Указатель с Чужаковского кладбища
УАЗ «Патриот» цвета «болотный восторг» уверенно катил по ярославской трассе. Четверо друзей: практичный Марк за рулем, его девушка Катя-фотограф, веселый программист Артем и его подруга, любительница старины, Лиза. Их «Патриот», гордость Марка, вез покорителей Золотого кольца. Сегодня был путь из Ростова Великого в Ярославль.Пейзаж за окном сменился – бескрайние поля сменились густым смешанным лесом, плотно обступившим дорогу. И тут случилось то, чего так боится современный путешественник: на экране телефонов Кати и Лизы одновременно потухли слова «Мегафон» и «МТС». Навигатор Марка завис, потом с надменным видом предложил «перестроиться» на несуществующую полосу и наконец, показал синий кружок «Нет сигнала».
– Ну вот, сказка начинается, – проворчал Артем, тряся своим тоже молчащим гаджетом. – Где мы, собственно?
– Только что проехали Тутаев, – Марк постучал пальцем по замершей карте. – Должны были через 20 км повернуть на Ярославль. А тут... лес стеной.
Они ехали наугад еще минут десять, напряжение росло. Вдруг Катя ткнула пальцем вперед:
– Смотрите, мужик! Спросим!
На обочине, у старого покосившегося указателя с едва читаемым «с. Чужаково 5 км», стоял мужчина. Лет пятидесяти, в простой темной куртке и кепке, с усталым, но добродушным лицом. В руках держал плетеную корзинку, прикрытую тряпицей. Он махал рукой, явно голосуя.
Марк, радый возможности сориентироваться, притормозил.
– Здравствуйте! Не подскажете, как на Ярославль? Навигатор сдох, связи нет.
Мужчина улыбнулся, подошел к открытому окну. От него пахло лесом, дымком и чем-то травяным.
– А, городские заблудились? – Голос у него был хрипловатый, спокойный. – Это вы мимо поворота проскочили. Там, километра три назад, развилочка. Налево – на Ярославль, направо – к нам, в Чужаково, да в чащу. Вы на право и рванули.
– Вот черт! – выругался Марк. – А как теперь вернуться? Там же узко, развернуться негде.
– Да не парьтесь, – махнул рукой мужик. – Езжайте прямо. Километров через пять будет наше село Чужаково. Проедете его насквозь – и выйдете как раз на ту самую дорогу на Ярославль, только с другой стороны. Крюк маленький, минут 15. Асфальт, правда, местами убитый, но ваш уазик – проедет! – Он похлопал ладонью по капоту «Патриота».
Друзья оживились. Мужик показался надежным, местным, знающим.
– Спасибо огромное! – защебетала Лиза. – А что в корзинке? Грибы?
Мужчина приподнял тряпицу. Под ней лежали аккуратные связки сушеных трав и кореньев. – Травки. Для чаю, для здоровья. Зовут меня Николай, кстати. Николаем Иванычем.
Они поболтали ещё пару минут о дорогах, о красоте местных лесов. Николай Иваныч посоветовал в Чужаково заглянуть в магазин у ДК – «там и хлеб свежий, и колбаса местная, дух захватывает». Пожелал счастливого пути, тронул козырёк кепки и пошёл своей дорогой в сторону Чужаково, скрывшись за поворотом.
Друзья поехали дальше, настроение поднялось. Через пять километров, как и обещал Николай Иваныч, показалось село. Типичное провинциальное: покосившиеся заборы, старые избы, пара новеньких коттеджей, и правда – убогий Дом Культуры с облезлой вывеской. Рядом с ним – небольшой магазинчик «Продукты».
– Заедем? – предложила Катя. – И поесть купим, и размяться.
Магазин был пуст, кроме хмурой продавщицы за прилавком. Купили хлеба, сыра, местной копчёной грудинки (действительно, пахло божественно), бутылку кваса и пачку конфет «Мишка на севере» для ностальгии. Расплачиваясь, Марк спросил:
– Скажите, а мы правильно поняли? Проедем село насквозь – и на дорогу на Ярославль?
Продавщица кивнула, не глядя, отсчитывая сдачу:
– Прямо по главной. Асфальт кончится – будет грунтовка. Километра три – и вы на трассе.
Выйдя из магазина, они замерли. Напротив, через дорогу, у старой сельской церкви с облупившейся голубой краской, собралась толпа человек в тридцать. Мужчины в тёмных костюмах, женщины в платках. Посреди них – открытый гроб, установленный на двух табуретах прямо у церковной ограды. Шли похороны.
Друзей охватило неловкое чувство вторжения в чужое горе. Они поспешили к машине. Но Лиза, всегда любопытная, бросила взгляд на покойника. И вскрикнула, схватив Катю за руку.
– Смотри... – прошептала она, побледнев.
Катя посмотрела. Марк и Артём, услышав вскрик, тоже обернулись.
В гробу, в строгом тёмном костюме, с аккуратно причёсанными седыми волосами, лежал... Николай Иваныч. Тот самый мужик, что полчаса назад давал им дорогу. Тот самый Николай, что шёл в Чужаково с корзинкой трав. Его лицо было неподвижным, восковым, но абсолютно узнаваемым. На груди – простая жестяная иконка. Рядом с гробом стояла та самая плетёная корзинка, прикрытая чистой белой тряпицей.
Ледяной ужас сковал четверых. Воздух перестал поступать в лёгкие. Артём первым выдохнул:
– Это... не может быть... Мы же только с ним говорили! Он нам дорогу показал!
– Может, брат-близнец? – глупо пролепетал Марк, сам не веря своим словам.
Катя, бледная как полотно, медленно подняла руку. В ней были... конфеты. «Мишка на севере». Та самая пачка, которую она только что купила. И которую, стоя у машины и слушая Николая Иваныча, протянула ему со словами: «Возьмите, дядь Коля, спасибо вам!». Он улыбнулся, взял, положил в карман куртки. Со словами: «Спасибо, милая. Внуки обрадуются».
Теперь Катя смотрела на пачку конфет в своей руке. На целую, нераспечатанную пачку. Ту самую, которую она только что купила и уже подарила.
В магазине она купила только одну пачку.
– Конфеты... – прошептала она. – Я... я их ему отдала... Они должны быть у него в кармане...
Марк резко развернулся к похоронной процессии. Священник начал читать молитву. Люди опускали головы. Никто не обращал на них внимания. Лиза тронула Марка за рукав, её голос дрожал:
– Марк... смотри на дом... рядом с церковью...
Дом был старым, с покосившимися ставнями. На воротах висел траурный венок с чёрной лентой. И на воротах был прибит номер. «14». А на стене дома, под крышей, висела табличка. Табличка с названием улицы. «Улица Николая Иванова».
Николай Иваныч. Улица Николая Иванова. Дом 14.
Артём полез в карман за сигаретами. Его пальцы наткнулись на что-то круглое, холодное. Он вытащил. Это была старинная монета. 1 копейка. 1983 года. На реверсе – герб СССР. Он не собирал монеты. У него такой не было. Он вспомнил, как похлопал Николая Иваныча по плечу, шутя: «Выручили, дядь Коля! Настоящий указатель живой!». И почувствовал тогда в кармане куртки мужика что-то твёрдое, мелкое. Николай Иваныч тогда смущённо усмехнулся: «Сувенирчик, от меня. На счастье дорожное. Старая монетка».
Артём выронил монету, как раскалённый уголёк. Она со звоном покатилась по асфальту.
– Заводи! – прошипела Лиза, впиваясь пальцами в рукав Марка. – Марк, ЗАВОДИ! ПРЯМО СЕЙЧАС!
Марк, не помня себя, влетел в «Патриот». Остальные – за ним. Двери захлопнулись с глухим стуком. Мотор зарычал. Марк дал по газам так, что резина взвизгнула. «Патриот» рванул вперёд, прочь от церкви, прочь от Чужаково.
Они мчались по главной улице села. Мимо заборов, изб, удивлённых гусей. В зеркале заднего вида они видели, как похоронная процессия у церкви повернула головы в их сторону. Десятки пар глаз смотрели им вслед. Без осуждения. Без удивления. С каким-то... древним, тяжёлым знанием.
Асфальт резко оборвался. Началась грунтовка, ухабистая, разбитая. «Патриот» скакал по кочкам. Никто не говорил ни слова. Воздух в салоне был густым от невысказанного ужаса.
Через три километра, как и обещала продавщица и... Николай Иваныч, они выехали на знакомую трассу. Навигатор ожил, весело сообщив: «Через 15 км: Ярославль». Связь на телефонах появилась.
Но облегчения не было. Была только ледяная пустота и вопрос, висящий в воздухе тяжелее свинца: с кем они говорили? Кто показал им дорогу?
Катя развернула пачку конфет. Она была целой. Не распечатанной. Артём нашёл в кармане куртки ту самую монету 1983 года. Она была ледяной, как будто пролежала в земле. Марк заметил, что на лобовом стекле, прямо перед ним, появилась тонкая трещина. В форме креста. Её не было, когда они заезжали в Чужаково.
Лиза молчала. Она смотрела в боковое окно. На обочине, у самой кромки леса, мелькнул знакомый силуэт. Тёмная куртка. Кепка. Плетёная корзинка в руке. Николай Иваныч стоял, повернувшись к ним лицом. И махал рукой. На прощание? Или... предупреждая о чём-то? Он стоял там, где его не могло быть – они уже проехали несколько километров по трассе.
Она не сказала ни слова. Просто закрыла глаза. Но в ушах отчётливо прозвучал его спокойный, хрипловатый голос, каким он говорил у их машины: «Крюк маленький, минут 15... Асфальт, правда, местами убитый, но ваш уазик – проедет!»
Он не соврал. Они проехали. Но что они привезли с собой из Чужаково, кроме ужаса, нераспечатанных конфет и ледяной монеты мертвеца – этого они не знали. И боялись узнать. Потому что «Патриот» вёз их дальше по Золотому кольцу. А на старых русских дорогах, как известно, граница между мирами иногда становится очень тонкой. И указатели могут ставить не только для живых.
Новость отредактировал Летяга - Сегодня, 09:15
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Деревня мистика в жизни мертвец Призрак дорога авторская история