Сдохни, тварь!
"Никакой ошибки, милочка, вы беременны".Слова врача, как заезженная пластинка, навязчиво крутились в голове. Уже который час Аня бесцельно бродила по улицам города, находясь в легком шоке от новости. Беременна. Неужели такое возможно? После пяти-то лет безрезультатного лечения и вердикта "бесплодна", не оставляющего никаких шансов на чудо. Врачи утверждали, что у нее никогда не будет детей, и советовали смириться с этим фактом. Смириться! Словно стерпеться со старыми обоями. Их приговор сломал ей жизнь. Безо всяких объяснений ушел Виктор. В душе Аня понимала его и не винила. Каждый нормальный мужчина мечтает о детях. Сложнее было выносить жалостливые взгляды соседей и знакомых, слышать перешептывания за спиной. Городок у них маленький, почти все знают друг друга, и новости расходятся быстро. Провинции неведомы тайны. Если с работы она просто ушла, то сбежать от расспросов старушек на лавочке было некуда. Оттого и поехала в областной центр, когда редкие недомогания стали постоянными. Подальше от любителей чужих секретов. Хотя теперь сплетен не избежать все равно.
Беременна. Поверить в это до сих пор было сложно. Но тринадцать недель исключали ошибку. А состояние - слабость, тошнота по утрам - говорило само за себя. Аня сначала грешила отнюдь не на истинную причину своего плохого самочувствия: списывала все на депрессию и нервное расстройство. После ухода Виктора она замкнулась в себе, устроилась на работу в кафе на трассу, чтобы видеть поменьше знакомых лиц, и наотрез отказывалась встречаться с мужчинами. Не была готова еще к кратким, ничего не значащим свиданиям - постоянному напоминанию ее горя и ущербности. Лишь однажды нашло какое-то затмение, когда в кафе заглянул в начале апреля проезжий парень. Было в его внешности что-то необыкновенное, заставившее забиться учащенно сердце: то ли ласковый, обволакивающий дурманом голос, то ли все понимающие, затягивающие в свою глубину, глаза цвета молочного шоколада. Аня сама не поняла, как очутилась с незнакомцем в тесной подсобке. А накопившиеся в душе за полтора года боль и одиночество вырвались пылкой страстью. Она не лелеяла никаких иллюзий насчет продолжения их отношений и даже удивилась, когда Антон взял ее номер телефона, оставив взамен свой. На этом сказка закончилась. Не дождавшись от него звонка, девушка позвонила сама. "Данный номер не существует", - был ответ оператора. "Нет так нет", - подумалось с горькой усмешкой. Случай забылся. И вдруг - ловите привет из прошлого. Она не знала - радоваться или печалиться. С одной стороны - хотелось ребенка. С другой - кто их будет содержать во время декрета, ведь родных у нее нет. И опять проходить сквозь поток сплетен, кривых усмешек, наигранной заботы и расспросов не хотелось.
Незаметно на город опустились сумерки. Длинные тени от деревьев и кустарников легли на асфальт, протянув сучковатые щупальца в разные стороны. Улицы сразу стали неуютными, пугающими, и Аня, глянув на часы, заспешила к ближайшей остановке. Дневная электричка давно ушла, теперь придется добираться на последней, десятичасовой. Заметив выруливающий из-за угла автобус с девятым номером, девушка припустила бегом. Вот удача, доедет прямо до вокзала. Она еле успела заскочить в салон, как дверцы за спиной с тихим шуршанием закрылись, а водитель нажал на газ. Автобус оказался почти пустой - только две бабульки, дородная женщина с авоськами и невзрачной внешности мужичок. Аня опустилась на свободное место, уставилась слепо в окно. Поворот шел за поворотом, одна улица сменяла другую. Время от времени автобус останавливался, открывались дверцы, кого-то впуская, кого-то выпуская. Из старых пассажиров остались бабка и мужичок. Аня всмотрелась в темноту за окном. Маршрут был незнакомый. Автобус ехал совсем не на вокзал.
- Извините, это девятый номер? - обратилась она к старушке.
- Не, голубушка, шестой.
- Как шестой? На табличке стоял девятый!
- Ошиблася ты, деваха, - вклинился в разговор мужичок. - Шестой это автобус... Табличка, поди, перевернулась.
- Черт! Как же мне теперь на вокзал добраться?.. - в растерянности пробормотала Аня.
- Не волнуйся, дочка, - улыбнулась бабулька. - Выходи на следующей остановке и езжай в обратную сторону. Седьмой или пятнадцатый прямехонько довезут до вокзала.
Поблагодарив за совет, девушка вышла из автобуса, о чем сразу пожалела. Район был - хуже не пожелаешь. По правую сторону от дороги - пустырь, превращенный в свалку, дальше вдоль трассы тянулся высокий забор какого-то предприятия - в темноте не разобрать. На левой стороне к засохшему клену жалась ржавая покореженная остановка, будто побывавшая в руках неведомого силача, пытавшегося смять ее в лепешку. "Микрорайон "Луч" - сообщали поблекшие буквы на вывеске. Более неподходящее название для столь мрачного места придумать было сложно. Единственным лучом тут являлся разве что одинокий фонарь у двухэтажного дома на отшибе, рядом с которым высился подъемный кран и чернели сваи под строительство высотки. Ждать автобуса в этом темном царстве в одиночестве - перспектива невеселая. Но куда деваться? Аня перешла на противоположную сторону дороги, притулилась к дереву. Внутрь остановки зайти не решилась - рухнет еще ненароком, да и несло оттуда всеми ароматами вокзального туалета. Время шло, автобус не появлялся. Стрелки на часах показывали шесть минут девятого. Девушка занервничала. Не опоздать бы на последнюю электричку!
Внезапно тишину разорвало разухабистое: "Я!.. Коней напою!" Судя по голосу и полному непопаданию в мотив, орал пьяный. Вскоре раздались шаркающие шаги, и появился сам певец. Аня предусмотрительно спряталась в тень за остановку. Мужчина был высок, плечист, с перепачканной в крови физиономией и в стельку пьян. Последнее совсем не помешало ему заметить юркнувшую в темноту девушку. Осклабившись, он обогнул остановку, резко выглянул из-за угла.
- Бу! И че мы тут делаем такие красивые и одинокие?
Его попытка флирта вызвала у Ани только страх.
- Мужа жду, - отступила она на шаг, выдав самую нелепую отговорку на свете. - Сейчас подойдет. Он у меня боксер.
- Мужа? Да еще боксера? И здесь? - певец, не веря, ухмыльнулся, стерев рукавом кровь со щеки. - Ну, считай, что дождалась. Вот он я, иди ко мне, моя женушка.
Расставив руки, мужчина качнулся к ней, стараясь сграбастать в объятия. Девушка вскрикнула, рванулась вправо, но пьянчуга успел ухватить ее за рукав блузки. Ткань затрещала, оголяя плечо.
- Не кочевряжься, курица, тебе понравится.
Аней овладел ужас. Она с силой ударила претендента в мужья коленом промеж ног, тот рухнул на землю, разразившись отборным матом и выпустив из пальцев полуоторванный рукав. Не дожидаясь, пока мужчина придет в себя, девушка бросилась к стоявшему на отшибе дому, перепрыгивая через рытвины и канавы. Там люди, помогут. Разочарование, граничащее с паникой, сдавили горло рыданием, когда она забежала во двор. Двухэтажка оказалась нежилой, подготовленной под снос. Неподалеку раздалась ругань пьяного. Девушка заозиралась в поисках укрытия. Скользнув в углубление под балконом, скрытое кустом боярышника, затаила дыхание. Вскоре из темноты вынырнул мужчина, обошел двор, заглянул в подъезд. Более доскональные поиски его не вдохновили и, обозвав всех женщин шлюхами, удалился восвояси.
Выбраться наружу Аня не решалась долго. Выжидала, прислушивалась, не раздадутся ли вновь шаги. Вдруг мерзавец просто притаился? Но кроме скрипа покачивающегося на цепи фонаря, ничто не нарушало тишины. Этот звук почему-то нагонял на нее необъяснимую жуть. Может, потому, что фонарь раскачивался при полном отсутствии ветра? И излучал странный мертвенно-голубоватый свет? Набравшись смелости, она, наконец, покинула укрытие. Уже спокойно огляделась вокруг. Ранее впопыхах девушка не обратила на дом внимание. Теперь же могла рассмотреть его в полной мере. Это было не просто двухэтажное строение, а настоящий особняк. Старинный и таинственный, сохранивший даже в обветшалом виде некую монументальность. Прежде ей встречались подобные дома разве что на картинках в учебниках истории. Крыльцо широкое, высокое, с крепкими перилами по краю; веранда с колоннами, поддерживающими крышу; арочные окна украшены резными наличниками и ставнями; бревенчатый фасад густо зарос диким виноградом... Все это оживляло в памяти образы из пьес и романов, прочитанных когда-то в школе. Особняк казался живым существом, со своей душой и характером, и Аня предпочла не тревожить его покой. Как ни боязно возвращаться на остановку, но придется идти назад. Автобус - единственная надежда выбраться отсюда.
Девушка двинулась в направлении дороги. Но, не успев сделать и десяти шагов, замерла. Показалось, или впрямь плакал ребенок? Бред, откуда ему тут взяться? А если играл и потерялся? Или еще хуже - сломал ногу и лежит беспомощным, а родители сходят с ума от волнения. Девушка прислушалась. Тихо. Нет, показалось. Едва она решилась идти дальше, детский плач возобновился вновь. Аня не раздумывая повернула к дому. И остолбенела. Струйка холодного пота скатилась по спине. Под одиноким фонарем сидела собака. Огромная, черная, со всклокоченной шерстью и злобно горящими зеленым огнем глазами. В голубоватом свете псина выглядела жутко. Сразу возникло непреодолимое желание поскорее отсюда уйти, но ребенок продолжал хныкать, и бросить его тут одного у Ани не хватило совести. Подобранная с земли крепкая палка придала немного уверенности. Держась боком к собаке, неотрывно следившей за ней, девушка направилась к крыльцу.
- Малыш, я сейчас тебе помогу, - крикнула она для большей храбрости.
Звук голоса хоть немного разгонял страх, сжимающий ее холодными тисками.
- Я иду, малыш, иду.
Дюжина ступеней показались бесконечностью. С замиранием сердца Аня потянула за латунную ручку. Дверь на удивление легко отворилась, открыв взору тесный коридор. Половицы поскрипывали под балетками, в воздухе пахло пылью и сыростью. Девушка достала из сумочки мобильный телефон. Света от дисплея было маловато, но это лучше, чем шастать впотьмах. Внутри особняк выглядел захламленным и мрачным. Все здесь резко контрастировало с загадочной привлекательностью фасада. Повсюду пустые бутылки, окурки, ошметки грязи и прочие, не красящие "гостей" дома следы.
Аня вошла в просторный зал. Люстра превратилась в кокон из паутины и пыли, ковер под ногами наполовину сгнил, от него смердело мокрой псиной. На месте камина громоздилась куча битого камня. Вдруг где-то над самой головой раздался топот, и следом - глухой стук, словно некто уронил на пол мешок с мукой. Вновь послышалось прерывистое детское хныканье.
- Эй! - позвала девушка. - Где ты?
Взгляд натолкнулся на довольно крутой каскад ступеней. Она осторожно поднялась по лестнице, придерживаясь за пыльные перила. Ей было не по себе. Всхлипы несчастного ребенка не умолкали ни на мгновение.
Перед ней предстал длинный коридор с одной-единственной слегка приоткрытой дверью в самом конце. Стоило Ане сделать первый шаг - и плач прекратился. Повисла тяжелая, пугающая тишина. Окна были наглухо заколочены досками, и в коридоре царила темнота. Только в узкую щелочку между дверью и наличником просачивался робкий, дрожащий свет, даруя жизнь причудливым теням, играющим на стенах и потолке. Тихо ругаясь, девушка двинулась вперед. В комнате сильно пахло гарью. А на полу спиной к двери сидел мальчишка в грязной рубахе и тихо всхлипывал.
- Вот ты где! - ласково проговорила Аня, приблизившись к ребенку. - Не бойся, малыш, сейчас я отведу тебя домой.
В дрожащем свете его лицо казалось бледным, из-под плотно смеженных век сочились слезы.
- Не нужно плакать, - дотронулась она до него.
Мальчишка распахнул глаза, и девушка в испуге отшатнулась. Зрачки ребенка застилали бельма. Он поднял руку, коснулся пальцем одной из карт, разложенных перед ним на полу рубашкой вверх. Аня могла поклясться, что мгновение назад их тут не было. К вящему ужасу девушки карта воспарила в воздухе. Ребенок проделал тот же фокус еще пять раз. Дал ей внимательно рассмотреть картинки.
Дева. Младенец. Бог. Дьявол. Смерть. Черная Луна.
Затем над каждой картой начертал в воздухе огненной вязью знак, сопровождая названиями:
- Рэйхе. Отхду. Саркей. Дагу. Ивог. Зра.
Аня боялась пошевелиться. Направив палец на ее живот, мальчишка прокаркал старческим голосом:
- Они знают про него. Знают и боятся. Им неведомо, чем обернется его пришествие. Он вне света и тьмы. И когда он родится, ничто уже не будет прежним. Их это тревожит. Но право смерти не в их власти. От тебя зависит - наступит ли новая эпоха.
- Кто - они? - тихо спросила девушка.
Мальчишку охватил огонь. Плоть закипела, потекла горячим воском. Карты закружились вихрем, осыпались на пол пеплом. Под ноги девушке упали только две уцелевшие картинки: бог и дьявол. Аня захлебнулась криком... и пришла в себя.
Она вновь находилась у покореженной остановки. С шумом и лязгом к ней приближался автобус, заливая светом фар дорожное полотно. Двери не успели до конца распахнуться, а девушка уже протиснулась в салон. Сунув деньги удивленному водителю, вжалась в кресло.
- Сон... - пробормотала она. - Просто сон...
И тут ее взгляд коснулся балеток. Они были перепачканы копотью и пылью.
***
Вода обжигала холодом и сильно пахла хлоркой. Но Аня вновь и вновь набирала ее в ладони, плескала в раскрасневшееся лицо. Она, как могла, оттягивала момент возвращения в зал, но, сколько ни прячься - выйти придется. В последнее время с ней творилось что-то неладное. После того как ей привиделся в заброшенном доме мальчик, она начала медленно сходить с ума. У нее появилось стойкое ощущение, что за ней следят и даже хотят убить. Если первые случаи она списала на случайность, последние заставили задуматься и насторожиться. Отсутствие кабины за дверями лифта, падение огромного плаката с высоты восьмиэтажного дома в метре от нее и рухнувшее дерево с оборванным проводом электропередач через мгновение, как она отошла в сторону, наводили на невеселые мысли. У нее паранойя. Ее жизнь стала невыносимой из-за вечного страха и напряжения. Сны были наполнены кошмарами, явь - галлюцинациями. То в руках плавится чайничек для сливок, то в тарелке с супом плавает змея. А сегодня опрокинула на дальнобойщика термос горячего кофе, из которого, по ее мнению, торчала крысиная морда. Со стороны ее поступок выглядел совершенным свинством, но не могла же она вместо разумных доводов лепетать, что ей примерещилось. В итоге дальнобойщик обругал ее последними словами, а потом досталось от хозяина кафе. Работодатель не отличался ангельским терпением и приговор вынес быстро: "Уволена".
- Это все беременность, - бормотала она, остужая лицо водой. - Веду себя как последняя дура.
Списать все ее странности на эту причину было проще всего. Но как объяснить повторяющийся каждую ночь сон? Она знала его наизусть и все равно холодела от ужаса.
...Молочно-серый туман висел густой пеленой, поглощая все звуки. Кроме поскрипывания одинокого фонаря, раскачивающегося на ржавой цепи. "Скрип-скрип", - словно ножом проводили по костям. И чужой взгляд - пристальный, злобный - жег спину. Громада дома выныривала из тумана неожиданно. Тяжелая дубовая дверь распахивалась сама, обдавая лицо порывом ветра. Черный коридор втягивал девушку в свое чрево, где словно по мановению волшебной палочки вспыхивали свечи, заливая помещение светом. Оно выглядело по-другому, чем в первый раз. Ни паутины, ни хлама. Стены отделаны позолотой, на полу ковровая дорожка. В углах вазоны с цветами. Из большого зала доносилась тихая нежная музыка. Она манила своей чистотой и страстью, и Аня ночь за ночью устремлялась на ее звук. А перешагнув порог комнаты, замирала в изумлении.
Все блистало красотой и чистотой, будто мгновение назад здесь проходил бал, и гости только что разошлись. Ярко горела люстра, тяжелые парчовые шторы с множеством причудливо собранных складок украшали окна. На постаменте в углу стоял белый рояль. Жарко пылал камин. А над ним висел огромный портрет молодого мужчины в богато украшенном камзоле. Его черты лица казались до боли знакомыми и кого-то напоминали, но кого - никак не удавалось вспомнить. Неведомая сила тянула наверх по крутым ступеням, в самый конец коридора, в комнату, где она видела мальчика. Роскошная обстановка меркла при виде обнаженной старухи, сидевшей в окружении черных свечей на ковре. Ее дряблую кожу испещряли письмена. Руки сжимали деревянную куклу.
- Он принесет нам смерть! - голос старухи походил на шипение змеи. - Убей щенка. Не дай ему родиться. Или сдохнешь сама.
Заканчивался сон всегда одним и тем же: шею Ани захлестывал шелковый шарф, и она задыхаясь проваливалась во тьму...
Ни теплое молоко, ни снотворное не помогали избавиться от кошмара. Отчаянье и надежда получить совет привели ее в церковь. Но вместо помощи девушке предложили сначала купить в церковной лавке семь свечей, ладанку и позолоченное кольцо "Спаси и Сохрани". Битых два часа ждала возможности поговорить со священником. Тот выслушал ее историю, пожалел и попытался приободрить. Тем удивительнее было слышать от него завуалированное предложение сделать аборт. Он не указывал напрямую, нет, а плел тонкую вязь из мудрых слов, пока не подвел ее к столь жуткому итогу.
- Но это убийство! - удивилась Аня. - Ни одна религия не одобряет аборты!
- Бог милостив, - с теплой улыбкой отвечал священник, - иногда лучше не мучить себя и окружающих. Родив во грехе, ты навлечешь еще большие неприятности.
Аня почувствовала, как в душе зарождается отвращение. Она вежливо поблагодарила за совет, но отказалась ему следовать. Тогда поп посуровел. Предложил прийти в воскресение на службу или сделать небольшое пожертвование. И тогда, быть может, благодать снизойдет к одинокой и согрешившей молодке...
Аня закрыла кран, прислонилась лбом к зеркалу, возвращая себе спокойствие. И тут же отпрянула в ужасе. В мерцающем стекле виднелось отнюдь не узкое помещение уборной, а бесконечно длинный, выкрашенный в зеленый цвет коридор. В зеркале появилась девушка с русыми волосами и в белоснежном балахоне. Лицо ее казалось натертым мелом, вокруг глаз пролегли тени. Незнакомка в отражении отличалась неестественной худобой, что подчеркивал сильно выпирающий живот. Девушка зарыдала. Одеяния на уровне бедер быстро пропитывалось кровью. Послышалось уханье совы, следом - волчий вой.
Аня сорвала тяжелую керамическую крышку с бачка унитаза и с криком запустила в зеркало. Осколки разлетелись по полу, вобрав в себя обрывки кошмарных видений. Мысли об аборте уже не казались девушке такими кощунственными. Ведь это так просто - уступить; избавиться от всего разом.
Взяв с полочки клатч, она быстро зашагала к двери. Под ногами хрустели осколки стекла и крошки керамики.
В зале по-прежнему было немноголюдно, а из колонок лился поток приторно-сладких словес очередного недоделанного "шансонье"; взгляды четверых посетителей тут же прилипли к уволенной кассирше. Анины щеки полыхали невидимым огнем. Она бурей пронеслась через помещение, не обмолвившись ни словом с бывшим начальником. Двери с грохотом захлопнулись за спиной, отсекая еще один смутный период в ее жизни.
Опустившись на скамейку перед кафе, девушка уткнулась лицом в ладони: одинокая, выброшенная на обочину жизни, измученная кошмарами во сне и наяву.
- Кто ты?! И зачем ты делаешь это со мной?! - вскричала она, обращаясь к ребенку. Рядом радостно каркнул ворон. Аня нашла его взглядом, скривила губы.
- Что тебя так обрадовало, черный? Говорят, вы предвестники смерти и бед. В моем случае - очень верное утверждение.
В сумке звякнул телефон. Девушка глянула на адресата. Ленка. Вот кому можно выплакаться в жилетку, кто поможет и подскажет.
- Привет, подруга. Ты мне нужна. Приезжай скорее.
- Буду через час, - прозвучал лаконичный ответ.
Ленка ворвалась в квартиру, как всегда полная энергии, с идеальной прической и макияжем.
- Ну, что у тебя случилось? А то в обувном обалденный "Sale", а я здесь, с тобой...
- Обещай, что выслушаешь внимательно и никому не расскажешь, - усадила ее в кресло Аня.
- Что за тайны мадридского двора? Ты ограбила банк? Выходишь замуж за шейха? - немного помолчав, добавила: - Решила сменить пол?
- Я серьезно. Поклянись, что ни одно слово не выйдет за пределы квартиры.
Ленка подняла вверх сложенные вместе указательный и средний пальцы, произнесла с пафосом:
- Клянусь! Или смерть станет мне карой.
Оставив паясничество подруги без внимания, Аня поведала ей все: про беременность, автобус, пьяного, странный дом, слепого ребенка и жуткое предупреждение. Подруга в молчаливой задумчивости смотрела на нее, пока рассказ не закончился. Помедлив, произнесла, тщательно подбирая слова:
- Я, конечно, знала, что все беременные бабы немного сдвинуты, но ты перещеголяла всех.
- Не веришь? Тогда откуда у меня этот след? - девушка рывком распахнула ворот халата.
- Какой след? Там ничего нет.
Аня схватила с комода зеркальце, в изумлении провела пальцами по чистой коже. Никакого отпечатка от шарфа.
- Похоже, я действительно схожу с ума! - она чуть не плача плюхнулась на диван. Подруга присела перед ней на корточки, с мягкой улыбкой заправила упавший на глаза локон за ухо.
- Не выдумывай. Это просто стресс, нервное расстройство. Сначала вердикт врачей, развод с козлом-Виктором, теперь - беременность. Все наладится, - лицо Ленки приблизилось, черты вдруг преобразились, приняв совершенно незнакомый облик: - Но ты ведь не дашь своему ублюдку появиться на свет? Сделаешь аборт?
Аня, вскрикнув, отшатнулась от подруги.
- Ты чего? - удивилась та, снова став прежней.
- Твое лицо... оно было другим! И ты говорила ужасные вещи, требовала убить моего ребенка!
Ленка поглядела на нее с тревогой.
- Ты меня пугаешь. Тебе точно к врачу надо.
- Я была уже у врача! - крикнула в истерике Аня.
- Еще раз сходи! Иначе закончишь свои дни в дурдоме!
- Я докажу, что все было на самом деле. Поедем завтра со мной в область. Сама увидишь тот дом.
- Хорошо, поедем ради твоего спокойствия.
***
Электричка напоминала бочку с солеными огурцами: была так же набита под завязку, а разомлевшие от жары пассажиры имели соответствующий вид и запах. Отвоевав два места возле окна, Ленка трещала всю дорогу без умолку. На ее отличное настроение не могли повлиять даже невыносимая духота и спертый воздух в вагоне. Аня по большей части отделывалась молчанием или обычным поддакиванием. Иногда Ленка толкала ее в бок и, кивая на мужчин, бросающих на них заинтересованные взгляды, с гордостью говорила:
- Вот что значит косметический аффект! Макияж в умелых руках женщины - страшное оружие.
Аня на ее слова только кривилась. "Косметический аффект" стоил ей двух часов сидения перед зеркалом и испорченных нервов. Ленка явилась задолго до отправления электрички, силком усадила ее на стул и с энтузиазмом вдохновленного художника принялась творить над внешностью подруги, словно они собирались на свидание, а не в поездку.
- Женщина в любой ситуации должна выглядеть безупречно, - наставляла она Аню, не забывая отчитывать. - Ты стала похожа на старуху. Тусклые, угрюмые женщины скучны и никому не интересны... Ты слушай, слушай! Кто еще тебе подскажет такое действенное лекарство против хандры и одиночества?
По мнению Ани, сейчас этим лекарством была электричка. Хандрить ей не давала Ленка, а от одиночества избавляла набившаяся в вагон толпа народу. На вокзале им повезло - нужный автобус словно дожидался их на остановке. И через двадцать минут тряски по колдобинам дороги девушки прибыли на место.
- И где твой таинственный дом? - закрутила Ленка головой.
Аня не верила глазам.
- Ничего не понимаю. Чертовщина какая-то. Тут все по-другому.
Район был прежний, никаких сомнений. Это подтверждала стена предприятия и вывеска. Правда, вместо покореженной рухляди стояла новенькая, выкрашенная в оранжевый цвет остановка, а от засохшего клена остался только пень. Но если это еще можно объяснить, то остальное... На месте пустыря находился сквер, торчащие сваи строившейся высотки превратились в двенадцатиэтажный дом с красной черепичной крышей, рядом выросли до второго этажа еще три недостроенные высотки. Старинного особняка не было. Но как?! Как за пять дней могло все поменяться? Ленка молчала, но от ее выразительного взгляда хотелось удавиться.
- Мне не примерещилось! Все было, как я рассказывала!
- Может, район не тот? - предположила подруга.
- Тот самый. - Заметив прогуливающегося с таксой старичка, Аня бросилась к нему. - Скажите, вы с этого района?
Дедуля остановился, внимательно посмотрел на девушек.
- Совершенно точно, милые дамы. А вы кого-то ищете?
- Нет. То есть да. Нас интересует старинный особняк: двухэтажный, с резными перилами, арочными окнами. Он стоял, где сейчас строятся высотки, - затараторила Аня.
- Как же, помню, помню. Красивое здание. Только вы опоздали. Его шесть лет как снесли.
- Шесть лет? - в потрясении пробормотала Аня. - Это невозможно. Я пять дней назад была здесь и заходила в него.
Старичок покосился на нее как на сумасшедшую, перевел взгляд на Ленку. Та многозначительно пожала плечами.
- Вы ошибаетесь. Я лично наблюдал за его сносом. Мы как раз с Матюшей, - старичок погладил собаку, - въехали в новую квартиру в построившейся высотке. А на следующий день три тягача пытались развалить на части особняк. Они провозились полдня. Дом стоял, как скала, даже не шелохнулся. Умели же строить в старину! Только взрывники и справились. А жаль. Такие здания сохранять надо, а они под ковш.... В нашей стране, увы, принято забывать свою историю. М-да, грустно... А вы знаете, что дом принадлежал известным торговцам рудой и ценными металлами? А еще ходили слухи, будто хозяева занимались черной магией и в подвале проводили ритуалы поклонения дьяволу? - Аня внутренне напряглась. Увидев заинтересованность в ее глазах, он продолжил: - Вообще, судьба хозяев дома очень трагична и овеяна многими загадками. Мужчины гибли, не достигая тридцати лет, женщины кончали жизнь самоубийством. Все они похоронены на старом кладбище. Все, кроме одного. Последний потомок рода Андрей Валерьянович исчез бесследно. Правда, время было тревожное, революция. Но его личность самая занимательная. Сколько всего невероятного приписывали ему. Говорят, в его дневниках была одна загадочная фраза, которая не дает покоя любителям мистики: "Я умею управлять временем, и будущее для меня не тайна".
- А откуда вы все это знаете? - спросила Ленка.
- Я в свое время, очаровательные создания, очень интересовался биографией этого дома. Мое детство прошло в его стенах. До войны здесь находился детский приют. Да и историю своего города и его знаменитых жителей надо знать.
Дальше Аня уже не слушала. Ощущение, что кто-то взял и смял ей мозг, не оставляло девушку. Шесть лет назад! Шесть! Объяснений у нее не находилось. Она отрешенно поплелась по дороге.
- Эй, - догнала ее Ленка, - ты собираешься пешком до центра топать? Глянь, автобус идет.... Поехали!
В электричке Аня не проронила ни слова. Все ее мысли были заняты кошмарами, загадками и поиском выхода из этой западни.
- Слушай, а у тебя есть знакомый экстрасенс? - огорошила она подругу вопросом.
Ресницы Ленки захлопали как у фарфоровой куклы.
- Хорош фигней маяться! - воскликнула она. - Роди ребенка. Устройся на новую работу и заведи, наконец, нормального мужика! Все причуды пройдут сразу.
- Так и сделаю. Но экстрасенса-то знаешь?
- Ты меня хоть слышала? А, черт с тобой! Держи, - вырвав из блокнота листок, Ленка черканула адрес и телефон. - Без договоренности не приходи. Агния этого не любит. И конфет с коньяком не носи. Она статуэтки птичек собирает. - На насмешливый взгляд подруги вспыхнула: - Ну, была я у нее пару раз. Ради интереса! Правдиво сочиняет. Может, тебе мозги вправит.
Агния словно ждала звонка. Не дав Ане договорить, сухо бросила:
- Садовая семнадцать. Жду через полчаса.
Памятуя о Ленкином наставлении, девушка забежала в магазин, купила фаянсовую статуэтку журавля и в назначенное время топталась у калитки, выглядывая с опаской - нет ли собак.
- Заходи, не бойся. Мне собаки для охраны не нужны. Меня другие псы берегут, - распахнула дверь гадалка.
Выглядела женщина вполне обычно, без идиотских побрякушек и пестрого макияжа. Только на шее висел оберег. Аня с завистью отметила, что, невзирая на зрелые годы, у гадалки очень хорошая фигура и глаза яркие, цепкие, точно видящие человека насквозь. Агния проводила ее в комнату, погруженную в полумрак, велела сесть на стул, сама опустилась в кресло напротив. Взяв девушку за руку, пристально всмотрелась в глаза.
- Рассказывай.
И Аня, не знавшая мгновение назад с чего начать рассказ, вдруг с легкостью выложила все без утайки. Агния, слушая, мрачнела. Серебряные четки в ее левой руке то замирали, то струились быстрее. По окончанию рассказа гадалка долго сидела в задумчивости, смотря на огонь свечи. Потом, точно вернувшись из своего мира призраков и миражей, медленно произнесла:
- Ты... запомнила знаки?
Аня начертила три самых простых, надежно засевших в память. Лицо Агнии исказила судорога. Она схватилась за оберег, зашептала что-то на незнакомом языке. Потом вскочила, заходила по комнате.
- Ох и попала ты, девочка. Как тебя вытащить - ума не приложу. Эта клинопись, - постучала она ногтем по написанным знакам, - язык мертвых. Моя бабка владела им и мне передала малую толику тех знаний. А теперь смотри, что у нас получается.
Дьявол - "действие". Бог - "наблюдатель". Младенец - "новое начало". Смерть - "выбор". Дева - "весы", либо - "сосуд". Черная Луна - "будущее". В сочетании со знаками - вырисовывается довольно скверная картина. Идет большая серьезная игра, и ты разменная пешка в ней.
- И что мне делать?
- Не паниковать. Разберемся в этой чехарде - придумаем, как тебе помочь. А пока, вот, надень, - гадалка протянула ей черно-белую жемчужину на кожаном шнурке. - Послужит защитой и подержит светлые и темные силы на расстоянии. Ни к чему тебе сейчас их внимание. Еще нужна капля твоей крови. - Агния достала из шкафа шкатулку и с ловкостью медсестры проткнула ей иголкой палец, выдавив кровь в пузырек. - Послезавтра приходи. Мне с мертвыми посоветоваться надо.
- До свидания, - пробормотала Аня, вставая со стула.
Но гадалка была поглощена разглядыванием крови над огнем свечи. Не дождавшись ответа, девушка закрыла за собой дверь.
Ночь прошла на удивление спокойно. Она спала как дитя: безмятежно и сладко. Впервые за эту неделю ее не одолевали никакие ужасы. В душе поселилась некая благость, свойственная беременным женщинам, уверенность, что с ней и ребенком не случится ничего плохого. Черно-белая жемчужина дарила ощущение защиты и легкости. Ане хотелось петь и смеяться. Словно созвучно ее настроению и погода стояла прекрасная, солнечная. Девушка счастливо жмурила глаза, подставляя лицо игривым лучам и поглаживая с нежностью живот. Не ворочался бы еще в глубине сознания червячок волнения от предстоящей встречи с Агнией, да не тянулся бы день так изнурительно долго, превращая минуты в часы.
На следующее утро, посчитав, что десять часов вполне приличное время для визита, она позвонила гадалке. Телефон Агнии не отвечал. Аня набирала номер снова и снова, но в ответ раздавались длинные гудки. Тревога закралось в сердце. Девушка схватила сумку, всунула ноги в балетки и выскочила из квартиры.
"Ничего не случилось, я волнуюсь напрасно. Агния просто занята. А у меня очередной психоз", - успокаивала она себя всю дорогу.
Столпившиеся возле дома гадалки люди усилили нехорошее предчувствие.
"Это клиенты. Обычные клиенты".
- Мне назначено! Агния меня ждет, - ответила она на недовольный ропот людей, протискиваясь к калитке.
- Разве что в аду, - загоготал небритый мужчина в домашних трениках и грязной футболке. - Умерла твоя гадалка. Черти утащили! А, может, и сам сатана явился за ней, оттого и зенки были у Агнюшки вытаращены в ужасе!
На него цыкнули. Нельзя о мертвых плохо, тем более о колдуньях. Мужчина огрызнулся. Спор перешел в перепалку. Аня развернулась и поплелась к остановке, чувствуя до холодных иголочек в пальцах, что смерть Агнии отнюдь не случайна.
Небо затянуло тучами. Заморосил мелкий дождь. Мимо проносились машины, разрезая светом фар затянувший город туман. Утро надежно завязло в густых сумерках. Аня чувствовала себя дряхлой старухой. Обессилевшей, сломленной, никому ненужной. И, если уж говорить откровенно, ей самой не хотелось никакого общества. Люди стали противны. Город казался нагромождением раздражающих звуков, тесным чуланом, из которого нет выхода. Только жемчужина маленькой искоркой согревала душу.
Откуда ни возьмись, выскочил чумазый цыганчонок и ловко сорвал с ее шеи оберег. Аня кинулась следом, но оборванец проворно скользнул в просвет между домами и быстро скрылся из виду. Девушка разрыдалась. Лучше бы с нее сорвали кольцо, серьги, браслет. Но не жемчужину. С ее потерей будто рассыпалась невидимая защитная оболочка, дававшая надежду на спасение. Она понимала теперь, что чувствуют жители павших крепостей. Неизбежность гибели и отчаянье. На плечи точно навалились пудовые жернова. Не видя дороги, Аня поплелась, сама не зная куда.
Вылетевший из-за поворота мотоциклист едва не сбил ее на переходе. В последний момент она успела отскочить в сторону, но не удержала равновесия, упала. За спиной завизжали тормоза, хлопнула дверца машины, и к Ане подбежал мужчина.
- С Вами все в порядке? Я видел, что натворил тот мерзавец. Надо срочно вызвать полицию! А Вы лежите, не вставайте, вдруг у Вас травмы.
- Я просто упала, со мной все нормально, - вопреки указанию водителя попыталась она встать с асфальта.
- Вам лучше послушать врача. Я хирург. Возможно, у Вас болевой шок, и Вы пока ничего не ощущаете. Нужно обязательно обследоваться в больнице. Это недалеко, в двух кварталах, я Вас отвезу. Это не займет много времени. Зато будете уверены, что все в порядке.
Мужчина вызывал доверие, и Аня согласилась. Удивило ее только внутреннее убранство салона машины: крестики, иконки, ленточки с фразами из молитв. Для врача подобное проявление религиозности казалось перебором. Но у каждого свои странности.
- В ужасное время живем, мир сошел с ума. Куда делась доброта, отзывчивость, совесть? Кругом убийства, насилие и смерти. Мне как врачу столько всего приходится видеть жуткого, - сокрушался мужчина. - Будь я женщиной, наверное, не решился бы родить ребенка, выпустить его в жизнь, полную злобы и извращения, трястись каждый день, что с ним случится беда. А Вы смелая. Не побоялись. Но разумно ли это...
- Остановите машину, - процедила Аня.
- Что случилось? Вам нехорошо? - заволновался мужчина.
- От всех вас! Оставьте меня в покое! Что вы все прицепились к моему ребенку?! - крикнула она, срывая ремень безопасности.
Выражение лица водителя было недоумевающим.
- Я Вас не понимаю.
- Отлично понимаете. Я не говорила вам, что беременна. Откуда Вы это тогда знаете? Вы пророк? Остановите машину, иначе я буду кричать, - пригрозила девушка.
Мужчина иронично усмехнулся, нажал на тормоз. Машина остановилась, но раздался щелчок блокирующий дверцу. Путь к бегству был отрезан. Водитель повернулся к Ане, облокотился на спинку ее кресла.
- М-да, досадный прокол. А вот кричать не стоит. По крайней мере, сейчас. Будем дружно голосить, когда он родится и обречет мир на гибель.
- С чего вы все взяли, что он это сделает?
- Пророчества не врут. Ты согласна пожертвовать всем и всеми ради него? Обречь на гибель миллионы детей? Ты сама хоть понимаешь, кому хочешь дать жизнь, кого собираешься впустить в наш мир?
- А если вы ошибаетесь? И он станет не гибелью, а надеждой нам? - выдавила она, вжимаясь в дверцу машины.
- Возможно. Но ты готова рискнуть ради бабского любопытства миром, чтобы узнать это? А если ошибаешься ты? Что тогда? Одна маленькая трепещущая душонка против миллиардов. Стоит ли это того? - Аня молчала. - В таком случае ты ничем не лучше его. И так же заслуживаешь смерти. Проклятие на твою голову.
Мужчина качнулся к ней.
- Выпустите меня, - заголосила девушка.
Но водитель только разблокировал дверцу, бросив с презрением:
- Беги... Далеко ли только убежишь.
Аня выскочила из машины. Споткнулась, упала, разбила коленку в кровь. Хромая, припустила дальше. Ее ребенок не мог быть злом. Не мог! Они ошибаются.
- Катитесь вы все! - крикнула она в злой ярости. - Я рожу этого ребенка! Рожу всем назло! Плевать я хотела на ваши предупреждения!
Крик забрал у нее последние силы. Аня навалилась грудью на перила моста, подставив лицо ветру. Плакать больше она не будет. Даже если ее жизнь станет подобна этой давно измельчавшей речушке, в которой грязи и мусора больше, чем воды.
Сзади послышались быстрые шаги. В тоже мгновение ее схватили за ноги и рывком перекинули через перила. Она едва успела ухватиться за прут ограждения. Запоздалый крик ужаса вырвался из горла при виде нависшей над ней тени.
Сверху на нее глядел новый парень Ленки. Подруга познакомилась с ним три месяца назад. Обходительный, вежливый, культурный, начитанный, теперь он смотрел на нее с нескрываемой ненавистью. Приятный бархатистый голос стал глухим и хриплым.
- Ты так ничего и не поняла, тупая тварь. Перемены не устраивают ни одну из сторон. Что бы ты ни делала - мы не позволим тебе родить этого ребенка. Мы изменим предзнаменование.
Над перилами показалась голова Ленки.
- Привет, подруга. Что, не помогла Агния? Нисколько не сомневалась.
- Ты с ним заодно? - прохрипела Аня. Ноги беспомощно болтались над грязной рекой, сердце выпрыгивало из груди. Девушка чувствовала, как пальцы соскальзывают с ограждения.
Ленка с улыбкой пожала плечами.
- Я всегда на стороне сильнейшего. Увы, ты со своим щенком к их числу не принадлежишь. Ты даже не догадалась, что тебя дурачат. Прости, Анька, ничего личного, - подруга железной трубой ударила ее по руке.
Пальцы разжались, и девушка ухнула вниз в бурую жижу.
***
Почему говорят, что во время смерти люди ощущают холод и боль? Ане было тепло и уютно. Пахло елкой и мандаринами. И еще чем-то приятно знакомым. Запах дразнил, щекотал ноздри густым ароматом. Не выдержав, девушка распахнула глаза. И дико заорала, защищая руками выпирающий живот, при виде склонившегося над ней мужчины. Тот отпрянул, источающая пар кружка выскользнула у него из рук, выплеснув черную жидкость на рубашку и брюки. Витиеватое ругательство сорвалось с его языка.
- Анька, ты спятила? Чего орешь? Вот и буди после этого любимую женщину горячим кофе.
- Виктор? - с удивлением произнесла девушка, продолжая вжиматься в диван. - Ты откуда здесь?
- Вообще-то я тут живу. Уже шесть лет. Или у тебя с памятью проблемы?
- Мы ведь развелись.
- А вот тут поподробней. Это когда же произошел сей знаменательный момент? - Виктор сел рядом с ней, напустил на себя суровый вид дознавателя.
Аня обвела взглядом комнату. Все здесь было так, как когда они жили вместе. Она в недоумении наморщила лоб, потерла виски. И тут пришло понимание происходящего. Так все это был только сон?! Все-все - сон?! Вздох облегчения вырвался у нее из груди. Слава Богу! Аня прижалась к мужу, чувствуя, как сильно соскучилась за ним.
- Как там наш малыш? - положил он руку ей на живот.
- Если бы ты знал, какой кошмар мне привиделся. Жуть. Меня хотели убить, - пожаловалась Аня.
- После того, как ты опрокинула на меня горячий кофе, я их не осуждаю, - пошутил Виктор. - Ладно, вставай, лежебока, у меня для тебя сюрприз. Повернись.
- Очуметь! Ты нарядил елку? Но ведь еще рано.
- Почему рано? Через три часа наступит двадцать первое декабря. А по поверью майя в этот день на землю снизойдет новый бог, и его приход ознаменуется концом света! Иди, наряжайся, я пока схожу за шампанским, - Виктор направился в кухню.
Обернулся, проговорил:
- Ты молодец. Сделала правильный выбор. Теперь настало наше время.
Аня оцепенела.
- Что ты сказал? - пролепетала она, чувствуя, как боль пронзает низ живота.
Девушка закричала.
- Воды отошли, - улыбнулся Виктор. Его глаза зажглись зеленым огнем. - Что ж, пора вызывать врачей. Нельзя заставлять Бога ждать.
А за окном отливала призрачным светом черно-белая луна.
Новость отредактировал Оляна - 1-03-2014, 00:27
Ключевые слова: Беременность паранойя страх мистика бог особняк