Ареал обитания существ: Азия (1. Индия)

Х.Л.Борхес в своей "Книге вымышленных существ" пишет:
"Если вы пожелаете увидеть прекраснейший в мире пейзаж, вам надо подняться на верхушку Башни Победы в Читоре. Там с кругового балкона открывается вид на все стороны света. К балкону ведет винтовая лестница, но взойти по ней дерзают лишь те, кто не верит легенде. А легенда гласит следующее:
Испокон веков на винтовой лестнице Башни Победы живет некое существо, чувствительное ко всем оттенкам человеческой души и известное под именем А Бао A Ку. Обычно оно спит на нижней ступеньке, но при приближении человека в нем пробуждается таинственная жизнь, и тогда в недрах этого существа начинает теплиться внутренний свет. Одновременно его тело и почти прозрачная кожа приходят в движение. Однако сознание пробуждается лишь тогда, когда кто-либо поднимается по винтовой лестнице, — тогда А Бао А Ку, чуть не прилипая к пяткам поднимающегося, следует за ним, держась того края ступенек, где они сильней всего стерты поколениями паломников. С каждой ступенькой окраска А Бао A Ку становится все более явственной, форма — более определенной и излучаемый им свет — более ярким. Но окончательной завершенности А Бао А Ку достигает лишь на верхней ступени, если тот, кто поднялся на нее, сподобился нирваны и дела его не отбрасывают тени. В противном случае А Бао А Ку останавливается словно парализованное, не достигнув вершины, — тело его остается незавершенным, голубая окраска блекнет, излучаемый свет, мерцая, гаснет. А Бао А Ку страдает от невозможности достигнуть совершенства, и его стоны — едва различимый звук напоминающий шелест шелка. Вспышка жизни в нем коротка: как только паломник начинает спускаться, А Бао А Ку скатывается вниз на первую ступеньку и там, угасшее и утратившее определенность очертаний, ждет следующего посетителя. Говорят, будто его щупальца становятся видны лишь тогда, когда оно достигает середины лестницы. И еще говорят, будто А Бао А Ку способно видеть всем своим телом и на ощупь напоминает кожуру персика.
За многие века А Бао А Ку поднялось на балкон всего однажды."
А Бао А Ку — один из самых спорных персонажей "Книги вымышленных существ" Хорхе Луиса Борхеса. И хотя великий испанский мистификатор в данной статье говорит нам, что "эту легенду приводит С.С.Итурвуру в приложении к его ставшему классическим трактату "О малайском волшебстве" (1937)", слишком велика вероятность, что ни легенды, ни трактата, ни его автора — далее чем в воображении самого Борхеса вовсе не существовало.
Тем не менее на сайте "Magick River" была предпринята попытка (или ее видимость) найти корни этой легенды, пересказанной в книге Борхеса.
Как оказалось, многие старики местных деревень слышали в молодости историю о неком Абанг Аку. В ней говорилось о спиральной лестнице, соединяющей одно измерение с другим. Лестница, прежде используемая зведными богами для перемещений и перевоплощений, становилась для некоторых из них опасной ловушкой времени, не пускающей их в их собственную вселенную. Некоторые из них закончили точно так же, как бедный Абанг Аку, чье имя в последствии исказилось до А Бао А Ку. Астральный дух, удерживаемый притяжением человеческой кармы, небесная сущность, лежащая у начала лестницы в небо и обреченная зависеть от беспорядочных людских желаний. И дух этот не будет свободен, пока более юная раса не достигнет благородства цели и чистоты сердца.
Гани Исмэйль, исследователь малайской эзотерики, сравнивает спиральную лестницу, соединяющую миры, с пуповиной, соединяющей новорожденного с матерью, указывая тем самым на связь юной расы (человечества) с космосом.
Еще один интересный источник, который мог подтолкнуть Борхеса к написанию статьи про А Бао Ку — это короткое упоминание в "Книге джунглей" Р. Киплинга, где говорится, что балкон башни в Читоре с западной стороны выглядит так, будто там кроется привидение...

Алерион — птица мифологическая, геральдическая и очень редкая во всех смыслах. Исключение — имена. Их у алериона много. В разы больше, чем их «физических» носителей, коих в природе единовременно существует только одна пара. Да, называют алерионов по-разному, однако, вероятно, первым их именем в литературных памятниках человечества был вариант Valeria, данный им Плинием. По крайней мере, на этого Плиния обычно ссылаются все авторы тех бестиариев (если вообще ссылаются), где упоминаются алерионы.
Итак, будем считать, что именно с подачи Плиния в средневековых бестиариях появилась пара птиц королевского ранга, которые гнездятся где-то в Индии, в междуречье Инда и Гидаспа (он же Джелам). Дальнейшее распространение алерионы получили благодаря популярности историй о королевстве Пресвитера Иоанна, куда их поселяли.
Размером сии птицы поболе орла будут, оперение имеют красных оттенков (медно-красное, огненно-красное и т.д.). А оперение это имеет в свою очередь бритвенно-острую кромку. Живут алерионы 60 лет. По достижении этого возраста самка алериона откладывает в гнездо ровно 2 яйца и на 60 дней садится их высиживать. Как только птенцы начинают настойчиво стучать в скорлупу своих яиц, родители, что называется, «становятся на крыло» и отправляются в сторону моря. Достигнув береговой линии, алерионы круто взмывают вверх и летят прямо к солнцу. Они поднимаются все выше и выше, — пока от солнечного жара не раскалятся до ярко алого цвета, — а потом срываются в штопор и падают в соленые волны, где их навсегда скрывает морская пучина. В этом последнем их путешествии алерионов сопровождают все птицы Индии, которые в последствии заботятся о птенцах-алерионых до тех пор, пока последние (самец и самочка, понятно) не возмужают.
Существует мнение, что такое сравнительное долголетие алерионы получают благодаря периодическим вояжам к морю (один раз в 6 или 10 лет) и стремительным визитам к солнцу, которые также заканчиваются морскими ваннами, только с возвратом из морских глубин.
«Натуральная» редкость алерионов во многом сохраняется и в рамках их геральдического бытования. При этом нужно иметь в виду, что геральдический алерион весьма отличается от своего природного оригинала. Во-первых, он существенно теряет в размерах. В геральдике алерион обычно называется орлом или «малым орлом», «орликом» или "орленком"(это обусловлено его блазонированием — расположением на щите — в компании с себе подобными и потому в визуально уменьшенном варианте).
Во-вторых, геральдический алерион, сохраняя свои гордо расправленные крыла́, лишается своего клюва и хищных лап. Как говорят, это символизирует раны и увечья, полученные участниками Крестовых походов. Подобная интерпретация алерионов сближает их с такими геральдическими птицами как merlettes (геральдическая уточка без клюва и лапок) и martlet (похожая на ласточку птица с двумя пучками перьев вместо ног). И хотя геральдические алерионы встречаются чаще, чем натуральные, тем не менее, и они достаточно редки. Самый известный пример геральдического использования алерионов являет собой герб Лотарингии*.
«Согласно легенде, при осаде Иерусалима во время Первого крестового похода (1099) Готфрид Бульонский, герцог Нижней Лотарингии, увидел на башне Давида трех орлов и убил их одним броском копья. В память об этом событии он якобы и взял себе герб, до сих пор сохраняющийся в качестве герба Лотарингии в составе Франции». Однако, французские специалисты отвергают эту версию, утверждая, что на гербе Лотарингии 1096 г. находятся не увечные алерионы (Alérions или орлики в русских переводах), а полноценные орлы (точнее, орлята — aiglettes) с клювом и лапами.
Впрочем, это их французские сугубо геральдические разборки. Ведь недаром доминирующим ареалом распространения геральдического алериона считается Франция. Зря что ли две из трех версий происхождения его имени связывают именно с этими наследниками воинственных галлов? В частности, считается, что слово «алерион» является анаграммой названия Лотарингии — Lorraine. Вторая версия связывает алериона со старинным галльским словом Alier, которым называли хищных птиц, промышлявших грабежом и разбоем (третья версия банальна — алерион происходит от латинского aquilario, так сказать, уменьшительно ласкательное от обычного орла aquila).
Итак, геральдический алерион употребляется, как правило, лишь во французской геральдике и гораздо реже в геральдике пограничных с Францией немецких земель (Эльзаса, Лотарингии, валлонской и фламандской Бельгии, Лимбурге, Люксембурге, отчасти в Савойе). В русской же геральдике алерионы не приняты. Впрочем, учитывая аллюзии, возникающие при обозрении немецкого варианта изображения алериона, такое отстраненное к нему отношение совсем не удивляет, да.

Мифическое существо, упоминаемое в средневековой арабской и персидской литературе. Представляло собой свирепого единорога, встречавшегося в Северной Африке, Персии и Индии; иногда его описывают как невероятных размеров оленя, коня или антилопу, но чаще — как носорога с львиным хвостом и желтой гривой (404: рр.25-26). "Другие источники утверждали, что у него тело носорога, хвост льва, желтые копыта и единственный черный рог в форме полумесяца на лбу. Легенда гласит, что он появился на свет, разорвав тело матери, поэтому арабы и персы считали каркаданна воинственным, несравненно жестоким животным, беспощадным в битвах. Все живые существа сторонились его из-за его агрессивного темперамента и громкого, грубого голоса. Но, несмотря на это, считалось, что его мясо, жир и рог обладают чудодейственными исцеляющими и защитными силами" . Для указания величины и свирепости данного зверя, авторы говорят, что он был способен напасть на слона и убить его. По-видимому, речь идёт о носороге либо о близком ему виде вымерших животных (эласмотерий), к тому же в современном арабском и персидском языках этим словом обозначается носорог.
Помимо рассказов ибн Фадлана и ибн Баттуты, упоминания об этом существе можно встретить в повести о «Синдбаде-мореходе». Синдбад, посетив один из дальневосточных островов, наткнулся там на существо, сочетавшее в себе черты носорога и единорога. В тексте есть упоминание что аль-каркаданн — один из источников питания мифической птицы Рух.
"Древние македоняне считали, что Буцефал, конь Александра Великого, был единорогом. Дворяне, поймавшие это животное и доставившие его Филиппу, отцу Александра, называли его каркаданном. Однако утверждают, что это животное имело тело коня и один прямой рог на голове, в отличие от каркаданна, имевшего рог в форме полумесяца".
Иногда каркаданн изображается с насаженной на рог человеческой головой.

"Исследователи исчезнувших и забытых племен трех Индий уже написали множество статей и книг о разных панотиях, блемиях, скиаподах, моноколях, пандорах и иже с ними... Список был хотя и небольшой, но казалось бы исчерпывающий. Действительно, "казалось бы". Да, скоро исследователям придется пересмотреть свои устоявшиеся взгляды в области древнейшей и античной антропологии.
Поводом к коррекции списка чудесных племен античности должен стать редчайший курчевский извод "Физиолога", обнаруженый Ненадом Гоудой в его валговиелонских экспедициях. Конечно, новая версия "Физиолога" еще только ожидает своего тщательного изучения... Но уже сейчас ясно, что традиционный список чудовищных народов пополнится как минимум одной позицией. И займут эту позицию афедронои".
В курчевском изводе "Физиолога" о них написано так (текст сильно испорчен, поэтому приводится в адаптации Н.Гоуды):
"И сказал Царь-поп [пресвитер Иоанн в латинских вариантах], что окромя прочих [народов] есть в его пределах и те что именуются афедронои [в тексте — аѳдроноI]. Тем они отличны, что зад имеют выдающийся [в стороны]. Там, где иному в достатке и локтя [чтобы сесть], этим надобно три. И коль сядет где, так с места не сдвинешь ни конем, ни волами, ни рамёнами рабов. Токмо одно могет сподвигнуть его [с места]. А это есть жареный каплун. Инда тем от них и спасаются..."
Курчевский извод "Физиолога" (417)

Название сего племени — аѳдроноi — имеет греческие корни и очевидным образом связано с физиологическими особенностями представителей обозначенного народа. Имеется в виду большая их задница, будем называть все своими именами. Другой вопрос, в какой из трех Индий можем мы локализовать афедроноев? Вопрос не праздный, т.к. курчевский "Физиолог" еще не проанализирован и наши афедронистические штудии могут стать первым шагом в его научном изучении. Итак, есть три версии.
Первая — африканская. Здесь могут сыграть свою роль сугубо физиологические характеристики некоторых негроидных народностей, у которых такая попа, что знай они о европейских стандартах красоты, то удавились бы с горя (особенно представители капоидной расы). Врочем, эта версия нам не кажется жизнеспособной (хотя среди представителей капоидной расы сохранился изначальный гаплотип А1, характерный для первых Homo Sapiens), ибо не объясняет "греческого" корня в наименовании племени.
Вторая версия — греко-иудейская (и она нам кажется наиболее вероятной). Дело в том, что в древнегреческом языке есть слово "αφεδρον", которое обозначает "седалище" как место для сидения. Слово это известно прежде всего из описания еврейского обычая, согласно которому "еврейки, когда у них бывает месячное очищение, живут отдельно, ни с кем не сообщаются в течение семи дней, откуда и произошло слово εν άφέδρω, показывающее, что женщины, находящиеся в таком состоянии, живут обособленно от «сидения» (άπο της έδρας).
Третью версию предлагаю придумать тебе, читатель. Только не нужно идти по кривой дорожке одного дюже спорого медиевиста, который, узнав об афедроноях, обратился к арабо-англо-язычной традиции и вывел от них аss-сасинов с их Аламутским сидением. Он бы еще белорусов от них "вывел"! Есть же такие слова в белорусской народной песне:
...Дык бяры ж Станiславу,
Каб сядзела на ўсю лаву...
Белорусская народная песня "Касіў Ясь канюшыну"

А это ж уже ж ни в какие ворота седла!
P.S. Впрочем, по не которым данным , "арабский след" у афедроноев может иметь место быть. Здесь мы имеем в виду, что, по некоторой информации, конституция арабского племени таки носит следы афедронистического влияния:
"...вообще они мало-тучны, но у женщин задница и груди весьма развиты, что замечается и теперь у женщин, населяющих Андалузию и Валенцию, где Арабы оставили следы своего пребывания..."
Ловецкий А.Л. Краткое руководство к познанию племен человеческого рода (1884)

В западноевропейских бестиариях было известно берникловое дерево, которое "вместо плодов всяких гусей живых родит. Когда подходящий час подоспеет, дерева сего ветки густейшие ракушками обвешиваются, ровно яблонь яблоками. Ракушки оные взрастают, а затем скорлупка их лопается и раскрывается. Ежели кто поблизости пребывает, тот видит, как из скорлупы той раскрытой птичьи ноги перепончатые, дергаясь потешно, висят, а вскорости и цельные птицы гогоча из скорлупы вылупляются, совсем выросшие и к летанию готовые. Птицы сии, берниклями называемые, размером гусей поменее, а уток поболее будут. Древа такие — зело редко однако — встретить можно на Оркадских и Шетландских островах, как то удостоверяет англичанин сэр Джон Герард в своей "General Historic of Plantes"."
Берникли впервые упоминаются в западноевропейской литературе в XII-XIII вв. в связи с обсуждением церковью вопроса о возможности упортебления в пищу мяса этих птиц (как не вылупляющихся из яиц) во время поста. Кроме того, образ берниклей контаминирует с символикой крещения.
В восточнославянской традиции бестиариев и азбуковников были свои аналоги берниклей. Одного из них именовали "барнитлег" (ср. англ. barnacle):
"Барнитлег, птица тѣм iмѧнем родитсѧ от дерева из цвѣту. в ворлѧнском королевствѣ. в гноеницком острову. аглинског королѧ державы родитца. аки утка. iные падут на воду iные по воздуху".
О.В.Белова "Славянский бестиарий

Второй вариант берниклей — просто "гуси з древа":
"В шкотской земле сказывают что там родятъсѧ такiе же древа, зовутъ ихъ ауспрес. и какъ тотъ овощь возрѣетъ на дрѣве, упадетъ въ воду, и ωборотится птицею живою. а они зовутъ ихъ гуси з древа"
О.В.Белова "Славянский бестиарий

Еще считалось, что они рождались из кусков сосновой коры, пропитанных морской водой. Тогда их называли и просто древесными птицами. Правда, в таком случае говорили, что они живут в Индии и рождаются из клейкого сока тамошних деревьев (как вултанки):
"...которая истѣх взлетевши на воздухъ та бываетъ воздушная ище ли же взлетевши паде на воду та бываетъ водная".
О.В.Белова "Славянский бестиарий

Второй вариант сугубо "древесных"берникловых аналогов — кляки. Считалось, что последние также родятся из дерева ауспрес, что растет в "гебридïи бïей в нѣмцехъ". И коль это дерево или куски его упадут в море (или реку), то родятся птицы кляки. Только "на предь з древа червочки кажютъ. а после того какъ учнутъ подростати пухомъ поростаютъ, и какъ доростутъ, гусь станетъ, и лѣтитъ куды хощетъ"
Возможными животными аналогами берниклей принято считать или казарку белощекую (Branta leucopsis) или казарку черную (Branta bernikla)

Блемии, как фантастическое племя, принадлежит к созданиям античного воображения, продолжившим своё существование в Средние века. Под этим именем обычно описывается некое эфиопское племя, все люди которого рождаются без головы, а черты лица — нос, глаза и рот, — имеют на груди.
"Широкоплечая, очень коренастая фигура с тонкой талией, на двух низких волосатых ногах и без всякой головы, равно как без шеи. На груди, там, где у людей находятся соски, открывались миндалевидные выразительные очи; между ними невысокое вздутие с двумя ноздрями и округлая дыра, весьма подвижная, так что стоило пришельцу заговорить, отверстие заерзало и закривилось в зависимости от того, какие оно исторгало звуки. Тот, по всей очевидности, кивал, то есть пригибал плечи вперед, как будто кланялся...
Блегмы не годились для разведки, потому что, чтобы глядеть, им пришлось бы выдвигаться целым торсом, что в военной обстановке равнозначно самоубийству. Но если ловко расположить их на подставе, они придутся куда как кстати, поскольку белый гунн, наверно, всегда целит в голову, а обнаружив перед собой безголовца, по меньшей мере хоть на миг оторопеет. В этот то миг блегмам и надлежит работать своими каменными топорами."
Умберто Эко "Баудолино"

Блемии, однако не сразу выступают перед нами как подобное племя. Под этим именем в античных источниках выступает и реально существующее эфиопское племя, обитавшее в I в до н.э. — I в. н.э. к востоку от Нила на границе Верхнего Египта и Нубийской пустыни. Это было одно из полукочевых племён, обитавших на границе тогдашней Римской империи, и как большинство им подобных, осуществлявших постоянные набеги в её пределы. Это племя заслужило недобрую славу уже в античности — его постоянные набеги наносили большой урон Римской империи. В конце III в н.э. императором Диоклетианом была осуществлена попытка заключить соглашение с блемиями, согласно которому это племя, за ежегодную плату, должно было воздерживаться от своих набегов, тем не менее затея эта провалилась и блемии продолжали регулярно наведываться в римские пределы, ибо, как пишет Прокопий Кессарийский, передающий всю эту историю, "...ибо нет иного средства заставить любых варваров хранить верность римлянам, кроме страха перед военной силой." (145: I.XIX.27-36; c.55). Эти племена вскользь упоминает автор IV в. Аммиан Марцеллин, они (под именем Бега), упоминаются арабскими авторами. Современные их потомки — кочевое, как и его предки, племя бишарин народа Беджа в северо-восточном Судане.
Кроме описаний, которые говорят о блемиях как о самом обычном, хоть и свирепом, племени, существуют и другие, в которых блемии начинают трансформироваться в весьма примечательных существ. Сыграла ли здесь роль приписываемая им свирепость и кровожадность (блемиям приписывали человеческие жертвы), либо что-либо ещё — сказать сложно. Фридман предположил, что такой их облик в римской литературе обусловлен известиями о военном снаряжении блемиев, которые, возможно, использовали орнаментированные щиты или нагрудную броню, что с удалённой позиции защищающихся могло быть воспринято, как отсутствие шеи . Р.Рамсей предпологал, что "...источником этого страшного мифа... послужили рассказы греческих и римских путешественников о церемониальных масках первобытных племён" . Возможно здесь сыграла роль и трансляция каких-либо местных поверий — одно описание безголовых людей в Африке, хотя и в Тунисе, мы имеем у Геродота, жившего задолго до первых известий в античном мире о племени блемиев:
"Там обитают огромные змеи, львы, слоны, медведи, ядовитые гадюки, рогатые ослы, люди-песьеглавцы и совсем безголовые..."
Геродот (IV.191)

Кроме того, там же были найдены наскальные изображения безголовых людей, которые, по-видимому, изображали демонов. Удалённость как во времени так и в пространстве хотя и мешают нам связать эти изображения с подобным изображением блемиев в античной культуре, однако и отбрасывать совершенно, сообщение Геродота тоже нельзя.
Превращение племени блемиев в народец людей-чудовищ происходит уже в раннем сообщении римского географа Помпония Мелы (сочинение "О хорографии"):
"В этих пределах, если этому кому-то хочется верить, находятся едва ли люди, а скорее полу-звери — Эгипаны, Блемии, Гамфазанты и Сатиры; не имея жилищ и места для пристанища, они бродят рассеяно, скорее владея землёй, чем её населяя."
Pomponius Mela "De Chorographia" sive De situ orbis I.20.

Через несколько абзацев Мела сообщает более подробные сведения о перечисленных племенах:
"У блемиев отсутствуют головы, а черты лица [у них] на груди. Сатиры, которые только по виду люди [в остальном же нет]. Часто изображаемые эгипаны имеют тот же облик"
Pomponius Mela "De Chorographia" sive De situ orbis I.20.

Плиний Старший, в географическом описании Африки в V книге "Естественной истории", практически повторяет всё сказанное Мелой, однако в книге VIII сообщает и некоторые иные сведения о некоем народе, люди которого не имеют на этот раз шей:
"Недалеко от этих троглодитов, обратно по направлению к западу, находятся некие [племена] у которых отсутствуют шеи, а глаза на плечах."
Plinius Caius Caecilius Secundus "Natural History" VIII.2. Vol.3. p.520

Заметим, при этом, что по всей видимости здесь имеются ввиду наши блемии, так как и расположение, и то, что при нехватке шеи, органы головы располагаются у них на плечах (что свидетельствует, видимо, о нехватке головы), говорит в эту пользу.
Людей без головы вспоминает Авл Геллий во II в. н.э., также блемии встречаются у Солина, который поместил их на границе Ливии (т.е. Африки) и Египта:
"Считается, что блемии рождаются обрубленными там, где должна быть голова, а рот и глаза у них находятся на груди"
Солин "Собрание достопамятных сведений"

Если на границе античности и Средневековья мы иногда встречаем название блемии относительно племени людей, то позже, блемии становятся исключительно частью фантастического мира, который рисовало себе европейское Средневековье на краях им известной земли.
В V веке блемиев вспоминает языческий писатель Марциан Капелла — один из создателей средневековой системы образования:
"Блемии не имеют головы и рот с глазами у них в груди"
Capella Martianus Minneus Felix De nuptiis
Philologiae et Mercurii

Располагает Марциан эти племена в некоей "Внутренней Африке".
Исидор Севильский в VII веке, также упоминает блемиев, причём в его сообщении явственно проглядывают оба его источника касательно этого народа — скорее всего это Плиний Старший и Солин:
"Считается, что блемии в Ливии рождаются обрубленными там, где должна быть голова, а рот и глаза имеют на груди. Другие же рождаются без шей и глаза у них на плечах."
Isidore of Seville "Etymologies"

В позднюю античность и Средние века появляется и иная традиция описания безголовых людей. Источники её проследить трудно — видимо подобные народы упоминались каким-то образом в различных фантастических жизнеописаниях Александра Македонского. Зачастую эти произведения не сообщают ничего достоверного о действительном Александре, зато, спекулируя, на теме "индийского похода" Александра, рисуют устрашающие и притягательные, и главное — совершенно сказочные описания земель, через которые проходит знаменитый полководец и его войско. К циклу преданий об Александре, примыкает целый пласт литературы, уже не имеющий прямого отношения к македонскому полководцу, зато позаимствовавший из этих преданий множество информации. Обычно подобная литература описывает в совершенно фантастическом аспекте некие далёкие земли, чаще всего Индию, Эфиопию. В этих произведениях описания безголовых людей имеют существенные различия с традиционным описанием. Так, иногда это племя называется "эпифаги" вместо блемии, этот народ теперь рисуется гигантами, и, иногда, с золотым цветом тела. Здесь прослеживается общая тенденция в описаниях чудовищных народов на границе античности и Средних веков, она хорошо заметна и на примере панотиев. Когда как в античную эпоху описания подобных племён стремятся сузиться до одной, самой яркой черты (у блемиев — отсутствие головы), то в Средние века начинается новый виток креативности, и у тех же блемиев появляются вышеозначенные черты. Наиболее ранним из трактатов, в которых мы видим изменения в облике блемиев, является позднеантичное "Послание Фермеса императору Адриану":
"Есть на Бриксонте и другой остров, где люди рождаются без головы, глаза и уста имеющие на груди; ростом они двенадцать футов, шириной и толщиной — семь, цвет тела у них подобен золоту"
[Послание Фермеса имератору Адриану] Fermes, 22.

Таким образом, народ людей, рождающихся без головы, теперь помещается на острове на реке Бриксонте (вымышленный приток Нила). Этот текст, с лёгкими вариациями повторяется в ряде произведений. Практически ничем не отличается от приведенного, описание этого народа в раннесредневековом памятнике, условно названном его издателем Джеймсом, "Чудеса Востока":
"Есть и другой остров на Бриксонте, к югу, где рождаются люди, у которых отсутствует голова и которые имеют глаза и рот на груди; высотой они восемь футов и в ширину они около восьми"
[Чудеса Востока] De rebus in Oriente mirabilibus, 16.

Как мы видим, "Чудеса Востока" следуют тексту послания Фермеса, однако выпускают сообщение о цвете тела, и дают иное соотношение рост-ширина, делая блемиев квадратными, хотя иллюстрация рукописи воспроизводит другое соотношение.
Следующий памятник "О чудовищах и зверях", созданный между VII-X вв., сообщает новую информацию об этом народе, у них появляется название:
"Находятся там также на острове на реке Бриксонте, некие люди, которые рождаются без головы и которых греки называют Эпифаги (Hippophagos? — прим.изд.). Высотой они семь футов и все черты лица имеют на груди кроме глаз, которые, как говорят, у них на плечах."
[О чудовищах и зверях] De Monstris et Belluis, 27.
Ещё один средневековый источник, "Письмо царя Премона императору Траяну", также наследует эту традицию, но в очередной раз меняет рост Эпифагов:
Есть на острове Бриксонте также остров, где рождаются люди без голов, у которых глаза и уста на груди, высотой они девять футов, а шириной — восемь: мы таких называем Эпифагами.
Epistola Premonis regis ad Traianum Imperatorem, 17.

Надо сказать, что эта традиция, т.е. изображения безголового народа эпифагов гигантами, с золотым телом, живущих на острове посреди реки Бриксонта не очень распространена в Средние века, по крайней мере она практически не повторяется в период развитого Средневековья, хотя часть цитированных произведений принадлежащих к этой традиции, довольно популярна в это время. В качестве примера использования этой традиции писателями более позднего времени, можно указать пожалуй только "Императорские досуги" (Otia imperalia) Гервазия Тильберийского, написанные в 1209-1214 гг., где автор вспоминает эпифагов и цитирует, однако на более понятной латыни, текст послания Фермеса.
Гонорий Августодонский в начале XII века также вспоминает некие безголовые племена людей, добавляя в их образ непонятно откуда взявшиеся сведения. Впрочем, такой креатив для автора не в новинку, и после той лёгкости с какой этот автор прирастил крылья мантикоре, операция с блемиями выглядит более лёгкой и гуманной:
"Есть и другие (в Индии — прим.пер.), у которых нет головы и чьи глаза на плечах, а вместо носа и глаз [у них] два отверстия на щетинистой, как у зверей, груди."
Honorius Augustodunensis "Imago mundi" I. 11.
Блемии кроме прочего присутствуют на средневековых картах, обычно располагаясь в Африке.
Автор XIV в., Джон Мандевиль также упоминает подобный блемиям народ:
"В другой части (острова — прим.пер.) живут скверные люди, у которых отсутствуют головы, имеют они на каждом плече по глазу; уста у них округлые как подковы и расположены посередине груди. В другой части есть безголовые люди, глаза и рты которых расположены на спинах."
The travels of sir John Mandeville

Упоминание безголовых людей с глазами спереди и сзади, можно предположить, объясняется тем, что автор плохо понял или имел плохую копию такого произведения как "Письмо пресвитера Иоанна", которое он несомненно использовал при написании своего труда. В "Письме..." подобный народ не упоминается, однако перед описанием людей, рождающихся без головы, в произведении упоминаются "...люди, у которых глаза спереди и сзади" .
Блемии в христианской экзегезе.
В христианской литературе довольно быстро возник вопрос о статусе разнообразных чудовищных племён, которые по свидетельствам античных писателей населяли отдалённые части круга земного. Среди них были и блемии. Одним из главнейших вопросов был: являются ли все эти племена принадлежащими к человеческому роду или нет? В случае признания их людьми закономерным было бы признание необходимости миссионерской проповеди среди них и крещения. В период раннего Средневековья мы не имеем случаев прямого обсуждения блемиев по поводу их принадлежности к человеческому роду, однако существовала общая тенденция признания подобных существ людьми. Из этого вытекало и то, что эти существа разумные, имеют душу, происходят от Адама и соответственно должны войти в лоно единственно правильной религии. Однако подобные рассуждения не были подкреплены ни теорией, ни практикой и, что могло бы значительно повлиять на решение вопроса, авторитетом античных и раннехристианских авторов, которые мало интересовались подобными вопросами. Христианская мысль IV-VIII веков оказала сильное влияние на последующую эпоху и чудовищные племена не имелось препон идентифицировать как людей. Однако имелась и другая тенденция. Монструозный облик подобных народов создавал естественные препятствия, чтобы включать их в человеческую семью. Эти народы, как считалось, вели свой род не от Адама, а от Каина. Потомство Каина, проклятый род, включало в себя не только эти человекоподобные племена, иногда доходило до существ, не имеющих ничего общего с человеком. Облик подобных народов объяснялся проклятием, которое повело за собой моральную деградацию потомков Каина, а затем и физическую. В некоторых случаях подобные племена выводятся от Хама, который часто выступает своеобразным Каином после потопа (это связано с проклятием Ноя). Так, в одном средневековом ирландском трактате "О шести возрастах мира" говорится:
"Его знаменитый отец (Ной, т.е.) проклял своего сына Хама, и стал тот Каином людей после потопа, превзошёв последнего в порочности. От него в изобилии произошли люди с лошадиными головами и гиганты, род морских лепреконов, и всякое другое существо неправильной формы, как те, у которых две головы... и два тела вместе, серо-коричневые одноногие люди, и весёлый народ с голубыми клювами. Всякий человек на востоке, что рождается без головы, с белым ртом дырявящим его грудь, — это потомство Хама."
Friedman J.B. "The Monstrous races in Medieval Art and Thought"

Подобным племенам отказывалось в человеческом статусе и по другим причинам. Так, считалось, что блемии не могут считаться людьми, так как у них отсутствует один из четырёх органов, непременно долженствующих быть у человека — а именно, мозг. Александр из Гэльса (Alexandre Halensis, 1185-1245) в "Теологической сумме" отвечал, что, хоть у них отсутствует голова, но в их теле присутствуют органы, которые выполняют функции головы.
Блемии в эпоху Ренессанса.
В период Ренессанса сведения о блемиях переходят в разряд небылиц, им уже не верят. Всё большее преклонение перед эмпиризмом вынуждает авторов относится к сведениям о блемиях и подобным им народам с изрядным скепсисом. Наиболее язвительно он выражен, пожалуй, у Франсуа Рабле, в пятой книге "Гаргантюа и Пантагрюэля" — "Пятая и последняя книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля, сочинение доктора медицины, мэтра Франсуа Рабле" В главе 31 рассказывается о чудесной Атласной стране (рассказ о ней начинается в 30 главе), где Пантагрюэль и его спутники знакомятся с доктором Наслышкой:
"Вокруг него (Наслышки — прим.авт.) я увидел великое множество мужчин и женщин, слушавших его со вниманием, и у некоторых из них наружность была явно располагающая, в частности у того, который, держа в руках карту мира, с помощью сжатых афоризмов вкратце растолковывал слушателям, что на ней обозначено, слушатели же в течение нескольких часов становились просвещёнными и учёными и пространно, в изысканных выражениях рассуждали о таких необыкновенных вещах, для ознакомления с сотой долей которых не хватило бы человеческой жизни — и всё по памяти; а рассуждали они о египетских пирамидах, о Вавилоне, о троглодитах, о гимантоподах, о блеммиях, о пигмеях, о каннибалах, о Гиперборейских горах, об эгипанах, обо всех чертях — и всё по наслышке"
Рабле Ф. "Гаргантюа и Пантагрюэль"

Люди, которые рождаются без головы, два раза упоминаются у Шекспира, один раз в "Отелло" (I. III), другой раз их упоминает Гонзало, герой последней пьесы Шекспира "Буря"(III. III):
"Чего же вам бояться, государь?
Да, в юности не верил я рассказам
О том, что есть диковинные люди
С подгрудками, как у быков; что есть
Другие — с головами на груди,
Но нашему свидетельству поверит
И самый искушённый мореход."
Уильям Шекспир "Буря"

Несмотря на такой скепсис, блемии всё ещё продолжают жизнь на страницах популярных сочинений.
Интересный образец "узнавания" (ср.: Колумб о кинокефалах) европейских на южноамериканском материке демонстрирует Уолтер Рэли (ок.1552-1618), который описывая местное предание индейцев долины Ориноко о племени безголовых людей (эвайпанома), увязывает его с легендой о блемиях, и даже ссылается в подтверждение своих слов на Джона Мандевиля.
Хотя стоит отметить, что в популярной литературе, подобные сведения доживают до XVIII века. Этому способствует и то, что некоторые средневековые сочинения, где содержатся сведения о блемиях, сохраняют популярность по это время.