Конец света

Василиса Сергеевна медленно шла по лесу. Странный это был лес. Птицы почему-то молчали, а листья на деревьях пожелтели и высохли. "Удивительно, сейчас же, лето, а не осень. Да и разве осенью может быть так жарко?" - подумала Василиса. Небо над головой поражало своей неправдоподобной, прямо-таки молочной белизной. Сухая и жёлтая трава неприятно хрустела под ногами. В горле у Василисы пересохло. Она задыхалась. В воздухе пахло дымом и гарью. Василиса Сергеевна не помнила, как оказалась в этом лесу и куда направлялась.

Она вышла на поляну, полную поваленных деревьев. Какая сила могла с корнем вырвать их из земли? Ураган, гроза или... "Что если наступил конец света, и я на земле единственная выжившая?" - от этой мысли Василису Сергеевну одолела дурнота. В глазах на мгновение потемнело, и в этой мгле заплясали ярко-зелёные мушки. Струйки холодного пота текли у неё по спине. Синее в белый горошек платье неприятно липло к телу. "Ну да, ну да. Я получила тяжёлую контузию и потому ничего не помню ни о себе, ни о том, как сюда попала. Теперь понятно, почему в этом лесу нет ни птиц, ни животных. Они все сгорели, погибли".

В этот момент из чащи вышла лиса. Странная лиса. Казалось, жестокие люди облили её кипятком. Шерсть и клочья розовой кожи свисали у бедного зверя по бокам. Из глаз сочился зелёный гной. Тело животного начали сотрясать конвульсии, и лису стошнило чёрной пеной на сухую, мёртвую траву. У Василисы Сергеевны в мозгу промелькнули воспоминания о страшных, смертельно опасных болезнях, которые передаются от животных человеку. "Что с этой лисой? Бешенство, чума? - думала женщина. - В любом случае, нужно держаться от неё подальше". Крадучись, стараясь не привлекать внимания больного животного, Василиса Сергеевна двинулась в лесную чащу. "Я боюсь, и это плохо. Собаки,волки и, наверное, лисы, чувствуют человеческий страх и нападают на тех, кто их боится",- подумала женщина, и тут на неё напал приступ кашля. Этим воздухом было совершенно невозможно дышать. Лиса как-то по-собачьи зарычала и бросилась на женщину. Руку Василисы пронзила такая боль, как будто к её обнажённой коже приложили кусок расплавленного железа.

Лису опять начали сотрясать судороги, более сильные, чем в прошлый раз, и её стошнило. Теперь уже кровью. Потом у животного начались конвульсии, и вскоре оно затихло и обмякло. "И со мной скоро произойдёт то же самое", - подумала Василиса и проснулась.

Уже целый месяц ей каждую ночь снились отвратительные, до жути реалистичные кошмары. Больные, умирающие животные. Чаще всего лисы или собаки. Выжженная земля. Мёртвые молчаливые леса. Самое страшное, что эти сны были не так уж далеки от реальности. Весь июнь столбик термометра не опускался ниже сорока двух градусов. Хотя в этих местах раньше никогда не бывало такой жары. От аномального зноя горели леса и торфяники, пересыхали водоёмы. В воздухе постоянно пахло гарью. Особенно по ночам. Листья на деревьях пожелтели. Сухая, сожженная солнцем трава неприятно хрустела под ногами и, казалось, могла загореться от одного взгляда на неё. Рыба в пересохшем озере вся передохла, и запах гари смешивался со смрадом разложения.

От всего этого у Василисы Сергеевны постоянно болела голова. А по ночам приходили сны. Горячие, страшные. "Скоро должен произойти конец света", - эта мысль преследовала Василису Сергеевну и во сне, и наяву.

Женщина жила в этом дачном посёлке уже около месяца. С тех пор, как пьяный муж её чуть было не убил. Надежда Скобкина, соседка и хорошая знакомая Василисы, по своей инициативе перевезла женщину к себе на дачу. "Мы с мужем всё равно сможем приехать туда не раньше августа. У Вани столько работы!" - сказала она.

Василиса Сергеевна была рада не только укрыться на даче от психованного мужа, но ещё и покинуть душный раскалённый город, где всё живое задыхалось от смога. Но на даче оказалось не намного лучше. Жара, постоянный запах гари...

Но сам дом Василисе Сергеевне очень понравился. Мебель и вся обстановка были, на взгляд женщины, даже чересчур роскошными для дачи. В комнате, которую супруги Скобкины использовали, как спальню, стоял большой дубовый шкаф доверху набитый книгами. Научные труды по математике, принадлежавшие профессору Скобкину, Василису не заинтересовали. А вот любовно-приключенческие романы, которыми зачитывалась Надежда Ивановна, пришлись ей по душе.

Вот и в это утро, умывшись, причесавшись и облачившись в своё единственное летнее платье, синее в белый горошек, Василиса выпила два стакана воды и уселась на деревянное крыльцо с книгой, где какой-то виконт спасал из рук цыган, похитивших её, бедную, но честную рыжеволосую красавицу, которой он так и не успел признаться в любви.

"Ничего себе, какие истории на свете бывают! - думала Василиса Сергеевна. Всё, прочитанное в книгах, женщина принимала за чистую монету. - А вот у меня..."

Она отложила книгу и прикрыла глаза. Вспомнилась Василисе вся её безрадостная, серая и безысходная жизнь. Мать-пьяница оставила маленькую Вассочку на большом железнодорожном вокзале и отошла якобы за билетом. Нужно ли говорить, что нерадивая женщина так и не вернулась, оставив дочурку на произвол судьбы? Василису после долгих перипетий и бумажной волокиты забрала к себе бабушка. И жизнь с ней была не то чтобы уж очень несчастливой, но... Василиса места себе не находила от скуки. В посёлке, где они жили, люди ложились спать чуть ли не в шесть часов вечера, и жизнь с этого времени замирала до самого утра. Бабушка всё время жаловалась на безденежье. И всегда одевалась в мрачную некрасивую одежду. Тёмно-синюю, коричневую или грязно-серую. И Василисе она покупала такие же уродливые, бесформенные платья. Правда, из-за этого над Вассочкой в школе не смеялись. Ведь одноклассницы её в основном были одеты не намного лучше.

После школы Василиса уехала в город и там выучилась на швею. И потекли безрадостные трудовые будни. Утром на фабрику, вечером в общежитие. Так как коллектив на фабрике состоял исключительно из девушек и женщин, в личной жизни у Василисы разверзалась огромная чёрная дыра. Юной Вассочке казалось, что ещё чуть-чуть, и этот колодец беспросветного одиночества окончательно поглотит её и тогда... Тогда не видать ей семейной жизни. Никогда, никогда...

Когда Вассе исполнилось двадцать пять лет, всё переменилось. В её жизни появился Эдик. Он впервые в жизни обратил внимание на худенькую, печальную девушку с тёмно-рыжими волосами, вечно завязанными в узел на затылке. Они с Эдиком поженились. А потом... Шли годы, а детей им бог почему-то не посылал. А потом Василисе поставили диагноз: бесплодие. Лечению эта болезнь не поддавалась. Эдик разъярился, как дикий зверь, кричал, осыпал Василису проклятиями и впервые поднял на неё руку. И с той поры опостылела ему жена. Эдик начал пить, потерял работу и всё чаще стал избивать Василису. Она пробовала найти выход из сложившейся ситуации: уговаривала мужа взять ребёнка из детского дома. Она всегда относилась к этим несчастным, никому не нужным детям с сочувствием и любовью. Ведь и сама Василиса, если бы не бабушка, могла пополнить их ряды, но Эдик и слышать об усыновлении не хотел.

- Ты хочешь ввести в дом одно из этих порочных существ? Да они же растут с чувством, что им все должны. Сначала их чёрной икрой спонсоры закармливают да технику им покупают. А потом квартиру государство даёт. А нас с тобой кто-то жильём обеспечил? Да этих тварей надо в деревню выслать и работать заставлять, не поднимая головы, - говорил он.
- Ну а мы воспитаем ребёнка по-другому. Научим его ценить чужой труд. Возьмём совсем кроху, может быть, даже младенца. Который ещё не стал порочным потребителем, - говорила Василиса.
- Ты знаешь, какие у них гены? Все они сплошь дети алкашей да наркоманов да уголовников, - говорил Эдик, и лицо его багровело от гнева.

"Да ты сам алкаш", - думала Василиса, но вслух этого не говорила.

С каждым годом муж и жена всё больше отдалялись друг от друга. Непонятно, почему они продолжали жить вместе. Наверное, по привычке. И потому что у них не осталось близких людей. Родители Эдика и бабушка Василисы умерли ещё до их свадьбы.

"Нет, меня никто и никогда не спасал из плена", - подумала Василиса, закрыла книгу и ушла в дом,

"Мобильник" её пищал, сообщая о десяти пропущенных звонках. Первые три были от Надежды Ивановны, а остальные от Павлины - соседки по даче. Василиса позвонила им, сказала Надежде, что всё у неё хорошо. Павлина приглашала её в гости.

Василиса отправилась на соседнюю дачу.

Она шла через выжженный яростным летним солнцем луг, когда у дерева увидела девочку лет девяти в ярком платке на голове и длинной до земли юбке. Малышка горько плакала.

- Что с тобой, девочка? Кто тебя обидел? - ласковым тоном заговорила с ней Василиса. Она всегда с мучительной нежностью относилась к чужим детям. Потому что судьба лишила её материнского счастья.
- Я отца боюсь. Он пьяный домой пришёл, - девочка повернула к женщине смуглое личико с лихорадочно горевшими тёмно-карими, почти чёрными глазами.
- Пойдём ко мне. Я тебя у себя спрячу, - сказала Василиса и с ужасом обнаружила, что разговаривает с пустотой. Никакой девочки рядом с ней не было.

"Ну вот от этого зноя и духоты уже галлюцинации начались", - подумала Василиса. От этого, казалось бы, пустякового инцидента у неё испортилось настроение.

- Ты смотри, что в нашей области делается! - вместо приветствия бросила ей Павлина. В руках она держала газету.

"Ну вот опять, наверное, начнёт жаловаться на правительство", -поморщившись, подумала Василиса. Павлина вечно что-нибудь ругала. То современную медицину, то пенсии в регионах, то зарплаты. Василиса не любила подобных разговоров. "Всё равно изменить ничего невозможно, а от такого нытья ещё хуже становится на душе",- думала она.

- И что в нашей области? - без особого энтузиазма спросила женщина.
- А то, что в роддоме соседнего города в одну ночь родилось трое детей-мутантов, - оживлённо заговорила Павлина. - Вот, что тут пишут: "В ночь на двадцать шестое июня в городе С. родился мальчик с головой, похожей на птичью. Он прожил всего два часа. Младенец издавал звуки, напоминающие птичий клёкот. В эту же ночь родилась девочка, у которой отсутствовали глаза и рот. Прожила двадцать минут. А ещё одна девочка родилась с кожей, как у саламандры. Она выжила, но мать от малышки отказалась".

"Может, и к лучшему, что Бог не дал мне детей? Лучше уж совсем не рожать, чем... породить на свет такой ужас", - подумала Василиса.

- Скоро будет конец света, - сказала она. - Эта жара, эти дети, этот запах гари...
- Да уж, последние времена настали, - сказала Павлина.

Когда Василиса возвращалась домой, её вдруг охватили тоска и беспричинный страх. Женщине казалось, что по дороге домой произойдёт встреча, которая навсегда изменит её жизнь. Ей вспомнилась лиса из сна. "Что, если она встретится на моём пути? Лес ведь недалеко", - подумала Василиса. Вспомнилась ей и смуглая девочка, дневное видение. Теперь, когда солнце опустилось за лес, эта галлюцинация стала казаться ей жуткой, почти зловещей.

Недалеко от дачи Скобкиных стояла высокая фигура в каких-то длинных одеждах. Когда Василиса приблизилась, она увидела, что это совсем ещё молодая женщина с младенцем на руках. Одета она, правда, была совсем не по-молодёжному. Старомодная чёрная юбка до пят, синий платок на голове, розовая кофточка, какие не носили даже во времена юности Василисы, в девяностых годах прошлого века.

- Сегодня грозу обещали, - заговорила девушка в платке. - Я по телевизору видела. Я из города только недавно.

Голос её был хриплым, как будто девушка целый месяц не раскрывала рта.

- И что? - спросила Василиса.
- А то, что с ребёнком под дождём деваться и некуда, - девушка как-то странно строила предложения, как будто плохо знала русский язык. - Он простудиться может и от воспаления умереть. Лёгких.
- Господи, что вы такое говорите? Неужели у вас здесь нет знакомых?
- Мамку в больницу свезли ещё утром сегодня, - задумываясь над каждым словом, проговорила женщина. - Мне соседки сказали. А я сбежать решила с ребёнком от мужа. Он у меня пьющий. Сильно. А мамки и нету.
- Может, переночуете у меня? - эти слова вырвались у Василисы как-то сами собой.

Непонятно, в чём крылась причина такого неожиданного гостеприимства со стороны Василисы. Может быть, в её нежности и любви ко всем, без исключения, детям? Или же судьба этой несчастной напомнила Василисе её собственную горькую участь? Вообще-то к незнакомым людям женщина относилась настороженно. Даже со страхом. Недавно она прочитала в газете историю о старушке, которая пожалела голодного, оборванного подростка, привела его к себе домой и накормила. Парнишка отплатил ей за это чернейшей неблагодарностью - ограбил и убил свою благодетельницу.

"Но что может мне сделать женщина с ребёнком? Она ведь выглядит абсолютно безобидно. А то, что одета странно, так... Может, она в спешке собиралась. Схватила первые попавшиеся вещи и... Да, может быть, она и откажется?" - подумала Василиса.

- А можно? - во взгляде женщины читалась такая благодарность, что Василиса мигом оттаяла.
- Конечно, можно, - сказала она и повела гостью в дом.

Василиса напоила её чаем. Младенец у девушки на руках хранил странное безмолвие. Как будто не ребёнком был, а куклой.

Девушку звали Гулей. Была она совсем молодой. Ей недавно исполнилось восемнадцать. Она мечтала, когда ребёнок немного подрастёт, поступить в медицинское училище. Девушка оказалась очень доброй, жизнерадостной и какой-то слишком наивной и открытой. Как будто перенеслась в наши дни из каких-нибудь шестидесятых годов прошлого века, а то из более раннего времени.

Василиса постелила Гуле в своей спальне. А сама решила переночевать в той комнате, где стоял книжный шкаф.

Василиса вскоре дочитала роман про виконта и рыжеволосую красавицу, которая в итоге оказалась принцессой, и взяла другую книгу под названием "Сказки и легенды нашего края". Первая из них называлась "Котёнок, старик и молодая мать".

"На Севере нашей страны в аномально жаркий летний вечер можно встретить монстра под названием Хартс. Перед людьми он предстаёт в трёх обличьях. Мальчики, юноши и пожилые мужчины видят его, как правило, в образе старика с длинной белой бородой. На голове у него может быть старая зелёная шляпа. Девочки, девушки и женщины средних лет видят его в образе молодой матери. Странно одетой. На голове у неё чаще всего какой-нибудь тёмный платок. Юбка или чёрная, или коричневая до пят. Младенец у неё на руках никогда не плачет. Перед встречей со старушками Хартс превращается в котёнка. Чаще всего в чёрного. С белым пятнышком на груди. Ни в коем случае не приводите Хартса к себе в дом. Если вы сделаете это, вас ждёт встреча с собственным кошмаром и медленная, мучительная смерть".

Василиса вся похолодела. Молчаливый младенец, платок на голове... Встреча в жаркий летний вечер... "Да что за ерунда? Это всего лишь легенда", - подумала женщина, но ей стало не по себе. Страх ледяными пальцами сдавил Василисе сердце. Она стала читать дальше. У неё ещё оставалась надежда, что Хартса можно прогнать если не силой, то каким-нибудь заклинанием или ритуалом.

"Название Хартс - это ничто иное, как слово "страх", только наоборот. Ведь это чудовище и есть наш собственный страх, обретающий материальную форму. Если вы думаете, что можно как-то противостоять Хартсу или выгнать его из дома, то ошибаетесь. Если Хартсу удастся вас разжалобить или же проникнуть в дом под каким-нибудь другим предлогом, вы попадёте в западню, из которой не сможете выбраться".

Нужно ли говорить, что после такой неоптимистичной, мягко говоря, концовки Василиса совсем пала духом? Страх её усиливался с каждой минутой. Ужас был везде. Он таился в тёмных углах, в душном, пахнувшем гарью, мраке за окном, а главное - в спальне Василисы, где спало...

Мысли Василисы были смутны и сбивчивы. То ей мечталось как можно скорее бежать из дома, куда глаза глядят. Дом можно было покинуть через заднюю дверь на веранде с цветными стёклышками. Когда кто-нибудь открывал или закрывал её, дверь ещё минуты две гудела. "Что, если она услышит?" - думала Василиса. Временами ей хотелось прокрасться по коридору и заглянуть в комнату, где спала странная женщина с ребёнком. В конце концов, второе желание перевесило первое.

Гуля сидела на кровати, её тёмные волосы были распущены, и горько плакала. При виде этих слёз страх в душе Василисы сменился жалостью. Но при этом что-то кольнуло её при виде Гули. Было что-то неестественное во всём её облике.

- Что с вами, Гуля? Вы...
- Умер мой ребёнок, умер! - всхлипывая, гнусавым от слёз голосом проговорила гостья.
- Как умер? Когда? Почему? - и опять страх с новой силой охватил Василису.
- Вчера утром ещё! - ответила Гуля и легла на кровать, уткнувшись в подушки.

И опять новая странность. Зачем Гуля повезла мёртвого младенца на дачу к матери? "Не собиралась же она зарыть его прямо в огороде", - подумала Василиса, вся похолодев.

И тут на неё как будто снизошло озарение. Халат! Да, Гуля облачилась в тот же тёмно-красный халат, который был на Василисе, когда муж попытался её убить. Как он мог оказаться здесь, на даче?

Василиса Сергеевна хотела убежать, но ноги совершенно её не слушались. Собиралась потребовать ответа, но язык не повиновался ей. А Гуля, между тем, перестала плакать и смотрела на неё со злостью и странным вызовом. Она встала с кровати и уставилась на Василису тупым, ничего не выражающим взглядом. Худенькая, невысокая девушка, казалось, менялась на глазах. Она стала выше, полнее и шире в плечах. Волосы её, и без того тёмные, стали угольно-чёрными, глаза же, наоборот,приобрели серый, какой-то свинцовый оттенок. Смуглая кожа побагровела. И тут Василиса с ужасом осознала, что Гуля превращается в её мужа. Он пришёл, чтобы убить её, довершить начатое до конца. "Ну да, ну да, я больше всего на свете боялась мужа. Всё это время думала о нём, хотя сама этого и не осознавала. И вот теперь Хартс..." - думала Василиса. Как это часто бывает в особенно страшные минуты, женщина видела всё происходящее как будто со стороны. Вот Эдик в тёмно-синем спортивном костюме и с ножом в руках медленно двинулся к ней. В этой одежде муж был в тот вечер, когда совершил покушение на Василису.

Завизжав от ужаса, Василиса бросилась в коридор. Там она споткнулась о тёмно-красную ковровую дорожку с зелёной полосой. Но чудом удержалась на ногах и побежала к двери, ведущей на веранду.

Дверь с цветными стёклышками никак не желала открываться. Василисе казалось, что она слышит тяжёлое дыхание Эдика. Чувствует запах алкоголя, пота и звериной жестокости. Наконец через несколько томительных секунд дверь поддалась. Василиса и сама не понимала, как оказалась в саду. Воздух там был горячим и пропитанным гарью. Казалось, Василиса оказалась в горящем доме и вот-вот задохнётся в чёрном дыму. Женщина закашлялась. Согнувшись в три погибели, она выплёвывала какую-то солоноватую на вкус жидкость. Должно быть, кровь. Когда приступ закончился, Василиса вытерла слёзы и не поверила своим глазам. С неба падали ярко-оранжевые полосы. Казалось, начался огненный дождь. В первую секунду Василиса решила, что это всего лишь фейерверки, но потом голос у неё в голове сказал: "Какие фейерверки, дура? Начинается конец света". К ужасу Василисы, это был голос её мужа.

На веранду на четвереньках выползло существо, покрытое густой чёрной шерстью, и жалобно завыло, глядя в небо красными, светящимися в темноте глазами. "Вот во что превратился мой муж", - подумала Василиса и потеряла сознание.

Шестого июня две тысячи двенадцатого года Василиса Сергеевна Маньковская впала в кому после того, как муж в пьяном угаре чуть не убил её. Врачам удалось сделать практически невозможное. Женщина пришла в себя. Она хорошо помнила легенду о Хартсе, дачу, Павлину и Надежду Ивановну. В действительности, всего этого, конечно же, не существовало. Всё это были коматозные видения Василисы.

Автор - Алые паруса.
Источник.


Новость отредактировал YuliaS - 31-03-2018, 08:58
31-03-2018, 08:58 by Сделано_в_СССРПросмотров: 1 567Комментарии: 2
+8

Ключевые слова: Странный лес контузия реалистичные кошмары гостья младенец кома видения конец света

Другие, подобные истории:

Комментарии

#1 написал: зелёное яблочко
31 марта 2018 20:42
+1
Группа: Активные Пользователи
Репутация: Выкл.
Публикаций: 138
Комментариев: 6 913
Не такой финал мною ожидался. Но так интереснее.
               
#2 написал: Dark Violet
31 марта 2018 22:54
0
Группа: Посетители
Репутация: (79|0)
Публикаций: 62
Комментариев: 1 979
Да, неожиданная концовка.
+++++++
      
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.