Лунная литания. Часть первая: Закат Древних
Прошу, луна, услышь мой зов бессильный,
Тебе служила я уж много лет.
Так помоги изгнать мне хлад могильный,
Что злобой закрывает солнца свет.
Я знаю, нелегко принять молитву,
Но всё ж, прошу услышь мой тихий крик.
И призови бойца для этой битвы,
Пусть будет солнцу он родной двойник.
Молю, исполни нынче эту волю,
Пошли своих гонцов среди плеяд,
Даруй ему в пути, луна, покоя,
Храни его, как ты хранишь меня.
Прошу, луна, услышь мой зов бессильный,
Тебе служила я уж много лет.
Так помоги изгнать мне хлад могильный,
Что злобой закрывает солнца свет.
Глава 1
В воздухе пахло беспокойством. Тишина тяжким цепенеющим заклятием царила в предрассветном сумраке забытой богами равнины, и лишь изредка на мгновение мелодичная трель сверчка или уханье хищной птицы, высматривающей добычу в низких зарослях с голых ветвей тонкого деревца, будоражили идеальную гладь разлитого в воздухе дурмана неведомой и могучей магии.
На низком хмуром, затянутoм сизыми караванами облаков небе медленно парили три сестры-луны, заливая зеленоватым опаловым сиянием мрачные земли внизу. Первая, встающая на небосводе и самая большая из всех - ровная, яркая, серебряная, с нежно-золотистым сияющим нимбом, затмевала по красоте и силе своих спутниц и могла навеки очаровать поэта или художника, рискнувшего бы на нее засмотреться, но, увы, в этом мире уже не осталось пылких сердец, способных слагать стихи о прекрасной Королеве Ночи.
Две луны поменьше плыли следом в ее свите. Одна из спутниц сразу цепляла взор - тревожная, щербатая, красноватая - как воспалённая рана, покрытая оспинами и морщинами, заставляла кровь лихорадочно пульсировать и будила потаённые страхи из бездн души. Вторая же - далёкая, томная, спрятанная под несколькими вуалями туманных гало и ореолов зеленовато-синяя небесная странница, гипнотизировала, насылала видения и усыпляла, если дерзнуть надолго вглядеться в ее лик и открыть свои помыслы.
Три повелительницы небесного свода шли по сияющему шлейфу из неисчислимых звездочек и крошечных лун, чей свет, в отличие от далеких созвездий, пробивался даже сквозь рваный слой низких облаков – это россыпь мелких спутников, кольцо вокруг планеты, пояс лун. Весь призрачный рассеянный свет этого ночного шествия неуловимо звенел в воздухе симфонией первородных стихий, переплетался радужными лучами и медленно таял, сливаясь с густыми туманами внизу жемчужным мерцанием, нехотя уплывая за западный горизонт и уступая место на небосводе для главного светила, еще лениво дремлющего за далеким горизонтом пустынных степей Востока.
Но благословенные лучи солнца не касались этих земель уже много веков - могучее и непреодолимое заклятие вечных сумерек сковало некогда прекрасный мир... Его плодородные долины и холмы со свободно раскинувшимися селениями и белокаменными городами опустели, став обителью духов и фантомов. Оцепенение заброшенных и заросших дикими садами цитаделей и останков деревень изредка нарушали яростные порывы ледяного ветра, что прилетал из ущелий могучего черного горного хребта на Севере, вырывал с корнями чахлые кусты и деревья и терзал туманы, и в те часы стоны проклятых душ и вой вихрей сливались и разносились эхом по долинам и ущельям предгорий. Звери и птицы нутром чуяли в голосе страшных смерчей неумолимые приказы Владыки, чья Цитадель выросла в непроходимых безжизненных горных кряжах, кто призывал ветер с холодных заснеженных северных пиков, отражающих свет лунного ожерелья на небе. Тогда вся живность пряталась по надёжным укрытиям, зная, что вслед за северным ветром из брошенных людьми руин выходят призраки, и дрожит земля. Прежние имена этой земли были забыты, а ныне название было только одно - Долина тумана затерянных душ.
Огромное плоское известняковое плато величественно возвышалось над долиной отвесной стеной, плавно перетекая в бескрайние степи востока. Изъеденная, терзаемая расселинами и трещинами желто-бурая почва плато, поросшая вереском, колючими кустами и облезлыми цветными мхами, сверкала стальной россыпью магнетитовых пород, чьи черные жилы выходили здесь на поверхность, сплетаясь в тайный узор могучего места Силы. Расселины на стыках осадочной и твердой породы дышали едкими зеленоватыми испарениями из глубинных недр и издалека могли бы показаться неопытному глазу дивным колыхающимся изумрудным ковром, но изнутри перетекали друг в друга и выворачивались наизнанку неестественностью форм и запахов тысяч кошмаров всего прошлого, ныне невоплощенного и канувшего в безвременье. Волглые трещины в земле, устремляясь на запад, разрастались в устье ущелья и змеились глубокими расселинами дальше вниз, в долину, еще затянутую непроницаемой ночной тьмой.
***
Маленький и юркий зеленый варан, почуяв смутное волнение, которое не испытывал еще никогда в своей переполненной тяготами короткой жизни, осмелился выбраться из ночного укрытия раньше времени и забраться на глянцевый черный, поблескивающий металлом сквозь влажный мох валун, озираясь и принюхиваясь.
В воздухе пахло беспокойством.
И тревожное ощущение сочилось прямо из валуна, покалывая лапки варана. Ящерка прикрыла веки и отследила потоки неясного тревожного чувства, перетекающего из камня в камень прямо под облюбованный ею на ночь булыжник. Центросплетение потоков уходило вглубь под землю и одновременно вдаль зеленого тумана, туда, где валунов становилось больше, и они срастались в диковинное оплетенное ползучими травами высокое сооружение, наводившее трепет и страх на многие сотни поколений всех животных, обитающих на местной равнине.
Варан замер, почуяв чуткими лапками возникающую из ничего вибрацию и гул. Звук за гранью слышимости нарастал, заставив клубы тумана заколыхаться и закрутиться в бессильной ярости от покушения на его многовековое господство, почитавшееся всеми обитающими здесь существами, живыми и призрачными. Рваные клочья тумана оскалились щербатыми пастями и засветились тысячью голодных глаз, и варан, пронзенный паникой, бросился прочь от каменной россыпи, убегая навсегда из родных мест, в дальние степи, на восток.
Земля мелко завибрировала, птицы вспархивали из гнёзд в кустарниках и спешили скрыться вдали от неизвестной угрозы, мелкая живность, очнувшись от сна, бросилась врассыпную, гонимая неосознанным страхом. Магнетитовые осколки, разбросанные по округе, стали нагреваться и раскаляться, заставив зашипеть и испариться налипшую на них склизкую росу и обуглиться наросты, подняв в воздух удушающий горелый смрад.
По кругу камней, опоясывающему странное сооружение в центре, из груды прямоугольных, причудливо состыкованных валунов, возникли смутные очертания неведомых иероглифов, огненные письмена ожили, налились мощью, исходящей из глубоких корней породы, выныривающей здесь на поверхность, и вспыхнули багровым светом. Земля, и будто бы даже сам воздух, вокруг символов зашипели, пронизанные лучами колдовского света. Камни растрескались, покрываясь стеклянной коркой, разломы зазмеились к центру, выжигая сырую землю и мох.
Туманные вихри завертелись смерчами, всасываясь и втягиваясь в расщелины и уплывая в ущелье на западе, шипя проклятия сонма голодных духов. Опадающий пепел растительности заструился с раскалившихся блоков, открывая очертания древнего портала. Руны зажигались от основания к верху поддерживающих тяжелую балку кромлехов, и, добравшись до замкового камня в центре балки, победно вспыхнули, разорвав ткань пространства-времени внутри портала.
Озаряемый далекими оранжевыми отблесками закатного солнца другого мира, на порог портала в рассвет Долины тумана затерянных душ шагнул высокий человек. Так в захваченный Тьмой мир Трех Лун проник могучий жрец Солнца, хранитель небесных скрижалей, маг огня Кэртион.
Глава 2
Высокий, жилистый мужчина в изношенной, покрытой желтой пылью и пыльцой степных трав одежде поспешно отпрыгнул от Врат между Мирами и мгновенно кинулся под ближайший большой валун, выхватывая молниеносным отточенным жестом изящную певучую катану и выставив стандартный блок от возможной атаки сверху.
Энергия врат, пропустив через себя иномирца с чужеродной теперь этому миру солнечной энергией, пошла вразнос. Стабилизирующие руны на опорных столпах чернели и гасли, тьма и трещины разрывали узор, вытравленный на мегалите, подползая к Великой Руне Соединения Сфер на замковом камне посередине балки.
Пришелец замер, оценивая обстановку - вокруг стремительно отползал зеленый туман, шипя проклятьями и плюя ядом вслед, так больно ранящему мутные провалы глаз призраков, пришельцу с ясным солнечным пламенем во взгляде. Пальцы привычно сплелись в узор вызова магической защитной сферы, но замерли на середине жеста - нет, щит ставить нельзя, Врата стали испускать такую неистовую мощь, что щит может развернуться наизнанку и испепелить незадачливого мага на месте. Катана вывернулась из руки и прилипла к намагниченному валуну, а следом за ней поехал переметный ремень через левое плечо для метательного оружия, пригвоздив Кэртиона к валуну - камни вокруг вибрировали энергией так, что у пришельца заныли зубы, заломило виски, и сдавило голову. В ушах зашумело, перед глазами заплясали цветные вспышки рождающихся сверхновых звёзд…
Иномирец вдохнул поглубже, слепо нащупал и расстегнул дрожащими заскорузлыми пальцами заклинившие железные застежки и сорвал с себя заплечный ремень и пояс с намертво примагниченными к валуну кукри и сюрикенами. Избежав непредвиденной смертельной ловушки, он вскочил и помчался, петляя, на сотню шагов от погибающих в агонии Врат, перепрыгивая коварные острые черные россыпи и глубокие расселины, упал в яму в заросли белого мха и свернулся клубком, выудив из ворота жилета золотой круг Амулета солнца - его благословение и защиту, молясь и с ужасом последнего мгновения в жизни ожидая, что сейчас портал взорвётся, разнеся в клочья всё в радиусе с десяток миль.
Мелкие камни магнетитовых пород, рассыпанные вокруг, повинуясь взбесившемуся вихрю магнитного поля портала, покатились к тяжеловесным столпам пульсирующей прорехи в мирах, вибрация стала нестерпимой. Края расселин окрест поползли вширь, углубились на сотни футов в землю. Из открывшихся глубин земных недр повалили клубы токсичных газов с примесью метана. Свежий разлом появился и в овраге под чужеземцем, потянув в себя слежавшиеся многолетние слои мха и ногу человека, который, задыхаясь от глубинных испарений, успел ловко извернуться, зацепиться за колючий куст и откатиться в сторону от страшного ущелья, возникшего за пару мгновений.
Центральный камень Врат не выдержал и раскололся пополам, балка сложилась внутрь перекрученного внутри портала безумия и исчезла в никуда, могучие столпы кромлехов вывернулись из скального основания и схлопнулись. Земля ухнула, ударная волна пронеслась и затихла вдали, вызвав отзвуки лавин и осыпей в ущелье на западе и каскады фонтанирующих выбросов ядовитых гейзеров на юге. Кэртион приложился головой о булыжник и прикусил язык, уже не чувствуя боли в готовой взорваться от магической бури голове. Врата рассыпались грудой плит со сложносоставными гранями и выступами, навеки закрывая проход, и настала мертвая, давящая тишина.
Мага вырвало, на минуту он потерял сознание, но амулет предостерегающе обжёг - в голове прояснилось. Мужчина грязно выругался, усилием воли подавляя дрожь подступающей слабости и ощупывая себя на предмет переломов. «Ну всё, - решил он, - теперь все твари сбегутся на смотрины, не удалось пройти незамеченным. Хоть живой и целый пока».
Иномирец недоумевал, осматривая окрестности. Как древние жрецы могли поставить Врата на месте выхода геологического пласта газовых залежей? Уму непостижимо. Нет, не могли. Значит о портале знают, священные тайные печати охранных заклятий и молитв были раскрыты и сорваны, и легионы подчиненных тьме душ жрецов и магов столетиями терзали это плато землетрясениями, а тысячи легионов порождений Вечной Ночи полегли в глубине пещер под его ногами, прорывая тоннели для вывода глубинных газов сюда, к Вратам, к чьей обители на плато, созданной Богами, до сих пор не смел подступиться ни один воплощённый Тёмный. Его прихода ждали очень, очень давно и готовились, и он чудом проник невредим. Еще год-другой, и здесь будет каньон, в глубине которого сокроются обломки портала.
Его кровь с ободранных рук и рассеченного лба впиталась в пыль, жрец обработал раны и тщательно выжег и затёр пеплом и ветром все пятна и следы, заклиная землю, мох и травы о помощи в сохранении тайны. Стихии радостно откликнулись на зов горячего сердца и помогли человеку, неуловимо изменив почерк в окружающем ландшафте по его следам. Теперь ни один самый чуткий нос не учует здесь ничего, кроме крови грызуна от когтей филина, и ни одна пара мертвых глаз не прочитает в ночи черную тайнопись теней, корни и пыль нарисуют узоры лишь об огне от дыма из расселин и следах расколовшихся камней.
Нельзя оставлять свою кровь и запах здесь, у Врат, - это верная гибель. Он и так наследил дальше некуда. Пусть теперь присылает на разведку своих лучших ищеек тот, чья тьма расползается от сердца великих северных гор. Они пророют носом, когтями и заклятьями каждую пядь и не найдут здесь ничего, кроме следов землетрясения, которого так долго добивался их властелин. Пусть в Цитадели Теней считают, что отсюда угрозы теперь нет, и бросят все силы на другие Великие Врата, сокрытые в северных непроходимых горах, западных дремучих лесах и далеких южных морских островах.
Мужчина поднялся, стряхнул пыль и ошмётки мха с коротких каштановых волос и загорелого, иссеченного ветром и временем лица, вернулся за оружием и амуницией, уже не примагниченных намертво к черным поблескивающим камням и вздохнул над парой оплавившихся сюрикенов, еще сверкающих зачарованными серебряными рунами против нежити. Балансировка изогнутых лезвий нарушена, уже не годятся для броска, пришлось убрать бесполезное сокровище в переметную суму. Маг проверил снаряжение, нежно и благодарно погладил обломки Врат, уже остывших и безжизненных, не пропускающих более тёплый свет его родины, помолился о создавших их мастерах и с тяжелым сердцем отвернулся.
Наконец, его взгляд поднялся к небесам нового мира, и, увидев свет местных Лун и сверкающего пояса, раскинувшегося к югу через весь ночной небосвод, жрец замер, пораженный невиданной доселе красотой. Огромная луна нежно изливала на него песню из его ночных сокровенных грёз, гладила его лицо, исцеляла ссадины, стирала слёзы, покатившиеся по изможденному лицу… Он знал её, знал всю свою жизнь и до своего рождения, во снах… Откуда?
Кэртион нехотя опустил голову, окончательно сбитый с толку, и пустил поисковое заклятие по спирали. Импульс вернулся назад, не найдя ни одной живой души в радиусе тысячи шагов. Очертив на всякий случай круг защиты от нежити, пришелец пустился в путь на северо-запад, к ущелью, выводящему в долину царство вековечных лесов.
Глава 3
Рассвет был близко. Точнее был бы, ведь солнце этого мира уже успело умереть - помощь пришла слишком поздно. Но провидение имело свои сокровенные тайны, и ещё сохранился собрат солнца в здешней двойной солнечной системе - крохотный, почти незаметный для глаз росток звезды, окруженный плотными газами, чьи недра ещё спали, как эмбрион в утробе. Может, поэтому здешние Луны имели такую странную двойственную силу – их лики отражали свет умирающей и свет готовой зародиться звезды, невиданная для смертных Песнь Смерти и Надежды лилась с Небес.
Кэртион ощутил восходящую силу позади на востоке, в необозримых высотах, населенных беззаботными духами высших воздушных слоёв, где первые лучи восхода двойной звезды уже нагревали планету. Золотой амулет на шее в виде стилизованного солнечного круга отозвался теплым приветствием, тонко зазвенев. Но сейчас этот бутон великого цветка света не распустится, если не развеять мглу, окутавшую этот мир. И потому дорога его лежала на запад, вниз, во тьму ущелья, где уже много столетий не ступала нога человека.
Странник стоял у круто уходящего вниз ущелья – спуска с плато, застывшего великим каменным цунами над сизо-зеленой долиной. Пряча высокую фигуру за тенью скалистого выступа, жрец взирал на необъятные просторы внизу, вдыхал непривычные для его обоняния ароматы здешней почвы и трав, цветущих при ярком свете лун, и раздумывал, каким путём ему удастся добраться до цели. Единственный его верный проводник - карта, нанесенная на древний полуистлевший пергамент, была покрытая тончайшей вязью рун, нанесенных разноцветными чернилaми неопределимых свойств, неизвестных даже мудрейшим из его ордена жрецам. Бесценный свиток лежал в искусно сделанной, надежной тубе, уберегаемый охранными заклятьями от окончательного истлевания, намокания и пожара. По легенде, пергамент был создан здесь и принесен два тысячелетия тому назад на хранение неведомыми тропами в Храм Ордена, где учился Кэртион.
Была и запасная копия, скрупулёзно нанесенная магом на тщательно выделанную кожу дорогими несмываемыми чернилами из драконьей крови с магической привязкой на оригинал, но она лишь упрямо молчала обычным рисунком, не отзываясь на чуткие пальцы жреца. Его карта была сделана в другом мире под иными светилами и могла поведать лишь о его родине и человеке, ее создавшем, не более. Привязка упорно не желала работать и передавать знания, натыкаясь на могучую охранную защиту неведомого создателя.
Единственное, что Кэртион смог распознать в артефактном свитке - рука, наносившая руническую вязь, была женской. Женщины в его Орден категорически не допускались, и жрец ухмыльнулся про себя, вспомнив, какие мины были у Старейшин Ордена, когда он рассказывал свою версию о создавшей карту-ключ жрице забытого Ордена иного Мира, куда по легенде вели спрятанные Врата на пустынном морском побережье за тысячу лиг от юго-западных сторожевых крепостей его могучего древнего королевства.
Ведь Старейшины направили его сюда на разведку Морскими Вратами, уверяя, что этот путь самый надёжный, энергия двойника тех врат в его мире единственная была сочтена безопасной Советом. И Кэртион шел к побережью до тех пор, пока в пути его не застиг странный сон. Во тьме усталости и забытья зазвенел дивный певучий голос, высокий и прекрасный. Жрец знал этот голос - он являлся к нему в сновидениях с рождения, в детстве успокаивал в страшные ночи во время летних ураганов и зимних буранов, в отрочестве предупреждал об опасностях накануне, в юности изгонял горькую тоску во время его обучения в закрытом монастыре, затерянном в горах. А в стенах столицы, под сводами главного храма Солнца, исчез на годы. И вот снова - такой яркий под открытым небом…
Но в этот раз голос обрёл образ - круглый серебряный девичий лик опустился рядом с ним на траву, осветив поляну, и поведал: «Путь закрыт, сердце моё, услышь мой глас: в море на той стороне среди пенистых волн прячется Семиглавая смерть, одна глава видит твоё Святилище изнутри, смеётся над слепыми мудрецами и направляет их перстами детей Солнца к себе в пасть. Так были пожраны многие храбрецы, их тени теперь заперты во тьме, я слышу их призрачные молитвы из черных бездн и о каждой душе проливаю горькие слёзы, услышь же ты меня! Ступай на Восток, к дороге Черных камней, что любят железо, ищи Врата, что еще разверсты, но скоро канут в пропасть в одну из семи пастей Змея, торопись, их время истекает…»
Наверное, это был самый тяжелый выбор в жизни Кэртиона. Почему Наставники не остерегли его, не сказали о пропавших, кто пытался проникнуть в сумеречный мир? Можно ли сейчас довериться голосу из сна, что ни разу еще не подвёл его за всю жизнь? Ничего, кроме диких слухов от послушников он не знал, и сейчас те россказни, от которых он со смехом отмахивался, повернулись в ином свете. Столько недомолвок, испытующих взглядов, проверок, тайн, ступеней посвящения… Он прикрыл веки, глубоко вздохнул, и ноги сами повернули на Восток, к зарождающемуся за горизонтом рассвету…
***
Маг с сожалением убрал свою копию и осторожно развернул ветхий свиток, изучая еще раз давно выученный наизусть узор, закрыл глаза и приложил ладонь к пергаменту, погрузившись в транс. Он не увидел, как под лунным светом руны слабо замерцали, но почуял отголоски спящих сил. На границе сознания снова слышался нежный певучий голосок, который смеялся рядом серебряными искрами. Через пару минут карие глаза открылись и полыхнули пламенем двух свечек - так и есть, его смутные догадки подтвердились: карта связана с местностью. Он ощутил рыжие, багровые и зеленовато-сизые ауры грызунов, птиц и растений, ползающих и стелющихся по дну ущелья и на его отрогах. А в глубинах нор, пещерок, щелей и расселин черными слепыми дырами чутье безошибочно опознало мелкую нежить, неопасную даже для крупных зверей. Впрочем, крупных хищников здесь вроде не водилось. Кэртион мысленно пустил короткий огненный импульс через руну карты в сторону куста, висевшего на краю свежего обрыва на цепких корнях - куст вспыхнул и быстро обуглился.
Испытав жгучее искушение проверить дальнейшее пространство, раскинувшееся внизу на востоке бескрайним тёмным морем, жрец поборол его и, скрутив свиток, убрал его и запечатал тубу. Нет уж, как чует он сам землю и живность, так почуять через неведомое поисковое заклятие карты могут и его, а неизвестным заклятиям маг не доверял. Карта будила в нем беспокойство и недоверие, но бросить ее он не смел, не зная, какие тайны хранятся в ее рунах и что может поджидать впереди.
Далеко на востоке темнела опушка леса, и пора было как можно тише и быстрее покинуть плато Врат, заметая за собой все следы, пока никого поблизости не наблюдалось.
Спуск оказался опасным – во тьме ущелья щебень под ногами сыпался, свежие оползни от землетрясения грозили осыпаться на голову с верхних отрогов, но низкорослые ползучие растения держали почву крепко, а за пучки торчащего со всех сторон ковыля можно было удержаться. Дрейфующий огонёк пламени, запитанный от энергии здешних скал через амулет на груди, освещал путь Кэртиона и зловеще краснел, указывая на опасные участки. Зачарованная веревка выручала, крепко обвивая валун и разматываясь от ключевого слова заклятья.
Жрец, стараясь не шуметь понапрасну, пробирался между хаотичного нагромождения камней ущелья, спускаясь к долине. Мёртвый и холодный застойный воздух в глубине расселины удушливо пригибал к земле - глубинные газы, выходящие из разломов плато, скапливались внизу и уже не развеивались так быстро, как на открытой всем ветрам возвышенности. Глаза слезились, горло нещадно першило, страннику пришлось сделать привал и намотать на лицо шарф, попытавшись зачаровать его классической защитной руной воздушной стихии от ядов и дыма. Воздух завибрировал и отторгнул заклинание, гневно плеснув песком в лицо заклинателя. Кэртион закашлялся, расчихался, подняв эхо в овражине и разразился руганью в адрес воздушной стихии, постоянно издевавшейся над ним, но опомнился и быстро взял себя в руки. Одиночество дурно на него влияло.
Ущелье заканчивалось и всё более раскрывалось вширь, отроги становились пологими, известняковая крошащаяся порода сменилась крепкими базальтовыми стенами и ступенями, открытое пространство долины было все ближе. Лишайник, покрывавший скалы всё более напоминал трупные пятна, да и во всем чувствовалась тяжелая печать смерти. Слева за отрогом, похожим на щупальца спрута, зияли непроглядной чернотой отверстия пещер и источали смрад. Маг мягкими ловкими движениями проскользнул мимо, затаив дыхание, и лишь через сотню шагов вниз перевел дух. Из долины налетел порыв ледяного ветра, и огонек-спутник погас, paзорвав магическую ниточку с магом. Если бы не амулет Солнца, чей свет слегка пробивался из под плаща, Кэртион ничего бы не увидел и на шаг впереди. Лишь слабый свет оставшихся на небе красной и еле заметной зеленой лун затухал в долине, не доходя до земли, покрытой сероватым туманом.
Внезапно рядом послышался шорох осыпающихся камней. Маг затылком уловил движение воздуха и еле успел увернуться от костистой лапы, дробящей валуны. Перекатившись через голову и впечатавшись спиной в противопожный откос ущелья, Кэртион без разбора прошелся по всему ущелью тройной плетью заклятья Черного пламени, для любого из живущих оно было смертельно... Но не для нынешнего противника. Размытый силуэт зашипел, распространив миазмы той жуткой вони из пещер и с проворством урагана взметнулся ввысь и всей своей громадой обрушился на ошеломленного мага. От брюха чудовища отвратительно разило мертвечиной, так что чародей чуть было не задохнулся окончательно. Один миг ушел на отточенный жест - достать заветный амулет и нанести удар...
Отвратительное существо, смесь упыря и паука, отчаянно корчилось, прижаренное к базальтовой плите, сгорая в лучах давно уже забытого здесь солнца. Если бы Кэртион не наложил на него печать молчания, от мерзкого воя, вероятно, погибла бы вся живность в округе. Маг последний раз взглянул в остекленевшие глаза врага и произнёс: "Так вот вы какие, выходцы..."
Скоро его след растаял в туманной дымке долины, и лишь одинокий шакал, изголодавшийся в ночи, потом ещё долго обгладывал иссохшиеся кости уродливого мертвеца...
Глава 4
Черная полоса лесной опушки медленно приближалась, угнетая взгляд тяжелым мраком, затаившимся среди древних стволов. Туман, прожжённый взрывом Врат, уже не чувствовал себя хозяином на этой земле, а жалко прозябал рваными клочьями, зализывая прорехи.
Почва всё еще сохранила плодородие и рождала хоть и бледное, но душистое разнотравье. Но полотно трав цепляло взор чародея ущербностью - кажется, на лишенной света солнца земле смогли выжить только растения, размножающиеся почкованием. Однако крохотные соцветия были - здешние луны давали столько света в ясные ночи, что растения выживали, протянув пушистые венчики и метелки к небу.
Кэртион присел, погладил пальцами влажную почву и травинки, взял в пальцы семечко пастушьей сумки, зажмурился и прислушался - на зыбкой грани доступного восприятию внутреннего зрения повсюду мерцали маленькие нежные зеленые и золотистые сферы и охранные искорки. Местные стихиалии и духи впитывали свет большой луны и звезд и стойко удерживали живой ковер от гибели или вырождения, не подпуская извращенную волю нового хозяина здешних земель. Маг сокрушенно вздохнул. Если даже спустя столько времени здесь еще оставалось столько жизненной силы и красоты, то каким прекрасным был этот мир раньше? Что произошло? Kак могли Стражи этого самобытного, дивного мира, тщательно укрытого от соприкосновения с оскверненными измерениями, допустить катастрофу?
В сознании впавшего в транс мага невольно всплыли воспоминания, когда Предназначение его судьбы открылось ему, перечеркнув всю жизнь, надежды, планы и перевернув картину мироздания…
…Настал долгожданный день - его приезд в столицу, в центральный Храм и посвящение на Третью ступень в Ордене магов Огня и Солнца. Наставник наконец-то дал доступ к закрытой библиотеке Ордена. Это оказалось диковинное хранилище из многих помещений, прорубленных в глубине священной горы их братства, где повсюду горели неугасимые огни, сотканные из пламени сердец всех живущих, давая самую надежную защиту святыням и тайным артефактам их народа.
Юный Кэртион не верил своим глазам, озирая сокровищницы - стеллажи из тысяч манускриптов, свитков, книг. В других залах располагались предметы искусства, амулеты, оружие, инструменты и механизмы, минералы и сверкающие друзы. Рассматривая бесконечное разнообразие стилей, ощущая кожей дикие контрасты аур предметов, маг наконец-то начал охватывать масштабы ответственности, возложенной на их Орден.
Это были предметы из других миров. Почва стала уходить из под ног, наконец-то все странности его подготовки сложились в мозаику - его готовили вовсе не для служения в городе и исцеления страждущих, настоящее посвящение он проходит сейчас... Наставник плавно шагал рядом, бросая внимательные взгляды на спину ученика, ожидая чего-то. Кэртион не смел повернуться и задать вопрос: чего от него ждут - это тоже было испытанием, которое проходили единицы...
Наставник и ученик вошли в зал, чья коллекция была мрачнее прочих и сверкала отчужденной, холодной красотой. Здесь почти не было свитков и книг - только рунные камни, сталактиты, статуи неведомых героев, резные белокаменные чаши и фрагменты алтарей в серебре и опалах, содалитах и звездчатых сапфирах, осколки некогда дивных сооружений. Мага ожгло. Справа на монолитном каменном аналое, испещренном витиеватой резьбой, лежал свиток с картой и звал его, звал к себе нежным чарующим голосом, будто сплетенным из бликов лунного сияния на поверхности ручья...
***
Вблизи крикнула птица. Маг вскинулся, вынырнув из воспоминаний. Кажется, он беспечно задремал, обессиленный долгим переходом. Такой промах мог стоить ему жизни, как он мог так раскиснуть, словно деревенский увалень? Этот чарующий голос из свитка всё еще пел у него в голове, не давая очнуться до конца, не желая рассеиваться вместе с остатками грёз. Голос был здесь, он витал вокруг еле ощутимым ветерком, посмеиваясь над ошарашенным путником, а натешившись вволю, стал удаляться в сторону леса, затихая вдали и заставляя сердце заныть от неутолимой тоски и далекого страха неведомой тревоги.
По спине пробежал холодок, но оставаться здесь дальше было опасно, самоубийственно - ведь разрушенный портал, растревоживший всю округу, был еще совсем близко. Хлебнув бодрящего целебного настоя, Кэртион набросил на себя магическую маскировочную сеть, заглушил испускаемый от него шлейф магии и запаха и продолжил путь.
Заросший ползучими травами лог тем не менее дышал свежестью и прелой листвой, вливая свежие силы и успокаивая горящие лёгкие мага.
Путник смертельно устал. В висках ломило и пульсировало, боль отдавалась в затылок и сплеталась там в узел, сбивая концентрацию, из-за чего маг стал слепнуть магическим зрением, не ощущая более мягкое разноцветное сияние аур нежных луговых трав, вокруг стали расползаться черные уродливые кляксы слепых мертвых зон, в глазах потемнело. Все чаще стали попадаться причудливо изогнутые колючие кусты, ползущие от корня во все стороны и душащие остальные растения. Тут и там торчали белесые мертвые остовы деревьев, окаменевший комель каждого торчал из ямы, где шевелились грызуны или змеи и светились внимательные зеленые или красные глаза. Магу удалось словить по дороге в ущелье тройку тощих ящерок на ужин, но трогать пресмыкающихся на границе леса он не решился, хоть раньше и приходилось перекусывать змеями и крысами - путь сюда был долгим и выматывающим.
Стало совсем тихо, только гнус звенел над головой. Кэртион глубоко задышал и хлебнул настойки, пытаясь взять себя в руки. Этот чертов портал крепко его приложил и исказил ему ауру, и жрец Солнца никак не мог прийти в себя. Тем более, что все жрецы его ордена теряли часть сил в ночное время. Складывалось всё довольно скверно, ведь на магию уже нельзя было положиться, так что Кертион перепроверил ремни с метательным оружием - сюрикены и кукри, покрытые рунами и освященные в пламени, могли ослепить особо прыткую нежить на полпути в прыжке и вывести из строя на минуту, а то и развоплотить при ударе.
Развернув заветную карту, служитель Огня положил пальцы на руны, тиснение которых образовывало стилизованное изображение контуров леса на пергаменте. Руны чуть сияли прекрасным и чистым изумрудным светом и совсем не походили на мрачный хищно ощетинившийся пейзаж впереди. Пальцы закололо, и снова ярко отпечаталось ощущение мертвых зон, кисти рук стали леденеть, а руны под ними темнели и съёживались, из тьмы под кустами с разных сторон послышалось угрожающее шипение. Жрец поспешно отдернул руку и отсек контакт, приготовился к бою, но мрачная долина безмолвствовала.
Луговые нежные травки уже полностью уступили место шипастым кустам, всё больше мертвых стволов, похожих на гнилые зубы в черепе, теснилось по склонам долины, опушка Леса приблизилась вплотную, и детали стали лениво выступать из плотных сумерек.
Кэртион был поражён открывшемуся виду - величественные огромные стволы вздымались из черной земли, раскинув кружево из мощных корней вокруг, древесина светлела сверху и вздымала белёсые голые бесплодные ветви в небо, а по ним раскинулась запутанная вязь мхов и лишайников всевозможных видов и окрасов, прорастая друг через друга в жестокой конкуренции за место в ветвях, или длинными бородами свисали с ветвей, порождая в воображении сонм мрачных духов, парящих над землей.
Крадучись, как охотящаяся кошка, Кэртион вступил на опушку леса и вскоре его еле заметную фигурку поглотил мрак.
Новость отредактировал Foxy Lady - 5-11-2018, 06:40
Причина: Авторская стилистика сохранена, добавлена категория
Ключевые слова: Магия мертвецы ночь холод портал лес творческая история авторская история