Пепел
Мне есть имя Огнея.Как разгорятся дрова смоленые в печи,
так разжигаю во всяком человеке сердце.
/из старинного заговора/
Стук засова, тяжёлый стол - к двери, хоть на какое-то время их остановит.
- Приди, вызываю тебя, приди, вызываю тебя…
Нитка агатовых бусин, раньше пёстрая, а теперь почти вся чёрная, ковшик с кровью.
- Именами Трёх Предстоящих, шепчущих и стоящих…
- Открывай, сучье отродье!
- Ведьмачка!
- Тварь!
Удары в дверь и крики, кто-то застучал в ставни, пытаясь выломать тяжёлые доски.
- Призываю тебя, именем Камня, именем Огня...
Больше ничего нет, но уже ничего и не нужно – сдёргиваю с пальца бабушкино кольцо и кладу его в кровь.
- Приди.
Поднимаю голову и вижу твой смеющийся взгляд в зеркале.
- Мне кажется, у тебя большие проблемы. Там снаружи половина деревни собралась.
- Я знаю.
- Чего же ты хочешь? Кровь, кольцо.
Я застыла, смотря в твоё нечеловечески красивое лицо, представила себе, как ты выглядишь по эту сторону зеркала.
- Быстрее, дева.
Снаружи выстрел, и лай Мухтарзема оборвался.
- Внутри она!
Это Яков, кто же ещё. И Теня кричит, как ушибленный поросёнок.
Закрываю глаза и сосредотачиваюсь.
- Ветром Северным, убивцем и помором, Ветром западным...
Ты прижался к стеклу со своей стороны, смешно распахнул глаза, начавшие отсвечивать красным.
- Обойдите мой дом сиротский, обойдите сени пустые...
Звук толпы снаружи затих, я слышу только твои утробные вздохи и скрежет острых ногтей по стеклу.
- Я ваша до скончания веков.
Глухой удар в дверь. Какая-то далёкая возня за стенами.
Ты наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь, в комнате заметно потеплело.
- Как имя твоё, дева?
Солнце, бабушкина поляна в глубине леса. Запах трав и жёлтые с синим бабочки.
- Я помру, а ты сама лечить станешь, добро людям делать.
Ночь. Громкий разговор.
- Ну, приворожи её, что тебе стоит?!
- Да и не проси, нехристь! Ишь, удумал!
- Ведьма!
Глухой удар и бабушкин крик.
Пьяный Яков, шатаясь, опрокидывает кадушку с водой и выбегает в сени.
Дождь. Свежая могила. И шёпот за спиной
- Бесовка.
Бесовка. Ведьмачка. Шишига. Отродье.
Шёпот, окрики. И Василь, смотрящий мимо, пытающийся скрыть смущение.
- Да с тобой по деревне пройти стыдно, что люди скажут?
Люди.
Люди днём шептались за спиной, по ночам носили мне деньги за то, что пряталось в Чёрной тетради.
А сейчас собираются сжечь меня заживо в собственном доме.
- Подпаливай! - Сорочихин голос.
Что-то бьётся о стены, ставни, падает на крышу.
- Полина.
Ты утробно вздыхаешь. По зеркалу змеится трещина.
Люди.
Запах дыма из-под двери.
Кровь в ковшике загорелась, зеркало с натужным звоном лопнуло и выплеснулось на пол осколками, по которым ты вышел из рамы.
- Дай руку, дева,- ты расправляешь широкие плечи и тянешь ко мне свою ладонь.
Дороги назад нет. Кровь догорает на полу, дым заполняет комнату.
Наши ладони соединились, и ты грубо прижал меня к себе.
- Ты моя теперь.
Твои руки, как железные скобы. Пальцы с когтями, я почувствовала, как по спине потекла кровь.
Моя кровь.
Твои губы растянулись в улыбке, обнажая заострённые зубы.
- Это только начало.
И тотчас ты вспыхнул. Огонь ударил в лицо и ослепил.
И меня накрыла боль. Я сама стала болью. Болью и твоим шёпотом.
- Я просто сгораю от желания.
Боль. Боль. Наверное, я пыталась кричать.
Как можно описать ощущения от отваливающейся плоти?
Зрение вернулось резко, как по команде.
Я вижу твоё изменившееся лицо, сложенное из синего огня, вижу горящие стены дома, разеваю рот, как пойманная рыба, изумляясь тому, что ещё жива, что продолжаю терпеть.
Из моего рта вместо крика показалось жёлтое пламя. Ты ловишь его своим ртом, смеясь.
- Терпи. Это плата. Плата и твоя новая жизнь.
Ты обхватил меня ещё крепче и приник к моему раскрытому в безмолвном крике рту.
Синий огонь течёт в меня, добавляя страданий, я бьюсь, силясь вырваться, и ощущаю, что тело моё уже ничего не весит.
Ничего не осталось, кроме огня.
Сцепившись в объятиях, мы взлетели вверх, потолок и крыша, уже объятые огнём, разлетелись, как от взрыва.
Снизу кто-то истошно вопит, а я, прижатая к тебе, вижу толпу перед своим домом.
Разинутые рты, вытаращенные глаза. За спинами людей, ставших серыми, маячат сверкающие белые фигуры, сбившиеся в кучу.
Какие-то бегающие огоньки внутри марева, застившего всё.
- Ты обманул меня?
- С чего ты взяла?
- Они до сих пор целы и невредимы.
Ты, наконец, оторвался от моего лица, тоже ставшего пламенем.
- Сделай это сама,- сказал и отбросил меня от себя, а я, неуклюже взмахнув руками, упала прямо в толпу.
Столб огня взметнулся вверх.
Крики боли. Я сама кричу, но их крики заглушают мои, проходя сквозь меня розовыми вспышками, на секунду гася мои страдания. Поднимаюсь, мгновение смотрю на свой развороченный дом, а потом колесом жёлтого огня бросаюсь на остальных.
Что же ты натворила, Полюшка.
Те, кто на месте остался, в землю врос от страха – как спички вспыхивают, когда я сквозь них пробегаю, перепрыгиваю.
Кто-то бежать принялся, да разве от огня убежишь, когда ему в спину злоба ветром дует?
Кому в спину плюю, кому ноги сбиваю. По плечам охаживаю, по волосам глажу.
Прямо мне под ноги свалился Яков, прикрывая обожжёнными руками глаза.
Э, нет, милый, с тобой мы ещё поиграем. Обошла его кругом, пощипала за ноги, за руки.
- Полина!
Оторвалась. Кто, интересно, теперь имя моё припомнил?
Василь.
Лицо в синяках, руки в кровь, а за спиной испуганной дугой Белый застыл, последний, наверное, в деревне, кто не бросил своего человека, посверкивает на меня своими гляделками.
- Полина.
Где же ты был раньше, друг мой ласковый? До сего дня, когда тебя отец с братьями в подпол засадили да меня жечь отправились? Почему не упредил?
Белый колеблется, но не отступает, знает, что пока рядом стоит, я не подойду.
Перевела взгляд на корчащегося Якова. Вытянула руку в хлыст и принялась охаживать его поперек груди, живота.
- Полина, хватит! Это же люди!
Ах, люди.
Провожу Якова по волосам и купаюсь в его пурпурном крике, как в роднике.
- Тварь! Отойди от него!
Вот и приехали. Белого прочь отнесло от Василя крика, а я в один шаг рядом со своим милым.
Не слышит он ничего, только рёв моего жёлтого огня, не чует, что стал разом таким же серым, как остальные, что ненависть его прямо к смерти толкнула.
Да и не надо.
Прижимаюсь к нему и целую в губы, разом всё лицо его красивое спекая в один сплошной ожог.
Люди.
Белые сиротливо жмутся по краю выгоревшей деревни.
Ты хохочешь сверху, полыхая ультрамарином, зачем-то показывая им средний палец на правой руке.
Нет больше людей здесь. Одно марево серое, и когда меня над землёй подняло и начало засасывать в раскрывшуюся воронку, только пепел меня проводил.
Автор: likantia.
Источник.
Ключевые слова: Кровь ведьма деревня огонь пожар