Жених. Часть 2
От автора: настоятельно рекомендую прочесть первую часть, прежде, чем приступать к этой.***
Они долго купались в озере. Резвились, как дети, плескаясь и хохоча. Петька гонялся за Настей, которая от него проворно увиливала, но иногда поддавалась и оказывалась в кольце его рук. В такие минуты страсть бушевала в крови обоих. Петька сдерживался как мог. Из последних сил. В его голове сформировался план. Он четко представил, что Настя – это не объект летнего «курортно-деревенского» романа. Она достойна лучшего. А вот являлся ли Петя этим «лучшим» - он не знал. Просто понимал, что попался на крючок. Смешно. Рыбачок – попался на крючок.
Петр развел недалеко костерок, чтобы обсушиться. Настюша подошла в этот раз к огню и потянула руки.
- Как солнце. Не думала, что огонь - это маленькое солнце. Греет, но не обжигает.
Странную реплику Петр не прокомментировал. В деревенских избах есть печи, но Настя вела себя так, будто в ее доме – центральное отопление и огонь ей не знаком. Значит, ещё одна причуда.
Обсушившись, Петр оделся и присел на расстеленное одеяло, жестом приглашая Настю последовать его примеру.
Настя пристроилась рядом, растянувшись на боку и подперев голову рукой.
- Что это? – указала она на лежащую поверх одеяла книгу.
- Книга, - ответил парень. Томик стихов Лермонтова.
- Прочтешь что-нибудь?
- Да, конечно. Позже. Мне нужно что-то тебе сказать.
Он смотрел в глаза знакомой незнакомки, поражаясь, сколько в ней нераскрытых тайн и загадок. И еще подумал, что Тюша – человек, обладающий таким магнетизмом, который заставил Петра поверить, что только она, и никто другой – его половинка. Конечно, жизнь у них разная, но что такое быт по сравнению с тем чувством, которое расцвело в сердце парня. Он готов был горы свернуть ради нее. Да что горы! Он готов был переехать в деревню, если ей не понравится городе, только быть рядом ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Лишь бы чувство было взаимным.
Петя собрался с мыслями и приготовился сказать о самом главном, но не знал, с чего начать.
- Скажи, ты хотела бы выйти замуж?
Настя насторожилась. Она интуитивно почувствовала, что разговор будет серьезным.
- Замуж? Да, когда-нибудь.
- Когда? Когда подрастешь? – улыбнулся Петр, - думаешь, ты еще слишком молода? Сколько тебе лет, если это не секрет?
- У меня от тебя нет секретов, - просто ответила Тюша, - двести десять.
Петька рассмеялся:
- Старушка!
Настя вздохнула:
- Шучу. Двадцать один.
- Взрослая девочка, - вздохнул Петя, - но никогда не встречалась с парнями?
- Нет, - Настя села, подтянула колени к груди и обхватила их руками, как будто хотела защититься. Одна вся как-то сжалась, поникла.
- Значит, строгий отец тебя даже на гулянки не пускал? Странно, все молодые ребята и девчата в деревне гуляют до рассвета. Сколько раз видел, как парочки и целые группы резвятся в ночи по полям и околицам. И к такой красавице никто не посватался?
- Почему не посватался. Сватался.
- И?
- Я обручена, - тихо прошептала Настя и уткнулась лицом в колени.
Петька сидел, как громом пораженный. С минуту он молчал. Потом вдруг разбушевался. Он вскочил и начала ходить туда-сюда:
- А говорила, что нет жениха!
- Это другое, - пыталась защититься Настя, но Петр не слышал.
- Что за пережитки! Средневековье какое-то! Обручена? Ну нет, это дикость, предрассудки, отдавать девушку насильно замуж. Или ты согласная?
Настя подняла голову:
- У меня есть еще четыре года. Если я не найду никого, соглашение вступит в силу. Но ты не понимаешь. Я не такая, как все!
Казалось, Петька ничего не слышал. Он продолжал ходить и метать гром и молнии:
- Сейчас же идем к твоему отцу. Я это так не оставлю! Уму непостижимо!
Петька вдруг остановился и посмотрел на Настюшу, маленькую, хрупкую, растерянную. Он встал на колени, прижал дрожащую девушку к себе и прошептал:
- Я тебя никому не отдам! Ты выйдешь за меня замуж?
Настя ответила не сразу. Она смотрела своими «звездными» глазами, и в них читались боль и счастье, страх и преданность, отчаяние и любовь. Она прильнула к груди Петра. Мир остановился. Только гулкий стук его влюбленного сердца стал единственным звуком, самым важным для нее сейчас.
- Я подумаю, - прошептала она.
Спустя пять минут Петр успокоился настолько, чтобы понять, что ночью с судьбоносными вопросами лучше не соваться к грозному отцу. Но днем он отправится, однозначно! Сгоняет в город, купит кольцо и придет в дом Насти. Может быть, даже встанет на одно колено и попросит ее руки, как настоящий рыцарь. Он чувствовал, что Настя ему не откажет.
Настя растянулась поверх одеяла и попросила:
- Ты обещал прочитать что-то.
- Да, - ответил заметно повеселевший Петька и покрутил в руках томик стихов, - сейчас я прочту тебе «Морскую царевну» Лермонтова. Правда, темно, ничего не видно, я наизусть прочту. Он притянул Настюшу к себе, обнял и начала декламировать:
«В море царевич купает коня;
Слышит: «Царевич! взгляни на меня!»
Фыркает конь и ушами прядет,
Брызжет и плещет и дале плывет.
Слышит царевич: «Я царская дочь!
Хочешь провесть ты с царевною ночь?»
Вот показалась рука из воды,
Ловит за кисти шелковой узды.
Вышла младая потом голова,
В косу вплелась морская трава.
Синие очи любовью горят;
Брызги на шее, как жемчуг, дрожат.
Мыслит царевич: «Добро же! Постой!»
За косу ловко схватил он рукой.
Держит, рука боевая сильна:
Плачет и молит и бьется она.
К берегу витязь отважно плывет;
Выплыл; товарищей громко зовет;
«Эй, вы! сходитесь, лихие друзья!
Гляньте, как бьется добыча моя...
Что ж вы стоите смущенной толпой?
Али красы не видали такой?»
Вот оглянулся царевич назад:
Ахнул! померк торжествующий взгляд.
Видит: лежит на песке золотом
Чудо морское с зеленым хвостом;
Хвост чешуею змеиной покрыт,
Весь замирая, свиваясь, дрожит;
Пена струями сбегает с чела,
Очи одела смертельная мгла.
Бледные руки хватают песок;
Шепчут уста непонятный упрек...
Едет царевич задумчиво прочь.
Будет он помнить про царскую дочь!».
Петр закончил. Повисла тишина. Гнетущая какая-то. Будто воздух сгустился. Петька зябко поежился и крепче прижал к тебе Настюшу. Она, вопреки его ожиданию, не прильнула, а, наоборот, стряхнула его руку и резко поднялась.
- Ты что, Тюша? Тебе не понравилось стихотворение?
Настя, пятясь, отступала все дальше к воде:
- Он ее убил! – глаза девушки наполнились слезами, - он убил Морскую царевну?
- Ей-богу, Настя, ты как ребенок! Царевна не могла жить на суше, она же – морская. Это просто сказка!
- Нет, - Настя мотала головой, - между людьми и морскими царевнами ничего быть не может!
Она развернулась и бросилась в воду. Петька подскочил, бросился вдогонку, но остановился и не поплыл. Он долго всматривался в водную гладь, ждал, когда она, наконец, вынырнет. Но Настя не появилась даже там, далеко, ближе к середине.
Петька в отчаянии затушил истлевшие угли и побрел домой. Он не понимал реакцию глупой девчонки на глупую злую сказку. «Эх, надо было Есенина почитать», - подумал он, сам не понимая до конца, почему его выбор пал на совершенно неромантичного Лермонтова.
Петр обречено поплелся домой. Мысли были спутанными. Где ее искать? Откуда она, если друзья не могли признать по описанию девушку из соседней деревни? По мере приближения к селу, шаг его ускорился, и сами собой вспомнились строки поэта Гулиа:
«Стоял он, красивый и рослый,
На круче у горной реки...
Рога – как трехлетние сосны,
А ноги, как лозы, тонки.
И пусть окружен он и ранен,
Но он на колени не пал –
Минуту живым изваяньем,
Рогами сверкая, стоял.
Под кручей туманы клубятся
И пропасть лежит, как в дыму...
Он сделал, что мог. И ему
Теперь – погибать или сдаться…»
Уже у калитки Петр остановился: «Теперь погибать или сдаться… погибать или сдаться… Нет уж! Прыгать в пропасть – бессмысленно, отступать – глупо. Есть третий путь: найти ее и жить счастливо. Просто девушка чем-то напугана, но она меня любит. Уверен, хоть мы и знакомы всего несколько дней. Мы, как разноименно заряженные частицы, взаимно притягиваемся. И никакой призрачный жених или воля папеньки не встанет между нами».
***
Всю последующую неделю Петр Петрович приходил к озеру, проводил вечера и ночи у водоема. Насти не было. Несколько раз к нему присоединялся Миша. Они вспоминали армейские деньки, ловили рыбу, варили уху, которую Петька не ел, шутили и веселились. Только для Петьки веселье было напускным. Он собрал волю в кулак и пытался жить как прежде, желая казаться обычным инженером, выбравшимся погостить в деревню, этаким тихим, спокойным парнем. О девушке он больше не спрашивал, хотя обошел соседние деревушки и ненавязчиво поинтересовался у немногочисленных местных, нет ли у них барышни, подходящей под описание Тюши. Нет, таковой не обнаружилось. Мишаня, в свою очередь, иногда бросал молчаливые вопросительные взгляды, но сам в душу друга не лез.
Отпуск еще не закончился, но Петр провел у друга три недели и последнюю планировал отсидеться дома, в городе. Жара спАла, зарядили дожди, нудные, будто осенние, под стать Петькиному настроению.
В последнюю ночь перед отъездом, он вышел через калитку и побрел в сторону озера. В кармане лежало тонкое колечко, которые он купил на следующий день после исчезновения Насти. Плотный туман окутал луг. В паре метров ничего не было видно. В такую погоду нормальные люди, даже очень романтические натуры, вряд ли бы отправились на прогулку. Но Петька упорно шел знакомым маршрутом.
Он долго сидел на берегу. Наверное, перевалило за полночь, он опять не захватил часы. В голове совершенно спонтанно всплыли строки Есенина. Петька даже не сообразил, что бормочет вслух:
«Ты плакала в вечерней тишине,
И слезы горькие на землю упадали,
И было тяжело и так печально мне,
И все же мы друг друга не поняли.
Умчалась ты в далекие края,
И все мечты увянули без цвета,
И вновь опять один остался я
Страдать душой без ласки и привета.
И часто я вечернею порой
Хожу к местам заветного свиданья,
И вижу я в мечтах мне милый образ твой,
И слышу в тишине тоскливые рыданья».
На душе было пусто. Как говорят, нет на свете хуже, чем ждать и догонять. Хотя, ждать ее он был готов всю жизнь.
Петр Петрович достал из кармана куртки коробочку, открыл ее и долго смотрел на холодный золотой ободок. «А была ли ты, Настя, на самом деле? - пронеслось в сознании, - или ты мне приснилась, или я тебя выдумал, живую, теплую, настоящую?»
Повинуясь внезапному порыву, он схватил кольцо, размахнулся и швырнул его в воду. Раздался всплеск, тихий, жалобный. «Вот и все, - сказал Петр, - прощай, Настюша».
Вдруг темная вода пошла мелкой рябью, потом забурлила, закипела; из ниоткуда возник едва различимый в тумане силуэт и стал медленно приближаться к берегу.
Сердце Петра ушло в пятки. От счастья. Ему почудилось, что вернулась его Настюша, и Пётр чуть было не рванул навстречу, но чутье подсказывало, что что-то не так. Петька замер у самого края. Уже через несколько секунд человек вышел из воды и стал напротив парня, совершенно сбив с толку последнего. Петр изумлено уставился на крупного мужчину средних лет, с гривой длинных светлых волос и густой бородою. Этакий былинный богатырь, только без коня. Кстати, человек был полностью одетым. Облачение «богатыря» являло собой смесь рубахи и кольчуги, которая даже в тумане отливала серебряными нитями. Не хватало для полного образа копья или меча со щитом. Что за чудеса? Еще один купающийся в одежде? Человек молча протянул руку, но вовсе не для пожатия. Он раскрыл сжатый кулак, и Петька увидел на широкой ладони маленькое колечко. То самое, которое он так опрометчиво бросил в воду минутой ранее.
Петр Петрович сначала смутился, словно нашкодивший школьник, но нереальность происходящего придала ему сил, его робость мгновенно улетучилась, и он ответил ровным спокойным голосом:
- Спасибо. Кому обязан возвращению моей вещи?
- Впредь не бросай в воду отчаяние и боль! Только добро. Тогда добром вернется, - голос мужчины был низким, гулким и, пожалуй, грозным.
- Вы, наверное, имеете отношение к Тюше? – сообразил Петр.
- Хм, Тюша… - ответил «богатырь», - значит, так ты ее называешь? Да, я ее отец.
- Я догадался, - ответил Петр и протянул руку, - добрый вечер, вернее, доброй ночи. Рад знакомству.
Мужчина посмотрел на протянутую руку Петра и задумался:
- У вас странная традиция, пожимать другу другу руки. Как будто открытая рука гарантирует чистые намерения, - прогрохотал отец, но руку все-таки пожал, - чистота должна быть вот здесь, - он стукнул кулаком себя по груди, - в душе. И ваши человеческие души видно за версту: кто чист, кто коварен, а кто совсем пуст, как пустая раковина.
- Вы читаете души? - поразился Петр, – странно. Ничего не понимаю. Что вы за люди, откуда? Никто в округе Настю не знает. Потом, эта ваша семейная привычка плавать в одежде… Мило, конечно, но не понятно. Так же не понятно, что это за затея с обручением? На дворе двадцатый век. Неужели ханжество – залог счастья вашей дочери? Но более не понятно то, что Тюша пропала. Кстати, с ней все в порядке? – с тревогой спросил Петр.
- Человек… Сколько вопросов! Что ж, отвечу по порядку, - и указал рукой на иссушенное бревно, которое, как верный пес, продолжало лежать невдалеке от воды, - присядем.
Петр, преисполненный желанием прояснить ситуацию и развеять свои сомнения, отправился вслед за мужчиной. Они сели рядом.
- С той, кого ты называешь Тюшей, все порядке. Зла дочери я не желаю, хоть и суждено ей было выйти замуж за того, кто предназначен ей в мужья по праву рождения. Мои дети росли свободными, даже своевольными. В мать пошли. С тех пор, как появились люди в этих местах, были случаи, когда пять моих дочерей за пятьсот прошедших лет влюблялись в вас, людей, только без взаимности. Красивые от рождения, они очаровывали мужчин, но вызывали в них только страсть и похоть. Будучи духами, то есть, душами, мои дочери выходили замуж за людей, теряли свое бессмертие и вскоре погибали без взаимных чувств.
У Петьки голова шла кругом. Как? В век электроники, прогресса, атомной энергии, когда люди покорили космос, здесь, в глубинке, возле села Крутогоры, существуют какие-то неведомые дУхи?
- Что это, розыгрыш? Шутка? Вы сейчас пытаетесь доказать мне, что вы – мистические существа, те самые о которых слагали легенды? Лешие, домовые, водяные, все персонажи сказок – это не вымысел суеверных людей?
- Ну, - «богатырь» развел руками, если ты считаешь, что Тюша – это вымысел, оставайся в своем неверии один. Моя дочь, хоть и дух, но вполне во плоти. И душа ее страдает.
- Кто вы? – спросил Петр, отчаянно желал услышать ответ и в то же время боясь, что уже давно, на уровне подсознания, понял все.
- Я - Дух этого озера и всех других озер в этом краю, - ответил светловолосый бородач, - Царь, Бог, Повелитель.
- Водяной? – удивился Петр, - поразительно! А что ж не зеленый, без перепонок и не обвешанный водорослями?
- Водяной, если угодно. Во плоти я такой, какой есть. Таким меня создала мать-природа, - пожал плечами Озерный царь. Супруга моя была когда-то человеком. Лет пятьсот назад заблудилась в лесу, лесной Царь взял ее в ученицы, и стала она Лесной Девой. Могла вернуться к людям, стать великой травницей, но повстречала меня. Между нами, духами, возникает такая связь, когда взаимное притяжение спаивает души крепче любой пайки. Мы соединяемся навеки. То же самое должно было произойти с Тюшей. В день, когда ей исполнится двести пятьдесят лет, по-вашему – двадцать пять, она должна стать женой сына Царя Северных морей. Но при условии, что не влюбится в человека. Этим наградила всех своих дочерей ее мать. Будучи некогда сама человеком, она передала этот ненужный интерес к миру людей и возможность возникновения человеческой любови - эту ненужную опасную болезнь - своим детям. Девочки влюблялись и погибали. С Тюшей произошло то же самое. Душа ее притянулась к твоей, но тот рассказ о злом человеке, погубившем Морскую царевну, сильно испугал ее.
- Так это же сказка! – отозвался Петр.
- Увы, далеко не сказка.
- Значит, Настя – Русалка, Бродница, Берегиня?
- Да, - ответил Царь озер, - по-вашему, наверное, Русалка.
- Уф, - выдохнул Петр, - надеюсь, днем у нее не вырастает хвост?
- Ну, она озерная Русалка, а не морская, так что хвоста нет. А если бы был? Ты бы от нее отказался?
- Нет, - решительно ответил инженер, - наверное, я схожу с ума, но я готов жениться на Настюше сию минуту, даже будь у нее два хвоста. Сердцу не прикажешь. Да, красота ее сводит с ума, но я люблю не только глазами. Я прикипел к ней душой, как вы сказали, спаялся навеки.
- Да будет так! – громко сказал Царь и хлопнул в ладоши.
Дальше Петька почувствовал себя героем фантастического фильма. Из плотного тумана, расстелившегося над поверхностью воды, стали выступать фигуры. Облаченные в причудливые блестящие платья, девушки выходили из воды и вставали в полукруг возле Озерного Царя и Петра. Их было тринадцать. Двенадцать молодых, а одна – постарше – мать. Девушки с любопытством смотрели на парня, сумевшего похитить сердце их сестры. Последней на берег вышла Анастасия.
***
- Познакомьтесь, это моя Настя! – сияющий, как медный самовар, Петр стоял у калитки, крепко обнимая Тюшу за плечи. В ситцевом ярко-синем сарафане и с вполовину укороченными волосами она выглядела, как обычная девушка. Нет, все-таки, не как необычная, как экзотическая бабочка, притягивающая взгляд.
Все Мишкино семейство: теща, Ванюшка, Анжелка с близнецами, цепляющимися за подол мамкиного халата, и, наконец, сам глава семейства, высыпали перед крыльцом и во все глаза таращились на парочку.
Мишка присвистнул, Анжелка в буквальном смысле слова стояла с отвисшей челюстью. Наверное, это шок. И причиной тому, отчасти, была красавица - Настя, а также сам факт: Петр нашел девушку.
- Не, не наша, не местная, - констатировала теща, - таких не спрячешь.
Петр выдал заготовленную заранее версию:
- Настя и правда не местная. Она… туристка. Приехала издалека посмотреть красоты нашего края. Озеро ей понравилось, вот там мы и встретились, - Петька откашлялся, - хм… несколько раз.
- Тили-тили тесто, жених и невеста! – завопил Ванька, - дядь Петь, ты теперь жених?
- Получается, жених!
И тут же шепнул на ухо Настюше:
- Придется походить в женихах. Не скажешь же им, что я - муж, самый настоящий муж после проведенного твоим отцом древнего обряда.
Настюша улыбнулась и дотронулась пальцами до белого жемчужного ожерелья. Петр понял жест и, в свою очередь, коснулся пальцами своего такого же ожерелья, только из мелкого черного жемчуга. В мире древних Духов Воды эти ожерелья являлись символом вечного воссоединения, ну, вместо наших обручальных колец.
***
На правах жениха (для друзей) и как законный супруг (перед матушкой-природой и древними духами воды) Петр увез Настюшу домой.
Позже сыграли свадьбу, с кольцами, как полагается у людей. Мишаня и Анжела отплясывали на свадьбе так, что чуть пол не проломили! Они были безмерно счастливы за друга и очарованы красавицей-невестой.
Настя не смогла жить в городе. Петр, ни на минуту не усомнившись в правильности принятого решения, переехал в село Крутогоры, поближе к озеру. В конце концов, хороший инженер всегда пригодится, особенно, в управлении механизации!
В предновогодние вечера, сидя в теплом уютном доме, Настя мастерила подарки из мелкого речного жемчуга, морских ракушек и цветных камушков, слушая, как трещат поленья в печи, и с восторгом поглядывала на крутящуюся елку, мигающую разноцветными огнями. Быть замужем за любимым человеком – это счастье, даже если из бессмертной русалки ты превратилась в обычную женщину. Нет, не в обычную. В любимую! Но это совсем другая история.
Новость отредактировал Estellan - 28-12-2019, 18:52
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Озеро деревня отпуск дух воды авторская история