Облегчение. Или нет?
— Рейс 1601 готов к полету! Приглашаем пассажиров пройти к выходу А2 для посадки на борт.— Мам, мам, может, я хотя бы сейчас смогу сесть у окна? Пускай очкарик садится сбоку.
— Даша, сколько раз я просила тебя не называть так Витю? В том, что твой брат носит очки, нет абсолютно ничего зазорного. И ты помнишь, что его укачивает, ему необходимо смотреть вдаль, чтобы было немного легче.
Снова всей семьей, не включая отца, который бросил мою мать, беременную в то время моей сестрой, летим на отдых в Турцию, в один из самых дешевых трехзведочных отелей, единственный, путевку для проживания в котором готова оплатить фирма моей мамы. С каждым годом становится всё сложнее делать вид, что мне действительно нравится жить две недели в номере без кондиционера и с живописнейшим видом на нудистский пляж. Скоро Даша подрастет и начнет разделять мои страдания. Ей уже и сейчас надоело собирать медуз на грязном песке целыми днями и есть непонятную восточную кухню в одной и той же дешевой забегаловке в 30 минутах ходьбы от нашего чудесного пристанища. Но я привык, очень хочется, чтобы мама чувствовала нашу благодарность за то, что делает для нас, слишком много горя упало на ее плечи за 40 лет ее тяжелой жизни.
Даша играется с куклой, мать уткнулась в мини-телевизор, показывающий в который раз абсолютно не смешную комедию, которую я вижу уже, как минимум, третий раз, видимо, на эконом-рейсах крутить разные фильмы из года в год считалось бы роскошью. Я сижу в наушниках и слушаю тяжелую музыку, напрочь забыв о том, что нахожусь на высоте более девяти тысяч метров над уровнем моря. Внезапно самолет сильно сотрясается, но, повторюсь, если судить по цене на посадочный билет, в этом нет ничего удивительного. Однако колебания повторяются, увеличивая амплитуду. Выскакивает стюардесса и начинает, слегка запинаясь, озвучивать правила поведения при экстренной посадке на воду. В салоне нарастает паника, сестричка плачет, мама сидит с окаменевшим лицом. Какой-то мужчина сзади не выдерживает и начинает кричать на бортпроводницу, требует объяснения ситуации. Я не могу поверить в происходящее, и самое лучшее, что приходит мне в голову, — увеличить громкость в наушниках. Слишком сложно сконцентрироваться на словах и стонах, наполнивших салон. Если мое состояние можно назвать паникой, то я впервые в жизни ее почувствовал. Самолет разделился на два лагеря — одни выкрикивают успокаивающие фразы вроде: "Это просто воздушная яма, сейчас всё уладится", другие же просто плачут или молятся. Девушка, сидящая справа от нас, покрепче вцепилась в грудь своего молодого человека. Женщина напротив со всех сил пытается удержать маленького сына, который всеми силами хочет расстегнуть ремень безопасности и выпрыгнуть в проход. Внезапно начинают мерцать лампочки, вываливаются кислородные маски. Мама сжала наши с Дашей ладони, у нее длинные ногти, я почувствовал боль, возможно, она надавила на кожу до крови. Пассажиры ощутили сильный точек, душераздирающий визг наполнил салон.
Просыпаюсь, бесшумно захватываю ртом порции воздуха для своих легких. Я дома, у себя в кровати? Боже! Футболка на мне насквозь мокрая от холодного пота. Это ужасно. Нет, мне и раньше снились кошмары, особенно после смерти лучшего друга, но чтобы настолько реалистично... Это было отвратительно. Зря я недавно посмотрел первый "Пункт назначения". Не могу передать свои эмоции словами. Просто безмолвно сижу на кровати и обдумываю произошедшее. Нет, сегодня снова заснуть у меня уже не выйдет. Иду на кухню, пью ледяную воду из-под крана и благодарю высшие силы за то, что это всего лишь плод моего воображения. Включаю на компьютере новую серию своего любимого сериала, пытаюсь сосредоточиться на сюжете, не получается. Решаю сыграть в онлайн-шутер, но почему-то сеть игры не находится. Плюю на всё и снова иду в кровать. Думаю. Много. О плохом. О Витьке, который год назад разбился в автокатастрофе, о реакции его родителей, о слезах, пролитых его матерью, и попытке суицида его старшей сестры. Начинаю благодарить бога за то, что с моей семьей всё в порядке: Даша, должно быть, невинно сопит в соседней комнате под боком у нашей мамы. Вспоминаю самые приятные моменты из нашей жизни.
Стоп, они же куда-то уезжали вчера вечером, я же помню что-то такое, да и ощущение, что я нахожусь в квартире один, меня не покидало. Секунду. Нет, это не смешно. Бегу в комнату, кровать действительно застелена. Рвусь к шкафу — чемодана нет на месте. Так. Так. Не бойся, это всего лишь твой сон, всё с ними в порядке. Вспоминаю, что мы собирались лететь в Турцию, но из моей памяти будто бы выпал кусок произошедшей действительности. Всё в порядке. Всё хорошо. Если бы что-то случилось, меня бы уже оповестили. Посмотрю в интернете, там всегда пишут о чрезвычайных происшествиях. Скорее, скорее, загружайся. Нет, мне не интересно обновление браузера. Открылось окно порносайта, видимо, я снова подцепил какой-то вирус. Но сейчас нет до этого никакого дела. Яндекс-новости, на первых строчках нет ничего стоящего, только сенсация о наркомане-поваре в детском саду и прочий шлак. Обошлось. С таким облегчением я не выдыхал уже давно (либо вообще никогда). Кладу локти на стол, случайно задеваю F5. На первой строке новость, опубликованная минуту назад: "Пассажирский рейс 1601 совершил аварийную посадку в водах Черного Моря, есть погибшие". Боже. Нет. Нет. Нет. У меня начинается припадок, я с третьего раза попадаю курсором по нужной строке. "Из-за неисправности летательного судна пилот был вынужден совершить экстренную посадку в 5 км от суши, 17 человек погибли при сильнейшей тряске, начавшейся в воздухе. Некоторые ремни безопасности, по предварительным данным, оказались неисправны. Предварительный список погибших представлен по ссылке, родственников потерпевших призываем обращаться по телефонам...". Открываю ссылку. Я задержал дыхание.
Я не дышал всё то время, как заметил новую новость на экране компьютера. Несколько турков, мужское и женское имя под одной фамилией, возможно, это тот самый мальчик, который пытался соскочить с сидения в моем сне, или, быть может, та парочка, сидевшая справа от нас. И тут... тут... я отпрыгнул от монитора, увидев первые буквы нашей фамилии. Из моих глаз начинают литься слезы, моя гортань не позволяет мне выдать крик, пытающийся вырваться из моей груди. Я еле заставляю себя снова поднять глаза на список, чтобы убедиться в том, что это какая-то ошибка, что с моими близкими всё в порядке. Наша фамилия фигурирует только в одной строчке: "Щермин Виктор, 18 лет".
Ключевые слова: Сон разочарование призраки семья авиакатастрофа авторская история