Дорожные истории. Ч.2 КЮСТЭХ БАЙБАЛ
По словам моей бабушки Эсэ, Байбал был ее двоюродным братом, и до двадцатилетнего возраста ничто не предвещало того, что Байбал (Павел) станет шаманом. Он рос как все дети, единственное, что отличало его от других детей, это неимоверная сила. Еще будучи ребенком, он удивлял окружающих своей силой, поднимал телят, валуны, удерживал одной рукой повозку, которую тянула лошадь. Возмужав, Кюстэх Байбал (Сильный Павел) стал участвовать в состязаниях боотуров, которые проводились в дни Ысыаха, праздника летнего солнцестояния.На протяжении шести лет Байбал был неизменным победителем в хапсагае (якутской национальной борьбе), стрельбе из лука, тасканию камня и перетягиванию палки. Хуже обстояло дело с тутум эргиир (якутской вертушкой) — там требовалась не сила, а ловкость, которой у огромного богатыря не доставало. Также не везло ему в скачках — худосочные якутские лошадки не могли быстро скакать, неся на себе тяжелую тушу Байбала, а потому он неизменно проигрывал, но все равно упорно продолжал участвовать в скачках под молчаливый хохот толпы. В открытую смеяться над Кюстээх Байбалом охотников не находилось.
Он был также искусным охотником и рыбаком. Немногословный, скромный, сильный и очень чувствительный — при малейшей неловкости он заливался краской, — Байбал был мечтой всех окрестных девушек. Но охотником до женских прелестей Байбал не был, практически всё лето он проводил в лесу, изредка появляясь в отчем доме, чтобы оставить очередную партию добычи. Вот однажды он, как обычно, ушел в лес и пропал на целых полгода. Желающих разыскивать его не нашлось, потому что все понимали, что он может быть где угодно — и в ста километрах от села, а может быть и совсем рядом. Когда Байбал не появился с началом осени, все решили, что он погиб.
Люди стали понемногу забывать его, но в начале зимы, когда выпал первый снег, Кюстээх Байбал объявился. Он не пришел в село, но его встретил старый охотник Усун Михэчэ (Длинный Михаил). У него пропал пес Тынгырах (Коготь), по следам было видно, что он ушел в лес и оттуда не вернулся. Так как Тынгырах был охотничьей собакой, то терять его просто так старый охотник не собирался, а потому, встав на лыжи и свистнув с собой еще одного своего пса по кличке Долгун (Волнистый), он покатил в лес по следам Тынгыраха. В пяти кес от наслега старик нашел своего пса, точнее сказать, его останки. Судя по виду, пса растерзал медведь, но следы вокруг говорили, что сделал это человек.
Охотник не стал задерживаться у места трагедии, а сразу повернул назад. Всю дорогу его преследовало ощущение, что кто-то следит за ним, его верный спутник пес Долгун всю дорогу рычал, но ходу не сбавлял, стремясь поскорее выбраться из леса. Уже недалеко от опушки леса Усун Михэчэ увидел боковым зрением, что сквозь густой подлесок пробирается нечто. Старик не стал останавливаться, чтобы выяснить, что это, он только прибавил ходу и вскоре выбрался из лесной чащи. Только отбежав некоторое расстояние, охотник посмел оглянуться. Несмотря на то, что их разделяла почти сотня метров, старый охотник сумел разглядеть, что это был человек, Кюстээх Байбал, но в каком виде. В разодранной одежде, босой, с нечесаной гривой лохматых волос, он стал похож на медведя.
Позже правдивость этой истории подтвердили еще несколько охотников. Сама бабушка его в лесу, слава богу, не встречала, но она несколько раз, собирая ягоды и травы, слышала рев, испускаемый Арбахар Байбалом (Лохматый Павел), так стали называть его в наслеге. Пять лет бродил Байбал в лесах вокруг наслега. Он редко показывался на глаза людям. Зато часто слышали они рев, которым оглашал окрестности Байбал. Пять лет наводил ужас на окрестности наслега Байбал, а потом снова пропал.
Родители его к тому времени умерли, сестры его были все замужем и давно уже разъехались по отдалённым наслегам, а так как он был единственным сыном у родителей, то опустевший родительский дом прибрал к своим рукам жадный до чужого местный тойон Ньукулас. Случилось же так, что вскоре после этого на богача напала неизвестная хворь. Каким только докторам не показывался тойон Ньукулас, пользовали его и бабки-знахарки, и шаманы, и попы, к кому только не обращался тойон. Никто и ничего не приносило ему облегчения.
Однажды дождливым осенним вечером работники сообщили хозяину, что на ночлег просится странник. Скупой тойон велел узнать у странника, есть ли у него чем заплатить за кров и еду, когда выяснилось, что денег у него нет, хозяин хотел распорядиться прогнать его, но за нищего вступилась сердобольная жена хозяина. Раздираемый болью, тойон не стал спорить с супругой и велел устроить путника в хотоне (хлев, где содержался зимой скот).
Утром хозяина дома разбудил неясный шум. Он велел жене узнать, что случилось? Через некоторое время в спальню вбежала жена и рассказала, что путника, которого пустили переночевать в хотоне, пожалел слепой старик Хобычча и послал своего внука Михэчу отнести тому скромный ужин. За ужином путник расспросил Михэчу, кто он таков и что тут делает. Малец рассказал ему, что его родители умерли по весне от черной болезни, и его взял на воспитание дедушка Хобычча, что дедушка хороший охотник и рыбак, но у него от известия о смерти сына и невестки пропало зрение и что теперь они живут из милости у тойона Ньукуласа. Дедушка, несмотря на слепоту, вяжет сети, а он, Михэче, помогает по хозяйству. Доев, бродяга поблагодарил мальчишку, а когда мальчик, забрав посуду, хотел уйти, он сказал ему, что за доброту хотел бы отплатить добром, а потому просил передать дедушке, чтобы тот поставил на стол на ночь пустой чорон (кубок для кумыса), а утром выпил половину того, что будет в кубке, а оставшейся половиной промыл глаза. Михэче передал всё дедушке, но тот не поверил путнику и лег спать. Зато Михэче, дождавшись, пока дедушка уснет, поставил на стол пустой чорон. Рано утром Михэче первым делом побежал к столу и увидел, что пустой вчера чорон наполнился за ночь белым пенящимся кумысом. Довольный внук побежал к дедушке, он дал ему выпить половину кумыса, а на вопрос дедушки, кто угостил его таким вкусным и бодрящим напитком, рассказал, как всё было, и упросил дедушку промыть глаза оставшимся кумысом. Едва только дед оттер глаза от остатков кумыса, как к нему вернулось зрение.
Тойон тут же велел послать за путником. Однако вернувшиеся слуги донесли ему, что путник рано утром ушел. Раздосадованный богач велел оседлать лошадей, непременно найти путника и вернуть его назад, если будет нужно, то силой. После обеда в усадьбу вернулись взмыленные лошади, сами всадники явились ближе к вечеру. Вызванный к тойону на ковер, старший из посланных, дальний родственник богача, Хара Уйбан, рассказал хозяину, что они нагнали бродягу в пяти кес от усадьбы. Они приказали ему, как и велел хозяин, повернуть назад, но бродяга только усмехнулся, услышав их приказ. Тогда они взяли в руки копья, притороченные к седлам, но в глазах у них вдруг потемнело, и они услышали страшный рёв, лошади сбросили их и ускакали. А на том месте, где мгновение тому назад стоял бродяга в лохмотьях, стоял на задних лапах огромный бурый медведь. В страхе все зажмурились, молясь Богу о том, чтобы он избавил их от смерти, а когда рёв внезапно стих и они открыли глаза, на дороге никого не было, ни странника, ни медведя, ни лошадей.
Вскоре после случившегося старый тойон покинул эту бренную юдоль. Так как собственных сыновей у него не было, то всем стал заправлять старший зять, Сыдаам Охоноой (Спесивый Афанасий). Единственный сын своего отца, богача Быдьар Уйбана (Скупого Ивана), после смерти тестя он приумножил всё, что досталось ему от отца, и стал еще спесивее и грубее. Особенно доставалось его теще, вдове тойона Ньукуласа, Ютё Маппа (Добрая Марфа) — так ее звали слуги и близкие люди. Она была практически низведена до положения прислуги. Зять постоянно попрекал ее куском хлеба и не давал денег на расходы, ей постоянно приходилось унижаться, выпрашивая то, что полагалось ей по праву. Дочь, красавица Айталина, жалела мать, но идти против воли мужа не решалась. Доведенная до отчаяния старуха решила свести счеты с жизнью. Для этого она выбрала старый хотон, куда и направилась однажды зимой после ужина. Она приладила веревку и решила на дальнюю дорожку посидеть. Вспомнила своих родителей, мужа, дочерей, у всех мысленно она попросила прощения. Затем встала на табуретку и, накинув петлю, сошла с табурета.
Очнулась Ютё Маппа от того, что какая-то собака лизала ей руку. Неужели на том свете есть собаки, удивилась старуха, но, открыв глаза, тут же их крепко зажмурила. Только стальное самообладание не дало ей заорать от испуга, руку ей лизал не пес, огромный медведь старательно вылизывал ей ладонь. Стараясь не дышать, Ютё Маппа лежала не двигаясь, а медведь перешел с руки на лицо, выдержать звериный смрад, что шел из пасти медведя, старуха долго не могла и вынуждена была открыть глаза.
На нее уставились карие глаза медведя, он глухо заворчал, а потом мотнул башкой, приглашая ее за собой. Старуха поднялась и огляделась, она была на поляне, вокруг темнел лес, на опушке которого стоял медведь, как будто выжидая, когда старуха Маппа наконец сдвинется с места. Выбора не было, и старуха Маппа пошла за медведем, который, подобно хозяину, не выбирал тропинку и ломился сквозь густой подлесок. Через некоторое время они подошли к огромной сосне, на первый взгляд она была просто необъятна.
Понадобилось бы, наверное, с десяток рослых мужчин, чтобы обнять дерево. Медведь, по-прежнему глухо что-то ворча, скрылся за стволом дерева, а через некоторое время, с другой стороны, вышел мужчина, одетый в медвежью доху. Старуха низко поклонилась ему и спросила с затаённым страхом, не айыы ли он, и где она находится? Ответив на поклон, мужчина рассмеялся и сказал, что он человек, такой же, как она, с поводьями за спиной. Зовут его Эсэ Байбал, а находится она во сне, лишь во сне может человек прийти к корням Аал-Лук-Маас, Древа Мироздания.
«Так это Аал-Лук-Маас, — удивилась старуха Маппа, — мне думалось, что оно должно быть немного больше». В ответ на это замечание мужчина снова рассмеялся и сказал, что это лишь небольшой отросток на одном из небольших корней могучего Древа и что увидеть весь Аал-Лук-Маас не дано и всем айыы, лишь Юрюнг Аар Тойон, обратившись в орла, может подняться настолько высоко, чтобы обозреть Древо Мироздания во всей его красе.
Осмелевшая Маппа поинтересовалась, что же она тут делает. После этих слов мужчина стал серьезнее и сказал, что он не дал ей наложить на себя руки. Тут Маппа всё вспомнила и залилась слезами. Сквозь слезы она пожаловалась на обидчика, и было странно: чем больше она рассказывала о своем зяте, тем легче становилось ей на душе, словно все те злодеяния, что он творил, издеваясь над ней, куда-то исчезали из памяти и больше не причиняли страдания.
Эсе Байбал внимательно выслушал Маппу, а затем сказал, что она должна вернуться домой, ну а зять получит всё, что хотел, и даже больше. С последними словами он топнул ногой у ствола, и там появился железный котелок, полный золотых монет. «Это всё твоё, почтенная Маппа, — сказал Эсе Байбал, — забирай». Но старуха наотрез отказалась от золота, она сказала, что всю жизнь жила в золотой клетке, сперва родителей, потом мужа, а теперь зятя, и лишнее золото ей ни к чему. «Хорошо, — сказал Эсе Байбал, — а сейчас закрой глаза». Она послушно закрыла глаза и почувствовала, как мужская рука легла на ее ладонь и сжала ее.
Когда мужская рука разжалась, чувство тяжести не ушло, а стало даже сильнее. Когда через время она осмелилась открыть глаза, никого рядом не было, она снова была в хотоне, но в ладони старухи лежала золотая монета, такой монеты она никогда прежде не видела. Размером с ладонь и толщиной с хорошую оладью, она была очень тяжелой. Обе стороны монеты были покрыты странными рисунками. Ютё Маппа спрятала монету в карман жилета и пошла домой.
Зять был дома, увидев тещу, он усмехнулся и поинтересовался, куда таскалась в такую погоду старая карга. Старуха не успела ответить, как под весом монеты карман жилета оторвался, и монета покатилась прямо под ноги зятя. Лицо его изменилось. Глаза налились кровью, лицо перекосилось. Он поднял монету и спросил, с трудом сдерживая ярость, откуда у нее золото. Делать было нечего, старуха поведала о том, что с ней случилось. Выслушав от зятя еще порцию оскорблений, она посоветовала ему самому сходить за золотом. «Без тебя разберусь», — рявкнул зять и посоветовал ей убраться с глаз долой, оставив монету у себя.
Утром, когда Айталина проснулась, все бросились искать хозяина, которого никто не видел с самой ночи, когда он бранился с тещей. Ютё Маппа сразу догадалась, где искать зятя. Она взяла с собой двух смышлёных парней и пошла с ними в старый хотон. Увиденное зрелище было не из приятных. Да, старуха догадывалась, что она найдет зятя повешенным, но то, что он будет выглядеть так, словно провисел в старом хотоне не ночь на морозе, а неделю в самую жуткую жару, — это было неожиданно. Брюхо покойного раздулось так, что казалось, вот-вот лопнет. Когда верёвку срезали, слуга не удержал тело господина, и они оба свалились, но если слуга отделался шишкой и ссадиной, то тойон, упав на землю, лопнул в прямом смысле этого слова. Из его разверзшейся утробы посыпались золотые монеты.
Через три дня после похорон тойона Сыдаам Охоноойа в усадьбу пожаловал незнакомый шаман. Он о чем-то долго беседовал со старой госпожой. А через месяц все знали, что в урочище Иэдээннээх поселился шаман по имени Эсэ Байбал...
Новость отредактировал Летяга - Вчера, 17:06
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Шаман богач добрая женщина самоубийство спасение кара авторская история