Наваждение
Уже более трех месяцев в должности зама начальника порта по хозяйственной деятельности и общим вопросам работал Сигизмунд Ферапонтович Гусейнов. Главной трудностью в его работе было изображать какую-то деятельность, чтобы хоть как-то оправдать свое присутствие на работе, а затем выдерживать ежедневный прессинг Лейбы Давидовича - его шефа, перед которым он всегда и во всем был вечно виноват. Вот и сегодня, с утренней летучки Сигизмунд возвращался как в воду опущенный, обложенный идиоматическими оборотами во всех красках, с видом раздавленного прессом лимона, упакованный в дорогой костюм. Добравшись до своего кабинета, он прикрыл за собой дверь, плюхнулся в черное кожаное кресло и, уткнувшись лбом в полировку стола, закрыл глаза.Какое-то время, погрузившись в прострацию, Сигизмунд не менял положения, пока смачная, мокрая капля не упала за ухо его лысой головы. Тут он, подняв голову, провел рукой за ухом, бело-зеленая жижа птичьего помета осталась в ладони, но, что уж говорить де… было не в ладонях, а вокруг: перед глазами предстал довольно-таки крупный пень, со всех сторон окруженный порослью мелких берез. Стоя коленями на подстилке из мокрой прошлогодней листвы, зам не мог поверить своим глазам и ощущениям, да и тому, что попал в ситуацию, в которую никогда не попал бы «САМ». В довесок ко всему, вместо дорогого костюма на нем были черные семейные трусы и белая майка - «алкоголичка».
Через какое-то время практичный склад ума Сигизмунда взял верх над растерянностью и непониманием ситуации и, собрав волю в кулачек, с решимостью, достойной Гусейнова, он двинул напролом, через однообразное мелколесье, в поисках хоть какой-нибудь дороги, ведущей в мир цивилизации.
Прошло два бесконечных дня и беспредельно тянущихся ночи, белая майка стала серо-зеленой, руки, лицо и ноги Сигизмунда покрылись мелкими царапинами, а свидетельства человеческой цивилизации так и не были обнаружены в бесконечном море мелких деревьев. Отчаянье и полуотрешенное состояние прочно поселилось в голове плетущегося в бесконечных зарослях, измученного голодом, портового управленца.
И уже бы не до жира, где уж там, отыскать дорогу в привычную жизнь, мечталось о чистой луже, да просто луже, последний раз Сигизмунд попил из небольшого грязного водоема несколько часов назад. Вот сумерки стали сгущаться, и вдруг в этой темноте стал мелькать желтоватый свет, постепенно он становился все ярче, и внезапно показалась вполне приличная дорога. В которой нетрудно было угадать портовое шоссе, а за ним до боли знакомый, ставший таким родным, за последнее время, забор и даже больше, тут был человек, искавший что-то под забором.
На крыльях надежды, то, что осталось от прежнего Сигизмунда, в один момент оказалось возле человека, пытавшегося опустить какой-то предмет в только что развернутый пакет. От волнения и радости пришло внезапное желание закурить и, забыв про жажду и голод, Сигизмунд произнес:
- За-ку-р-ритьдай.
Человек повернулся, и челюсть Сигизмунда отвисла, рот с пересохшими губами сам широко открылся, как в сию секунду ему показалось, перед ним, в свете желтых фонарей, в рабочей робе стоял его шеф - Лейба Давидович, собственной персоной, держа в руках небольшую стеклянную банку с чем-то белым. В то же мгновение, выпучив глаза, Лейба Давидович или кто-то там еще, метнул банку прямо в лоб удивленному Сигизмунду. От сильного удара вспышка яркого света, погрузив все в непроглядную темноту, возникла в голове Феропонтовича, и долгое время бесконечное число мелких искорок, то возникало, то пропадало в той темноте.
Много ли, мало ли прошло времени, кто его знает, все в нашем мире относительно, но чувства начали возвращаться к Сигизмунду, физически он ощутил лбом твердую гладкую поверхность, эту поверхность ощущали и его ладони. Сигизмунд поднял голову и открыл глаза, увидев отражение собственной физиономии в полированной поверхности стола, своего собственного кабинета. Оторвав зад от рабочего кресла, на ватных ногах, озадаченный зам начальника порта вышел из своего кабинета в приемную, там было пусто, секретарша - Галина, куда-то отлучилась. Подойдя к зеркалу в приемной, Сигизмунд Ферапонтович с любопытством рассматривал свое отражение: заспанные глаза, красный отпечаток на лбу, видимо, след от стола и несколько капель на щеках и носу белой краски…
Новость отредактировал Estellan - 22-09-2020, 13:37
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Стол дорога перемещение авторская история