Ночная Гостья

Ночь.
Горит свеча.
Уходит прочь
Тоска, печаль.
Воска печать
Мне щиплет кожу.
Души страдания приумножив,
Настал тот час,
Когда труп Ожил...
Со светом дня ушел мой разум,
Отдав меня во власть фантазий.
Что за окном во тьме творится?
Режет стекло ногтем, стучится
Не человек, не зверь, не птица,
Не ангел белый и не бес,
А с гроба вылезший мертвец.
Чтобы избавиться от страха,
Я пью вино чашу за чашей.
Только оно не помогает,
И снова в дрожь меня бросает...

Закрою дверь на все засовы,
Задерну на всех окнах шторы
Вокруг себя, пав на колени,
Защитный круг рисую мелом
От той, что ходит в платье белом...

Но, хочешь верь или не верь,
От ветра вдруг открылась дверь,
За ней явилась беса дщерь.
Сразу повеяло прохладой,
И в ноздри воздух врезал смрадом.
Даря кошмар душе больной,
Она предстала предо мной.
В глаза мне бросился весь ужас,
Что описать пером нельзя,
И сердцу становилось хуже,
Я стал, как мел, ни дать ни взять.

Блестящий, длинный ее волос,
Цветом точь в точь, как черный ворон,
Из-под венка струился вниз,
В лучах луны был серебрист,
И дивным сим своим окрасом
Он придавал лицу контрастность,
Которое белее снега
И холоднее было льда,
С глазами угольного цвета,
Внутри которых - пустота.
А платье белое покойной
Разило запахом земли.
Она в нем шаркала по полу,
Приблизив безобразный лик.
И в пятнах труп уж почерневший
Движением рук окоченевших,
Нащупав круг, ступил назад,
Издав тот звук, в котором ад
Вонзился в уши мне шипением,
Наполнив душу всю волнением...

Листаю Библию, читаю.
Только язык свой заплетаю,
Невнятно что-то я шепчу
И спьяну бред лишь бормочу.
А труп вокруг все ходит рьяно
И хочет в круг ступить упрямо,
Но бьется лбом и рвет венок...
За упокой я пью вино.
Икона испокон веков
Хранит мой кров, со мною Бог.

Уста ЕЕ извергли зло,
И воронье, разбив стекло,
Крыло расправив, залетают
В окно. Мешают, досаждают,
В лицо клюют меня, кромсают,
Кожу когтями колят больно
И карканьем клянут вороньим.
Вот гроб летит, набравший скорость,
Сосновый, рассекая воздух,
И норовит ударить в лоб,
Врезается в незримый столб!
А я все ниже пригибаюсь
И лишь молитвами спасаюсь...
Но не молитва - бред бредовый
Из уст моих исходит снова.
Я на пол Библию бросаю
И в страхе с круга выбегаю,
Но далеко невмочь бежать,
Для бега сил не отыскать.
И как я только не стараюсь,
А с места так и не сдвигаюсь.
Как будто бы парализован,
В оковы яда я закован.

И словно черт судьбы бичом
Шепнул на ухо за плечом
В тот миг: "Скорее обернись!" -
Но голос черта был нечист.

Я, оглянувшись, обомлел
И побелел опять, как мел.
Лицом к лицу я оказался
С царевной мертвенного царства.

В тот час она меня схватила
Костлявыми руками, с силой
И мертвой хваткой меня сжала,
Когтями впилась, как кинжалом.
А я не мог пошевелиться,
Ни крикнуть, вырваться, ни скрыться.
Мне в жизни не было больнее
От хватки той, что все сильнее...

Ночь.
Горит свеча.
Уходит прочь
Тоска, печаль.
Воска печать
Мне щиплет кожу...
Все на кошмар ночной похоже,
И я очнулся ото сна!
Светила из окна луна.
Рядом со мной - бутыль вина
Чуть-чуть початая стояла,
И книга на столе лежала,
Что очень странно называлась:
Какой-то "ВИЙ", а автор - Гоголь.
Взбредет же в голову такое?!