мишенькааа...
Одна из вчерашних попутчиц, его вечерняя гостья, Мария Сергеевна недобро глянула на него и, коротко махнув головой, произнесла:
- Иди уже себе, без тебя разберёмся.
И немного тише добавила:
- Мишка у неё ночью умер, сын.
Сергей немного постоял, осмысливая сказанное, и вспомнил вчерашнего пацана, встреченного им. Женщина продолжала рыдать. Поняв, что толку от него тут особо не будет, он развернулся и направился назад. Но, сделав пару шагов, его взгляд зацепился за отблеск металла. На обочине, в траве. Подойдя, он наклонился и подобрал предмет, привлёкший его внимание.
Колокольчик.
… сейчас
Через пять дней после приезда в село он остался в нём последним живым человеком. А ещё немного позже, когда он предпринял несколько попыток выбраться в ближайший город к нему пришло понимание, что он, скорее всего, вообще последний. От слова совсем.
Большинство жителей Плисово успело уехать в первые два дня после начала всего этого кошмара, и потому в итоге здесь осталось совсем немного народа, в основном старики. Как потом оказалось, это было огромным плюсом. Импровизированное кладбище на опушке леса получилось гораздо скромнее, чем могло бы быть.
Сергей вспоминал, как он вытаскивал тела из домов, задыхаясь от смрада, укладывал их на садовую тачку и перевозил к лесу и там, недалеко от опушки, закапывал, неглубоко, насколько мог.
Мобильная связь работала ещё пару дней, а интернет, на удивление, продержался на неделю дольше. И именно из сети Сергей и смог собрать отрывочные сведения о том, что случилось.
Вечер наступил незаметно, подкрался тихо, словно старался не нарушить его опостылевшее существование своим внезапным визитом. Как и всегда, впрочем. Ворочаясь в попытках устроиться поудобнее, Сергею пришла в голову мысль о том, а как умрёт именно он. И где. И что послужит причиной.
Засыпая, он вспомнил, как в пятилетнем возрасте он первый раз увидел море. Мать с отцом тогда уже развелись, а он, совершенно не понимая, что произошло, каждый вечер спрашивал, когда папка придёт с работы. Мать отвечала невнятно, а потом в один из таких вечеров неожиданно сказала ему:
- Серёжка, а мы ведь через неделю едем на море!..
Наверное, каждый, кто видел впервые эту бескрайнюю синеву, с пенными барашками волн, далекими фигурками кораблей, парящими чайками, жарким солнцем и желтым песком, шумом портового городка и теплым дыханием южного ласкового ветра запоминает это на всю жизнь.
И он запомнил. Ему снилось море. Синее, пронзительное, глубокое.
… тогда
Несколько месяцев спустя исхудавший и уставший он решил вынести накопившийся в сенях хлам на окраину села. Он устал спотыкаться об него каждый раз, заходя в дом, устал от грязи, устал от безысходности, устал от самого себя.
Пока он нес мусор в пакетах по дороге, один из них прорвался, и содержимое рассыпалось под ногами. И вывалившийся колокольчик, тот самый, который он когда-то машинально подобрал, покатился, издавая приглушённый звон.
А потом раздался звук. Отдалённый, постепенно нарастающий.
… сейчас
Что он знал о голубях до всех этих событий? Да немного. Обычные птицы, путающиеся под ногами, живущие во всех мало мальски обжитых человеком местах, настолько привычные глазу, что их не замечаешь, пока они с шумом не взлетают у тебя из под ног. Летающие крысы, как их называли некоторые. Вот и всё.
Теперь же они остались его единственной компанией, островком жизни в безграничном океане Смерти.
Он понятия не имел, почему он их не встречал после того, как весь остальной живой мир исчез навсегда с лица этой планеты. Но он прекрасно помнил те несколько фраз, которые сказала ему та женщина, когда он только приехал. Про мальчика, про птиц, и про то, как он их приручил.
Обо всё этом он думал, идя этим утром по улице к месту, ставшего для него самым важным на земле за последний год. Если кроме него осталась хоть какая-то жизнь в этом мире, значит, есть ещё надежда, значит, не всё потеряно.
Достав колокольчик, он позвонил, несколько раз. Звук разнёсся над окраиной, отразился от деревьев и затих эхом в глубине тайги. Рассыпая зерно из пакета, он позвонил ещё раз.
Откуда ему было знать, что этой ночью последние искры жизни угасли в вечном мраке сновидений. Смерть подобрала последние крошки со своего обеденного стола, поставив окончательную точку в своём пиршестве.
В километре от того места, где он ждал, в заброшенной охотничьей избушке свет, проникающий сквозь разбитое чердачное окно, тускло освещал валяющиеся в пыли окоченевшие серые трупики птиц.
А под мрачным серым осенним небом одинокий, забытый и потерянный человек продолжал ждать. Ждать, что на его призыв ответят…
… после
Она шла по трассе, обходя брошенные машины и трещины в асфальте. За этот год она прошла огромное расстояние, нигде не задерживаясь надолго. Впрочем, живых она не встретила ни разу. Приложив руку ко лбу, загородив от слепящего солнца глаза, она посмотрела вперёд и увидела вдалеке старую автобусную остановку. Рядом с ней торчал покосившийся ржавый указатель.
Через десять минут, подойдя поближе, она прочитала на нём «Плисово, 0,2 км». Вбок, вправо, отходила просёлочная дорога, заросшая травой. Она остановилась, скинула рюкзак и достала бутылку с водой. Напившись, стала думать, что делать дальше - идти прямо по трассе или свернуть. Так ничего и не решив, она нащупала в кармане монетку и, подкинув ее, про себя подумала «решка — иду прямо, орёл — поверну». Сверкнув на солнце, монетка взлетела в воздух, но поймать она её не смогла, и, упав на асфальт, кружок покатился к обочине. Она подошла, присела, и увидела, что на неё смотрит двуглавый орёл.
Отдохнув, она начала спускаться по просёлку и вдруг ей показалось, что вдалеке послышался какой-то шум.
Шум, похожий на хлопанье крыльев.
Поправив рюкзак, она зашагала в сторону домов, видневшихся на фоне полосы леса.
Новость отредактировал Qusto - 9-09-2020, 13:25
Ключевые слова: Голуби смерть тела село авторская история