Да спустись же ты, наконец
Телевизор неожиданно забарахлил, окатив комнату жутковатым шипением. Я встал и пару раз хорошенько треснул по коричневому корпусу, попутно матерясь вслух на старую заржавевшую технику, начинявшую проклятую однушку, которую я снимаю за баснословные деньги у крикливой бабки. Когда она орёт, что на меня жалуются соседи из-за запаха курева или того, что я громко хлопаю по ночам дверью (сама прекрасно знает, что после пар у меня работа чуть ли не до одиннадцати вечера), я представляю себя Родионом Раскольниковым, аккуратно шинкующим старую бабку – процентщицу. Конечно, он её не потрошил, а просто хорошенько треснул, но моя версия знаменитого героя поступила бы именно так.Удары не помогли. Я порылся в скрипящей тумбочке в поисках отвертки, потряс пыльный ящик из под обуви, набитый бесполезными инструментами, открыл все шкатулки со всяким хламом, даже в ванной в белый шкафчик заглянул. Пусто. Матерясь ещё больше от своей беспомощности, я подцепил смартфон, накинул куртку, в кармане которой лежала пачка ароматических сигарет с кофейным вкусом, и потопал в сторону балкона.
Треск. Вся квартира замигала бледными переливами света люминесцентных ламп. Ещё треск. И всё погасло, будто бы маленькая каморка, именуемая домом, всегда была объята душащей темнотой.
Охренительно просто.
Думая о том, что я, наверное, перебью каждого жителя этой многоэтажки, я вышел на тесный балкон, потрепал куртку в поисках пачки и зажигалки и закурил. Оглядевшись, я пришел к выводу, что обесточен весь дом. Хотя мне со второго этажа не особо-то и видно.
Весь двор окутан мраком. Тьма стальной хваткой вцепилась в землю. Лишь где-то очень далеко сражается маленький партизан – фонарь, даря крохотное пятнышко света равнодушному асфальту. Треск. Ещё треск. Последний повстанец уничтожен. Обесточена вся улица.
Я бездумно стряхиваю летучий пепел куда-то вниз.
- Парень, эй! Спускайся.
Теплый голос звучит откуда-то снизу.
Я огляделся. Внизу стоит какой-то мужчина. Лысая голова на толстой шее. Сам он весь как-то нездорово полноватый. В широченном пальто.
- Чего? – спрашиваю я.
- Спускайся, говорю, дело есть.
- Эм, какое?
- Да не важно, спустись, говорю.
Мне как-то не по себе стало. Вроде бы ничего такого, мужик и мужик. Наверное, это какой-то электрик. Ищет помощь?
- Вам помочь надо?
- Да, надо спуститься тебе будет.
- Что-то случилось?
- Да спустись же ты, наконец! – прокричал он.
Я выбросил бычок и, не снимая куртки пошёл к входной двери. Быстро побежал по лестнице вниз, открыв дверь в подъезд.
Никого.
Только странный звук шипения, будто бросил таблетки АЦЦ в воду или открыл колу. И кисло-сладкий запах пота, вперемешку с вонью нестиранной месяцами одежды.
Я пошёл спать, недоумевая от всего происходящего.
Я видел это словно вживую. В моих ногтях на пальцах ног, там, глубоко под прозрачным эпителием, выросли крохотные, словно грибы под деревом, желтые ноготки. Гниющие сверху, они скрылись глубоко под кожей, и росли вглубь прямо на глазах. Без боли и мучений. Лишь углублялись вниз, продолжая желтеть и разлагаться. А обе ноги и тело покрылись огромными волдырями с гнойной оранжевой слизью, которая была плотнее, чем мёд с пасеки.
Хорошо, что это лишь сон.
Но вокруг снова сплошная тьма. На часах 23:32. Я проспал сутки! Сутки! Как? Как я не услышал будильники? Как меня не разбудили звонками ребята с работы? Сокурсники? На телефоне ни одного звонка, ни одной СМС-ки, ни одного сообщения в социальных сетях. Даже связи нет.
Надо пойти покурить. Нет! Надо бросать курить! Что это вообще было, чёрт возьми.
- Эй! – кричат на улице.
И я выбегаю посмотреть, кто там.
Снова он. Этот тучный мужик, но…
Что-то не то.
На его лице куча гнойный язв и маленьких рубцов. На лысине сползла кожа, оголив череп, отсвечивающий в блеске луны.
- Пошёл в задницу отсюда! – крикнул я.
- Спускайся. Я выну твои глаза!
- Я в полицию звоню!
- Спустись наконец, тряпка. Я вырежу твою толстую кишку.
Пока я искал телефон, охваченный паникой и сомнением в трезвости рассудка, уродец запустил чем-то в моё окно.
Это голова.
Моя голова.
Выколотые глаза, из глазниц на меня смотрит только кровоточащий язык, отрезанный нос, вырванные зубы.
И тут сознание покидает меня.
Съедобный желтый сыпучий песок. Съедобные пальмы с острыми кинжальными листьями, переливающимися в красочных лучах съедобного круглого диска, снующего по масляным просторам съедобного бирюзового небосвода. Берега омывают волны, накатывающие из мрачных глубин съедобной морской бесконечности. Я обгладываю прогнившую кость на своей съедобной ноге, размышляя об энергии, что призрачными порывами блуждает где-то в бескрайнем съедобном космосе. Я вижу, как позади меня материализуются съедобные розовые качели, пришедшие сюда прямиком из размытых воспоминаний о беззаботных временах счастливого детства, проведенного в съедобном городе, который микроскопической точкой вырисовывается на карте съедобной страны вальяжно раскинувшейся на съедобной планете.
И я поедаю себя окончательно.
Я проснулся на остановке.
Поднявшись, я стряхнул с себя февральский снег. Вокруг бродят люди, ожидающие трамвай.
Я вижу два округлых красных глаза, блестящих ярким светом в ночной темноте. Из кустов вырывается огромное человекоподобное существо, с провалами рта и носа, две крохотных багровых точки в пустых глазницах сияют мерцающим светом, словно далёкие звёзды в бесконечных галактиках. Оно медленно приближается ко мне и запускает свои острые когти в живот, а затем вырывает тонкую кишку и с аппетитом поедает, засасывая, будто лапшу.
Щелчок.
Я стою на трамвайной остановке, окутанный шерстяным шарфом и смотрю в кусты, стоящие неподалёку. Это всё лишь в моей голове. Это всё не со мной происходит. Из кустов выходит лысый и полный гниющий мужчина.
- Ты всё-таки спустился – радостно хохочет он.
Щелчок.
Я просыпаюсь в семь утра у себя дома от гула будильника. Он так трезвонит, что хочется спрыгнуть в окно. Я слышу этот мерзкий звон. Открываю глаза. Это звенит не будильник. Лысый толстяк тянет ко мне сгнившие руки, пока я не утопаю в них.
Щелчок.
И я снова стою на балконе с тлеющей сигаретой в руках.
- Эй, ты!
Внизу стоит мой знакомый товарищ. Но теперь он уже в добром здравии.
- Не хочешь ещё разок спуститься?
Ключевые слова: Кошмар сон во сне мужик балкон сигарета авторская история