Ад
- Держитесь там! – кричал им Виктор. - Прикройте рот и нос какой-нибудь тканью!Он черпал ведро за ведром, больше ничего по близости не было. В одно ловкое движение он нагибался вниз, даже не смотря, черпал воду и выплёскивал на стену огня. Казалось, вода испаряется ещё до того, как достигает огня. Пламя не унималось ни на секунду. Крики были всё яростнее, жара плавила, казалось, уже не тело, а душу.
«Я должен их спасти, должен», - повторял Виктор сам себе. Его волосы, брови – обгорели, кожа закоптилась от жары, пот лил ручьём, а он всё черпал воду и выливал её на огонь, только изредка открывая глаза, чтобы посмотреть, не потушилось ли хоть что-то… Безрезультатно. Крики становились невыносимыми. Кожа уже не выдерживала, и он чувствовал, как она расползается по лицу. Ему хотелось бежать… Но он боялся, что вдруг осталось выплеснуть всего одно ведро, и огонь уйдёт, а все эти люди будут спасены, что если он уйдёт, не сделав всего шаг к победе?
Крики уже раздавались в его голове, десятки разной тональности и громкости превратились в один общий голос безумия. Он разбирал среди них голоса отчаяния, страха, мольбы, смирения, который возникал лишь от физической боли.
«У этих людей семьи, прошлое и будущее, я просто обязан спасти их настоящее», - Виктор не прекращал тушить и впал в ступор от собственного бессилия, безнадёжности. Он, не отрываясь, смотрел на пламя, которое стало ярче и опаснее. Лицо его покрылось волдырями. Ему казалось, что он уже сам среди тех людей, и так же как их, его нужно спасать.
Виктор закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он вспомнил свой первый выезд, будучи сотрудником пожарной службы.
…
Пожарная машина мчалась среди одиноких дворов и ночных фонарей, изредка сигналя жителям, которые, как черепахи, переходили дорогу. Повороты, виражи, и вот она уже на финишной прямой к 17-ой улице. В небе оранжево-жёлтым облаком отражался весь ужас пожара в детском доме. Мы застыли на одно мгновение.
- Ну что, Виктор, готов? – с лёгкой улыбкой сказал начальник подразделения.
- Готов, брат. Спасибо, что взял на выезд, я не подведу тебя, – сказал я, пытаясь перекричать звон пожарной сирены и, уже приближающиеся, крики детей и людей, стоявших вокруг детского дома.
- Ты, главное, их не подведи, - он кивнул в сторону пожара, - а я как-нибудь переживу.
- Хорошо.
Машина остановилась, все действовали настолько оперативно, что в суете казалось, что время идёт кадрами. Вот ты едешь в машине, теперь стоишь в толпе с пожарным краном в руках, ещё мгновение - и ты уже в эпицентре бушующего и безжалостного пожара.
Все распределились по этажам. Мы с братом остались на первом. Он побежал искать оставшихся в здание детей, а меня поставил у входа поливать пламя пеной. Его не было минут пять, и я вошел внутрь, языки пламени с разных сторон окутывали меня, и я услышал крик. Это был крик девочки. Меня тогда охватил страх. Закрывая рукой лицо, я пробирался через обломки, отмахиваясь от дыма и огня. Крик шел из комнаты за закрытой дверью. Отчетливо помню, как обгорела табличка, и было невозможно прочитать, что это за комната или кабинет.
Резкий хруст на секунду отвлёк меня от двери, огромная обгоревшая балка упала с потолка прямо позади меня, чудом не задев по голове. Громкий крик девочки опять притянул взгляд к комнате.
И тут, как будто в меня стрельнули ядовитым дротиком индейцы, потому что я зашел на их территорию, или укусило насекомое, парализующим ядом. Глаза впились в дверь, на краску, каплями стекающую вниз. Каждый вскрик девочки заставлял моргать. Я испугался. Не мог ни начать тушить, ни бежать обратно. Война принципов и морали с первобытным страхом и чувством самосохранения. Я струсил. Но факт оставался фактом, бездействие приравнивалось к побегу. Время застыло.
- Виктор!
Брат со всей скорости сбил меня с ног, и сверху упала ещё одна балка, точно на то место, где я стоял. Он за шиворот вытащил меня на улицу. Я лежал, не двигаясь, смотрел на ночное небо.
Спустя две недели нас наградили за спасение всех тех, кого удалось спасти. Я проходил мимо мемориала, на котором были имена погибших детей. И, не зная имени той девочки, чувствовал, что все женские имена на этой плите, имена погибших, теперь на моей совести.
Брату я так ничего и не сказал.
…
«Я не могу поступить так сейчас, нет, не могу, не могу, я должен спасти», - повторял себе Виктор, вновь и вновь, как сумасшедший, одержимый.
Виктор открыл глаза, зачерпнул ещё одно ведро и плеснул в никуда; пламя, как будто утоляло жажду той водой и с новой силой било вновь.
- Прекрати! Хватит! – тихим голосом сказал кто-то за спиной.
Виктор обернулся.
- Брат! Хорошо, что ты успел. Помоги мне тушить, там люди! – и снова зачерпнув ведро. Виктор показательно выплеснул его на стену огня.
Он снова обернулся, брата уже не было.
- Хватит! Прекрати! – раздалось совсем рядом.
Виктор повернул голову, брат стоял уже около него. Виктор отступил на шаг от испуга.
- Что…что ты стоишь? Давай туши, там же люди, слышишь?
И тут Виктор обратил внимание на лицо брата. Глаза его были серыми, как туман. Кожа на лице обгорела настолько, что казалось, видны кости. Виктор ужаснулся и отступил ещё на пару шагов.
- Что с тобой, брат? – спросил он в никуда.
- Оглянись и одумайся, Виктор! Всё, что ты мог сделать - ты уже сделал.
- Что ты несёшь?
Огромный язык пламени сбил с ног Виктора. Когда он встал, брата уже не было.
«Галлюцинации, слишком много нахожусь здесь, надышался угарным газом», - подумал Виктор, вспоминая, как у него уже были галлюцинации при первых выездах, когда он ещё долго разбирался с тушением огня в особо трудных местах.
Он хотел зачерпнуть ещё одно ведро, так как крики не прекращались.
«Оглянись и одумайся», - крутилось, не переставая, у него в голове.
Он нагнулся, чтобы зачерпнуть воды.
- Как? Что? Э?
Нет никакой воды. Ведро в его руках рассыпалось, как песочное.
- Что происходит!? – безнадёжно и испуганно кричал Виктор.
У него началась истерика.
На глаза наворачивались слёзы безысходности. Он чувствовал себя маленьким ребёнком, который потерялся в огромном супермаркете и обречён на несколько минут одиночества среди бездушных покупателей, сновавших туда-сюда, вооруженных железными монстрами на колёсах, покупая алкоголь, сигареты, презервативы и кучу прочей ерунды.
Он оглянулся вокруг. Губы его тряслись, слёзы стекали по щекам, на секунду задерживаясь на коже и высыхая, под действием неистовой жары. Всё вокруг пылало, пламя охватило всё пространство, волнами накатывая на Виктора, как морской прибой. Только это был не морской прибой… К сожалению.
Кожа его обуглилась и затвердела, сморщилась, как у старика. Волосы редели, медленно обгорая. Дух его настолько ослаб, что он готов был на всё, лишь бы выбраться отсюда. Казалось, он бесконечно долго находится здесь.
«А ведь ещё вчера я был молодым», - подумал он.
Виктор пытался представить, что происходит. Он уже ничего не понимал. Крики доносились отовсюду. Тени человеческих тел сновали, как те покупатели. Виктор схватился за волосы и закричал. С ужасом обнаружив, что крик его, как сотни остальных. Он слился с этой массой, огненно-безнадёжной и бесконечно страшной массой. Крича, он поднял голову вверх, затыкая уши. Вся жизнь пронеслась в голове. Как бы он хотел снова жить, любить…
Открыв глаза, Виктор увидел множество табличек, чудом не расплавившиеся от такой температуры, по цвету напоминавших медные. Сосредоточив взгляд, увидел на каждой из них надписи на разных языках, найдя русский, прочитал:
«Добро пожаловать в ад».
Автор: Максим Деревянкин
http://www.newauthor.ru/mystic/i-tak-den-za-dnem
Новость отредактировал IRISKA666 - 2-12-2014, 12:58
Ключевые слова: Ад пожар отчаяние крики огонь двери