Джейн Доу
- Где я? – сорвалось с разбитых в кровь губ. – Кто я?В паре десятков метров от обочины угрожающе нависает лес. Над головой раскинулось скупое на звезды небо, покрытое густыми тучами. Воздух изнывал от жары, но притаившаяся в зарослях чапараля девушка, дрожала от холода. По впавшим щекам градом катились слезы. Только бы Швей прошел мимо.
Порыв ветра с издевкой хлестнул помесью пороха и пота. Сердце отбивает чечетку. Прилипшие ко лбу пряди мешают оценить расстояние от дороги к лесу. Хватит ли сил добежать? Ответом становится протяжный свист пули. Девушка срывается на бег. Внутри крепнет уверенность – если она минует лес, то спасется.
Гром, подобный реву водопада, содрогнул верхушки деревьев. Еще несколько пуль врезаются в ствол, и щепка оставляет на щеке памятный поцелуй. В широких зрачках девушки отражается страх лани перед львом. Воздух сгущается, становится тяжело дышать. Мысли скачут, хор воплей и рыданий взрывает голову яркими вспышками боли. Губы растягиваются в улыбке, больше похожей на оскал. Нет, она не может так умереть! Только не сейчас и не здесь!
Зигзаги молнии вспороли небесное чрево, и оно выплеснуло изнутри потоки стылой крови. Поскользнувшись, девушка попыталась ухватиться за ветви, но те с ехидством выскользнули из руки, и она кубарем покатилась вниз. Тупая боль разлилась по всему телу. Вздох обреченной сорвался с губ, и несчастная с блаженством отдалась туману, что убаюкивающе заполнял ее сознание.
- Постойте! – окликнул ее приятный голос. – Можно узнать ваше имя?
Стук каблуков стихает, и девушка кокетливо заправляет прядь светлых волос за ухо. Округлые фонари мостовой подчеркивают в улыбке ее симпатию по отношению к молодому мужчине с пронзительными, зелеными глазами.
- А какое имя мне бы подошло?
- Мне кажется, что Джейн, - он склоняет голову и протягивает ей белую розу.
За взмахами ресниц становятся различимы контуры деревьев. Девушка отбрасывает мокрые пряди с лица и пытается сесть.
Ливень закончился, лишь одинокие капли еще барабанили по деревьям. Невыразимая тоска заскреблась на душе. Лес, казавшийся относительно безопасным со стороны дороги, вблизи оказался творением злого колдуна: поросшие мхом стволы закручивались узлом, голые ветви изгибались под немыслимыми углами, по обе стороны от вымощенной обветшавшей брусчаткой дороги, распускались огнями мелкие цветы и бурели папоротники. Вместо неба над головой расплывалась тягучая субстанция, белесая, словно туман. В нее уходили верхушки деревьев. В тишине было слышно, как они перешептывались.
- Ее забудут… - прошелестел ветер.
- Нет, - скрипнули верхушки. – Ее запомнят как мисс Доу.
Монотонный звон колокола отозвался ноющей болью в груди. Если бы у Смерти был дом, то вне сомнения в этом лесу. Под каким бы углом девушка не пыталась рассмотреть пейзаж – атмосфера оставалась унылой, пронизанной безнадежностью.
«Воистину безотрадные места», - пронеслось в голове.
Колокол продолжал заупокойную трель. Клубок белого пара вырвался изо рта вместе с глухим стоном. Какое имя мне подойдет? Джейн…
Девушка ускорила шаг. Раскат колокола вторил удару сердца. Она отчаянно пыталась вспомнить собственное имя, словно это сочетания букв могло защитить ее от преследователя. Джейн, Джейн, Джейн. Почему-то девушка вздрагивала каждый раз, когда вместе со звоном колокола данное имя возникало в ее мыслях. Нет, оно чужое! Ее не могли так звать.
Черные рты пещер исказились в безмолвном крике. Тропа оборвалась также внезапно, как началась. Ее сменила вода цвета глины. Мутная, холодная. От нее босые ступни покрылись мурашками. За каждым стволом мерещились призраки, за очередным поворотом мог ждать ОН. Девушка мотала головой из стороны в сторону, но кроме пней, покрытых грибами, и сухих деревьев здесь не было никого. Мрак так похож на лоскуты его одежд, приглушенный вой колокола – на голос, а взгляд чудовища, казалось, и был этим проклятым лесом!
Деревья вытянулись по обе стороны от тропинки. Высокие, с пышными кронами, они напоминали струны. Присмотревшись, девушка вскрикнула. На подсвечиваемых лунным светом ветвях, словно гирлянды, висели пупсы. Не Джейн явственно почувствовала, как изнутри поднимается отвращение – она с детства ненавидела этих пластиковых уродцев. Обожжённые тела болтались подобно маятнику. Глядя в их пустые глазницы, девушка против воли проникалась к ним сочувствием. Они выглядели так правдоподобно, рисованные лица выражали такую боль, что внутри у нее все переворачивалось.
- Словно в память о здесь умерших, - сорвалось с языка.
Внезапно налетел ветер и бросил девушке в лицо первые капли дождя. Головы пупсов склонились на плечо. Ладони взмокли, во рту пересохло. Колокол оборвал трель на самой высокой ноте и тишину разорвал надрывный плач сотен младенцев. Собственный крик растворился в нарастающей агонии.
- Доу.
Предплечье пронзает боль. Словно в замедленной съемке она оборачивается назад. Вспышка молнии выхватывает из мрака дуло пистолета. Стреляющий остается во тьме, но девушка отчетливо чувствует его взгляд на себе. Так смотрит удав на мышь. Ужас овладевает тяжелым телом и вместе с пулей Не Джейн устремляется в неизвестность.
«Нужно отыскать церковь, - отбивает пульсом в голове, - там должны быть люди…»
Легкие обжигало огнем, ноющее от усталости тело бросало из стороны в сторону. Дрожь, исходящая из-под земли, усиливала панику. Суставы налились свинцом, поверхностные вдохи отзывались шумом в ушах и головокружением. Мир превратился в океан, страшный и мощный. Земля под ногами грохотала, будто рядом шла тяжелая техника. Хотелось упасть, свернуться калачиком и плакать. Но она цеплялась за морщинистые стволы, едва переставляя ноги.
- Нельзя умирать, - сбивчиво шептала девушка. – У меня есть семья, они ждут, они любят… хоронить…
- Уродина! – сильный толчок в спину сбил ее с ног. – Такое ничтожество никто и за деньги не возьмет к себе в дом!
Удары сыпались отовсюду. Особенно больно и обидно было, когда чьи-то ноги попадали по начинавшим заживать ранам.
«Почему, ну почему они так меня ненавидят?! - крутилось в голове. - Я же всем с ними делилась, отдавала лучшее… не нужно со мной дружить, только не обижайте… Я хорошая, я ведь хорошая!»
Сквозь пальцы девушка разглядела ноги в коричневых шортах до колен. Свет солнца слепил глаза. Когда же дождь успел закончиться?
- Уродина! Подкидыш!
Искаженные ненавистью лица детей были страшнее монстров из страшилок у костра. Тело превратилось в сгусток боли. Эти чудовища тягали ее за волосы, пинали, били палками. Казалось, они хотели разорвать несчастную на куски, а затем скормить их беспрестанно лающим где-то рядом собакам.
- Джейн Доу.
Презрительный взгляд пронзил грудь копьем. Глаза девушки распахнулись, и она резко села. Продолжительное уханье совы оборвалось ударом колокола. Дождь действительно прекратился, но девушка все еще находилась в лесу. Ветки проломились под натиском тяжелых шагов. Привыкшие к темноте глаза различили скользящую меж стволов высокую фигуру. Живот скрутило, и она поспешно зажала рот руками.
«Как я здесь оказалась? Почему он преследует меня? Кто он такой? Кто такая я?»
Рой мыслей отвлекал. Сердце бешено колотилось в груди. Нужно спрятаться, нужно спрятаться. Но тело не желало слушаться, приросло к вязкой земле. Преследователь кружил вокруг, словно стервятник. Он шумно втягивал воздух и с клокотом выдыхал. Стало невыносимо жарко. Хотелось разорвать кожу руками, хотелось вырваться их плена этого жалкого, ни на что негодного тела. Рука замерла на уровне глаз, и догадка отразилась вымученной улыбкой на губах. Не сводя взгляда с преследователя, девушка зачерпнула пригоршней грязь.
Ветер принес с собой запах разложения. Верхушки деревьев качнулись и показали ошметок светло-серого неба. Глубокий вдох сменился разочарованным выдохом – преследователь царапнул ствол осины и устремился вглубь леса.
Колокол отсчитал тридцать один удар и стих. Паника отступила, оставив тревожность как напоминание. Не Джейн направилась на запад. Оттуда, казалось, доносился колокольный перезвон.
Лес начинал постепенно редеть. Сквозь макушки сосен проглядывались сизые облака, под ногами вились тропинки. В этой части леса деревья были гораздо моложе и дважды заворачивались узлом. Казалось, кто-то невесть зачем натыкал деревья в хаотическом порядке, предварительно изувечив их. Желтые, водянистые иглы, покрытые скользкими бубонами ветви в скудной кроне. Девушка с опаской коснулась глубоких ран с неровными краями. Вслед за пальцами потянулась красно-коричневая жижа с резким запахом разложения. Желудок услужливо изверг свое скудное содержимое. Кашляя в кулак, она переходила от дерева к дереву. Каждое хранило на себе отметины разной степени давности. Ноги словно вросли в землю, и сердце жалобно пискнуло – хоть бы не встретиться с чудовищем, что оставило эти следы.
Журчание ручейка придало надежду, и девушка из последних сил устремилась к источнику звука. Небо расцвело алыми прожилками с золотом, воздух сделался по-осеннему промозгшим. Редкие порывы ветра приносили отголоски колокольного звона пополам со сладковатой гнилью. Деревья отступали. Вскоре среди зарослей папоротника выступила идеально круглая поляна. Ручей находился где-то за ней. Внутренности стянуло узлом.
- Волки выли под луной,
Не уйти нам с головой.
Ой-ой-ой, кости обглодали,
Ой-ой-ой, кровью запивали…
Волосы на затылке зашевелились. Он нашел. Появился из недр дрожащей земли. Кожей девушка чувствовала, как Швей возвышается над ней. Едкий смрад разложения и пепла кружил голову. Речь отнялась. Губы дрожали, из глаз полились слезы. Когти прошлись по складкам одежды. Казалось, жизнь покидала ее с каждой секундой, что он находился рядом. Отвращение к себе боролось со страхом. Невозможно пошевелить и рукой. А она еще собралась пересечь лес!
- Джейн, - голос, подобный гулу из разбитого кувшина, полоснул огнем, - моя Джейн…
Ноги сами понесли девушку к поляне. В беспамятстве она падала и поднималась. Краем глаза беглянка улавливала что-то похожее на сгустки черного дыма. Могильный холод и адский зной проверяли ее плоть на прочность, а она вгрызалась в землю, цеплялась ногтями за камни. Глаза резало, словно от песка, но девушка не могла позволить себе отвести взгляд от вожделенного островка. Еще рывок и…
Полный отчаяния крик заглушил надрывный вой колокола. Когти вошли в предплечье и, мешая плоть с тканью, прошлись до кисти. Жгло так, словно руку облили кислотой.
- Моя Джейн.
- Я не Джейн! – девушка дернула рукой, и от боли потемнело в глазах.
Будто в черно-белом, немом кино она увидела, как преследователь пошатнулся. Рука по локоть преодолела условную границу поляны и живой зелени. Ткани сигаретным ожогом на пленке осыпались месивом из опарышей с гнилью. Белое небо качнулось.
- Мы все его Джейн, - услышала она, прежде чем потерять сознание.
Ветер приятно щекотал лицо, щебетание птиц радовало слух. Наверное, такой счастливой она чувствовала себя впервые в жизни. Лицо со следами усталости цвело улыбкой. Молодой мужчина опустился перед ней на колено и с нежностью взял за руку. Сердце, казалось, сейчас остановится от счастья. Неужели эта сказка принадлежит ей?
- … моей на веки?
Блеск золота слепил глаза. Безымянный палец пекло и жгло, словно к нему приложили горячую кочергу. Девушка силилась взглянуть в лицо дарителю, но не получалось – кольцо приковало взгляд россыпью драгоценных камней. Неприятный холодок прошелся по спине вместе с ветром. Радость от предстоящей помолвки улетучилась следом за солнцем. Что-то острое кольнуло под ребра, и она перевернулась на другой бок. Мазки постепенно складывались в унылый пейзаж. Шелестели ветви кустарников, густая почва мешалась с камнями. Взгляд «ощупывал» поляну, пока не столкнулся со сверлящим взглядом черных глаз.
«Раз, - молоточком стучит в мозгу, - два, три…»
Тишину взрывает истошный крик. Девушка подскакивает на ноги. Крутясь словно волчок, она пытается понять, где оказалась. Здесь, вне сомнения, ей сделали предложение. Только теперь вместо моря цветов и изумрудных растений на выжженной земле «распускались» кости. Человеческие останки от снежно-белого до темно-коричневого, подобно кирпичикам выстилали всю площадь поляны. Чувство тревоги усилилось. Выдохнуть удалось с трудом. Рука машинально сжала шею и потерла ее.
- Что за…
- Будешь моей? – пролепетал ветер. – Мы все его Джейн.
Безымянный палец перетягивала траурная лента, перевязанная милым бантиком. С полнейшим непониманием происходящего она потянула за край.
- Ан, - прочла девушка фрагмент золотистой надписи на ленте.
Анабель, Анастасия, Анна? Ветер подхватил ленту и, удар, подобный кувалде, сбил ее с ног. Когти вошли в плоть, нападавший перевернул девушку на спину. Длинный язык стегнул жертву по щеке, и по-змеиному узкие ноздри втянули ее запах. Впервые она увидела своего мучителя так близко. Высокий, около двух с половиной метров, ссохшийся, будто мумия с острыми чертами на идеально круглом лице. И этот взгляд, внушающий ужас и суеверный трепет. Взгляд глаз, что были защиты крест-накрест черными нитками. Старые раны заныли при виде шрамирования в виде венца на лбу. Знакомым, он казался таким знакомым…
«Пожалуйста, - звучал в памяти собственный голос, - не нужно. Я не расскажу никому. Отпусти меня!"
Пальцы нащупали камень, и девушка обрушила его на голову Швею. Почему она Джейн, а он Швей? Удар, еще удар. Лицо жгло. Беглянка просто знала, нутром чуяла, что ее зовут иначе, была уверена, что ключ к спасению - ее настоящее имя. А это чудовище, оно…
Плеск воды, казалось, доносился отовсюду. Даже при всем желании она не сумеет забыть десятки часов, что провела в этом лесу: каждый сантиметр пронизывала странная, потусторонняя отрешенность от всего земного, колокол со своими погребальными трелями действовал угнетающе, а теперь вдобавок девушка не могла отличить, откуда именно треклятый звон доносился. Яростный порыв ветра едва не сбил ее с ног. Где-то совсем близко зарождался ураган. Невероятно темные тучи сокрыли слабое солнце, и среди дня наступила ночь. Плотный мрак, который, складывалось впечатление, можно потрогать, заполнил собою лесные просторы.
- Как же мне теперь быть? – проскулила девушка, вытянув руки. – Ничего, абсолютно ничего не видно.
Молния разбила пополам близстоящее дерево. Зеленоватые, крупного размера шары отделились от ствола и медленно поплыли над землей. Спохватившись, девушка поспешила за ними.
Дождь усиливался. Но теперь это не была стена воды, что размывала дорогу. Нет. Отныне с черного неба сыпались плотные, такие же черные сгустки. Шары, единственный источник света, ушло скользили меж деревьев, постоянно ускоряясь. Руку она больше не чувствовала. Но впервые девушка уверовала, что сумела оторваться от Швея. Он, вне сомнения, близко, да не настолько, чтобы убить ее.
Жуткая помесь лая, свиста, смеха и воя заставил девушку рухнуть на колени. Заткнув уши руками, она уткнулась головой в землю. Только бы прекратилось, только бы прекратилось. Уж лучше колокол, чем это бесноватое пение.
- О, Дева воскресения, меня ты позабудешь
В момент, когда ты вновь жизнь свою добудешь.
Ветер испустил зловонный дух, и воцарилась тишина. На небо взошла багряно-красная луна. Девушка нервно хохотнула в кулак – глупо было уповать на разум в этом проклятом лесу. Выбирать не приходилось. Он диктовал, а она обязана повиноваться, чтобы поймать синицу в небе.
Алый свет позволял рассмотреть местность. Цветные блики закончили свое беснование, и взгляд отличил тощую руку, привязанную к ветви.
- Час от часу не легче.
Вдоль широкой тропы расположились ряды секвой. Пышные кроны красовались жизненными силами, идеально ровные стволы поблескивали от недавнего дождя. Грубым шрамом красоту леса перечеркнули мертвецы. Их распятые тела выглядели в алом свете еще более зловеще. Казалось, они вот-вот распахнут пустые глазницы и набросятся на нее. Вглядываясь в лица, девушка читала на них такое страдание, что словами описать было невозможно – лишь душа скорбно выла и просилась на волю.
- Останься с нами, - говорили они, не размыкая синюшных губ. – Мы тоже хотим жить, мы не хотели умирать точно так же, как ты. Останься, останься! Дальше нас все равно никто не заходил.
Волна жара всколыхнула тело. Под импровизированной повязкой заходили бугры. Зуд нарастал, становился нестерпимым. Сорвав ткань, девушка вскрикнула. Края раны разошлись и среди тканей, похожих на вареное мясо, она заметила жирных опарышей. Пошатнувшись, Не Джейн уперлась рукой в ствол.
- Не может быть!
В десяти метрах от холма, на котором она стояла, раскинулась узенькая речушка. И как только она могла не увидеть ее сразу? Гладкая, как стекло поверхность манила, не было видно ни конца ей, ни края. Счастливейшая из возможных улыбок расцвела на губах.
- Доу, - проскрежетали ветви.
Лезвие кинжала вошло в ствол меж ее пальцев. Веревка затрещала, веки мертвеца распахнулись, и обнажили под собой швы. Рот распятого медленно опускался на грудь, разрывая плоть. Звук лопающихся связок побудил ее к действию: девушка вырвала нож из дерева и вогнала в стопу Швею.
«Я ведь раньше никогда не пыталась сопротивляться, - судорожно соображала она на бегу. – Я пряталась, я…»
Поскользнувшись на камнях, девушка рухнула в ледяную воду. В глазах потемнело от боли – удар пришелся на израненную руку. Враг стал слабее, но остался не менее опасным. Цепляясь за ускользающее сознание, девушка на четвереньках перебралась на другой берег. Холодно, как же холодно! Она попыталась пошевелить хотя бы пальцем, но тщетно – тело задрожало в судороге и отказалось повиноваться ей.
Утробное рычание загудело в подсознании. Из швов заструилась болотного цвета жидкость, оставляя дорожки ожогов. По шее заходили вены. Дух, что обитал в этом теле, рвался наружу. Гнилая плоть трещала по швам, не давала полностью использовать потенциал. Древнее, могущественное зло. И ему очень тесно.
- ссссс….и…яяяяя…
Оскалившись, Швей двинулся вдоль берега к Югу. Его ярость заставила воду в реке забуреть, но пересечь ее монстр не смог.
Девушка с блаженством прикрыла глаза. Еще чуть-чуть потерпеть и все.
Розовая кисть прошлась по бледному холсту. Солнце украдкой выглянуло из-за облаков и тотчас скрылось. К горлу подкатил ком – чем светлее становилось небо, тем сильнее она боялась не успеть. Колокол зашелся набатом и стих. Колени дрожали, непослушные, взмокшие пряди постоянно падали на глаза. Куда же она спешит? К кому? Ответов девушка не знала. От этого голова делалась тяжелой, словно чугун, а мрачные мысли начинали сеять зерна паники в душу.
- Нет, - девушка прикрыла рот рукой и попыталась отдышаться. – Нет, нет, нет! Так нельзя. Нельзя так изводить себя.
Деревья расступились, открывая вид на давно непаханое поле. Девушка сложила руки козырьком и едва не закричала от радости – на горизонте, окутанное туманом, показалось поселение.
Радость быстро сменилась печалью, а затем – тревогой. Поселение в три улицы казалось заброшенным: из труб не шел дым, занавески были задернуты. Одноэтажные, белые дома с округлыми окошками и коричневыми крышами расположились по обе стороны от дороги. Одинаковые, спрятанные за деревянным забором, они казались такими знакомыми, но в тот же момент – чуждыми этим местам.
«Словно родом из какой-то старинной сказки», - подумала она.
Острая боль пронзила сплетение нервов иглами. Ткань повязки пропиталась сероватой слизью, сосуды на кисти почернели и вздулись. Все труднее становилось делать шаг за шагом. Зуб на зуб не попадал от сотрясающего тело озноба. Прикрыв глаза, она переждала головокружение и вошла в один из дворов.
Пустота и чистота. Вот что ожидало странницу в поселении. Казалось, люди оставили свои дома в спешке: на траве были разбросаны игрушки, на веревках развевалось пересохшее белье, входные двери остались открыты. Переступить порог девушка не решилась. Стоило ей повернуться спиной к дому, как появлялось стойкое ощущение, что за ней следят. Куда же могли деться люди, если вокруг лишь пустошь да лес?
Звон колокола вернул девушку из размышлений на перекресток. Кровь пропитала ткань, и капли, падая, утопали в пыли. Присмотревшись, она заметила краешек белой бумаги в грязи.
На черно-белом фото была изображена девочка лет трех. Светловолосая и пухленькая, в кукольном платье с плюшевым зайцем под мышкой.
- Настенька, - прочла девушка на обороте.
Третий удар колокола не выдержала сама часовня – балка треснула, и ветхое строение сложилось, будто карточный домик. Стон изнеможения сорвался с потрескавшихся губ. Не Джейн рухнула на колени, и беззвучные слезы покатились по грязным щекам. Выходит, что она все это время шла в никуда. Сетка сосудов от плеча распространилась на грудь и шею. Казалось, то разрушилась не часовня, а ее тело.
- Постойте!
Ворота со скрипом закрылись за спиной юноши с пустыми ведрами в руках. Девушка стиснула зубы и попыталась встать. Пошатнувшись, она упала на разбитые колени. Отвращение к собственной беспомощности отдавало привкусом дорожной пыли во рту. А самым досадным было то, что она упустила парня из виду. Сколько же она не видела людей? Не слышала их речи? Примут ли они ее после всего, что произошло?
- Мисс, что случилось?
- О, - только и сумела выдавить она в ответ.
Его лицо казалось знакомым. Девушка силилась сконцентрироваться на чертах, но они словно расплывались или смазывались. Получалось рассмотреть лишь глаза – зеленые, темные, очень похожие на болото. И взгляд такой же затягивающий, холодный, вселяющий страх.
- Помогите мне, - пролепетала она. – Помогите! Я не хочу умирать…
- Милая, - пальцы сжали ее плечи, - тогда тебе придется воскреснуть.
Вскрикнув, девушка обмякла на руках у парня. Его губы тронула довольная ухмылка. Подхватив ее на руки, юноша направился к холму, на котором еще недавно стояла часовня.
В горле першило. Грудь сжимало стальными обручами. Она пыталась позвать на помощь, но абсолютная, живая тьма не позволяла – ее сгустки заполняли ноздри, вязкой субстанцией входили в горло и перекрывали гортань. Жарко, как же жарко! Когда же это все закончится? Когда она выберется отсюда?
Нарастающий гул откликался сверлящей болью в висках. Девушка зажала уши руками. Хлесткая пощечина обожгла щеку и ее глаза, будто по взмаху волшебной палочки распахнулись.
- Это город мертвых, милочка, - отжимая компресс, произнес с укором старик. – И здесь должно быть тихо.
Она не сразу поняла, что гулом в голове был ее собственный крик. Старик со сморщенным лицом, похожим на печеное яблоко, одарил ее оценивающим взглядом.
- Как я оказалась здесь?
Всклоченные, не знавшие долгие годы расчески, волосы старика, практически касались потолка. Пол покрывал слой чего-то, что напоминало жир. Ноги хозяина издавали чавкающий звук при ходьбе, и девушка едва сдерживала рвотные позывы. В комнатушке десять на пять метров не было ничего, кроме округлого окошка под самой крышей и кровати, на которой она, собственно, лежала.
- Кто вы? – девушка вжалась в спинку кровати, когда старик поравнялся с ней. – Как я здесь оказалась?
- Потерпи, дорогуша, - он надавил на ее плечи с недюжинной силой, и она была вынуждена лечь. – Осталось всего ничего, самое страшное уже позади.
- Послушайте, мне нужен телефон.
Старик разгладил компресс на ее лбу. От грязной тряпицы несло тухлятиной. Девушка попыталась убрать компресс, но старик ловко перехватил ее руку.
- Потерпи, - настойчивее повторил он. – Не ты первая, не ты последняя.
На стенах виднелись фрагменты обоев в мелкий цветочек. Девушка почувствовала, как внутри закипает ненависть. Треклятые чайные розы, шли бы они вместе с фарфоровыми куклами, которыми нельзя играть, и этой комнатушкой, сырой, затхлой, словно могила!
- Ну, все, тише, - старик затянул ремень на ее щиколотке. – Признаться честно, дорогуша, я восхищен твоей жаждой жизни. Малышка Джейн, это и правда, здорово!
«Бежать, - застучало в висках. – Бежать. Бежать!»
Старик обнажил гнилые зубы в оскале. Половицы прогибались под тяжелыми шагами. Девушка дернула рукой, и кожаный ремень впился в кожу.
- Отдашь ему, - старик, заливаясь совершенно безумным хохотом, вложил ей в ладонь два медяка. – Он привезет. Привезет.
- Куда?!
Дверь слетела с петель, сбив старика с ног. Девушка вжалась в кровать, словно та могла сделать ее невидимой для мучителя. Швей переступил порог. Казалось, что с момента их последней встречи, преследователь встретился с фурой: тело его изогнулось, будто позвоночник сломался в нескольких местах, двигался он порывисто, на полусогнутых в обратную сторону ногах. Половина лица розовела недавно зажившими шрамами, а вместо шва на месте правого глаза виднелось сквозное отверстие.
- Я не твоя Джейн, - прошептала она, подаваясь вперед. – Слышишь меня? Мне не идет это имя!
Ремни натянулись до предела, и девушку отбросило обратно на матрац. Тупая боль разлилась по телу. Блаженство и неведение растекались вместо крови по венам. Будь что будет. Теперь ей не страшно.
«Безнадежность, - прошелестел столь знакомый голос, - это когда тебя закапывают живьем в могилу».
Шумный выдох отозвался головокружением. Ладони уперлись в шероховатую поверхность. Тело ныло и повиновалось с трудом. Темнота, тишина. Невозможно вдохнуть полной грудью. Воздух затхлый и его катастрофически не хватает. Танцующий огонек на краю спички выхватывает прямоугольную крышку, всю усеянную трещинами. Судорога сводит горло, и последний отголосок света гаснет.
«Ничего не вижу, ничего не слышу, не могу толком дышать. Если умру – пускай лучше кремируют», - стучит в висках.
Девушка стискивает зубы и медленно выдыхает. Нужно экономить кислород, дольше, чем на час его не хватит. Скрестив руки на груди, она начинает тянуть рубашку вверх. Сердце колотится, словно бешеное, хриплые стоны срываются с губ. Нельзя кричать, нельзя думать о том, что здесь очень мало места. Иначе случиться как тогда в детстве, в подвале.
Завязав рубашку вокруг головы узлом, девушка ударила ногой по крышке гроба. Глубокий вдох, за ним – выдох и еще удар. Земля в свежей могиле рыхлая, бороться с ней было относительно легко. Только бы не начался дождь.
Костяшки пальцев сбились в кровь, нога, казалось, уже самопроизвольно молотила крышку. В конечном итоге последняя подалась, и земля потоком ринулась внутрь. Девушка едва поспевала перенаправлять ее по сторонам.
Утрамбовав землю, она села.
«Двадцать первый век, - переводя дух, злилась «покойница», - прогресс, вашу, кхм! Как же меня умудрились похоронить живьем? Неудивительно, что мне виделись такие ужасы. Сколько же я провела в гробу?»
Пальцы погрузились в землю, и девушка медленно выровнялась во весь рост. Сорвав рубашку с головы, она расплакалась – наконец-то свет в конце тоннеля! Небо только начинало светлеть, воздух дышал свежестью. Шелест ветра и пение птиц казались ей первозданными дарами Творца. Она родилась сегодня второй раз. И как приличный новорожденный ничего о себе не помнила.
Первые лучи солнца пробивались сквозь купол деревьев. Среди зарослей чапараля она насчитала еще четырнадцать могил. Ровный участок, обнесенный невысоким забором из досок, внушал тревогу. Кому хватило ума выделить под кладбище участок в лесу? Согнувшись пополам, девушку вырвало. Бурая жижа, походящая на кофейную гущу, моментально впиталась в землю. Кто хоронит людей в лесу? Зачем? Ведь даже неопознанные тела придают земле на городских кладбищах. Пересилив нарастающий страх, девушка взглянула на собственную могилу.
- Джейн Доу, - прочла она рукописный текст на табличке, - номер пятнадцать. Октябрь две тысячи семнадцатого года.
«Какое имя мне подойдет? – всплыло в памяти. – Джейн».
На подгибающихся ногах девушка двинулась к соседней могиле. Холм уже просел, от цветов остались только коричневые стебли. Но на деревянной табличке хорошо читалось имя – Джейн Доу.
- Мы все его Джейн, - стонал ветер. – Мы не хотели умирать.
Разные года, разные номера и одно на всех имя – Джейн Доу. Некоторые могилы поросли травой, другие сохранили только табличку из камня. Тому, кто хоронил девушек в лесу, было важно видеть их имена. Он приходил любоваться своим шедевром.
- Не ты первая, не ты и последняя, - прошептала она. – Целых три девушки за этот месяц…
Пульсирующая боль сжала предплечье, и Джейн номер пятнадцать обернулась. Стеклянные глаза с алыми прожилками пригвоздили ее к месту. Изрезанное лицо в паре сантиметров от нее вызвало желание коснуться собственного. Сквозь светлые пряди незнакомки просматривался череп, два пальца на правой руке были сломаны. Плоть сильно разложилась, местами виднелись кости, но чем дольше она смотрела на покойницу, тем сильнее крепла уверенность – при жизни они были похожи, как сестры.
- Ты пыталась выбраться из гроба?
- Отомсти, - захлебываясь коричневой жижей, прохрипела покойница. – У тебя получилось.
Пронзительный крик заставил Не Джейн обернуться. Крепкого телосложения мужчина тащил к свежей могиле девушку. Несчастная предпринимала слабые попытки освободиться, царапая руку, держащую ее за волосы. Сердце пятнадцатой кольнуло – ей до боли был знаком этот потухший взгляд, смирившегося с отведенной ему участью, человека. Мужчина рывком поставил жертву на ноги. Губы прошептали что-то невнятное, и увесистый камень опустился с размаха на затылок блондинки.
- Мы не нужны никому. – Ведение померкло, и девушка обернулась к говорящей. – Ненужные люди лежат среди ненужных. Нас не станут искать. Нашего исчезновения мир не заметит. Нам не привыкать к роли жертвы. Поторопись, иначе мы останемся ненужными навсегда.
Выжившая кивнула и побрела по тропинке вдоль деревьев. Ненужная и никчемная, вот какой девушка чувствовала себя всю жизнь. Горькая улыбка застыла на губах – она не могла вспомнить своего имени, но отчетливо переживала эмоции, что сопутствовали жизни с ним.
Очень вовремя начался дождь. Он смывал грязь и кровь с тела одиноко бредущей вдоль дороги девушки. Серебристый внедорожник поравнялся с обочиной. Самодовольное выражение медленно сползло с лица водителя, мужчина выбежал под дождь и распахнул перед ней дверцу пассажирского сидения.
- К метро, - бросила она.
Яркий свет слепил глаза. Тяжелый воздух пропах лекарствами. Все слишком чистое и вылизанное, вызывает раздражение. Пиканье аппаратов, бесконечная беготня персонала вгоняла в уныние, а еще – раздражала. От манипуляций постоянно хотелось спать. Радовали только ромашки в вазе и фотография дома на Розовой улице.
- … совсем плоха, мистер Фергюсон. Не знаю.
- Под мою ответственность.
Состав с грохотом пронесся мимо, и девушка отступила от края перрона. Помимо нее нужного поезда дожидалось еще десятка два человек. Колкие взгляды впивались в спину дротиками, но стоило обернуться, как каждый возвращался к своим «сугубо важным делам» по типу газет и разглядываний носков ботинок. Люди такие люди и все в них остается неизменным. Разве что камнями не кидаются, как в детстве.
Скрежет колес отозвался жжением в груди. Девушка согнулась пополам и закашлялась. Комья земли вперемешку со слизью не давали дышать. Казалось, шею стянули свинцовым воротником. Ногти скользнули по груди вверх и впились в чужие, невероятно холодные пальцы.
- Ты последний осколок. – Щеку обожгло горячим дыханием. – Сдохни же, наконец!
Удар, второй, третий. Девушка попыталась подняться, но колени скользили по мокрой земле. Он бил, вкладывая всю ненависть. А она все не хотела умирать, все пыталась отползти. А когда сил сопротивляться не осталось, то жертва старалась хотя бы прикрыть голову.
Дверь с цоканьем отворилась, и девушка вошла в вагон. В отражении она заметила два смазанных силуэта. Неразборчивый шепот пронесся по вагону, и стекла покрылись инеем. Сидящая напротив женщина расслабила воротник. На лбах людей выступили бусины пота, кто-то в конце вагона начал задыхаться.
- Здравствуй, Рей.
Зеленые глаза молодого мужчины округлились, и портфель выскользнул из его рук. Зрачок расширялся, пока не заполнил белки полностью, бугрящиеся вены змеями поползли по лицу, окрашивая кожу в землистый оттенок. Губы вытянулись ниточкой. Кожа треснула от уголков губ до кончиков ушей.
- Джейн, - произнес он голосом, похожим на блеяние козы.
Суставы с хрустом провернулись, рубашка треснула, обнажая остроконечные костяные гребни. Ему очень тесно в мясном костюме, плоть сковывает, не позволяет использовать силы в полном объеме. Но он неживой, он пока не может существовать без мерзких оков смертного. Рот вытягивается, обнажая три ряда акульих зубов.
- Моя… - клокот вперемешку с роем насекомых высвобождается из глотки. – Джейн.
- Меня зовут Анастасия.
Ничтожество. Ненужный человек. Мальчик-сирота, изгой и неудачник. Парни бьют, а девушки смеются в лицо. Но даже у ничтожеств бывают таланты. Талант Рея проявился в умении заключать сделки.
- Каждые пять лет по пятнадцать Джейн, - прошептала Анастасия. – И ты назвал нас именно так, чтобы лишний раз подчеркнуть для себя, что мы ненужные люди. Да, если бы нас нашли, то вне сомнения признали Джейн Доу – ты так изуродовал тела, что их не опознать.
Швей вжался в пол. Лампы издали треск и разгорелись с новой силой. Пассажиры поднялись с мест, вытянувшись по струнке. Немигающие взгляды блекло-голубых глаз пригвоздили бывшего преследователя к полу.
- И это ничтожество я так боялась?
Лампы посыпали головы людей потоками искр. Состав со свистом сорвался на бег. Свет выхватил сжавшегося клубочком парня в окружении десятков светловолосых девушек. Набирая скорость, поезд влетел в тоннель. Скрежет металла с воем заглушили истошные крики того, кого разрывали на части заживо.
P.S. Нет замка без ключа, как нет проблем без решений. Я так хотела жить, что умудрилась удрать с поезда, идущего в один конец. Главное – не сдаваться. И если вам с пеной у рта станут доказывать, что выхода нет только из гроба – не верьте. Иногда можно выбраться даже оттуда.
Джейн Доу - в англосаксонском праве – неопознанное тело женского пола.
Новость отредактировал Mina Harker - 11-08-2017, 23:59
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Призраки лес кладбище убийца убийства авторская история