Кровь есть жизнь
Старец Иоанн оказался не таким уж старым. Он ласково смотрел на Таню своими васильковыми глазами и будто видел ее насквозь. Этот лучистый взор наполнил ее душу надеждой. Она торопливо рассказывала святому человеку о своих злоключениях: о муже-бабнике, который совсем стыд потерял, о ребятишках, о престарелом отце. Таня никогда не чувствовала себя такой свободной, как в этой крохотной землянке, где обитал знаменитый на всю округу отшельник.К ним в Волжинск стекались люди из всех соседних уездов. Народ православный стремился благословение святого человека получить, совета спросить. Ну и поглазеть на старца. Не без этого. Тане очень повезло попасть к нему. Теперь вот она понимала, что все не зря. Боялась дуреха, что отец Иоанн и слушать не захочет ее глупые истории. Но он все внимательно выслушивал, не прерывал, и исходило от него такое мягкое сияние, что никакими словами не опишешь. Вот что люди благодатью называют!
— Так ты, Татьяна, говоришь, скоро тебя дома не ждут? — неожиданно спросил отец Иоанн.
— Не ждут, отче. Мне к сестре еще заехать нужно.
В его взгляде что-то переменилось. Он стал торжественным, даже величественным и властным. Старец взял Таню за руку, и из ее головы будто ветром вынесло все мысли. Хотелось лишь смотреть в эти прекрасные глаза. В груди стало томно.
— Вот она, Ваше благородие, — отрапортовал пучеглазый унтер Фролов.
— Выяснили что-нибудь? Мне перед приставом еще отчитываться.
Александр Вениаминович очень не любил краснеть перед начальством. Когда в их уезде все эти ужасы происходить стали, от пристава пришло гневное письмо и Александру Вениаминовичу, как провинциальному секретарю, пришлось во всей доскональности вникать в кровавые злодеяния.
Фролов откинул простынку и миру явилось жуткое зрелище: молодая женщина с разорванным в клочья горлом. Хуже всего выглядела блаженная улыбка убитой, будто и не терзал ее душегуб, а сердечный друг поцеловал. Сказать по чести, когда все эти убийства начались, была надежда все спихнуть на нападения волков. Только где это видано, чтобы волки грызли горло, но ничего другого не трогали, да и жертва столь жутко улыбалась?
— Мещанка Татьяна Иванова двадцати восьми лет, — сообщил унтер.
— Понятно, что ничего не понятно, — угрюмо отозвался провинциальный секретарь.
— Ну что там, Болек? — нетерпеливо спросила Мария Казимировна.
Девушке надоело смотреть в крохотное окошко. Пейзаж там совсем не менялся, хотя трескучая коляска одолела за неделю без малого полторы сотни верст.
Хмурый Болеслав Казимирович сосредоточенно шелестел бумагами в скромной папочке и на вопрос сестры ответил не сразу:
— У нас нынче особое дело.
— «Особое дело», — с удовольствием повторила она звучные слова. — Что в нем такого особого?
— Некто Иван Терентьев был простым дьячком. За неравнодушие к слабому полу его нещадно бил настоятель. Он решил отомстить: украл церковную казну. Потом бросился в бега и сгинул карпатских лесах. По всей видимости он объявился три месяца тому в городке Волжинске, где назвался святым старцем Иоанном. Теперь вот принимает население, благословляет и берет за это подношения. Его чудесное явление подозрительно совпало с жестокими убийствами молодых женщин в тех краях. Жертв всего три. У всех разорванно горло.
Мария Казимировна насупила точенные брови и спросила:
— Почему ты думаешь, что он эти убийства совершил?
— Подозрительное совпадение. Да и история с карпатскими лесами наводит на определенные мысли. Двадцать лет минуло с тех пор, а он, как говорят, совсем не изменился. Вдруг упырь? Как бы нам к нему подобраться?
К Марии Казимировне неожиданно пришла идея. Скучная поездка, кажется, обещала стать захватывающей.
Она очень радовалась тому, что может быть полезной Болеку. Он сильный и умный и никогда не доверяет ей опасных заданий – все делает сам. Но теперь ему понадобилась ее помощь!
От Марии требовалось под видом набожной столичной дамы попасть на прием к святому старцу. Известно, что отец Иоанн иногда беседовал с посетительницами на скамеечке возле погоста. Но только вечером. Так душеспасительнее. На аудиенции кроткая девушка должна признаться ему в том, что страдает от одиночества. В случае нападения Терентьева, Болеслав Казимирович покарает душегуба из засады. Интеллектуальные способности упырей братец оценивал не слишком высоко, но отмечал их феноменальную живучесть и животную ярость. Он дважды переспросил сестру:
— Маша, это будет очень опасно. Ты точно готова?
— Да, — беззаботно отвечала Мария Казимировна.
По правде сказать, рядом с Болеком было совсем не страшно. Да и чего ей бояться в ее нынешних обстоятельствах?
Встречу нарочно назначили на тот же вечер. Очкастая служащая записала богомольную барыньку к святому отцу после обеда и получила за сию услугу щедрое подношение. На строительство скита, разумеется.
— Так ты совсем одинока, Мария? — спросил отец Иоанн и впился водянистыми глазами в гостью.
— Да, отче, — потупила взор Мария Казимировна.
После ответа подозреваемый даже заерзал на лавочке, так ему понравилась Маша. В белом платочке она выглядела скромной, но прелестной девушкой.
— Знаешь ли ты, почему православные причащаются вином?
Мария Казимировна немного удивилась резкой смене темы беседы.
— Почему, отче? — спросила она.
Он загадочно улыбнулся.
— Не вино они пьют, а кровь Христову. Для единений с Ним и обретения вечной жизни. Сказано во Второзаконии: «Ибо кровь есть жизнь».
Сообщив это, святой человек схватил девушку за плечи. Из кустов тут же показался Болек, успевший достать большущий американский кольт, какими кавалеристы пользуются.
— Остановитесь, Терентьев. Вы разоблачены!
Отец Иоанн проявил чудеса реакции. Он проворно вытащил из черного рукава крохотный дамский пистолет и без лишних слов выстрелил Болеславу Казимировичу в грудь.
Не успела девушка опомниться, как старец перекинул ее через плечо и одним прыжком перемахнул саженную ограду.
Поверженный зашевелился, потом сел.
— Скверно, — пробормотал Болек, после чего поднялся и последовал за упырем.
В заброшенной часовне было нехорошо. Лики святых почернели, на полу виднелись лужицы запекшейся крови, а омерзительнее всего выглядел хозяин этого проклятого места. В неверном свете керосинового фонаря глаза старца Иоанна горели сладострастием. Он, причмокивая, поглядывал на свою добычу.
Мария Казимировна не вполне понимала, как ей лучше всего держаться с мерзким кровососом. В том, что братец ее спасет, она нисколечко не сомневалась, вот только, когда это произойдет? Нужно потянуть время.
— Отче, что случилось? — спросила она, хлопая глазами.
Упырь недоуменно поглядел на нее, а потом оскалился:
— Скоро все узнаешь.
Он попытался схватить ее за шею, но вдруг понял, что по жилам хорошенькой барыни не течет кровь.
— Ты неживая что ли?
— Увы, — без особенной грусти согласилась она.
— Мы оба таковы, — прозвучал знакомый голос из-под потолка.
Похититель успел лишь поднять голову на звук, как в его голове появилось непредусмотренное отверстие.
Болеслав Казимирович времени зря не терял. Он спрыгнул к поверженному противнику и отсек остатки головы тесаком.
— Эх, какое платье испачкано, — расстроилась Маша.
— Свяжи его. Вот там цепь валяется, — сказал Болек.
Упырь действительно оказался феноменально живучим. Даже без головы он постоянно дергался, судорожно шевелил руками, всячески мешал Марии Казимировне опутывать себя цепью и пускал кровавые пузыри. Без головы он, кончено, не опасен, но вот напугать кого-нибудь эдакое страшилище вполне может. Нужно закончить дело.
Болек раскопал яму на заднем дворе, помог сестре дотащить Терентьева до его последнего пристанища и начал строгать черенок от лопаты.
Пригвоздив трепыхающееся тело к дну могилы импровизированным колом, Болеслав Казимирович засыпал яму землей и камнями и присел отдохнуть.
— Спасибо, Болек. Я в тебе не сомневалась ни минутки, — сказала Маша и обняла брата.
— У нас еще много работы. И нужно купить тебе новое платье…
Ключевые слова: Ночь кладбище упырь вампир кровь отшельник авторская история избранное