Предательница (часть 3)
Я села на землю, подняла цветок, разгладила его на ладони. В деревни говорили, что если со свадебным венком что-то случается – это к большой беде. Кажется, эта беда сейчас случилась. Внутри моего горла рос огромный ком, а задуманной радости не было и в помине. Не было даже облегчения. Но почему? Я же все сделала правильно… Я отстояла свое счастье! Тогда почему мне сейчас было так больно и страшно. Разглаживая пальцами маленький бумажный цветочек, я вдруг с ужасом осознала, что не люблю Славу и никогда не любила. Да, он был очень привлекательным мужчиной, он сделал мне предложение, возможно, он был в меня влюблен, но я… Я просто хотела замуж и все. Просто мне было уже двадцать шесть лет, а ни один мужчина так до сих пор не сделал мне предложения. Меня пугали сочувственные взгляды, которые я стала на себе ловить. Практически все мои подруги уже давно были замужем или жили с мужчинами гражданским браком, и только мои романы заканчивались быстро. Я просто хотела замуж! Очень хотела! Но я не любила. А теперь я сидела у дымящейся земли, под которую по моей вине провалился хороший честный парень, который не хотел меня подставлять, даже не будучи со мною знаком, который старался мне помочь выбраться из этой истории, который пытался меня защищать от своих сумасшедших родных. Из-за этого его убили и разлучили с девушкой, которую он любил всем сердцем и которая любила его. Незнакомый мне каркающий голос произнес:— Предательница…
Это слово сказала я сама, но комок в горле был так велик, что говорить удавалось с большим трудом. Слез не было, было оцепенение. Мое сознание с трудом пыталось принять тот факт, что ради своего каприза я сейчас убила Илью. Убила второй раз. Даже не убила, а отправила в место, значительно хуже смерти. Нет, Господи, я не могла! Я должна попробовать что-то исправить. Я с трудом встала на ноги и попыталась как-то проснуться, но ничего не выходило. Снотворное работало на совесть. Я пыталась лупить себя по щекам, щипать, но ничего не помогало. Я начинала просыпаться, но опять проваливалась в сон. Проснулась я в итоге оттого, что меня трясут и зовут.
— Марта! Марта! Ты здорова? Проснись!
Я наконец-то открыла глаза. Бабуля смотрела на меня обеспокоенно.
— Марта! Что с тобой? Что это ты спишь днем прямо в одежде? Ты опять на встречу с Ильей ходила?
От этих слов я пришла в себя окончательно.
— Бабуль, мне срочно надо в соседнее село.
— Что случилось?
— Потом, пожалуйста, потом. Кажется, произошло несчастье.
Я подпрыгнула с кровати и прямо через окно помчалась к нашим соседям. Когда я вбежала в соседский двор, Ваня как раз заводил машину. Успела!
— Ваня! Привет! Спасай! Мне срочно надо в соседнее село.
Ваня посмотрел на меня скептически.
— Маш, а мне срочно надо на рынок. Мы с отцом крышу починить решили, да не рассчитали с материалами. Надо прямо сейчас ехать все докупать, пока рынок не закрылся.
— Ванечка, я тебя умоляю. Ну, хоть до околицы! Дальше я сама.
— Ну, хорошо. До околицы довезу. И все! Дальше сама и назад сама.
— Спасибо огромное, Ваня.
Я села в машину и мы поехали. У соседнего села Иван высадил меня и помчался по своим делам, а я практически бегом бросилась с в сторону кладбища. Я не знала, что я буду там делать, но мне хотелось попасть именно туда. Пробегая по центральной улице деревни, я увидела дом Кати. Во дворе сидела ее мама. Когда я поравнялась с воротами дома, то заметила, как мать Катюши вытирает кулаком со своей щеки слезу. Такой жест невозможно было перепутать. Господи! Что там случилось? Я подбежала к воротам.
— Добрый день…
Катина мама повернулась ко мне, ее лицо было заплакано.
— А, это вы. Добрый день. Вы не вовремя. Катя… она заболела.
Я почувствовала, как у меня закружилась голова.
— Что с ней? Скажите, пожалуйста!
Женщина еще с минуту молчала, но потом все-таки ответила.
— У нее выкидыш случился утром… Доктор только недавно ушел. Сказал, что с Катенькой все хорошо будет. Да какое хорошо? Это же ребенок Илюши был.
У меня внутри все перевернулось. Все, на кладбище можно не бежать. Илюха теперь далеко и помочь ему невозможно. Что я наделала… Не особо понимая, что происходит вокруг меня, я зашла в дом. Катина мама не стала меня останавливать. В самой дальней комнате я нашла Катюшу. Она лежала на кровати, очень бледная, с заплаканным лицом. Увидев меня, она оживилась.
— Маша, здравствуй. У тебя есть новости от Илюши? Что случилось? Ты знаешь…
— Да, мне твоя мама все рассказала.
Катя продолжала смотреть на меня вопросительно, а я не понимала, как ей сказать правду.
— Маш, так что случилось? Ты знаешь что-нибудь?
Я собралась с силами.
— Катюш, Илюхи больше нет. Совсем. Все. Прости…
Катя приподнялась на постели. Она пыталась поймать мой взгляд, но я не могла смотреть ей в глаза, меня сжигал стыд.
— Маш? Что произошло? Скажи мне, пожалуйста. Я выдержу, мне просто необходимо знать.
— Катюш, это я виновата… Прости! Это из-за меня… Понимаешь, я просто замуж скоро… а если бы осталась женой Илюхи… У меня бы не получилось… Понимаешь…
Катюша опустила голову на подушку и отвернулась к стене. Я не знала, что еще я могу ей сказать. Стыд выворачивал меня наизнанку, слезы стояли в горле, но плакать не получалось. Я почувствовала, что больше не могу находиться тут физически, мне надо скрыться от этой девушки, чтоб не сойти с ума от ощущения собственной мерзости. Я попыталась уйти, но вдруг Катя повернулась ко мне.
— Маш, не вини себя. В конце концов, у тебя жених живой, а мой… уже нет. Может ты и правильно поступила. Не вини себя… Все наладиться.
Перед глазами все плыло. Я выскочила из Катиного дома. Что я наделала?… Что я наделала?! Я вышла за ворота и ноги сами понесли меня в сторону кладбища. Я не понимала, зачем мне туда надо, просто больше никуда идти не хотелось.
Знакомая лавочка, знакомая могила. Правда здесь могила выглядит совсем свежей и рядом с ней не стоит высокий худощавый парень с орлиным профилем и веселыми глазами. Я присела на корточки рядом с холмиком и увидела разноцветного птенца, сшитого из тряпочек. Господи! Такой же, как во сне. Катя сшила его для Илюхи. Я начала пальцами перебирать могильную землю, будто перебирала волосы дорогого человека.
— Илюх, прости… Если можешь… прости…
Но разве такое прощают? Я взяла в руки Илюшкину фотографию и заметила, что стекло рамки уже запылилось. Надо вытереть. Опустив руку в карман кофты, чтобы достать платок, я нащупала там какую-то коробочку. Снотворное, а я и забыла о нем. Я поставила фотографию на могилу, села рядом с ней на землю, достала из упаковки блистер с таблетками и стала методично вытаскивать таблетки одну за одной. Когда первая упаковка была опустошена, я принялась за вторую. Таблетки я просто складывала в ладонь. У меня не было цели покончить с собой, я просто хотела, чтоб мне не было так плохо. Я задыхалась от боли и омерзения к себе. Комок в горле стал огромным и мешал дышать, но слезы упрямо не желали течь. И вдруг женский голос рядом со мной громко произнес:
— Ты что делаешь? Ты что задумала?!
От неожиданности я резко повернулась, разжала ладонь и выронила все таблетки. Передо мной стояла монахиня. Из-за ее черной одежды в первые секунды я даже решила, что за мной уже пришла смерть собственной персоной, но нет, это была просто монахиня. Пожилая, статная, высокая. Она смотрела на меня серьезно и сурово, а потом обратила внимание на фото Илюхи.
— Солнце мое ясное, я понимаю, тяжело потерять любимого человека. Тем более, в таком молодом возрасте. Но неужели ты думаешь, что он, глядя на тебя с небес, не желает тебе долгой и счастливой жизни? Зачем же ты хочешь так его расстроить?
Монахиня подняла с могилы таблетку и грустно посмотрела сначала на нее, а потом на меня.
— Это же прямая дорога в ад…
В ад… Господи, что же я наделала???!!!! Слезы хлынули из глаз, и у меня, наконец-то, началась истерика.
Через полчаса мы сидели рядом на лавочке у могилы Ильи: я и матушка Агния. До этого я, захлебываясь слезами, рассказала ей всю свою историю. Всю, от момента приезда в деревню, до моего последнего визита к Катюше. Матушка Агния слушала меня внимательно, не перебивая, только гладила мою руку да повторяла «Солнце ты мое ясное». Мой рассказ уже закончился и слезы перестали литься, а мы все сидели рядом на лавочке, матушка все гладила мою руку. Так мы просидели в тишине еще минут пятнадцать, а потом мать Агния заговорила:
— Как дальше жить думаешь, Маш?
— Никак. Я не знаю… я не могу дальше жить.
И это было правдой. Я не могла себе представить, как выйду с этого кладбища, не то, что вернусь к бабушке или домой в город. Про Славу я даже не вспоминала.
— Это ты брось. Тебе большая работа предстоит. Так что, собирайся с силами и начинай потихоньку…
— Какая работа? О чем вы?
— Как какая? Молиться. За Илюшу, за Катюшу, за прародительницу твою Марту, за Вигантов. Я тебе скажу, молитва – это огромная работа.
— Молиться? Я не умею.
— Научишься. Это не страшно.
— Разве это поможет?
— Только это и поможет. Сама подумай, что ты сейчас сделать можешь? Ничего. Только и остается, что молить Боженьку, чтоб простил тебя за гордыню, да близким твоим дал света и грехов прощение.
Решение пришло в голову сразу и показалось простым и единственно верным.
— Матушка Агния, возьмите меня в монастырь. Хоть кем, хоть уборщицей, хоть посудомойкой, хоть собакой сторожевой. Я тут не смогу…
Матушка Агния раздумывала полминуты.
— А что, поехали. Только ты не католичка часом?
— Нет, православная. Правда, в церкви последний раз была три года назад, на венчании подруги, и крестик не ношу.
Почему-то мне вдруг стало стыдно за то, что я не ношу крестик. Но матушку Агнию это не смутило.
— Крестик мы тебе найдем, молиться научим. Наверное, сейчас тебе лучше всего в обители будет. Только имей в виду, у нас труд и молитва, никаких развлечений.
— Это прекрасно. Мне сейчас это и надо.
— А что твои родители скажут? У тебя же, поди, и работа есть. А Слава твой как отнесется к тому, что ты в монастыре поселишься? Вряд ли ты примешь постриг, но уйдешь из обычной жизни надолго, я думаю.
— Я все решу. Матушка Агния, если честно, я просто не понимаю, как мне дальше с этим жить. Совсем не понимаю. Я ведь неплохой человек, не подумайте. У меня в голове не укладывается, как я смогла такое сотворить…
Слезы невольно опять потекли из моих глаз. Я говорила чистейшую правду, я не понимала, как. Какой бес вселился в меня. Но что сделано, то сделано. Ни Илье, ни Кате мои оправдания уже ничем не помогут. Матушка Агния посмотрела на меня с сочувствием.
— Давай договоримся так. Я сегодня ночь еще здесь буду, а завтра в обитель поеду. Ты скажи мне, где живешь, я заеду к тебе по дороге назад. Если ты еще будешь настроена отправиться в монастырь, заберу тебя с собой. Если решишь остаться в миру, так тому и быть. Да, еще учти, что обитель мы только недавно восстанавливать начали. Нас там всего-то шестеро пока живет, электричество неделю назад подвели, а водопровода еще нет. Живем все в одной большой комнате. Работы очень много.
- Это очень хорошо, матушка.
К вечеру я, наконец, вернулась домой. Баба Марта встретила меня сдержано.
— Марта, будь любезна, скажи мне, что это за дело такое срочное у тебя появилось, что ты не удосужилась потратить двух минут на объяснение, зачем и куда тебе надо бежать. Хорошо еще я встретила Ивана, и он рассказал мне, что отвез тебя в соседнее село. Эта история с Вигантами начинает мне надоедать, с ней надо что-то делать.
Я устало села на стул. Надо все рассказать бабушке, а сил нет. Что она про меня подумает? Первый раз в жизни, я осознала, что очень уважаю свою бабушку Марту, и ее мнение о моих поступках меня волнует.
— Бабуль, прости. Я надеялась, что могу еще что-то исправить… История с Вигантами закончилась.
Бабушка посмотрела на меня внимательно.
— Ты плакала? Что случилось? Мартусь, ты в порядке?
— Бабуль, я завтра уезжаю жить в монастырь, может быть, навсегда. Прости, я такое натворила, что среди обычных людей просто не смогу…
И я опять заплакала. Бабушка Марта подошла ко мне и начала гладить меня по волосам, как когда-то много лет назад гладила ночами после моего столкновения с дедом Страхом. Она не стала больше меня ни о чем расспрашивать. Она поняла, что мне очень больно говорить о том, что случилось.
— Что же мы твоим родителям скажем?
— Ничего. Я никому ничего не хочу рассказывать. Я так устала, бабуль. За эти шесть дней я прожила целую огромную жизнь. В ней все было: любовь, радость, страх, боль, предательство. Мне надо научиться жить по новой. Если получиться…
На следующее утро состоялся мой разговор с родными. Отец пытался выяснить, что со мной произошло и уговорить меня не делать глупостей. Мама сразу начала ругаться и причитать.
— А куда смотрела эта старая грымза, Марта Генриховна?! Не могла уследить за ребенком?!
— Мама! Я давно уже не ребенок, не забывай об этом. Если ты обидишь бабушку Марту, я очень сильно обижусь на тебя.
— Мы с отцом приедем через неделю в Новосибирск. Я серьезно настроена вернуть тебя домой. Я не знаю, в какую секту ты там успела попасть, но я это исправлю.
— Мам, ты меня вообще слушала? Это православный монастырь, какая секта? Вы можете приехать сюда с папой, чтоб убедиться, что я жива и здорова. Но своего решения я не поменяю, я остаюсь здесь.
Слава закидывал меня СМС-ками, несколько раз звонил, но сил для разговора с ним я в себе не находила. Головой я понимала, что он ни в чем не виноват, но внутри меня все протестовало против нашего общения. Я не то, что не хотела его видеть, я физически не могла общаться с ним. К одиннадцати часам подъехала матушка Агния. Она сама сидела за рулем Форда Транзит, чем вызвала большое удивление у меня и бабы Марты.
Матушка бодро выбралась из машины и вопросительно посмотрела на меня.
— Я не передумала, я еду. Матушка, познакомьтесь, это моя бабуля, Марта.
Мать Агния улыбнулась бабушке.
— Очень приятно. Не переживайте за вашу внучку, она тут недалеко будет. Даст Бог, успокоится, вернется.
— Даст Бог, даст Бог…
Мы обнялись с бабушкой, я забралась в машину и поехала в свою новую жизнь.
Обитель, и правда, находилась в состоянии подъема из руин. Но меня это не смутило. Я хорошо понимала, что чем больше будет физических трудностей, тем меньше у меня будет времени думать о своей беде. Встретила нас сестра Олимпиада, очень милая улыбчивая женщина.
— Добрый день, матушка. А кого же это вы с собой привезли?
— Это наша трудница новая, помощница наша.
Сестра Олимпиада улыбнулась мне своей светлой улыбкой.
— Как вас зовут, девушка?
А как меня зовут? Я задумалась на несколько секунд.
— Марфа.
Мать Агния покачала головой:
— А и правда, Марфа.
Сестра Олимпиада удивленно посмотрела на нас с матушкой, но переспрашивать не стала.
— Красивое имя, старинное. Сейчас не часто так девочек называют.
Так началась моя жизнь в обители. Мне доверили небольшой монастырский огород, кроме этого я убирала нашу общую комнату, помогала на стройке. День в монастыре проходил очень быстро. Матушка Агния назначила мне специальное молитвенное правило кроме ежедневного, чтоб я молилась за всех близких, кто в этом нуждается.
На службах в храме я еще долго стояла позади всех из-за того, что часто начинала плакать. Мать Агния сказала, что не стоит своими слезами смущать прочих сестер, и я старалась не смущать. Меня никто ни о чем не расспрашивал, но сестры старались меня поддерживать.
Мои родители так ко мне и не приехали, зато бабушка Марта и бабушка Эмма приезжали регулярно. Героическая баба Марта взяла на себя труд поговорить со Славой. Я не могу себе представить, что она ему говорила, ведь она и сама до конца не знала причину моего ухода в монастырь, но, тем не менее, после ее разговора я перестала получать от Славы СМС-ки.
…Дождь закончился. В обители зазвенел колокол, пора идти к вечерней. Это хорошо. Последнее время я очень полюбила стоять на службах, большинство молитв я уже запомнила, и плакать почти перестала. А в храме на молебнах мне было спокойнее всего.
Я не знаю, как дальше сложится моя жизнь, я пока плохо себе это представляю и стараюсь об этом просто не думать.
Где-то с неделю назад мне показалось, что внутри стало меньше жечь и боль начала отступать. И в ту же ночь я увидела во сне Илюшу. Он сидел у своей могилы, держа в руках тряпичного птенца, и сам он был одет в какие-то грязные тряпки. Не помня себя от радости, я бросилась к нему, но Илюшка только грустно посмотрел на меня и исчез. Я проснулась с новым комком в горле. Попробовала молиться, но молитвы не шли на ум. Осторожно, чтоб не разбудить сестер, я встала и вышла на воздух. На улице опять накрапывал дождь. Глядя, как мелкие капли раскрашивают траву в ярко-зеленый цвет, я опять услышала, как мой хриплый голос произнес:
— Предательница…
И это была правда.
Автор - Biser.
Источник.
Ключевые слова: Послушница деревня бабушка роман свадебный венок покойник ведьма кладбище сон предательница