Лунная Литания. Часть 2. Полночь Трех лун. Глава 3
Кэртион опасливо переступал по прелой листве тёмной, непролазной чащи. Здесь лес уже не сиял пойманным лунным светом, и лишь гнилая труха под ногами слабо светилась фосфором. Без магического зрения путник бы сгинул в дебрях без следа. Тропу он потерял в паническом бегстве, но могучие руны его амулетов, хоть и потускневшие в безлунной ночи, хранили своего хозяина от злобных лесных духов. Сырой холод закрадывался под плащ, злорадно перебирая жилы своими ледяными пальцами, но маг шёл вперёд. Страху более не было места в его душе, и он уже стыдился слабости, одолевшей его среди мраморных колонн Святилища. Прекрасный голос, что хранил его всю жизнь, его сокровенная, прекрасная тайна, оказался в плену тлена царящего здесь безумия. Горечь осознания била, как ядовитое жало. Это могло быть ловушкой с самого начала, еще до его рождения. И это приводило в бешенство, распаляло гнев в душе - там нарождался уголек яростного пламени, отголоски безумия уже внутри него самого.Из-за густого елового перелеска с разных направлений слышался невнятный перекликающийся вой перевертышей - для них здесь царило вечное полнолуние. Чуть поодаль, обострённый магией, слух путника различил чавканье и возню. Оборотни - мерзкие твари, прикидывающиеся людьми, со своими длинными бледными руками и черными блестящими глазами, вершили жуткую трапезу в чаще, возможно, из своего же сородича, переговариваясь на странном наречии, вселяющем ужас в людской разум. Маг опасался потревожить эту полуночную свиту леса и пустил весь арсенал заклятий незримости, тщательнее всего сокрыв запах и тепло своего тела. Всё равно приходилось осторожно осматриваться, чтобы не подцепить растянутый паутиной морок. Два или три таких он уже прошел, и теперь за ним плелась вереница отколовшихся карликов-мороков, старательно перебиравших листья и ветки на земле в поисках того, кто оставил на них след. Кэртион начертил за собой черту, отсекающую его следы, и начертал руну замка. Мороки натолкнулись на невидимую стену и отстали, но за это маг поплатился тем, что не смог удержать концентрацию на все заклятия скрытности и запутался в них, благо чащоба осталась позади, впереди лес редел.
Ручей, чистый и мелкий у лунного святилища, расширился и заболотился здесь, ниже по течению. Топи высасывали из деревьев все краски, вновь выдыхая их в застоявшийся в округе туман. Путник споткнулся, запнувшись мысом сапога о небольшой округлый валун. Выглядел валун подозрительно: он лежал поверх нетронутого полотна мха и опавших листьев, из пологого овражка к нему тянулся след, будто валун тащили волоком. Обматерив валун по роду до седьмого колена, Кэртиону померещилось, что упрямая глыба послала его ещё подальше. В этих местах маг уже ничему не удивлялся и списал свои чувства на одиночество и напряжение последних недель.
Кое-где поблескивала гладь омутов, перемежаясь с округлыми большими валунами, рассыпанными по округе и казавшимися неуместными здесь, на болоте. Маг вгляделся в панораму и решил, что это древнее капище, почти ушедшее под землю. Проточная вода подточила и скруглила мегалиты за многие тысячелетия. Зато здесь стала попадаться на глаза нормальная лесная живность - зверьё, птицы, росли щедрыми россыпями съедобные ягоды. Жрец подкрепился и приободрился, ускорив шаг. Непролазные чащи с нежитью остались позади!
Внезапно нога Кэртиона провалилась в трясину, коварно запрятанную посреди сгнивших комлей и болотной травы, болотное месиво чавкнуло, перекатываясь эхом в полумраке. Тут же метнулись по болоту полупрозрачные тени, расчертив вороными стрелами воздух и чахлые гнилые стволы. И вот - Кэртиона уже схватили, спеленали и тащат... Куда?
К громадному мшистому валуну, который, словно голова схороненного здесь великана торчит из земли. Приоткрылись в щербинах валуна глаза, отворилась пасть с обломанными гнилостными клыками, и, словно в зловонную топь, маг покатился в чудовищную глотку.
***
Темно, ой как темно в злыдневом желудке... А ведь в туда-то и угодил Кэртион. Как он мог забыть про этих тварей, ведь догадаться было легко. Не продохнуть в темноте, всюду скользкие ребристые стены, твердые, как из камня. Маг с трудом запалил заклинанием призрачную свечку и осмотрел свое обиталище, зажимая нос от жуткой вони. По углам были раскиданы желтые кости - остатки прежних трапез злыдня, в центре грязной кучей сгрудились человечьи и звериные ребра, накрытые звериными шкурами - здесь спали злыдни поменьше. Стенки сокращались в спазмах, и Кэртион с опаской почувствовал, как кожаный плащ его покрывается будто бы выжженными язвами.
Давя панику, он прокручивал в памяти кипы заклинаний, но тщетно... Среди анналов древнего потаенного знания никак не находилось необходимое для такой ситуации... Как вдруг - что-то стукнуло в невидимый гонг разума, и руки человека наполнились забытым знанием легенды, прочитанной в юности. Миг - и в пальцах провернулась ребристая рукоять легкой, как эфир, и острой, как глаз бескрылой птицы Вейнор, катаны. Из трех слоев стали выкован был меч - черная и белая с краев, серо-сумрачная в середине. И со всего размаха, воздев руки выше головы, Кэртион ударил оземь со страшной силой...
Минута взорвалась адской пульсирующей болью, наверху раздался безумный вопль обиды, и от точки удара разошлось вдруг блеклое сизое волокно, подминающее под себя складчатые жесткие стенки. Кэртион вдруг почувствовал, как за спиной у него распахиваются крылья, как у золотых орлов Лас Тирганда, и он взмывает ввысь, парит над лесом, холодным и мёртвым, разрезает холодное зеркало облаков и обхватывает луну... Но это уже лишь грёзы, вот близится опушка леса, росистый луг, редкие рощи и звезды, звезды, отражающиеся в блестках тонкой, как игла и чистой, как звон капели, реки...
***
На северо-западной окраине леса, у подножия горных отрогов раскинулась живописная долина. Здесь из северного ущелья несла серебристые воды река, разливаясь по низине, питая озера и болотца, переходящие далеко на юге в непролазные топи - неиссякаемый источник гнуса, смертельных болезней и нежити. Жестокие северные ветра почти не проникали сюда, но их ослабленных порывов как раз хватало, чтобы постоянно сметать рой болотного гнуса к югу.
За другим берегом реки, у чистого озера примостилась деревушка из простых деревянных рыбацких лачуг, укрытых за земляной насыпью и плодовыми деревьями, от взглядов из леса. Смертни и прочая нежить не могли пересечь текучую воду и проникнуть в долину, а по ночам никто из людей к реке не спускался.
На опушке леса показался огромный волк, везущий на спине жалостливо всхлипывающий кулёк из серых комков паутины и тряпок. Выйдя под открытое небо прогалины, волк остановился и зарычал, кулек скатился с загривка зверя и попытался распрямиться, превратившись в старуху, кутающуюся в балахон из серой шерсти. Старуха потрепала волка по спине и словесной командой отпустила в чащу к стае. Ее глаза нещадно болели, слезились и ничего не видели с той страшной огненной вспышки в лесу. Бельма почти лишили женщину зрения много лет назад, а сейчас она ослепла вовсе. Взяв палку, согбенная фигурка на ощупь двинулась по хорошо знакомой тропке к ее молитвенному алтарю у древнего вяза.
Алтарь представлял собой укрытые среди могучих корней дерева три ступени белого мрамора и купель из серебряной чаши внизу, намертво впаянной в каменное основание. Из последней ступени выходило отверстие, откуда бил лесной ключ со священной водой, вытекая из серебряной чаши ручейком к реке. Края ступеней замыкали низкие пирамидальные стелы с высеченными рунами. Морщинистые руки нащупали узоры, слова силы были произнесены безупречно, и фигурку древней жрицы младшей из трёх Богинь, целительницы Ти-Нейрэ, осветил призрачный изумрудного цвета огонь, рассыпающийся голубыми искрами. Он не грел и не обжигал, но от его слабых отблесков все, следящие за ослабевшей жрицей, голодные тени бросились врассыпную. Однако другие тени - голоса, живущие в голове старой женщины, год за годом по капле ввергающие ее в безумие, зашептали гораздо отчетливее.
Старуха умылась водой из купели, боль утихла, взгляд прояснился и стал различать очертания.
Луны на небосводе шли на закат, яркая и чуждая Старшая, Салитэ, уже скрылась за горизонтом. Ну и пусть её, эта Богиня никогда не отзывалась на молитвы старой Кийрэ, даже в благословенные времена ее юности, до исчезновения Солнца. Хотя этих времён она уже и не помнила, и не могла решить, сны ли это или давняя реальность, да и какая теперь разница?
Красная Джейрэн еще висела над горизонтом, но уже скрывалась за тучей, жрица поспешно отвела взгляд от повелительницы Огня и хмыкнула - да, нечего тебе, Яростная, слышать то, что предназначено лишь моей госпоже. Зато укутанная в искрящиеся туманные гало Ти-Нейрэ подходила к своему зениту, ее свет подползал через просвет кроны вяза, к купели.
Выждав с полчаса, жрица уколола палец кинжалом и обронила капли своей крови в купель, поспешно отползая и склоняясь в подобострастном поклоне. Огонь со стел потёк вниз, к водной грани, сплелся со струйками водяных брызг и соткался в женский силуэт. Образ девы холодной красоты размывался и вновь отчетливо проявлялся, колыхаясь многослойными, призрачными, невесомыми одеждами тех же оттенков, что и третья, Младшая Луна над головой.
Нежные белые руки, покрытые чёрной вязью рун на неведомом этой земле языке, откинули покрывало с головы. С прекрасного круглого лика с мягкими чертами лица, окаймлённого зелеными волосами непередаваемого оттенка, на старуху глянули иссиня-черные глаза без белков. Старуха вздрогнула и опустила голову, попытавшись скрыть кольнувший ее сердце ужас от увиденного взгляда. Когда-то глаза ее доброй и заботливой Госпожи были прекрасные, синие, яркие. Когда-то давно... Или ей это только снилось?
- Моя Госпожа, прости меня, верную твою слугу, что потревожила твой покой в неурочный час...
- В чём дело, Кийрэ, - пропел ленивый высокий голос, - роды должны быть только через два месяца. Я велела меня не тревожить до того момента и справляться все это время самой. У тебя в достатке лекарств и заклятий. Ты понимаешь, что тратишь мои силы через призыв и подставляешь мою миссию перед нашим Владыкой?
Старая жрица похолодела и еще больше съёжилась. Неделю тому назад с востока пришло магическое эхо такой силы, что вся нежить до сей поры из нор не вылезала, а через сутки от Госпожи пришла срочная весть посыльной совой - не тревожить ее до новых распоряжений.
Ти-Нейрэ вгляделась в потрепанный вид старухи, нахмурилась и наклонилась, проникновенно зашептав:
- Только не говори, что избранная из твоей деревни потеряла ребёнка. Ты вся вымазана репьём и вервием, неужто проделала снова путь в чащу к алтарю Старшей? То святилище теперь под наблюдением, и вокруг бродят сотни голодных тварей! Если ты опять пытаешься скрыть от Повелителя жертвенного младенца, то знай - я оставлю вашу деревню на растерзание теней с гор. Давно ли ты получала вести с восточной стороны Леса, от гордых мятежников из белокаменных городов? Нет? Ты ведь знаешь от духов леса, что с ними стало, их плачущие тени еще там, среди развалин… Ты меня хорошо поняла, моя жрица? - лицо младшей богини наплывало на старуху, сдавливая волю и сминая разум, в черных глазах загорелись багровые искры.
На престарелую жрицу смотрел выходец из Бездны, затягивая душу в бескрайний мрак.
- Госпожа, такого больше не повторится, младенец будет в срок, - затараторила перепуганная насмерть Кийрэ, отшатнувшись и прикрыв глаза, вырываясь из плена, - я посмела призвать Вас из-за этого, - и старуха дрожащей рукой протянула своей Богине сломанную ветку с подсохшими пятнами крови, сбивчиво поведав о встрече в лесу с чужаком.
Брови Лунной девы поползли вверх, она протянула призрачную руку и взяла ветвь, вдохнув аромат крови. На миг глаза Ти-Нейрэ вспыхнули солнечным пламенем, и на ее верную служительницу удивленно посмотрели прежние, синие, ясные глаза ее Богини. Шепот голосов в голове старухи отступил, и сердце затопил давно позабытый покой... Вязь черных татуировок на руках Богини-Целительницы пошла черным дымом, зеленовласая дева передёрнулась от боли, ее глаза снова заволокла тьма.
Кийрэ уже успела распрощаться с жизнью, когда ее Госпожа ласково улыбнулась ей, наклонилась, обдав запахом дорогих благовоний и шелестом шелков, взяла за руки и ласково пропела: "Ты сделала великое дело для меня, моя верная последовательница, и за это я дарую тебе молодость, чтобы ты и дальше честно могла служить мне еще много лет".
Древняя сгорбленная старуха на глазах распрямилась, кожа ее разгладилась, седые клочья волос выпали, а на их месте тут же взлохматились черные кудри. Не в силах ничего произнести, она смотрела на свои преобразившиеся руки, не замечая, как Ти-Нейрэ исчезает вместе с ветвью в тумане над купелью: "Будь каждую ночь в этот час здесь, я могу срочно призвать тебя в свою цитадель. Будь готова - если моя миссия будет выполнена, больше ни одного младенца Повелителю не понадобится, и… - голос Госпожи опустился до еле различимого шёпота, - твоя деревня выживет. Когда придёт час, мы уйдём на юг, через болота, заметая следы. Там уже много моих жриц и их людей. Там Морские Врата, наша надежда, а Змея-охранника мы сможем усыпить".
Все еще не веря в происходящее, помолодевшая на добрую сотню лет Кийрэ спустилась к реке, машинально отвязывая лодку. Что-то в глубине ее души отчаянно кричало, что она совершила непоправимое, но разум отвергал: ведь она послужила своей Богине, и та осталась довольна и одарила ее своей особой милостью, величайшим даром молодости, так что же она сделала не так? Однако вспоминая глаза Госпожи, своей прежней Госпожи, которую вернул лишь запах крови загадочного пришельца, что-то внутри расползлось горечью от осознания, что сейчас она по скудоумию совершила самое большое предательство из всего, что только могла натворить.
***
Как только лодка причалила на другой берег, а фигура Кийрэ скрылась за деревенской насыпью, Ти-Нейрэ вышла из тени вяза, обозревая окрестности. Она прочитала мысли и сердце своей последовательницы, как открытую книгу, и понимала, откуда ждать пришельца. Ее лишь сбивал с толку шлейф той горечи, что шёл от жрицы, которую Ти-Нейрэ так щедро одарила. Она не понимала причин, и это пугало. Но еще больше её пугала боль в теле, разливающаяся от запаха крови пришельца. На тот миг ей померещилось, что ее руки покрыты жуткими рунами неведомого языка, а в отражении испуганных глаз ее слуги ей показалось, что её собственные глаза черны, как сама Бездна.
Ти-Нейрэ склонилась над купелью и вгляделась в свое отражение - ничего необычного, всё то же лицо, что и многие сотни лет назад. Голос-тень пропел в голове, успокаивая: "Да и как ее, владычицу мороков и иллюзий, можно саму оморочить?" Ти-Нейрэ успокоилась и согласилась. Другой голос-тень, глуше и ниже, прошипел: "Видимо, пришелец владеет могучей тёмной магией, опасайся его коварства, но отлови, он мне нужен". Да, так и сделаю - согласилась дева, потирая виски, и стараясь стряхнуть чувство тяжести в голове. Потом вздрогнула, выходя из оцепенения, и приняла решение.
Призрачная дива присела на траву, водя ладонями и шепча рифмованные слова, от ее белых рук во все стороны стали стремительно расти и расползаться всё дальше сизые грибы с шапочками летучих спор. Редкого сорта поганки, что используют испокон веков её жрицы для создания мороков, они растут только в сырых тёмных чащах, и на открытом месте они быстро высохнут и погибнут, но задачу свою должны выполнить за этот срок. Пришелец уже близко, а раз он идет по тропе, что показывает ему подкинутый Повелителем Ночи артефакт, то дорога его проходит здесь, к Сторожевым Вратам севера, ущелью, откуда начинается тайная тропа в лабиринт горных кряжей.
Пока Джейрэн ловит его по окрестностям Плато Врат и наивно полагает, что пришелец - просто очередной разведчик-недоумок от давно сбежавших предателей- жрецов потухшего солнца, и через Лес ему не пройти. Не зря Владыка Ночи не открыл Джейрэн всей правды, она вспыльчива и неуправляема. Ее буйный нрав раньше сдерживала Старшая, но не теперь. Теперь пусть наломает дров и вызовет гнев Повелителя, туда ей и дорога.
А Ти-Нейрэ больше не придется выслушивать жалобы своих жриц, она так устала от смертных, от бремени служения, она хотела покоя. Ти-Нейрэ же приведёт пришельца сама, и станет главной из трёх сестёр, и получит доступ к артефактам. Жрец Солнца погибнет здесь при любом раскладе, она знает его судьбу из пророчеств, что несчастная Салитэ бормотала в приступах беспамятства, так пусть же его смерть послужит её людям. А тогда… тогда она тайно уведёт своих людей через Морские Врата, запечатав их навеки. Здесь ей их не спасти, их всех готовят на заклание, это вопрос времени. Она вылечит выживших последователей от следов вырождения, и ее долг перед ними будет исчерпан. Навеки отрезанная от своей Луны, она перестанет быть аватаром, и сможет спокойно умереть, как простая смертная. Уйти в миры Забвения с клеймом клятвопреступника – участь лучше, чем готовит им всем самозваный Царь ночи.
Третья Луна уходила за горизонт, болезненно отсвечивая напоследок. Призрачный женский силуэт, еле различимый на опушке леса, тихо шелестя многослойными шелками, скользнул в купель алтаря и растворился в наползающей тьме нового дня.
Новость отредактировал Qusto - 16-09-2019, 07:57
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Жрица богиня храм авторская история