Жених. Часть 1
Петр, скособочившись, тащился по тротуару, потому что тяжёлая сетка с картошкой прилично смещала центр тяжести тела и, вдобавок, оттягивала руку. Свободной рукой он периодически вытирал выступающий пот. Ну и жара! Сейчас бы оказаться на море, нырнуть в прохладную пучину. Или на речке, и с берега - бултых. Или стакан обычной холодной воды, на худой конец.Блуждающий взгляд его зацепился за желтую бочку с многообещающим названием «квас», стоящую чуть в стороне от рынка. Петька сглотнул и, не раздумывая, потрусил в сторону, словно повинуясь невидимому пинкУ самой судьбы. Холодный квас - это не совсем исполненная мечта о купанье в море, но все лучше, чем ничего.
Отстояв очередь, Петр вцепился в кружку, как утопающий в спасательный круг, и двинул в сторону серого бетонного блока, за ненадобностью приваленного у рыночного забора. Бросив сетку с картошкой на бетонный куб, он сдул пену, зажмурился в предвкушении и только, было, поднес сосуд с живительной влагой ко рту, как получил внушительный удар между лопаток.
Петька сдавленно крякнул, расплескав напиток.
- Петрович! - раздалось над самым ухом, - ты?
Петя обернулся и уставился на здоровенного детину, стоящего рядом.
- Петька! Петрович! – детина развел руки в стороны, намереваясь заключить Петруху в свои медвежьи объятья.
Расплавленные от жары мозги зашевелились, заработали, память напряглась, и Петя признал в громиле своего армейского кореша Мишку.
- Михалыч, Мишка! - завопил он.
Мужики трижды крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.
- Ты что? Здесь? - спросил Петр. - Какими судьбами?
- Здесь. Недалеко, в пятидесяти километрах, в Крутогорах, слыхал?
- Слыхал! Как не слыхать. Большое село. Так ты же жил в тысяче километрах отсюда, каким ветром тебя, Мишка, сюда прибило?
- Попутным, - отвечал Мишка, улыбаясь от уха до уха, - на работе травму получил, дали путевку в санаторий. Там с женой будущей познакомился. Она на лето пристроилась в санаторной столовой, подработать приехала, а оказалась, родом из этих мест. Вот, перебрался к ней, теперь живу в Крутогорах, почитай, восемь лет как.
- Ну ты даешь, Миха, и даже не дал знать!
- Прости. Адрес твой затерял. Помню, что ты из города С***, но без точного адреса как искать?
В это время у рыночных ворот показалась дама, держащая за руку мальчонку лет семи. Она обвела зорким всевидящим оком окрестности, тут же обнаружила свою "пропажу" и двинула, словно грозовая туча, в сторону бочки.
- Вот ты где, - "грозовая туча" встала напротив Мишки и уперла руки в боки, - долго будешь прохлаждаться?
Мишка подошёл к даме, приобнял ее и обернулся к проглотившему язык корешу:
- Познакомься, Анжела, это мой армейский друг, Петр. Вместе два года плечом к плечу. Последнюю корку хлеба - и ту пополам.
Анжела бросила на Петю оценивающий взгляд.
- Петр Петрович, - смутившись, промямлил Петька, - для вас - просто Петр.
- Батюшки, - порокотала "туча Анжела", Петр Петрович вы? А мой, значит, наоборот, Михаил Михайлович! Дела!
- А это - моя любимая крохотуля Анжелочка, - вполне серьезно проговорил Мишка, обнимая "крохотулечку" за необъятную талию, - а это, - кивнул он в сторону мальца, - наследник, Иван Михайлович.
- Здоров, наследник, - Петя протянул руку парнишке.
- Здравия желаю! - звонким голосом прокричал мальчик.
- Вольно, - скомандовал Петя.
- А что ты поделываешь в ближайшие выходные? - вдруг спросил Мишаня.
- Ничего, - пожал плечами Петр, - я в отпуске с понедельника.
- Так бери семью и давай к нам! А, Анжел? Мы гостям завсегда рады! Посидим, молодость повспоминаем, деньки армейские! На рыбалочку сходим, по грибы, по ягоды, - Мишка покосился на стоящую на земле сетку, - и витаминов с грядки поедите! Представь, настоящая молодая отварная картошечка с укропом, не то, что эта, нитратная, да с малосольными огурчиками, да под первачок или под свойскую наливочку... М-м-м.
- Да, вообще-то, - замялся Петя, - семьи никакой нет. Не обзавелся.
- Как!? – «туча-Анжела» негодующие сдвинула брови, - четвертый десяток разменял, а семьи нет? Непорядок! У нас девок - пруд пруди. Сосватаем.
- Да ты парня-то сразу не пугай. Пущай сначала приедет, погостит пару недель, а там посмотрим, женить его или отпустить с миром, - заржал Мишаня.
Михал Михалыч быстренько нацарапал адрес на клочке бумаги, вручил его другу, крепко пожав руку и обняв на прощанье, и повел свое семейство на рыночную стоянку, к новенькой зелёной "Ниве".
Петр вздохнул, пригубил теплый квас, поморщился и подумал: "Может, правда махнуть? Не море, конечно, но в такую жару поближе к природе - оно все лучше коротать отпуск, чем в городе. Значит, судьба: бултых - и в речку".
***
Петр Петрович добрался в Крутогоры без приключений. Михаил Михайлович и Анжела встретили его, как родного. Накрыли стол под яблоней, накормили, напоили, засыпали вопросами.
А что рассказывать? Не сложилась личная жизнь. Робкий от рождения, интеллигентный Петр не пользовался спросом у девушек. Два его скоротечных романа закончились ничем. Она дама сбежала назад, к своему мужу, вторая удрала в никуда. Рано утром Петька просто не нашел ни ее, ни ее вещей в шкафу, ни даже зубной щетки. Что поделать, не Аполлон: лицом не вышел, ростом и крепостью, в отличие от Мишани, тоже не удался.
- Не расстраивайся, Петь, - вздохнула Анжела после его краткой исповеди, - найдем мы тебе невесту. Ты говоришь, что это с тобой что-то не то! А я говорю, все в порядке, просто ты ещё не встретил свою девушку.
- Верно, Петро, - поддакивал Мишаня, - слушай Анжелу, она у меня мудрая.
***
Чуть на востоке забрезжил рассвет, Петя оделся, собрал снасти и пошел в сторону озера.
- Прости, брат, - развел руками Мишка накануне, вечером, - работа. Посидеть за удочкой с тобой завтра не придется.
Михаил Михайлович работал помощником начальника в управлении механизации. В его ведении были тракторы, комбайны, веялки, сушилки, молотилки, числящиеся на балансе преуспевающего колхоза. В летнюю страду работы было выше крыши и даже больше. Петя это прекрасно понимал и не претендовал на безграничное внимание друга. Миша пригласил его провести отпуск, но не обещал быть верным пажом.
Петя закинул удочку и присел на левом бережке, чуть заросшем тростником. Утренняя дымка стояла над озером. Где-то вдали кричала выпь.
- Хорошо, - вслух сказал парень.
Послышался тихий всплеск. "Рыба гуляет", - машинально подумал Петька.
"Хи-хи", - раздалось из ближайших камышей.
"Кажись, я тут не один, - догадался Петр, - детишки тоже рыбачат, не спится мальцам".
Он огляделся. Ни детей, ни взрослых в радиусе тридцати метров не наблюдалось.
"Хи-хи-хи", - донеслось до его ушей громче и отчётливей, чем в первый раз.
- Эй, хулиганье, тише там, всю рыбу распугаете, - грозно прикрикнул Петр Петрович.
- Хулиганье... - зашуршало в камышах.
"Тьфу, шобутные", - Петя посмотрел в сторону застывших в безветрии камышей. Раздался шумный всплеск. Как будто кто-то сиганул в воду.
"Ну, вот, - сокрушенно подумал Петр, - пляж на правом берегу, как говорил Мишаня, рыбалка - на левом, но кому-то неймётся".
Вглядевшись в клочковатые клубы тумана над водой, он, естественно, никого и ничего не увидел. Поставив удочку на рогатину, прошёлся вдоль берега и направился обратно. Поплавок отчаянно дёргался. Петрович подскочил, дёрнул удочку и обнаружил пустой крючок.
Насадив червя, Петя забросил наживку подальше от берега. Через секунду поплавок качнулся и стремительно понёсся в сторону. Петька вцепился в удилище, понял, что леска натянулась до предела. "Да тут хищная рыбеха, а не карасики, как обещал Мишаня!" - пронеслось в голове.
Поплавок, тем временем, нырнул и помчался в противоположную сторону. Едва рыбак хотел подсечь "зверюгу", как из воды, метрах в пяти от берега, вынырнула голова. Вернее, женская головка. Обычная такая, с мокрыми волосами. Глаза уставились в упор на парня. Петька выронил удочку, отскочил назад, не удержав равновесие, рухнул навзничь и замер.
- Какого черта? - он приподнялся на локтях и уставился на странную даму, которой приспичило купаться на рассвете, среди тростника и камышей.
- Ха-ха-ха, - смех ее был звонким, как звук серебряного колокольчика.
- Дамочка, - Петя сел и озадаченно поскреб затылок, - вы это... того... чего забыли в озере?
Девушка нырнула под воду и выплыла уже в паре метров от берега, показав обнаженные плечи.
Она подняла руку вверх и с любопытством уставилась на зажатую в кулаке леску, с конца которой свисал нанизанный на крючок бледный червячок, а потом перевела взгляд на парня:
- Рыбак?
- Да.
- Любишь рыбу?
Странный вопрос, но Петька ответил честно:
- По правде сказать, нет. У меня на нее аллергия.
- Это как? - удивилась девушка.
- Ну, пищевая аллергия. Есть не могу. Ни жаренную, ни варёную.
- А-а! - понимающе кивнула девушка, - а зачем тогда ловишь?
- Просто так. Тихо. Красиво. Люблю посидеть у воды, поразмышлять.
- Я тоже.
- Значит, вы - утренняя купальщица? Любите купаться на рассвете?
- Да, - просто ответила незнакомка.
- Странно, что вы купаетесь здесь. Тут же тина, водоросли. Пляж с другой стороны, там песочек.
- Я люблю здесь, - надула губки девушка.
Петр помолчал.
- Вы местная?
- Что?
- Живёте здесь?
- Живу.
- Тогда выход один: кому-то из нас нужно удалиться. Полагаю, раз вы облюбовали это место для купания задолго до меня, я уступаю даме.
Петр поднял удочку и стал сматывать леску.
- Не уходи, - прошептала пловчиха.
- Что ж это, вы купаетесь одна? Это не разумно. В темноте. И здесь водоросли.
- Я привыкла.
- Ну, - парень развел руками, - воля ваша. Посижу, покараулю вас, а то мало ли что...
Петя присел на бережке, а странная барышня ещё минут десять плескалась возле берега. Неожиданно девушка остановилась и прошептала, приложив палец к губам:
- Т-с-с, папа зовёт, слышишь?
- Где? - встрепенулся парень.
- Там, - она указала в сторону густых зарослей камышей.
- А-а-а! - протянул Петька и вспомнил, что там, по ту сторону озера, находится пара деревень, - тогда пока.
Через секунду, сам того от себя не ожидая, он выпалил:
- Как имя твое, "русалочка"?
Девица смутилась:
- Мне всегда нравилось имя Настя, Настюша.
- Нас-тю-ша, - словно смакуя слово, нараспев произнес Петр, - Настюша, Тюша, значит. Ну, пока, Тюша.
- Пока, - махнула рукой пловчиха и нырнула под воду.
Петя задумчиво посмотрел на разошедшиеся по воде круги: "Странная особа".
***
Петр Петрович вернулся ни с чем. Он скоротал денёк в компании Анжелы (которая с некоторых пор, как он узнал ее поближе, представлялась ему уже не грозной тучей, а милым светлым облаком), а также в компании наследника, Ивана, Мишкиной тещи и двух очаровательных полуторагодовалый близняшек, Лизы и Анны, младших в большом семействе его армейского корешка.
Вечером с работы пришел Мишаня. Бодрячком, довольный, на позитиве. Истопили баньку, сходили попарились. Вышли на широкое крыльцо, после пару, отведать наливочки. Честно говоря, Петю изрядно клонило в сон. Ещё б! Встал спозаранку, получил мини-шок от общения со странной утренней пловчихой, узнал о скороспелой малине, правилах закатки помидоров на зиму, способах повышения яйценоскости у кур; набегался с наследниками Мишки в количестве трёх детей - и все за один день. Шутка ли, для холостого молодого неподготовленного мужика?
***
Спал Петя "без задних ног". Едва над горизонтом проступила светлая полоса, он уже несся в сторону озера. Настя уже вовсю купалась недалеко от берега. Петр с пригорка увидел ее темную головку над поверхностью воды и приветливо замахал рукой, не будучи до конца уверенным, что она увидит его в предрассветном сумраке. Увидела. И тоже замахала в ответ. Душа Петьки наполнилась счастьем. Простым таким, человеческим счастьем.
- Как водичка? – сказал он, подойдя к самой кромке.
- Жарко, - ответила пловчиха, - попробуй сам.
- Не, я в другой раз, - смутился Петр, хотя почти вспотел, пока несся, как угорелый, к озеру. Преодолеть свою природную застенчивость он не мог даже в таком нехитром деле, как купание.
Проплыв туда-сюда пару раз, Настя остановилась:
- Мне пора.
- Как? Уже? – Петр не смог скрыть разочарования, потом справедливо рассудил, что жизнь в деревне начинается с рассвета: свое хозяйство, огород, плюс работа в колхозе. Разве может девушка позволить себе накупаться вдоволь или долго болтать со всяким незнакомцем? Вот и выкраивает времечко на рассвете и на закате. Он вздохнул.
Настя склонила голову набок, заправила за ухо упавший на лоб мокрый локон и робко спросила:
- А вечером придешь? После заката?
Петя, не раздумывая, выдал:
- Конечно!
- Значит, до вечера, рыбак. Кстати, как тебя зовут?
- Петр, - ответил парень.
Девушка засмеялась и нырнула под воду.
Петя снова подумал, что девица немного не себе. Куда проще пройти вдоль берега на ту сторону озера, чем переплывать много десятков метров. А, может, и не проще. Откуда ему знать?
***
Днем в гости к Анжеле заглянула соседка. Крепкая, дородная девка с тугой русой косой, в цветастом сарафане, с корзиной в руках.
- Привет! – прокричала она от калитки и протиснулась внутрь, - дома?
- Дома, Марьяш, дома, заходи, - поспешила ей навстречу Анжелка.
Петр в это время возился за столом под яблоней, с наследником, Иваном, мастеря ему бумажные кораблики. Он поднял голову и глянул исподлобья на деваху.
Та, не смутясь ни разу, прошла в сад и плюхнула корзину на стол.
- Вот, Анжелка, пирогов напекла с ягодой. А у вас гости? - с притворным изумлением проговорила Марьяша, - знакомь!
Она подошла почти вплотную к Петру и в упор уставилась на парня, так, что тому захотелось сжаться под этим прямым тяжелым взглядом.
- Это соседка наша, Марьяша, - подхватила Анжела, - а это – Петр Петрович, инженер, из города приехал. Мишин армейский друг.
Петька встал и протянул руку. Марьяша посмотрела на протянутую худую руку, как на мерзкую змею, и фыркнула.
Анжела на правах гостеприимной хозяйки организовала чай под яблоней, с Марьяшкиными пирожками. Женщины щебетали о своем, Петька чувствовал себя третьим лишним, но уйти было неудобно. На вопросы, обращенные к нему лично, он отвечал односложно, без энтузиазма. Уже через десять минут смех соседки начал его раздражать. Почему – сам не понял. «Ржет, как кобылица!», - подумал он и тут же вспомнил мелодичный смех Настюши. На его лице расплылась блаженная улыбка. Марьяша посреди разговора посмотрела на Петькину отрешенную физиономию и на глуповатую улыбочку, замолкла на полуслове, резко поднялась и пошла к калитке.
- Ты куда? – Анжелка вскочила и припустила вслед за гостьей.
- Тьфу на тебя, - зашипела соседка, отойдя на расстояние, - нашла женишка! Хлипкий, соплей перешибешь. И не от мира сего. Сидит, глаза в небеса завел, мечтатель. Мне земного надо, обычного, а не инженеришку городского! Посмотри на него и на меня!
Анжелка перевела взгляд с тонкокостного Петьки на втрое превосходящую его по ширине Марьяну, как будто видела обоих в первый раз.
- Ну, с лица воду не пить, - пожала плечами она, - он не злоупотребляет, не гулящий, работящий, умный.
- Себе-то нашла вон какого, а мне, значит, бракованного подсовывать? Нет уж! - Марьяшка резко крутанулась и выскочила за калитку. Подол ее цветастого сарафана взметнулся вверх, как будто выдавая полное возмущение хозяйки.
Анжелка подошла и виновато потупилась.
- Ну-ну, не переживай, - успокоил ее Петька, - оставь свои благие намерения.
- Слышал все, да?
- Как тут не услышать, если она орет, как иерихонская труба? – улыбнулся парень, - тут и глухой услышит. Что поделать, если я такой бракованный.
После ухода Марьяшки, на душе у Петьки почему-то стало легко.
***
Вечером Петр Петрович «отпросился» у хозяев в ночное. Мишаня только повздыхал да поохал, что не может в очередной раз вырваться с друганом. Положа руку на сердце, Петр был этому рад, хотя совесть его немного поклевывала за такую грешную мысль. Слегка, где-то глубоко внутри поклевывала, так глубоко, что почти и не заметно.
На закате Петр схватил удочку, банку с червями и, как зеленый юнец, помчался на импровизированное свидание. Он спешным шагом шел через поле, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения. Кровь бурлила. Воздух пьянил. Петька разглядел в сумраке белые головки полевых ромашек. Он остановился, нарвал букет и, гордо вытянув его перед собой, помчался дальше, к озеру.
Вопреки ожиданию, Насти не было ни в воде, ни на берегу. Тихо. Безветренно. Половинка старой луны разливала молочно-белый свет. Уже более часа рыба клевала, как одержимая, пара десятков жирных карасей плескалась в ведерке. Петька загрустил. Рыбачий азарт быстро прошел, и парень с тоской поглядывал на белеющий в сторонке букет.
Появление ее было снова эффектным. Поплавок резко ушел под воду, и через секунду над поверхностью воды вынырнула темная головка. Затем девушка сделала пару шагов по направлению к берегу и вот она же стояла по пояс в воде, с зажатой в кулачке леской, критически осматривая белесого дохлого червяка, болтающегося на конце лески.
- Не жадничай, рыбак, - вместо приветствия сказала Настя.
- Привет, - выдохнул Петр, - я заждался. Наверное, уже глубокая ночь.
- За полночь перевалило давно, - ответила Настя, посмотрев вверх, на звезды, будто там был раскроен часовой циферблат.
- Что тебя так задержало, если не секрет, - осмелел Петька, - сбежала от папы, не предупредив?
- Дела задержали, - махнула рукой Тюша, - и – да, пришлось заметать следы, чтобы папа не заметил, что я убежала.
- Ага, удрала, все-таки. Боюсь, скоро твой отец снарядит погоню.
- Нет, - опять залилась серебристым смехом девушка, - не снарядит, я взрослая.
- Настолько, чтобы встречаться в ночи с незнакомцами?
- Ну, мы же уже познакомились! Значит, одной проблемой меньше, – ответила Тюша.
- Значит, папенька не злой – раз, мы – уже знакомцы - два. Какая же еще может возникнуть проблема? Постой, дай угадаю. Ревнивый жених?
- Не угадал. Нет жениха.
- Совсем? – удивился парень.
- Совсем, - вздохнула Тюша, - а у тебя?
- У меня тоже нет… жениха, - засмеялся Петр.
Настя оценила шутку и залилась своим звучным смехом. Так они и стояли: он – на берегу, она – по пояс в воде, и смеялись.
- Нет, не жениха, - сквозь смех проговорила девушка, - невесты! У тебя нет невесты? Или девушки? Или жены?
Петя перестал смеяться и серьезно посмотрел на собеседницу:
- А почему ты не выходишь из воды? Выходи. Хочешь, костерок разведем, обсохнешь, согреешься. Замерзла, поди?
- Не замерзла.
Настя с минуту стояла, пристально глядя внизу вверх на парня. Потом она сделала робкий шажок, потом еще и еще, наконец, подошла к самой кромке воды и замерла, не решаясь выйти на сушу. Петька застыл, потеряв дар речи. Девушка была невысокой, хрупкой, но идеально сложенной. Длинные мокрые волосы широкими волнами спадали ниже бедер. Она была, к изумлению Петра, облачена в длинное, до самых щиколоток, мерцающее серебристыми нитями платье, которое облепляло фигурку, как вторая кожа. Платье каким-то чудом держалось на груди. Шея, плечи и руки были обнажены.
- Ничего себе, - пробормотал Петр, - ты сбежала с бала из сказочного зАмка?
- Ну почему сразу из зАмка? – улыбнулась Настя, - может, с деревенских танцев, из клуба?
Петр покачал головой. Вторая версия точно не вязались с загадочным образом, в котором сейчас предстала перед ним девушка. Парень протянул руку. Настя вложила свою узкую ладошку в его широкую ладонь. Петька почувствовал себя рядом с этим хрупким сознанием настоящим всесильным богатырем. Он стащил с себя старый пиджак, в котором ходил на рыбалку, накинул его на плечи девушки, отвел и усадил Настю на поваленное иссушенное бревно и присел рядом. Лицо девушки было совсем рядом, близко, отчего в груди у Пети защемило. Тонкие черты, большие, миндалевидные, слегка раскосые глаза и влажные пухлые губы. Он уставился на девушку, не в силах оторвать взгляда от этого совершенства.
Последовала длительная пауза. Настя первая нарушила молчание:
- Так как обстоят дела с невестой?
- Никак. Нет такой. Жены тоже нет, - поспешно ответил Петр.
- А ты где живешь, в селе?
- Нет, в городе.
- А-а-а, - потянула девушка, - понятно, то-то я тебя не видела раньше. И что ты делаешь в городе?
- Живу, работаю.
- Кем?
- Я – инженер на заводе. Тебе, наверное, не интересно будет. Станки, машины оборудование. А в свободное время я люблю мастерить, изобретать, то есть.
- Что ты изобрел?
- Ну, много чего… Но это все так, бесполезное, скорее для души.
- Расскажи, интересно, - бесхитростно попросила Настя.
- Я изобрел точилку для ножей, – выпалил Петр.
Брови Насти взлетели вверх.
- Ну, обычно ножи точат вручную, плоским прямоугольным точильным бруском, - пояснил инженер, - а я к моторчику прикрепил точильный камень, круглый такой, как толстый диск. При включении в розетку камень крутится, и нож точится быстро и качественно.
Настя внимательно посмотрела Петру в глаза:
- Нож – это острый предмет. Он может служить полезному делу, а может принести вред, даже смерть.
Теперь настала очередь Петра удивляться:
- Вообще-то, да, верно, просто я никогда не походил к вопросу существования ножа с такой философской точки зрения.
- А что еще ты изобрел?
- Еще? – Петя оживился, глаза его загорелись, - еще я изобрел крутящуюся елку!
Настя посмотрела недоверчиво.
- Елки не крутятся, - заверила она, поразмыслив, - не умеют. Они растут в лесу и просто раскачиваются, если сильный ветер, но не крутятся. Ты меня обманываешь.
Петя рассмеялся:
- У тебя сильные познания! Да, живые елки не крутятся. Но мое изобретение для искусственной елки, новогодней. На моторчик присоединяются специальный диск…
- Такой же, как круглый точильный камень? – перебила Настя.
- Нет, другой. Там контакты. Электрический разряд проходит так, что елочные гирлянды, их две штуки, начинают попеременно или вместе мигать, а елка, установленная сверху моторчика, крутится.
Петька, жестикулируя, изображал то мигающие огоньки, то крутящуюся елку. Настя хмурила лоб, отчаянно пытаясь представить лесную красавицу, нанизанную на какой-то моторчик и мигающую разноцветными огнями. Последнее ей определенно нравилось. Цветные огоньки – это, наверное, восхитительно.
- А ты? – спросил Петя, - чем любишь ты заниматься? Ну, за исключением обычных сельских дел, коровы там всякие, куры, морковка с картошкой…
Настя хихикнула:
- Коровы, - она посмотрела на собеседника с лукавой улыбкой, - помимо выращивания коров и морковки, я люблю делать украшения.
- Как это? – оторопел Петька. В его голове никак не укладывался сельский быт и украшения. Впрочем, учитывая Тюшин, не совсем подходящий для деревенской жительницы, наряд, от нее можно ожидать чего угодно!
- Я люблю делать украшения из жемчуга, ракушек, цветных камней, наподобие самоцветных.
- Ого, - удивился Петр, - откуда богатство? Из лесу, вестимо?
Настя как-то странно посмотрела на парня:
- Почему из леса? Из моря! Дядюшка доставляет.
- Так-так, - Петя протянул руку и отвел упавшую прядь волос со лба девушки, - а дядюшка у нас кто? Потомок князя, удравшего заграницу и прихватившего с собой золотые сундуки?
- Нет, - глаза Настюши стали грустными-грустными, как будто говорить об этом ей было неприятно. Или больно. Или еще было что-то, что девушку огорчило или расстроило.
Петя не был знаток женской души, но чутко уловил эту в ней перемену. Он поспешно добавил:
- Извини. Неудачная шутка. Наверное, твой дядя – капитан дальнего плавания. Отсюда и жемчуга?
- Да, - радостно воскликнула девушка, - капитан!
- Тогда понятно. Нет вопросов. Капитану можно привозить своей племяннице из дальних стран немного жемчугов и ракушек, и этих, самоцветных…
Посидели молча. То ли внезапное напряжение, возникшее между ними, помешало единению, то ли еще что. Настя встрепенулась:
- Папа зовет.
- Ничего не слышу, - пожал плечами Петр, - уверена?
- Конечно!
- Да, конечно, зовет, и, небось, машет с того берега сигнальным огнем?
Настя воззрилась на Петра, совершенно сбитая с толку.
- Шучу, - ответил Петр, устыдившись очередной неуместной реплики, - просто у мореплавателей раньше не было современной техники, они пользовались сигнальными огнями. Например, можно было с берега помахать зажженным масляным фонарем, чтобы обозначить место швартовки. Правда, это, скорее, характерно для тех, кто хотел сохранить свое присутствие в тайне.
- Точно, - согласилась Настя, - пираты пользовались сигнальными огнями, потому что прятали свои сокровища в пещерах, на безлюдных островах или в укромных бухтах. Во время морских сражений часто золото не успевали перекинуть с захваченного корабля на пиратский, и оно шло ко дну вместе с тонущим кораблем, так что всякого добра на морском дне немеряно.
- Странно, что у тебя такие глубокие познания о пиратах. Обычно женщинам это не интересно.
Настя поднялась с бревна.
- Завтра утром ты будешь спать, наверное? И у меня дела.
- Возможно, так. Но я наверняка буду свободен на закате и ночью. Придешь? Папенька не будет возражать?
- Да, приду.
Петя пришел домой часам к трем утра. Тихо прошел в террасу, где ему постелили. Он настоял на этом, потому что входить в дом и будить спящих ему было неудобно, да и ночи стояли жаркие.
Он распластался на постели, заложил руки за голову и уставился на обитый «вагонкой» потолок. В голове у Пети никак не умещалась вся полученная информация. Пловчиха в серебристом платье. Это не просто чуднО, просто неудобно, не практично. Не из-за него же она так вырядилась, рискуя утонуть в любой момент! И диковинные украшения в руках деревенской доярки – тоже глупость.
«Фантазерка, - решил про себя Петька, - просто выдумщица, эта девчонка. Ей лет-то всего ничего. Только школу закончила, наверное. Может, чуть постарше. Восемнадцать, двадцать? Все равно, супротив него, тридцатилетнего инженера, молодая, доверчивая и …фантазерка».
***
Петька проспал всего ничего, но чувствовал себя вполне выспавшимся, бодрым. Закончив с ремонтом перегоревшего утюга, он еще не успел определить, чем займется после обеда со старшим из детей, Ванюшкой, как за калиткой нарисовалась дама в легкомысленной шляпке.
- Анжела Ивановна дома?
- Дома, дома, - хозяйка боролась с огромной простыней, стаскивая ее с бельевой веревки.
Дама прошла в сад и скромно потупилась, завидев за столом под яблоней Петра, сматывающего провод бытового прибора.
- Проходи, что замерла-то, Елена Алексеевна, чайку попьем.
Елена выложила из сумочки банку домашнего варенья и дефицитную коробку конфет:
- Вот, в город ездила, это к чаю.
Через десять минут Анжела уже разливала чай, успев представить сельскую учительницу, Елену Алексеевну, Петру, а Петра Петровича – учительнице. На его протянутую руку Елена среагировала вполне спокойно – робким пожатием.
На протяжении получаса Петр пытался вникнуть в проблемы воспитания, обучения, формирования личности ребенка, и финансирования сельской школы. Елена Алексеевна стрекотала без устали. Она пыталась вовлечь в разговор Петра, но на вопрос: «А что вы думаете на этот счет?», - Петя честно пожимал плечами и отвечал: «Ничего не думаю. У меня пока нет детей, поэтому в данном вопросе я некомпетентен. Для этого нужно быть не теоретиком, а практиком. Увы!»
Нет, конечно, Петр мог бы поддержать разговор и достойно подискутировать с Еленой Алексеевной, все-таки, человек он был разносторонне развитый, и проблемы подрастающего поколения ему были не чужды, ровно, как и материальная составляющая, ведь кому, как ни ему, инженеру на заводе, не знать, как оно бывает, это недофинансирование, эти вечные недопоставки. Но Петр никак не мог сосредоточиться на беседе. Как только он поднимал взгляд от чашки с чаем, сразу видел перед собой узкое личико Елены Алексеевны, половину которого закрывали огромные очки с толстыми стеклами, отчего глаза учительницы становились непропорционально большими, навыкате, что придавало Елены сходство со стрекозой. Учитывая ее бесконечный «стрекот», сходство было таким комичным, что Петр едва сдерживал улыбку. Глупо, конечно, но Петя ничего не мог поделать с напавшим на него безудержным весельем. По этой причине он не отрывал взгляда от чашки. Со стороны это выглядело, как откровенный игнор собеседницы. Ужасно неловко, но все лучше, чем смотреть на нее и беспричинно смеяться.
Еще через пятнадцать минут гостья поднялась из-за стола и стала прощаться:
- Всего доброго, - вымолвила она, протягивая руку Петру.
- Всего доброго, стреко… стреле… Елена Алексеевна, - Петька обречено поднял глаза на даму и тут же был вынужден втянуть щеки, чтобы не заржать в голос. Ну что на него нашло?
Петька видел, как вышедшая за калитку учительница бросила на него пристальный взгляд и на какой-то вопрос, стоящей к ней лицом, Анжелы, отрицательно покачала головой.
- Что с тобой, Петь? - подошедшая Анжелка сейчас опять напомнила грозовую тучу, - мы-то думали, что тебя, скромнягу, от невест отбивать придется, а ты в этом деле преуспел, защита тебе не нужна, девки сами от тебя бегут, как от чумного!
Петька сел на скамейку, представил перед носом летающую со стрекотом Елену-стрекозу и, не смея больше сдерживаться, заржал в голос. В уголках глаз заблестели слезы. От смеха. Сквозь истеричные всхлипывая, Петька едва смог, заикаясь, произнести:
- Она… так похожа… на стрекозу…
Анжелка с минуту смотрела на сотрясающееся в судорогах тело друга, потом не выдержала и засмеялась вместе с ним:
- Ха-ха-ха, точно. Дети в школе… так и прозвали ее, ха-ха-ха… Стрекоза…
Они долго еще сидели под яблоней, вспоминая своих учителей, их прозвища. Нет, Петька все-таки был общителен и откровенен с теми людьми, кто пришелся ему по душе. Даже с «грозовыми тучами»!
***
Сверчки вовсю играли на своих импровизированных «скрипочках». В ночном воздухе разлилось марево; пахло грозой.
Петя мчался в сторону озера, уверенный, что Насте не придется его ждать, не по-джентельменски это. Он прихватил с собой шахматы. Вместо удочки.
Расположившись на знакомом бревне, Петя пристально всматривался в водную гладь, прикидывая, с какой стороны берега находятся ближайшие деревни, и откуда может стартовать его Тюша, переплывающая озеро. Этот момент Петр прошляпил. Настя вынырнула прямо в полутора метрах от берега настолько бесшумно, что парень только диву дался. Она помахала ему рукой и медленно и грациозно вышла на берег. Естественно, в узком длинном платье. Вернее, это было, скорее, противоестественно, но иную Настю он себе уже не представлял. Ни в цветастом сарафане, ни в легкомысленной шляпке.
Опустившись рядом с Петром на предусмотрительно расстеленное на траве старенькое одеяло, Тюша внимательно смотрела как Петр расставляет фигуры.
- Это шахматы, - пояснил парень, - играешь?
Тюша отрицательно покачала головой:
- Игрушки для детей.
Петр внимательно посмотрел на Настю:
- Эта игра для взрослых. Ты что, никогда не видела шахмат?
- Нет, - девушка опустила голову низко-низко, как будто ее только что уличили в нехорошем поступке, - я, наверное, выгляжу совсем отсталой в твоих глазах?
- Что ты! – Петя взял ее за руку и погладил тонкие пальчики. - Вовсе нет! Женщины редко играют в шахматы, но это очень увлекательно, тебе понравится, - и он начал объяснять, - это король, это ферзь, это ладья, это конь, а это – слон.
Тюша взяла коня в одну руку, а слона – в другую.
- Ну, это видно, что конь, а вот слон совсем не похож на слона. Где же хобот?
Петя развеселился:
- Это условное название. Главное в фигурах – это возможности перемещения, то есть - ходов. Пешка – мелкая фигура, она может ходить всего на один шаг…
Петя объяснил Тюше все варианты перемещения фигур по доске и приступил к сути игры. В течение часа Тюша впитывала информацию и быстро обучалась. Когда она задумывалась над очередным ходом, Петя втихаря разглядывал девушку. Неподражаемая, загадочная, очень красивая. И к ней тянет необъяснимо. Хочется слушать ее голос бесконечно. И хочется физически ощущать ее рядом, прикасаться. Наверное, волосы у нее, как шелк, и кожа, как лепестки розы.
Петька залился румянцем, сообразив, какое направление принял ход его мыслей. В принципе, нормальный ход для нормального здорового мужчины, но Тюша была особенная во всем, поэтому ему не пристало осквернять эту чистоту даже мысленно. Что за напасть? Ведь он - не мальчишка!
- Опять я проиграла! – засмеялась Настя.
- Ты пока новичок, немного тренировки – и начнешь выигрывать, - заверил парень.
- Нет, не из-за этого, - нахмурилась Настя, - просто ты меня постоянно сбиваешь!
- Я? Сбиваю? – удивился Петр, - кажется, я, наоборот, стараюсь все время подсказывать, предупреждая возможные неверные ходы!
- Нет, сбиваешь, - упрямо заявила Настя, - от тебя исходит такой жар, что и костра не надо. Ты – как солнце в полдень, обжигаешь просто!
Петька уставился на Настю, словно увидел впервые.
- Обжигаю? - рассеянно пробормотал он, - вот уж не думал! Хотя, если признаться, действительно смотрю на тебя и горю. Вот здесь, - он взял ее руку и приложил миниатюрную ладошку к своей груди.
Они сидели молча несколько секунд, глядя друг другу в глаза, и Петьке даже показалось, что глаза у Насти засветились в темноте, словно мерцающие звезды. Петька наклонился и почти коснулся губами ее губ, но Настя резко вскочила и помчалась в воде, заливаясь смехом:
- А теперь, купаться!
Петька, не раздумывая, сбросил сапоги, стащил рубаху и, путаясь в штанах, допрыгал до самой воды, после чего сиганул в воду вслед за Настюшей. Но она и не думала уплывать, наоборот, сделала шаг навстречу и оказалась в объятьях парня, тут же прижавшись к нему всем телом. Петька, окончательно и бесповоротно потерявший голову, обнял девушку за плечи и прильнул к мягким горячим губам…
Петр Петрович пришел на рассвете, вымокнув до нитки. Ливень застал его у озера.
***
Две последующих недели Петр Петрович едва мог сосредоточиться и на делах, и на безделице, начиная потихоньку сходить с ума. Его душой и мыслями завладела хрупкая девушка из соседней деревни. Вечерами он несся к озеру, словно одержимый. Все ночи напролет пара купалась, бродила по лугу, сидела на берегу, играя в шахматы и беседуя. Днем Настя не приглашала его на свидания, но Петр не настаивал. И так все понятно: ей некогда. Фактически, он похищал ее время, предназначенное для сна. Но, как ни старался Петя навязать свои услуги, чтобы хоть чем-то помочь Насте по хозяйству днем, она этому определенно противилась. «Наверное, приводить в дом заезжих городских парней – это неприемлемо, - размышлял Петр, - все верно. Приходить можно только человеку с серьезными намерениями». И однажды Петя озадачился этими своими «намерениями».
Вечерело. Разомлевший после баньки, Мишаня подмигнул другу, сидящему на террасе напротив:
- Утром идем с лес, по грибы. Вроде, после дождей опята пошли. Так что вечернюю рыбалку можешь сегодня отложить.
- Выходной завтра дали? – поинтересовался Петька.
- Да, выклянчил у начальника денек-другой, а то негоже: друг приехал, а я, как заполошный, все в механизации пропадаю.
- Отлично! – Петька старался не показывать виду, что намеченное мероприятие расходится с его планами. Впрочем, почему расходится? Вечером – на рыбалку, а утром можно за грибами. Одно другому не мешает.
- Ну, я сегодня схожу на недолго, а утричком буду готов.
- Все верно, гулять так гулять, - подхватила Анжела, - насидишься дома зимой, а пока лови момент. Ты шустрый, везде поспеваешь: и по хозяйству помочь, и с ребятами повозиться, хоть и приехал отдыхать.
- Да мне не в тягость. Славные ребята у вас, Анжела.
- Ничего, скоро своих заведешь, а пока потренируйся, - засмеялся Мишка.
- Да, такими темпами заведу, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал Петр.
Каждый день в доме появлялись девушки-соседки под благовидным предлогом: чайку попить. Но ни одна не глянулась Пете. Сердце не ёкало. А это верный признак того, что ничего хорошего из смотрин не получится.
- А скажи-ка мне, Анжела, - спросил Петр Петрович однажды, - вблизи озера есть пара деревень?
- Есть, Ильинка и Ольховка.
- А живет ли там девушка по имени Анастасия?
Анжелка призадумалась:
- Настя? Погоди, есть Настя Кузнецова. Ой, так она замуж вышла по зиме!
Анжела сдвинула брови:
- Ей, ты не с замужней шашни завел?
- Нет, конечно. Припомни, незамужняя есть?
Анжела начала загибать пальцы:
- Тьфу на тебя! Конечно есть! Куликова – раз. Старая дева, двадцать пять. Впрочем, тебе-то в самый раз, - развеселилась Анжелка, - Ефимова Настя, Иваныча-пасечника дочь, - два. Федорова Настя. Нет, эта мелкая еще… Значит, Емельянова Настя, хорошая девка, одни кудри золотые что стОят!
- Золотые? – переспросил Петя.
- Что не так? – задумалась Анжела, - с золотым не походит? Тебе рыжую или рябую надо?
Петька замотал головой, как китайский болванчик:
- Нет, рыжую не надо!
- Ой, не томи, Петька, ты какую-то конкретную девицу имеешь в виду? Так опиши ее!
Петька задумался. Как ее описать? Смех, как колокольчик. Глаза, как звезды. Губы, как мед. И ходит не в цветастых сарафанах или нелепых шляпках, а в длинных платьях, мерцающих в свете луны. Она просто сказочная принцесса, которая похитила его сердце. Последнее явилось для самого Петьки внезапным открытием.
- Она, она… - мямлил Петя, - маленькая, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. И волосы. Длинные, темные, шелковые. Вот такие, - Петр встал и показал длину на уровне своего колена.
Мишка присвистнул:
- Етить-колотить. Нимфа! Не иначе. Может, я кого не знаю, а, Анжел? Таких в Ольховке и Ильинке не припомню. Может, новое поколение подросло? Где ж ты, родимый, с ней познакомился? В нашем сельпо? Может, она над тобой подшутила? И зовут ее не Настя?
- Да погоди ты! – цыкнула на мужа Анжелка, - дай подумать.
Она потерла лоб:
- Настя, Настя… Нет, с такими приметами нет ни Настей, ни Дашей, ни Наташей. Мы ж современные женщины! С «химией» там, ну, со стильной стрижечкой, как у учительницы нашей, ну, с косой по-старинке, как у Марьяшки. А ей идет! Скажи, Мишь, без косы Марьяшка и не Марьяшка будет!
- Да что ты заладила, коса, стрижечка… Не в волосах дело! – отмахнулся Мишка.
- А в чем же? – опешила жена, - волосы до пят, это ж над такое придумать!
- А в том, - Мишка подошел и обнял ничего не понимающую женщину, - что, кажется, наш Петр Петрович кого-то себе приглядел!
- Батюшки мои, - всплеснула руками Анжелка, - и то правда! Я ему сватаю, сватаю, а он себе приглядел какую-то… как ее там, Миш? А! Нимфу! Ну тихушник, Петька, тихушник. Так веди ее к нам, познакомь, что ли, со своей загадочной нимфой. Где ты ее взял?
- На рыбалке, - потупил взгляд парень, - пловчиха с озера. Из соседней деревни, - поправился Петька.
Через час Петр Петрович припустился в сторону водоема.
- Я на рыбалку, - отсалютовал он друзьям зажатой в руке книжонкой.
Скрипнула калитка. Фигура Петра растворилась в сумерках.
- На рыбалку… - произнесла Анжелка, задумчиво глядя куда-то в сторону, - интересно, как можно ловить рыбу без удочки?
Мишка проследил за взглядом жены и обнаружил снасти, сложенные в углу террасы. Супруги переглянулись.
- Да, интересно, что за рыбку поймал наш Петро? – улыбнулся друг.
* Продолжение следует...
Новость отредактировал Estellan - 27-12-2019, 20:46
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Отпуск деревня жених озеро авторская история