Шувани 4
Ехали они недолго все так же со связанными глазами, обер-лейтенант спустился в какой-то подвал. Там ему, наконец, развязали глаза, и он увидел, что стоит посреди круглого зала, все стены которого были оббиты черной тканью. У дальней стены стоял столик, на нем горел зажженный семисвечник. Он представлял собой фигуру женщины с шестью руками. В каждой из рук и на голове статуи горел светильник. Кроме него и профессора, в зале никого не было, тем более странным стало для него раздавшееся пение. Он не мог точно определить, откуда оно исходило, казалось, что пение просто наполняло собой зал. В какой-то миг профессор исчез, и Кёниг остался в зале один. Он стоял молча, в ожидании, что будет дальше. Наконец, через какое-то время он услышал позади себя шаги и, обернувшись, увидел, что в зале появились знакомый ему цыган по имени Цагар и с ним небольшая старуха-цыганка, похожая на расстрелянную его командой ведьму из Белостока, одетая во все черное. Цагар подошел к обер-лейтенанту и сказал ему, что все время, пока будет идти действие, он должен оставаться в кругу, который он, Цагар, сейчас начертит мелом. После того, как цыган нарисовал круг вокруг Кёнига, он нарисовал между обер-лейтенантом и столом с семисвечником еще один круг меньшего диаметра. В него он предварительно поставил раскрытую шкатулку. Закончив рисовать, цыган тоже куда-то исчез, а старуха, до этого молчавшая, начала петь. Голос у нее был молодой и звучный. Он совсем не вязался с обликом старухи. Пение и кружение старухи вокруг по периметру зала продолжалось довольно долго. Наконец, когда обер-лейтенант уже думал, что ничего не получится, в зале стало холодно, а огоньки свечей стали гаснуть один за другим. Когда погас последний огонек, зал на несколько секунд погрузился во тьму, а затем откуда-то появилось свечение. Светилась шкатулка, а из нее вылезала фигура, от вида которой волосы стали дыбом у Дитера. Тем временем пение не прекращалось ни на секунду, это обстоятельство поддерживало нервы обер-лейтенанта и не давало ему покинуть круг, чтобы спастись бегством от этой твари. Запах гниения наполнил комнату, вызывая рвотный рефлекс у Кёнига. Пение ведьмы сменилось с заунывного и монотонного на громкое и повелевающее, от всего, что окружало обер-лейтенанта, вида этой твари, запаха гнили и громких слов старухи цыганки он стал задыхаться. В это время тварь обернулась к нему, и на него глянули глаза, желтые с вертикальными зрачками… Прежде чем напуганный обер-лейтенант успел вскрикнуть, перед ним материализовалась какая-то фигура. Через мгновение он узрел перед собой фигуру огромного воина, держащего в правой руке копье, наконечник которого светился ярким светом, от которого глаза у обер-лейтенанта заслезились, и он вынужден был их закрыть, боясь ослепнуть. Едва он закрыл глаза, как послышались удар и вой, перекрывший голос шувани, и затем воцарилась могильная тишина. Обер-лейтенант чувствовал только, как бьется его сердце, он по-прежнему стоял в круге, боясь даже пошевелиться. Когда он осмелился открыть глаза, то его окружала не только могильная тишина, но и могильный мрак. Через минуту вспыхнула первая свечка, затем вторая, и скоро свет семисвечника залил зал, осветив бледного Кёнига, закрытую шкатулку и старуху, сидевшую без сил, оперевшись на стену у стола со семисвечником. Как из небытия появился Цагар, он помог старухе встать и посадил ее на невесть откуда взявшееся кресло, затем подошел к Дитеру и стер мел, разорвав круг и позволив ему выйти из него. Ему снова завязали глаза и вывели наверх. Он сел в автомобиль. Как только дверь автомобиля захлопнулась, он услышал громкое: «Still zu stehen». Затем тишину разорвали лай собак, топот, звуки выстрела. Обер-лейтенант усмехнулся: гестапо действовало как всегда точно по плану. Он сорвал с глаз повязку и вышел из машины. Он стоял посреди улицы, перед небольшим двухэтажным особняком, который был окружен гестаповцами и представителями абвера. Вместе со всеми он спустился в подвал, нашел там комнату, где проходил обряд, но ни старухи, ни шкатулки найти не удалось, несмотря на то, что люди из гестапо перевернули дом верх дном. Несмотря на неудачу с поиском шкатулки, обер-лейтенант был доволен собой. Он одним выстрелом убил двух зайцев: избавился от кошмара и помог гестапо. Дядя будет доволен. В эту ночь Дитер спал спокойно. На следующий день он дал свидетельские показания против профессора Шефера и цыгана Цагара. Оба на очной ставке не проронили ни слова, но вид их красноречиво свидетельствовал, что с ними основательно «поговорили». Закончив со всеми формальностями, обер-лейтенант Дитер Кёниг вернулся на место службы, в Белосток.Из служебной записки обергруппенфюреру Б., от генерал-майора Ш.:
«Совершенно секретно».
«Довожу до Вашего сведения, г-н обергруппенфюрер, что по Вашему приказу лично возглавил следственное дело по поводу трагической гибели гауптмана Кёнига. Из собранных материалов дела следует вывод, что гауптман Кёниг подвергся нападению неустановленного дикого животного».
Из материалов следственного дела по факту гибели гауптмана Дитера Кёнига:
«При обыске в квартире гауптмана Кёнига изъяты служебные документы и переписка гауптмана, документы переданы в Четвертый отдел, где служил гауптман, под расписку начальнику отдела оберст-лейтенанту Д. Личные вещи покойного собраны и упакованы для отправки родным усопшего. Список вещей прилагается».
Список личных вещей гауптмана Дитера Кёнига:
1) …
2) …
3) …
4) шкатулка желтого металла (требует ремонта, крышка не закрывается);
5) …
6) …
Новость отредактировал Арника - 9-08-2014, 09:01
Ключевые слова: Цыгане шувани подвал обряд воин гестапо смерть авторская история