Скорлупа
Лязг, грохот, треск... Затем сильный удар и полная, всепоглощающая тишина - "Картиад" довольно благополучно сел на поверхность покрытую вечным снегом. Сеан тихо наблюдал из иллюминатора, как другие лаборанты протягивают от корабля длинные змеевидные провода в защитной оболочке. Наконец, облачившись в скафандр, он тоже выбрался наружу, в снег и чудовищную стужу. Несмотря на то, что атмосфера на планете была, температура колебалась в районе -150 по Цельсию, что несколько затрудняло работу.Формально этот объект не входил в список планет, которые следовало обследовать экспедиции, но старшего профессора Каера уж слишком заинтересовал этот абсолютно ровный белый шар, чья орбита была самой протяженной в системе Циар, где одна ночь длилась, как шесть земных лет. Следует отметить, что здесь так же было невероятно красивое небо - сейчас, впрочем, его безмятежность была перечеркнута плоской громадой крейсера.
Но местные красоты вряд ли интересовали Каера и его свиту из профессоров помоложе - согласно их расчетам, эта планета хранила под толстой коркой вечной мерзлоты огромный подземный океан. По прошествии непродолжительного промежутка времени лаборанты, уже обессилевшие и жалкие со своими бурами, с высоты иллюминаторов казавшиеся крохотными точками на бескрайней белой поверхности, угрюмо плелись обратно к трапу шлюза с мрачным известием о том, что поверхность планеты решительно ничем не пробить. Выдвинувшись им навстречу, Сеан спрыгнул вниз с трапа, больно ударившись коленом через скафандр о почти бетонный на ощупь снег.
На секунду в глазах потемнело, белая равнина заменилась зеленоватой тьмой, полной сотен тысяч расплывающихся кругов, меняющих постоянно свою форму и размер... Но Сеан тряхнул головой и нормальный, вполне реальный мир вернулся к нему. «Перепады давления», - устало подумал он и, подняв вместе с подошедшими тяжёлые мотки проводов и буровые установки на катер, вновь вернулся в теплое технологичное нутро "Картиада".
В воздухе теперь вдруг стал слышен некий ровный, похожий на пеленг, звук. Тонкий и тихий, он пробирался под скафандр и, отталкиваясь от стенок шлема, бил в уши все сильнее. Но это явление было уже привычным, оно часто преследовало экипаж, особенно, после длинных перелетов. Вместе с остальными Сеан прошёл в рубку, где совещались профессора, и доложил, что попытка бурения не дала результатов. Профессор Каер несколько заторможено посмотрел на него, остальные так же послушно уставились на Сеана. В их глазах промелькнула какая-то холодная безысходность и тут же растаяла, уступив место деловому ажиотажу. Каер снова принялся что-то доказывать своим молодым коллегам, а те, робко пытаясь спорить с незыблемым авторитетом, постепенно по одному сдавались, соглашаясь с мнением этого сухого, маленького, но чрезвычайно убедительного человека. Суть их разговора, из-за обилия профессиональных терминов, была малопонятной и, словно опасаясь её таинственного значения, все лаборанты, кроме Сеана, попятились за дверь, откуда теперь делали ему знаки уйти и не тревожить "высокоученых особ", как Каера со свитой не то в шутку, не то всерьез, величали и в институте, и на корабле. Между тем, беседа профессоров постепенно стала вовсе тихой и напоминала скорее обкатывание и уточнение некоего общего, уже утвержденного, плана. Благодаря этому успокоению, Сеан, наконец, смог разобрать, что решено растопить снег тормозными и взлетным соплами корабля, после чего на нем же проникнуть в глубь планеты. Несколько удовлетворённый этим довольно приблизительно сформулированным наброском действий, лаборант, наконец, покинул свой странный пост подле профессоров и на цыпочках пробрался к остальным. Здесь его обступила тихая, но настойчивая толпа любопытных, старавшихся поподробнее узнать, что же там решили "высокообразованные". Сеан что-то отвечал, как в тумане, глядя мимо жадных и потных лиц, мимо растрепанных голов в иллюминатор, на звёзды. Мириады сверкающих точек странно ритмично, как ему казалось, двигались, мигая и приплясывая на месте, так что создавалось подобие гигантского неонового узора, который, увы, не под силу постигнуть скромному человеческому рассудку.
***
Вихри пламени из сопл с гудением растапливали сантиметр за сантиметром чудовищную толщу снега, а после и льда. Весь катер был уже совершенно погружен в эту массу, покрытый моментально застывающими кристалликами оседающего пара. Сквозь иллюминатор нельзя было теперь ничего увидеть, экипаж был почти абсолютно слеп теперь, однако приборы все ещё исправно показывали местонахождение корабля, температуру за бортом и в помещениях, расход топлива, как ни странно, довольно небольшой, и многие ещё полезные и не очень величины. Пилоты о чем-то тихо переговаривались, поглядывая на радары. Сеан слушал вполуха, на большее его координации не хватало. Лениво разглядывая окружающих, он с удивлением обнаружил, что вокруг тоже были как будто подавлены: бродили, спотыкаясь, по сумрачным, переключенным для экономии энергии на аварийное освещение, коридорам. Люди вели себя, как сонные мухи, падающие дождевыми каплями с потолка, правда, падать здесь было некуда… Но состояние было весьма схожим. И Сеан чувствовал, что это происходит исключительно оттого, что они прилетели сюда, на этот странный холодный шар, неизвестно из чего на самом деле состоящий, и неизвестно какими причудами природы возникший.
Вдруг что-то дрогнуло, и катер довольно резким толчком с сильным плеском погрузился в какую то жидкость. «Наконец-то!» - читалось на всех лицах. Однако Сеан, напротив, почувствовал вдруг дикий, почти первобытный ужас; ужас человека перед ночью и темнотой, перед диким и опасным зверем, ужас перед неизведанным… Ему хотелось рвануться сейчас и выжать на полную взлетный стартер, чтобы покинуть это место, однако руки и ноги его наливались всё больше свинцовой тяжестью, и он смог лишь устало уткнуться в толстое стекло иллюминатора...
За стеклом плыла, смывая наросший ледяной узор, зеленоватая муть, кажется, маслянистая и густая, наподобие сырого яичного белка. Пилоты между тем неторопливо переключились на винтовые двигатели и, руководимые Каером, вели корабль неторопливой спиралью все ниже и ниже, всматриваясь в приборы эхолокации. Почему-то Сеан был уверен, что этого никак нельзя делать, но ему казалось сейчас совершенно непосильной задачей сказать хоть слово. Ему было ужасно плохо, его мутило и, кажется, у него поднялась температура, к тому же все звуки доносились к нему будто издали и через слой какого-то плотного материала. Но вместе со всем этим его мозг сохранял удивительную холодность рассудка и будто подчинял все остальные части тела единой мысли неподвижности и бездействия.
В этой тягучей пелене прошел час, по показанию электронных часов, людям это время показалось куда больше. Наконец, Каер решился, наконец, послать на разведку человека в скафандре туда, в эту зеленоватую, кажется, бездонную, муть. Один из лаборантов, с радостным идиотизмом фанатика в глазах, тут же согласился на это, казалось бы, довольно безопасное, предприятие. И вот, теперь Сеан наблюдал за ним, плывущим с пробирками на закрепленной раме, собирающим в неё воду (или все же, нет?) и плавающие в ней мелкие частицы. Фигура его становилась все меньше, удерживая связь с катером только благодаря длинному толстому шлангу, по которому шли провода передатчика, и тёк воздух. По мере того, как фигура лаборанта удалялась, в голове Сеана снова начал нарастать уже знакомый пеленгующий звук, стучавший в уши и неумолимо раздражавший. Звук делался громче и громче, а лаборант меньше и меньше… А потом, когда звук подобрался к порогу нестерпимо громкому и мучительному, лаборант исчез. Вслед за ним стало исчезать и все окружение, всё ближе и ближе, пока Сеан не оказался один посреди бездонной бескрайней черноты... В которой затем, словно по мановению невидимой дирижерской палочки, открылись сотни… Нет, тысячи, миллионы… Миллиарды глаз. Глаза были всех форм и размеров, они роились, пестрели и переливались, меняя цвет, размер и количество зрачков и радужек. Они шарили в темноте, что-то жадно разыскивая, их взгляды, будто холодными лучами, скользили, окружая одинокого человека, погруженного в беспробудный мрак. Но вдруг один из этих холодных лучей коснулся его, и тут же все бесчисленные зрачки уставились с голодным интересом на Сеана, и он, в оцепенении, на одно только мгновение увидел, словно с позиции отстраненного наблюдателя, бескрайнюю пестроту Вселенной, а посреди ее просторов запрятанную сеть, состоящую из тысяч и тысяч таких же белых и холодных, как и Циарский, шаров. Они были все одного размера и формы, всегда одинаково удаленные от звёзд и других планет, всегда незаметные, если не вглядываться и всегда - он понял это только сейчас - живые. Эти шары напоминали гигантскую кладку, кладку чудовищного, сверхтитанического существа… И без страха нельзя было представить, кто или лучше сказать - что скрывалось в этих белых снежных скорлупах, столь разрозненных, но объединенных своим происхождением, содержащих в себе единое целое.
Бесконечная глазастая темнота, снова проступившая вокруг, молчаливым перемигиванием давала на это своеобразный ответ. Сеан с ужасом водил взглядом от одного глаза к другому, находя в них какую-то противоестественную, почти дьявольскую, сущность. Он отчаянно пытался найти хотя бы крохотную лазейку во всем этом всевидящем хаосе… Да именно Всевидящем Хаосе, так следовало его называть. А глаза, следившие за ним, постепенно сливались один с другим, образуя одно гигантское, неспящее око. И видя, как это око наливается кровью, кровью множества таких, как он, и слыша как хор голосов шепчет что-то голодное и тянущееся к нему невидимыми пастями, Сеан закричал отчаянно и безнадёжно, вкладывая в этот крик все силы и ни на что уже не надеясь… и проснулся. Над ним, обеспокоенные и несколько испуганные, нависли судовой медик и Каер, вытиравший седой лоб маленьким фланелевым платочком.
***
Как оказалось, Сеану стало плохо вскоре после того, как посланный на разведку лаборант Лерк покинул корабль. В бреду он отчаянно кричал и отталкивал тех, кто пытался помочь ему, твердя что-то о Всевидящем Хаосе, глазах и тьме. Лерк, правда, тоже жаловался на галлюцинации, когда слишком отдалился от катера, однако это легко объяснялось легким кислородным голоданием и большим давлением под водой, в которой, к слову, помимо невероятного количества питательных веществ, не оказалось ничего интересного. Сеан угрюмо слушал всё это, глядя в иллюминатор. Его бледное лицо неестественно светилось отпечатком глубинного страха в ярко освещённой комнате. Он пытался рассказать о том, что видел, но его лишь добродушно хлопали по плечу и говорили: "Полно тебе, хватит… Наговорился уже, пока бредил". И он послушно замолкал, глядя на звёздное небо, перечерченное плоской громадой крейсера, к которой катер, в полете от поверхности белой планеты, приближался медленно, но неуклонно. А потом Каер, его свита и лаборанты, наконец, заметили, что худая, белая, как и его лицо, рука Сеана указывала на что-то за толстым стеклом. И люди, ещё ничего не зная, но уже какой-то сверхъестественной способностью предчувствия опасности осознавая некую неясную угрозу, кинулись к стеклам и открыли огромные прозрачные купола в полу и на потолке… Под ними не было планеты, а над ними - крейсера. Только всюду, словно метель, кружились в вакууме бесчисленные белые осколки снежной корки, странно похожие на скорлупу. И из круженья этой скорлупы медленно расползалась копотью абсолютно черная клубящаяся субстанция, постепенно увеличивавшаяся в размерах. Не больше катера поначалу, внезапно она покрыла собой горизонт и теперь вместо звёзд в небе зажглись миллиарды разноцветных колеблющихся и растекающихся глаз. Глаз внимательных и хищных, шарящих всюду холодными прожекторами взглядов. И люди, замерев в беспредельном ужасе, не понимая, что происходит, пытались скрыться от этого холода, но скрыться было негде: всюду, на каждой поверхности светились бесчисленные пестрые зрачки, и где-то в черноте между ними тянулись из вечноголодной бездны такие же бесчисленные алчные пасти. Людей… Катер… Систему… Галактику… Вселенную… Всех и вся окутало всевидящее хаотическое безумие страха. И бледный, седой, как лунь, Сеан, уже совершенно одинокий, неизвестно для кого, тихо и робко, но совершенно чётко подытожил:
- Оно вылупилось…
Ключевые слова: Космос чудовище экспедиция исследования апокалипсис неизвестность авторская история избранное