Великие холода
Зима в этом году была странная. Аномальная, как говорили в новостях. В наследство от осени ей достались дожди и туманы, и зима щедро делилась ими с окружающим миром.
Вот и теперь город прочно увяз в мутном сером мареве. Разукрашенные к прошедшему празднику витрины и ёлка на площади смотрелись сквозь него призрачными обманками, словно кто-то нарядил их просто так, без повода.
Девчонки уже который час бесцельно слонялись по центру, изнывая от скуки и вяло перекидываясь словами. Унылое погодное безвременье и окончание каникул совсем испортили им настроение.
- Хочу снега! И мороза хочу! Задолбали дожди и грязь, – раздражённо нудила Ангелина.
- Вот ты ноешь, а Катюня радуется теплу, – поддразнила её Диана.
- С чего мне радоваться-то… – пробормотала Катя. Она тихонько брела позади девчонок, как всегда, чувствуя себя лишней.
- Ты же боишься «великих холодов», да? – продолжила ехидничать Диана.
От неожиданности Катя споткнулась. И не смогла скрыть растерянность и огорчение из-за того, что Ангелина проговорилась об этом её секрете.
«Великие холода» были страшилкой Катиного детства. Отчего так повелось, она не помнила. Кате казалось, что морозы всегда пугали её - она безотчётно ожидала от них чего-то необъяснимого, ужасного, какой-то неясной для себя угрозы. И даже теперь, повзрослев, Катя так и не смогла полностью перерасти этот страх.
- Ну что ты смотришь?! Я от Ди ничего не скрываю. - Ангелина многозначительно переглянулась с Дианой, и они зашептались о чём-то, противно хихикая.
Катя сморщилась, изо всех сил стараясь сдержать подступившие слёзы. Почему, почему Линка так поступает с ней?!
Они дружили с самого раннего детства, ещё с детсада. И в школе были неразлучны - до тех пор, пока в класс не пришла новенькая. Яркая раскованная Диана внесла в размеренное существование их десятого без буквы сумятицу и разлад. Незаметно и быстро ребята разделились на группки, стали дружить друг против друга, объединяясь лишь для того, чтобы поиздеваться над тихими и неприметными одиночками. Любимым занятием Дианы было стравливать ребят между собой, наблюдая и комментируя происходящее со стороны. Казавшуюся такой крепкой дружбу Кати и Ангелины она разбила легко и походя, за пару недель. Дурацкое прозвище, накрепко прилепившееся к Кате, тоже придумала Диана. Теперь «Катюней» её называли не только одноклассники, но даже некоторые учителя. Катя с каждым днем испытывала к новенькой всё большую неприязнь, но продолжала таскаться за девчонками, стоило им позвать её с собой. Жила в ней робкая надежда на то, что Ангелина переменится. И всё в их отношениях станет как раньше, до Дианы.
- Давай ещё по селфачу? Хочу выложить в инсту что-нибудь прикольное… - Ангелина замерла у витрины, просматривая что-то в смартфоне.
- Катюня, будешь с нами? – милостиво снизошла Диана.
- Ей выкладывать некуда. Небось, как всегда, деньги закончились, и инет недоступен, - проинформировала Ангелина.
Денег и правда не было. Как-то так получалось, что они исчезали очень быстро, хотя Катя изо всех сил экономила, старалась заходить в интернет дозированно, на короткие промежутки времени. Теперь ей придется сидеть без связи недели две – мать сможет дать денег только с зарплаты.
- Может тебе одолжить? - участливо поинтересовалась Диана. – Наверное, плохо быть нищебродкой?
Этого стерпеть Катя не могла. Она повернулась и быстро пошла прочь. Но избавиться от внимания Дианы было непросто.
- Ладно, не бери в голову, - та догнала Катю, взяла под руку. – Лучше скажи – правда, что рядом с твоим домом есть заброшка? Хочется замутить крутой фотосет.
- Я же тебе рассказывала, что есть. Дом ведьмы. Она живёт рядом с домом ведьмы, - не отрываясь от телефона, напомнила Ангелина.
- Точно! Что за ведьма?
- Да старуха одна. Марковна. Она типа знахарки была - лечила, порчу снимала, всё такое…
- А дом почему заброшен?
- Не знаю…Катька, ты что молчишь?
- А что говорить… - нехотя пробормотала Катя. – Может, энергетика у дома плохая, вот никто и не хочет там селиться.
- Энергетика…Скажешь тоже, - хмыкнула Диана. - Ты видела эту ведьму, Катюня?
- Вроде нет. Я маленькая была. С ней тётка жила. Вот её я точно видела. Она была такая…высоченная, худая, страшная, как пугало. Да ещё и немая. Мальчишки нас пугали, что она детей ворует. В тот год, когда она появилась, и правда дети пропадали. Помнишь, Лин?
- Неа, - равнодушно пожала плечами та.
- Гонишь ты всё, да, Катюня? Ой, гонишь! – засмеялась Диана. - Ведьма ваша, конечно, не Слендер… - Диана была фанатичной поклонницей американского страшилы. – Но для привлечения внимания сойдет! Решено - мы идём к ней в гости! Нас ждет крутейший фотосет! И много-много лайков!
Дом ведьмы пустовал давно, лет десять. Он помещался в глубине запущенного сада. Среди разросшихся деревьев слабо просматривались его потемневшие от времени деревянные стены с частыми вкраплениями ржаво-коричневого мха, облезлая, выкрашенная когда-то красной краской крыша и мутные глазницы уцелевших окон. За всё время никто не пытался проникнуть туда - даже бомжи сторонились его.
Медленно, крадучись, девчонки подошли к дому, задержались возле окон. Толстый слой пыли и грязи залепил стёкла – сквозь них невозможно было заглянуть внутрь помещения, рассмотреть, что находится в комнатах. Осторожно ступая по расшатанным ступеням, они приблизились к двери. Постояли, прислушиваясь…
- Двинули? – шёпотом спросила Диана и слегка толкнула дверь. Та отворилась неожиданно легко, лишь слегка заскрипев.
Сумрачный зимний свет с трудом пробивался через стёкла. В доме было тихо и пусто. Пахло пылью, плесенью и мышами. На полу чётко отпечатались их крошечные следы – они были повсюду.
От страха и от стылости давно не топленного помещения, Катю зазнобило. Холод пробрался внутрь, свернулся у сердца, принес с собой предчувствие чего-то неотвратимого, жуткого.
- Девчонки, может не надо? – прошептала Катя севшим от волнения голосом, понимая, что её засмеют за это проявление слабости.
- Да ты струсила-а-а? – насмешливо протянула Диана. – Ангелок, наша Катюня - нюня!
Ангелина, однако, не поддержала подругу. С того момента, как они вошли в дом, она была непривычно молчалива. И вот теперь, покосившись на Диану, буркнула:
– А может и правда ну его, этот фотосет?
- Вот уж нет! – мрачная запущенность дома не произвела на Диану никакого впечатления. Нарочито громко разговаривая, она уверенно двинулась вперёд.
- Здесь так стрёмно… – Ангелина поспешила следом, брезгливо ступая по плотному пыльному слою. – И нет ничего – ни мебели, ни вещей.
- Бомжики всё растащили. Или родственники забрали. Эй, Катюня, просвети, были у ведьмы родственники или нет?
Катя настолько погрузилась в себя, что не расслышала обращенного к ней вопроса. Её охватило странное чувство узнавания, словно она бывала здесь раньше. В памяти, отрывочными фрагментами, всплывали смутные воспоминания. Она не понимала, откуда они возникали, просто видела перед собой их разрозненные картинки…
…Вот здесь стоял огромный сундук…И стол, покрытый плюшевой скатертью…Кате вдруг отчётливо представилась эта скатерть, свешивающаяся углом до самого пола. Потёртая, грязно-розового цвета с безобразной жёлтой бахромой по краям. И кровать!... Ещё была кровать - огромная деревянная, с вырезанными по спинке причудливыми изгибающимися фигурами. А ещё, кажется, было зеркало…
Зеркало обнаружилось в дальней комнате. Помещённое в простую деревянную раму, оно прочно крепилось к стене. Малорослой Кате зеркало показалось огромным, в рост очень высокого человека.
- Упс, вот и зеркало подогналось. Как по заказу! – пробормотала Диана.
Зеркало выглядело очень старым. Поверхность стекла потускнела, покрылась сеточкой тонких трещинок, углы заплели серые хлопья паутины. На раме, под слоем пыли проступали тёмные пятна. Они располагались параллельно друг другу – по одному сверху и у основания, и два – с боков. Пятна формой напоминали что-то. Катя пригляделась, подсветила фонариком телефона. А после осторожно коснулась одного из них, почувствовав под рукой шероховатую поверхность. Пятно проступило яснее – теперь Катя отчётливо видела обугленный знак креста.
- Что ты всё рассматриваешь?
- Тут странные знаки, похожи на кресты.
Ангелина недовольно поморщилась:
- Нафиг они тебе. Давайте фотаться. Надоело тут торчать.
- Давайте и правда быстрее, - Диана взглянула на часики. – Три часа уже.
И они с Ангелиной завертелись возле зеркала, приобнялись, заулыбались искусственно, тыкая пальцами в экраны смартфонов.
Рассматривая результат, Диана недовольно хмурилась.
- Свет плохой, сплошной смаз вышел, может со вспышкой попробовать, – бормотала она.
Катя стояла чуть поодаль и в кадр не попадала. Она отстраненно наблюдала за кривляньями девчонок, желая как можно скорее уйти отсюда. Отчего-то ей было страшно, очень страшно. Кате чудилось, что в доме они не одни, что нечто неуловимое, невидимое наблюдает за ними, выжидает удобный момент, чтобы появиться, схватить… И это затаённое присутствие чего-то или кого-то заставляло её паниковать всё сильнее. От напряжения у Кати заломило в висках – желание уйти стало отчаянным, почти нестерпимым.
В какой-то момент взгляд девочки скользнул в глубь зеркала…зацепился за неясное движение… Отражения девчонок побледнели и исчезли. На их месте завозилось что-то паучье, медленно с усилием распрямилось высокой нескладной фигурой. Она слабо покачивалась на тощих ногах, непропорционально длинные руки свисали плетьми до самых колен. Фигура выглядела смазанной, нечёткой. На ней угадывалось лишь подобие одежды – очертания чего-то мешковатого, отдаленно смахивающего на широкое платье.
Обомлев, не в силах оторвать взгляд от существа в зеркале, Катя пыталась пошевелиться, пыталась позвать девчонок и не могла. Онемевшие губы отказывались подчиняться ей, воздух колом застрял в горле, грудь сдавило – ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Девчонки спокойно разговаривали рядом. Словно ничего не замечали.
– Ди! Глянь на неё, – донёсся до Кати восторженный визг Ангелины. - Такой кадр! Снимай скорее! Вспышку включи...
Раздался новый взрыв смеха, какая-то возня…
Дёргаясь, словно марионетка, странно выворачивая ноги, фигура в зеркале с усилием двигалась вперёд. Ещё немного и она окажется здесь, среди них. Вот существо вплотную приблизилось к стеклу с той стороны, опёрлось о него ладонями, наклонилось, сильно изогнувшись, прижалось плоской безликой головой…
И тогда напряжение внутри Кати взорвалось, расплескалось отчаянным криком. Почти сразу яркая вспышка света резанула по глазам, ослепив её. Задыхаясь от ужаса и беспомощности, Катя кричала и кричала, не слыша ни смеха девчонок, ни удаляющегося топота за спиной.
В чувство ее привёл резкий стук захлопнувшейся двери.
Яркие золотистые пятна мушек плясали перед глазами, Катя жадно глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание. Зеркало отражало лишь её побледневшее от страха лицо. Больше в комнате никого не было, девчонки убежали. И она кинулась вслед за ними - прочь, подальше от этого места.
Ворвавшись домой, Катя захлопнула дверь, задвинув ещё и щеколду, и привалилась к стене, собираясь с силами, стараясь унять отчаянный стук сердца.
- Это ты? – на шум из комнаты выглянула мать. – Неужели нельзя потише, Катя?!
От облегчения, что дома она не одна, Катя чуть не расплакалась. Она прижалась к матери и замерла, чувствуя себя в безопасности, как в детстве.
- Катюша! Ты плачешь? Что-то случилось?
Делиться с матерью произошедшим Катя не стала. Мама не поверит, а только разволнуется, отругает за то, что ходила в заброшку. Ещё и накажет – денег не даст. Заверив мать, что всё в порядке и стремясь укрыться от её встревоженных расспросов, Катя прошла к себе.
Оказавшись в своём привычном мире, таком надёжном и понятном, Катя тщетно пыталась восстановить в памяти картинку из зеркала - жуткая фигура, так напугавшая её в доме Марковны, представлялась нечёткой, неуловимой. Сосредоточиться и попытаться разобраться в произошедшем не получалось – мысли стопорились, словно она потеряла способность рассуждать логически, словно разучилась понимать. Всё, всё случившееся с ней, казалось сейчас непостижимым, невозможным!
Может, это воображение сыграло с ней злую шутку? Воображение и страх. Не могли же каким-то образом это подстроить девчонки? Если они ничего не видели в зеркале, то почему бросили её одну? Почему убежали? Этот вопрос, как ни странно, волновал её сильнее, чем видение из зеркала. И Катя твёрдо решила, что завтра всё обязательно выяснит.
Позже, когда мать возилась на кухне, гремела посудой, Катя осторожно спросила:
- Ма, ты помнишь соседку? Ту, что жила в заброшке?
Мать удивленно взглянула:
- Марковну? Смутно… Бабушка её знала, они общались одно время, до Тони.
- А Тоня…?
- Её помощница. Она появилась, когда Марковна совсем слегла и уже не принимала. Эта Тоня неприятная была, странная… Регулярно обходила соседей - дань собирала, как мы говорили. И все подавали – кто еду, кто деньги.
- Подавали…? Зачем?!
- Не хотели связываться, задабривали, чтобы не наслала ничего Марковна. Про неё к тому времени начали плохое поговаривать…
- Значит, она вправду была ведьмой?
Мать покачала головой:
- Так уж и ведьмой…Знахаркой она была. Силой особой обладала, знаниями. В травах разбиралась, людей лечила, к ней отовсюду приезжали. Хотя… ходили разговоры, что она гадала, порчу и сглаз снимала, могла и проклятье наложить, если кому требовалось. Не гнушалась зла. Бабушка твоя, каждый раз, как от неё возвращалась – святой водой умывалась, молилась. Она считала, что болезнь Марковне дана в наказание.
- А зачем тогда бабушка к ней ходила?!
- Навещала. Вроде как уважение оказывала. К Марковне все соседи ходили… С гостинцами. Нельзя было не ходить – правило негласное такое было.
Мать устало кромсала салатные листья, на плите скворчали макароны.
– С чего ты про неё вспомнила, доча?
- Да так… - Катя неопределенно пожала плечами. – Интересно стало, почему в доме никто не живёт.
- Там непонятная история вышла. Марковна вроде его Тоне завещала. Вот только та куда-то подевалась. Позже из муниципалитета приходили. Что-то хотели в нём открыть, даже мебель вывезли, но потом всё затихло. Так что не знаю. Дом словно заговорённый… Но это глупости, конечно.
- Ма… А вдруг Марковна до сих пор там… В доме? Она ведь ведьма…
- Да что ты, доча! Взрослая совсем, а такие глупости говоришь! Марковны уже давно нет. В тот день, когда её не стало, такая буря налетела – вал из чёрной пыли, песка и жАра. За три дня, что бесчинствовал ветер, всё превратилось в чёрное пепелище. Всё погибло - листья, плоды, трава, цветы…Люди - те немногие, кто Марковну в последний путь провожал, сильно потом болели. Некоторые так и не оправились, как бабушка твоя… Знаешь, а ведь бабушка, пожалуй, последняя Тоню видела. Она вызвалась полы помыть по обычаю, помочь Тоне управиться. Поминки не устраивали, только убрать нужно было. Пришла вечером без сил. А потом заболела…
Мать потёрла лицо, вздохнула:
- Тебе тогда пять лет было. Совсем ничего не помнишь?
- Совсем. Ма, а могла Марковна… воскреснуть потом?
- Да ты издеваешься надо мной, Катерина?! Хватит чушь нести – лучше бы помогала мне. Я из сил выбиваюсь, кручусь, а ты… Вот сколько раз я тебя просила мешки со старыми вещами вынести? Сколько раз?? Я месяц назад разобрала шкафы, и что?! Так и стоят!
Катя сидела возле калитки на корточках, рассматривала перевернувшегося на золотую спинку жука, когда на неё неожиданно надвинулась чёрная тень. А потом кто-то взял её за руку – крепко, не вырваться. Испуганно сжавшись, девочка увидела высокую мужеподобную женщину в старомодном платье. Это была их соседка. Тоня. Она молча смотрела на Катю, тёмные очки, как всегда, скрывали глаза.
Тоня привела Катю в самую дальнюю, самую тёмную комнату соседского дома.
В комнате глухо зашторены окна, солнечный свет не проникает внутрь. Пахнет чем-то сладковатым, приторным, неприятным. От этого запаха, от липкого страха, ползущего по спине, Катю мутит.
- Подойди, девочка – шелестит от стены.
Там на кровати ворочается что-то огромное, дышит тяжело, сипло, надрывно.
Тоня подталкивает её в спину. Шажок, другой – словно в замедленном кадре Катя нехотя приближается к кровати. Там, среди груды подушек, лежит раздутая, будто жаба, старуха. Заплывшие складки кожи провисают на лице, спускаются на чёрную кофту, а под ними на груди что-то блестит и переливается крошечным льдистым огоньком…Кулон…Круг с двумя пересекающимися наискосок линиями. Девочка не может отвести от него взгляд. Она отчаянно дрожит. Ей не только страшно, она замерзла. Только теперь она замечает, что в комнате очень холодно. Холод волнами исходит от этого странного знака, пульсирующего сине-голубым цветом.
Старуха что-то сбивчиво бормочет, задыхается, хрипит. Катя с трудом разбирает некоторые слова.
- Когда придут великие холода, впусти их в своё сердце…так надо… – слышится девочке. - Великие холода помогают тому, кто обладает даром. Это поначалу страшно, а потом привыкаешь, потом всё равно… всё равно…
- Подойди поближе, – манит старуха – Тебе нравится кулон? Хочешь, подарю?
Тоня продолжает подталкивать её, и Катя оказывается прямо перед старухой. У той белые глаза без зрачков. Она смотрит мимо девочки, с каждым вздохом в груди её что-то утробно сипит и клокочет. Теперь Кате видны коричневые пятна на лице и руках, кожа натянута так, что кое-где треснула и сочится чем-то тёмным, густым…От невыносимой вони перехватывает дыхание, желудок скручивается в тугой узел…
Старуха с трудом снимает с себя кулон, протягивает его вперёд:
- Возьми, надень его скорее!...
Словно зачарованная, девочка берёт украшение за потёртый шнур. Круг искрит и переливается сверкающими холодными бликами, пальцы застывают, словно на морозе.
- Надень его, надень, – голос старухи нетерпелив, скрюченной когтистой рукой она хватается за плечо девочки, пытается приподняться. Пальцы впиваются в кожу, царапают больно. – Прими мой дар, прими мою силу! И великие холода навсегда останутся в твоём сердце.
- Катюша! – громкий крик вбежавшей в комнату бабушки развевает чары. Девочка отбрасывает от себя украшение и заходится в плаче.
- Ну, ну, полно тебе. Беги домой. – Строго приказывает бабушка. - И я скоро приду. БЕГИ!...
Катя бросается прочь, слыша позади крик старухи:
- Поздно! Дар выбрал её. Ты ничего не сможешь с этим поделать…
Катя не сразу поняла, что она сидит на кровати, а сквозь штору пробивается свет фонаря. Было раннее утро, по стеклу стучали частые капли дождя…но в доме стояла тишина - мать уже ушла на работу.
Сердце отчаянно колотилось в груди. Она дышала взахлёб, словно и правда только что бежала.
- Это был сон. Это не правда. Это понарошку, – бормотала Катя, пытаясь успокоиться. – Это всего лишь сон. Мне всё приснилось.
Сон оставил после себя тягостное впечатление. Он был настолько ярким, реальным – словно воспоминание из детства, которое отчего-то забылось, но продолжало жить в памяти неосознанно. Катя вспоминала его детали, сопоставляла их со своими ощущениями вчера, в доме. И постепенно ей стало казаться, что всё приснившееся, когда-то случилось наяву. Мысль об этом напугала её, на душе стало скверно.
В школу идти совсем не хотелось, но это было лучше, чем оставаться одной. Кате было важно поделиться своим странным сном. Она почти решила, что расскажет про него Ангелине. И плевать, если та посмеётся над ней…
Не завтракая, наспех собрав сумку, Катя выбежала под дождь в темноту зимнего утра.
В классе её встретили смешками. Девчонки, сбившись группками, что-то рассматривали в телефонах и хихикали, косясь на Катю. Мальчишки ржали громко, открыто.
Что-то было не так.
- Вот и наша звезда пришла. Ты теперь знаменитость, скажи мне спасибо! – Насмешливо пропела Диана.
Катя непонимающе посмотрела на девчонок.
- Катюня, неужели ты не видела фотку? Она уже сто-о-олько лайков собрала! Ты теперь не только на всю школу, ты на весь город прославишься!
- Я ж говорила, что у неё денег нет, они с матерью нищенки, – скривилась Ангелина.
– Вот! Смотри, наслаждайся! – Протянув Кате свой телефон, захохотала Диана. - Я тебя отметила на фото, чтобы все-все узнали.
Фотография была смазанная, неважного качества – на ней в круге яркого света Катя разглядела себя, точнее своё отражение в зеркале. Момент был самый неприятный – она кричала, и страх безобразно исказил лицо. Рот был перекошен, глаза выпучены. Одну руку Катя прижимала к груди, другую протягивала вперёд. Словно указывала на себя. Словно она испугалась себя, там, в зеркале...
Под фотографией помещалась куча комментариев. «Уродина, страшила, убогая» – выхватил взгляд отдельные слова.
Кате показалось, что потолок стремительно несётся вниз, разрушая не только всё вокруг, но и её жизнь тоже. Она задышала часто-часто, схватилась за край парты, чтобы не упасть. Вокруг орали и веселились одноклассники. «Уйти! Уйти отсюда!» – Катя схватилась за эту мысль как за спасительную соломинку и медленно двинулась к выходу из класса. Её толкали, пинали, что-то с гоготом кричали в лицо. Она не разбирала слов, только слышала хохот, улюлюканье, свист и стук своего сердца, громкий, болезненный и беспомощный.
Дома Катя подошла к зеркалу, вгляделась в своё отражение…
- Уродина, - проговорила она с чувством. – Нищенка. Чокнутая. Вот тебе! Вот! - схватив со столика ножницы, Катя стала срезать свою стильную длинную чёлку у самых корней. Волосы были густые, и она кромсала их постепенно, в несколько приёмов. Выходило криво. Безобразно.
Так тебе и надо, так и надо! – мстительно думала Катя, разглядывая получившийся результат. А потом разревелась – горестно, громко…
Ей казалось, что жизнь закончилась. Она не сможет больше прийти в школу, посмотреть одноклассникам в глаза. Отныне она станет для всех объектом насмешек и издёвок. Диана опозорила её на весь мир, а Ангелина охотно в этом поддержала. Только сейчас Катя отчётливо поняла, какой наивной и несбыточной была надежда на возобновление их дружбы.
Она отчаянно нуждалась в утешении, но вот только в каком?
Вспомнив о чём-то, девочка кинулась к шкафу, стала лихорадочно копаться там, разбрасывая одежду, пока не нашла в самой глубине старую бабушкину кофту. Кофта была полосатая, как радуга. Бабушка связала её сама из разноцветных ниток. Маленькой, Катя любила заворачиваться в неё как в плед и представлять, что бабушка её обнимает. Вот и теперь она надела кофту, запахнула, обхватив себя руками. И затихла, всхлипывая. Волшебная кофта согрела Катю, но успокоить не смогла.
У бабушки было много разных шкатулочек, коробков, содержимое которых Катя любила перебирать в детстве. Пуговицы, нитки, тесёмочки, кусочки кружев, поломанные брошки, разноцветные мелки – каких только чудесных вещиц в них не хранилось. За последние годы Катя совсем про них позабыла. Ей вдруг остро и сильно захотелось найти хоть что-нибудь из былых сокровищ, прочувствовать вновь то ощущение покоя и счастья, которое они ей дарили. Подхватившись, Катя поспешила в бывшую бабушкину комнату и заметалась среди стерильной чистоты и пустоты. В шкафу, в ящиках комода, на полках были сложены ненужные сейчас вещи, старые книги, посуда. Салфеточки, деревянные шкатулочки, фарфоровые фигурки, вышитые картины на стенах – уютные и любимые когда-то частички прошлой жизни - безвозвратно пропали. Исчезли навсегда.
За шкафом в углу стояли два огромных пакета. И Катя вспомнила, как мать перед новым годом решившись, наконец, избавиться «от старого хлама», перебирала вещи, ругалась с Катей, что та не помогает ей. А потом просила вынести «собранное старьё» к мусорным бакам.
С трудом перевернув один пакет, Катя разворошила его содержимое. Оно развалилось ворохом старых одёжек, картонных коробков, пустых пузырьков из-под лекарств. Старая деревянная шкатулка нашлась с трудом, но она тоже была здесь!
Нетерпеливо и резко дёрнув за замочек, Катя выронила шкатулку из рук… Пуговицы, бусины, катушки, гладкие камешки, подобранные когда-то, весело застучали по полу, покатились в разные стороны. Шкатулка упала на бок. Деревянное донце отлетело, а под ним обнаружилось что-то ещё – небольшой мешочек из замши и бумажка - сложенный вчетверо помятый листок в клеточку. Внутри него что-то было написано неразборчивым бабушкиным почерком. Чернила выцвели и кое-где стали неразличимыми.
Жердяй… потусторонняя сущность. Безобиден…. Проникает в мир людей через зеркала… на стене, обращенной на … Или через ворота … не на полночь. Бывает… ведьмы призывают жердяя … в услужение. Для … им нужен особый знак – символ... Жердяй, … служкой ведьмы…очень опасен для людей. Питается… Чтобы изгнать …….запечатать проход. Для этого взять… выжечь на …. кресты и ….. молитву…
Катя равнодушно скользнула глазами по бледным, частично утраченным строчкам. Её внимание привлекло украшение, лежащее в мешочке.
Невыразительный кулон представлял собой непонятный символ – круг, перечеркнутый двумя перекрещивающимися наискосок линиями. Как буква Х. Катя рассматривала его, держа за потёртый шнурок, и кулон вдруг ожил, заискрился серебристыми бликами…
Катя сразу узнала его. Это был кулон из сна. Дар Марковны. Ведьмы.
Подчиняясь внезапному порыву, со странным злым удовлетворением девочка надела его на шею.
Колючий ветер ударил в лицо, рассыпал по коже ледяные крупинки, зашумел протяжно и тоскливо. Сквозь его нарастающий гул до Кати донеслись чьи-то гортанные вскрики, хриплый смех, переходящий в скрипучий угасающий клёкот…
Реальность ускользала от девочки, теряла очертания, расплывалась чередой неясных картинок…
Вот пронеслась цепь ярких огней, взметнулись, заколебались смазанные яркие всполохи пламени… Странные тени, задвигались вокруг них, словно в танце… Они роились, хаотично сменяя друг друга, рождая всё новые жуткие образы…
Голова закружилась. Катя упала на колени, и прямо перед ней возникли огромные раздвоенные копыта, глянцевые, словно полированные. Что-то похожее на длинный хвост, покрытый чёрной шерстью, промелькнуло в воздухе, жёстко мазнуло по щеке, сдирая кожу…
А потом Катя увидела лицо Марковны – та открыла невидящие глаза и потянулась губами к девочке.
- Целуй! – властно приказал кто-то. И подчиняясь чужой воле, она подалась вперёд к …своему собственному лицу – бледному, словно припорошенному снежной пылью, с безучастным безжизненным взглядом. Поцелуй ожёг холодом губы, заморозил слёзы на ресницах, впился в сердце ледяной занозой и застыл. Великие холода пришли.
К вечеру дождь поутих. Заметно похолодало. Мир словно замер, затаился в ожидании перемен.
Девчонки брели по улице не спеша, о чем-то лениво переговариваясь. Они не ожидали встретить Катю и с визгом отшатнулись, когда она выступила из темноты под свет фонаря.
- Идиотка, ты нас напугала! - разозлилась Диана.
- Шпионишь за нами? - Ангелина смотрела с презрением.
- Нет. Просто жду.
- Кого?
- Вас.
-На-а-ас? – переглянулись девчонки.
На лице Дианы проступила знакомая гаденькая ухмылка:
- Ещё фотаться хочешь?
- Я хочу погадать. В заброшке. Сегодня.
- С чего вдруг? – изумилась Ангелина.
- Просто. Я хочу погадать на жениха. Пойдёте со мной?
- На жениха-а-а? Наша замарашка мечтает о женихах! - развеселилась Диана. – Такое зрелище нам нельзя пропустить, правда, Ангелок?
- А как же сериал? Ты же сама хотела посмотреть про Слендера? Да и враки это гадание.
- А вот и не враки. Сегодня канун Крещения – гадания сбываются. Я знаю, что надо сделать, чтобы всё получилось.
- Отстань. – Ангелине гадать не хотелось.
- Ну, пожалуйста, девочки. – Катя умоляюще сложила руки. – Ангел, Ди, пожалуйста! Я уже всё подготовила.
- Странная ты какая-то, – протянули девчонки. – Что задумала, колись давай.
- Я гадание одно знаю, но для него три человека нужно.
- Но зачем идти в заброшку?
- Там атмосфера, тишина…Ну и родители не помешают…
- А если не получится…Ты запостишь ту фотографию у себя на страничке! – потребовала Диана.
- Хорошо.
- Поклянись!
- Клянусь! Я её еще и лайкну, если хотите.
Девчонки нерешительно переглянулись - тащиться в дом ведьмы сейчас им не хотелось. Но желание ещё сильнее унизить Катю победило.
- Что ж, давай, только по быстрому. Но если не получится…
- Знаю, знаю, - кивнула Катя.
Дом встретил их настороженный угрюмой тишиной. Темнота в помещении казалась абсолютной. Мягкий свет фонариков лишь слегка разбавлял её глухую плотную завесу. Катя уверенно шла вперёд, не оглядываясь на девчонок. Она подождала, пока они войдут в дальнюю комнату, а потом достала что-то из кармана и рассыпала перед дверью, проговорив неразборчиво несколько слов.
- Что ты делаешь? – прошипела Диана.
- Да так, заклинание. На всякий случай. От нежелательных гостей.
- Какое заклинание? Какие гости?! Ты ещё кого-то позвала??!
- Ты специально, специально это затеяла? – вскинулась Ангелина. – Напугать нас хочешь? Типа отомстить?
- Ты сильно рискуешь… Попробуй только! – в голосе Дианы прозвучала угроза. Она вплотную подступила к Кате, резко сорвала с неё шапку и, запнувшись, расхохоталась громко, зло.
- Ангелок, а нюня-Катюня подстриглась! Кучу денежек потратила, наверное! В каком салоне ты была, а, нюня?
Теперь они обе светили телефонами в лицо Кате и, забыв о своих подозрениях, веселились во всю.
Не обращая внимания, Катя расстегнула курточку и сняла кулон.
- Да у неё и украшение новое появилось. Похвастаться решила?– продолжали глумиться девчонки.
Катя не ответила. Вытянув руку с кулоном в сторону зеркала, она заговорила-запела протяжно. Слова пришли сами - дар, полученный от Марковны, начал проявляться. Это был странный набор звуков – грубый, непонятный, зловещий. С каждым разом выходило всё пронзительнее, утробнее. Постепенно подчиняясь заданному ритму пространство вокруг завибрировало, пол мелко-мелко затрясся, отдаваясь в ушах девчонок противным зудом.
Смех оборвался – теперь девчонки кричали от страха:
- Что ты делаешь? Прекрати нести тарабарщину! Хватит!
Их вытянутые от страха лица смазанными пятнами мелькали в зеркале:
- Она спятила… Бежим, Ди, скорее!
Но уйти девчонки не смогли – заговоренная крупа надежно перекрывала выход.
- Выпусти нас, ты, блажная, – Диана бросила к Кате, вцепилась в руку, но в этот момент кулон вспыхнул пронзительной слепящей синевой, рассеял сноп света. Тот разделился, точно попав в следы-кресты на раме. Миг – и от них ничего не осталось. Запечатанный когда-то давно проход открылся.
Поверхность зеркала зашевелилась, словно тёмная вода… Отражения Кати и девчонок пропали…
А потом из глубины зеркала показалось существо.
Длинная тощая фигура. Руки-плети. Ноги-жерди. Жердяй.
Он выглядел полупрозрачным. Зыбким. Покачивался, словно не мог найти точку опоры. По фигуре пробегала рябь – на мгновение на ней появлялось что-то мешковатое, напоминающее платье. Жердяй пытался принять свой прежний облик, но медлил, словно ждал от Кати одобрения или команды.
Нет, Тоню мы повторять не станем.
Катя точно знала, каким он будет на этот раз. Она постаралась чётко представить себе все детали его образа. И окликаясь на мысли девочки жердяй начал меняться.
Вот проступил костюм – чёрный строгий… Потом появилась белая рубашка, галстук, чёрные ботинки на ногах… Безликая страшная сущность возрождалась. Становилась реальной. Настоящей.
Крики позади Кати смолкли. Сидя на полу, девчонки тихо скулили, прижавшись друг к другу. Их полные ужаса взгляды были прикованы к жердяю. Безобразно икая, Диана выговорила с трудом:
– Сл-е-е-енде-р…????!!!...
Пошатнувшись, жердяй сделал неловкий шаг на длинных непослушных ногах из зеркала на свободу. И сильно ссутулившись, замер перед Катей. Разговаривать он не мог, но Катю затопили его эмоции. Она чувствовала благодарность, покорность, готовность служить. Но сильнее всего сейчас она ощущала мучительный, изматывающий голод существа. Тогда Катя провела рукой перед его блестящей головой, мысленно формируя черты: проявились бугорки век, дыры носа, узкая щель рта.
Жердяй разлепил глаза – темнота и пустота плескались в них. Ноздри существа затрепетали, принюхиваясь…
Всё оказалось так просто!
И, отступив в сторону, Катя указала на девчонок:
– Это тебе!
Автор - Елена Ликина.
Источник.
Новость отредактировал Kiria - 11-01-2021, 13:05
Ключевые слова: Зима город дом ведьмы зеркало фото старуха кулон жердяй гадание месть