"Наше Вам!"
Уже не помню как, но приобщил меня мой дед к охоте. И с раннего детства моими любимыми игрушками стали гильзы, шомпола, пыжи. К 10-ти годам я уже прекрасно разбирался в номерах дроби, порохах, мог спокойно собрать патрон; я точно знал, какая дробь на перепела, какая - на утку, какая - на зайца, какая - на лисицу. Знал, в чем отличие дроби от картечи, пули «СПУТНИК» от пули «Полева», как собирать патроны с разной кучностью и так далее. Но теория теорией, а практика – практикой. И где-то с 12 лет я на правах подмастерья принимал участие в этой старинной народной забаве. В мои обязанности входило: номерование патронов, закладка патронташей, чистка оружия, - в общем, все то, чем в быту обычно опытному старому охотнику, имеющему подмастерье, заниматься не с руки. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, то, соблюдя все юридические формальности, я стал законным обладателем лицензии на приобретение оружия, а дед мой этот процесс ускорил и подарил мне одну из своих, не новую, но крайне добротную двустволочку советского выпуска, которая служит мне верой и правдой и по сей день. Не описать тех ощущений, которые я испытал в тот день, когда на открытие сезона прибыл уже не мальчиком на побегушках, а полноценным членом охотничьего коллектива. Шло время, один сезон сменялся другим, знания и опыт приобретались на ходу, стопка журналов про охоту росла, а в охотничьем коллективе с моим мнением начинали считаться. В те времена это была сугубо народная забава; наш коллектив состоял в основном из отставных офицеров, пенсионеров и членов их семей. Все были людьми простыми, небогатыми, прямыми. Расходные материалы в виде гильз, пыжей, капсулей, порохов и дроби стоили относительно недорого, взносы в охотничье общество были символическими, лицензии на отстрел дичи - крайне бюджетными. Помню, с каким нетерпением ждали открытия сезона… Для нас, охотников, это был праздник. Некоторые из нас, особенно люди преклонного возраста, жили просто этими днями: забывали про болезни, ограниченность нагрузок, таблетки и выезжали в поле. Шли они наравне с молодыми, и при разделе добычи им, как ветеранам, доставалась большая доля. Иногда по слабости зрения они уже и добыть толком ничего не могли, но без трофея их никогда не оставляли.Лето и первая половина осени 1994 года на Кубани выдались жаркими, сухими. Открытие сезона на степную птицу по непонятным причинам задержали и вместо третьей субботы августа открыли в первую субботу сентября. Все пересохло, добычи практически не было. И все охотники ждали первой половины ноября, когда по всем правилам должен быть открыт сезон на пушного зверя, а это в нашем регионе: заяц, лиса, шакал да енотовидная собака; последняя, правда, встречалась так редко, что даже «ветераны» не помнили, когда видели ее в последний раз. Как сейчас помню, что перед самым открытием сезона погода «играла» у нас на нервах: в начале недели собирался дождь. В среду небо разродилось холодным, колючим ноябрьским дождем и ветром, который оборвал последние листья. В четверг-пятницу дождь сменялся ветром; к вечеру, уже на самом закате, показалось солнце. Долго шли споры: ехать или не ехать. В конечном итоге за «ехать!» проголосовало всего 10 человек из планируемых четырех десятков. Не буду вдаваться в подробности приготовления и сборов. Но, как и положено, около шести часов утра мы с дедом на его стареньком «Москвиче» отправились в направлении охотхозяйства. По дороге нам необходимо было подобрать еще двоих наших товарищей, но один из них задержался минут на 20, что послужило причиной нашей задержки к месту прибытия. В назначенном месте нас уже ожидали чета Кудряшовых: Василий Михайлович, его сын Андрей Васильевич и внук Костя, а еще трое сослуживцев с дедушкиной прежней работы. Все были уже собраны и подготовлены.
- Степаныч! Где тебя носит! Мы уже тут час как вас ждем! - сказал Василий Михайлович вместо приветствия.
- А, это не ко мне, это вон, к Паше, мы его минут сорок дожидались! - буркнул мой дед.
- Хватит вам, мужики, собачиться… собирайтесь быстрей и на номера, - вставил кто-то.
Мы быстро надели патронташи, расчехлили ружья и двинулись к полузаброшенным яблоневым садам. Костя Кудряшов всегда сопровождал своих родственников на охотах. Несмотря на то, что был он на год меня старше, ружья у него не было; с его слов, он копил на него деньги. Был он на голову выше меня, крайне худой и постоянно какой-то всклокоченный; его походка была крайне забавная и чем-то напоминала походку жирафа; а еще он очень забавно здоровался: сначала поднимал руку вверх, затем опускал вниз по некоторой дуге, при этом приговаривал: «Наше Вам!». Парень он был безобидный, простой, и мы с ним строили планы на будущие сезоны, когда он наконец-таки обзаведется ружьем и у нас появится возможность отпочковаться от пенсионеров и охотится самостоятельно.
Дорога к полузаброшенным садам вела через поле, сплошь поросшее высоким бурьяном. Когда-то это все (и поля, и сады, и каналы, и дороги) было землей крепкого колхоза, но новая эпоха распорядилась иначе: колхоз умер, земли не обрабатывались несколько лет подряд, сады дичали, зарастали порослью, а наверху решалось, в чью собственность они попадут. Но пока они были ничьи… Шли, как и положено, молча. Трава, мокрая от прошедших дождей, не хрустела и сильно не шевелилась.
- Так, Степаныч, Николай, вы давайте вот туда, ближе к каналу; Михалыч, Андрюша, Костя, вы берите центр; Алексеич, Паша, вы слева, а мы на тот край, - шепотом стал командовать, расставляя нас, один из бывших сослуживцев моего деда.
- Нас опять в центр! - возмутился Андрей Васильевич. - Сейчас как все пойдем, заяц поднимется и кинется на края, нам опять только заячьи хвосты и достанутся! - не унимался он.
- Ладно тебе, мы по центру станем, - приглушенно сказал мой дед. - Костя! С нами пойдешь! А, кстати, где Костя? - дед посмотрел по сторонам. - Николай, бери Костю… Да где он? - продолжал командовать дед.
При этих словах все оглянулись. Кости нигде не было…
- Где Костя? Он с тобой шел? - обратился ко мне Андрей Васильевич.
- Да нет, дядь Андрей, я впереди шел, Костя вроде с вами со всеми был. Я его крайний раз у машин видел.
- Да срет где-то под кустом ваш Костя, пять минут назад я ему рюкзак поправлял, - прошептал Алексеич, - догонит, никуда не денется, пойдемте уже!
- Нет, ну что это значит без Кости? Вдруг с этого сада нам придется идти в следующий, он нас потеряет, что ему тогда делать - сидеть до вечера и машины сторожить? - не успокаивался Андрей Васильевич. - Да и одному оставаться тут негоже.
- Так, молодой, - дед указал на меня, - быстро пробегись и найди его и быстро обратно, если он срет, бери его за шкирку и тащи сюда - на ходу свои дела доделает! Солнце встанет, начнет подпекать, и зверя нам тогда не видать. На все про все тебе пять минут!
Делать нечего. Хоть и не хотелось бежать в обратном направлении, но на охоте порядок такой: старший сказал - младший исполнил! Я снял рюкзак, отдал деду ружье и быстрым шагом двинулся в обратном направлении, в душе ругая Костю. Я дошел до машин, но его нигде не было. Осмотрелся по сторонам - никого. Куда же он мог подеваться, ведь от машин до сада полем каких-то метров триста, не более того? Несколько раз его окликнул - тишина. Медленно, вглядываясь в каждый куст, пошел обратно. Когда до охотников осталось метров пятьдесят, я подал знак, что его нигде нет. Охотники стали переглядываться, кто-то снял рюкзак, кто-то закурил.
- Ну что? - спросили меня.
- Его нигде нет, - ответил я, принимая у деда рюкзак с ружьем.
- Ну не мог же он сквозь землю провалиться.
- Инопланетяне похитили… - съязвил кто-то.
Тишину прервал Андрей Васильевич:
- Мужики! Вы идите, а мы с батей здесь его подождем. Как найдется, получит по шее и будет кашеварить до вечера.
Но на охоте отставших не бросают, поэтому все стали ждать Костю. Первыми не выдержали два дедовых сослуживца, они, что-то буркнув под нос, двинулись в обратном направлении, внимательно смотря под ноги и вглядываясь в отдаленные кусты. Затем и мы с дедом пошли по краю канала. Минут через двадцать всю группу уже охватило нескрываемое волнение, все искали Костю. Прошло полтора часа, поиски не дали никаких результатов. Всем стало ясно: с ним что-то случилось. Михалыч подозвал меня. Достав из кармана листок бумаги, он черканул записку: «Майор Ковалев А.И, зам. начальника по тылу».
- Вот, бери машину, тут военная часть, сам знаешь где, дуй на КПП, спроси дежурного офицера, попроси его связаться с Ковалевым, объясни ситуацию, может, он распорядится и даст людей; дело наше, похоже, дрянь… Парень пропал. И ментов не забудь вызвать!
Через двадцать минут я был на КПП. Дежурившие солдаты нехотя вызвали офицера. Пришел капитан, я представился, разъяснил ситуацию и попросил его связать меня с Ковалевым. Через какое-то время он подозвал меня к телефону. В трубке я услышал хриплый голос. Представившись, кто я и от кого, изложил всю ситуацию.
- Передай трубку дежурному, - скомандовал Ковалев. Затем в течение трех минут он дал дежурному какие-то разъяснения, на которые тот отвечал: «Есть!», «Так точно!», «Я вас понял!».
- Вызывай ментов и жди здесь! - скомандовал офицер, удаляясь.
- Опять охотники друг друга постреляли! - тупо пошутил один из дежуривших солдат. Я ничего не ответил.
Через пятнадцать минут к КПП шагал сержант и трое солдат. У одного на плече была армейская рация.
- Это у тебя кто-то потерялся? - спросил он. - Ментам сообщил?
- Так точно! - ответил я.
- Что они сказали?
- Да ничего хорошего! Приняли информацию, сказали, что, пока двое суток не пройдет, их можно не беспокоить, - пояснил я.
- Так, бойцы, в машину, - скомандовал он солдатам, указывая на «Москвич». - Поехали! Года не проходит, чтобы кто-нибудь не потерялся или не пострелялся. Что вы за народ такой! Не сидится вам дома в такую погоду! - не переставал возмущаться сержант.
До нашей стоянки доехали быстро. Там сидел мертвенно бледный Василий Михалыч, остальные охотники тем временем рассредоточились по полю и продолжали поиски, отсюда их хорошо было видно.
- Не нашелся? - спросил я у Василия Михайловича. Тот в ответ только покачал головой.
Сержант дал солдатам какие-то указания, и те без лишних слов приступили к осмотру поля, а сам подошел к кому-то из наших, поздоровался и, жестикулируя, начал что-то объяснять. За следующие два часа поле несколько раз было прочесано практически по миллиметру, но результата не было никакого. Часть из нашей бригады осмотрела окрестные территории, хотя делать это было необязательно, так как никаких пеших следов ни к нашей стоянке, ни от нее не было.
- Боец! - сержант обратился к радисту. - С дежуркой меня свяжи!
Затрещала рация, через какое-то время сержант излагал ситуацию дежурному по части, объясняя, что дело серьезное, просил его связаться с милицией, поднажать на них, чтобы те прислали наряд с собакой. А через час пошел дождь, холодный, колючий, ноябрьский дождь. Около полудня, в самый разгар дождя, приехал милицейский наряд на УАЗике.
- Ну и как вы прикажете нам тут работать? Вы все поле истоптали, а дождь все запахи смыл, - обратился к нам капитан милиции. - Ваш парень, скорее всего, дома сидит или у подруги своей, - продолжал он философствовать.- Вы же сами охотники и должны понимать, что в таких условиях ни одна собака след не возьмет. Пишите, как положено, заявление, и через сорок восемь часов мы начнем официально работать.
Из части к нам на помощь было прислано еще около десятка солдат, но поиски, продолжавшиеся до темноты, никаких результатов не принесли. Я отвез деда и Василия Михайловича домой, а сам уже по темноте вернулся в поле. Но ни следующий день, ни следующая неделя поисков никаких результатов не дали. Искали все, кто мог: к нам присоединились еще несколько охотников, солдаты прочесывали близлежащие перелески, сады и поля, высохшие каналы, милиция развесила фотопринты с портретом Кости на автостанции и магазинах. Костя просто испарился. Через неделю после его исчезновения с каждым из нас беседовал следователь. Получив практически одинаковые показания, он пообещал, что с нами еще свяжутся. Прошло несколько месяцев, и где-то в марте следующего года Кудряшовы получили от милиции официальный документ: «Кудряшов Константин Андреевич, 1973 года рождения, пропал без вести». А устно их уверили, что парню захотелось романтики и он, как многие в этом возрасте, захотел самостоятельности, подался в бега. Это известие ударило по Василию Михайловичу инсультом, а Андрей Васильевич, до этого стойко переносивший сложившуюся ситуацию, как-то осунулся, сгорбился в один момент, стал неразговорчивым, у него изменилась походка, полностью пропал интерес ко всему, дома и на работе у него начались конфликты.
Костю нашли через четыре года на том же поле. Как я и говорил ранее, поле в течение нескольких лет не обрабатывалось вообще. Под воздействием погодных условий, подвижек почвы, воды и времени из простой трещины в земле образовывался провал, края которого год от года зарастали все новыми и новыми слоями растений, которые полностью маскировали его от взгляда обывателя. Как такое называется на научном языке, я не знаю, а в народе - «Лешачьи или Лешаковы норы»; характерны они в основном для средней полосы России. В диаметре они редко бывают около метра, а в глубину могут доходить и до двадцати. Тамошние пастухи и земледельцы знают про них и всегда осторожны на незнакомых лугах и полях. В таких провалах нередко гибнет скот, а уж если человек попадет, то может изрядно покалечиться, без посторонней помощи ему оттуда ну никак не выбраться. Наступил на такое место и тихо ушел под землю… Про такое явление в предгорьях Кавказа мало кто слышал и мало кто сталкивался – уж больно оно нехарактерно для этих мест. Какой-то местный крестьянин на мотоблоке поехал по осени через это злосчастное поле собирать падалицу в брошенные сады для своей живности. Когда ехал обратно, то колесо попало в яму, да не просто попало, а полностью повредилось. Он бросил мотоблок и пошел звать на помощь местных мужиков. Когда те пришли и начали ремонт, то яма привлекла внимание селян тем, что с земли она вообще незаметна, а в глубину уходит далеко под землю. Не знаю точно как, но в ней они и обнаружили Костю, а точнее то, что от него осталось. А далее все по известной схеме: вызвали милицию, останки изъяли, провели судебно-медицинское исследование, при котором была выявлена травма шейного отдела позвоночника, которая, по всей видимости, и послужила причиной смерти…
Вот только с того времени, как нашли Костю, среди охотников и грибников пошли истории про высокого худого человека, который то и дело появляется в полях и в перелесках во время охоты. Вот станут стрелки цепью и идут по полю: одно поле пройдут - нет добычи, второе, третье - результат тот же; а тут еще невесть откуда впереди них человек какой-то появляется и начинает маячить перед цепью. Они ему машут руками, мол, уходи, мужик, уходи, на выстрел попадешь; а он идет и ни на кого не реагирует. Разозлятся охотники. Ускорят шаг, расстояние между ними и силуэтом сократится. Потом свистеть начинают, руками машут, кулаками грозят: «Что же ты, сволочь, нам охоту поганишь, чего перед стволами маячишь!». А человек как и шел, так и идет себе: то чуть вперед оторвется, то притормозит, то в овраге скроется, то в перелесок зайдет. Найдется самый наглый из охотников, скинет ружье и побежит к этому человеку «поговорить по душам». Но вот как бы быстро он не бежал, а догнать незнакомца не может, а как только тот поравняется с более или менее высоким кустом, дойдет до перелеска или оврага, так его и след простывает, как будто никого и не было. Да и лица его никто никогда не видел, только со спины. Следы его, конечно, остаются, но как-то быстро и расходятся. И собаки на него никак не реагируют, будто никого и нет впереди, бредут себе спокойно, что-то вынюхивают, шуршат по кустам и траве, а незнакомца не видят... А он вот - в метрах двадцати-тридцати впереди них!
«Делать нечего, охота испорчена!» - подумают и побредут стрелки той же цепью обратно, но уже нехотя, без энтузиазма. А тут начинается: то зайцы невесть откуда почти под ноги кидаются, то птицы начинают вспархивать - только целься да перезаряжай. И получается, что весь день охотники проходили впустую и уже отчаялись, а после встречи с незнакомцем их ягдаши и рюкзаки набиваются дичью. И местные пастухи его иногда видят. Было дело, что один селянин потерял корову, два дня с кумом по лесам и полям искали, но так и не нашли. А когда уже отчаялись, то увидели - какой-то высокий худой мужик ведет ее на веревке; подвел к дереву, привязал, позвал их жестом и скрылся в перелеске. Хозяин подбегает, не нарадуется, а мужика нигде нет и поблагодарить некого. И среди грибников ходят про этого худого истории: то кого-то из леса на дорогу вывел, то кому-то путь к грибным местам указал. Кто его из наших видел, утверждают, что по фигуре - вылитый Костя.
Не помню, кто-то из наших охотников окрестил этого незнакомца Костиком. Встретить его считается хорошей приметой - только идти надо всегда за ним, он, когда нужно, исчезнет. И пошла добрая традиция - на привале, когда обедаем, первую рюмку всегда выливаем на землю и говорим: «Костик, угощайся!», а когда уходим, то обязательно оставим какой-нибудь еды, водочки да сигарет: «Это для Костика. Про Костика не забудьте!». А когда закрывается сезон, так на последней охоте всегда в одно и то же место кладем банку тушенки, чекушку водочки, хлеб и пачку сигарет, и, что самое удивительное, на следующий год, когда приходим туда же поблагодарить Костика за охоту, то прошлогоднего гостинца там не находим.
Часто вспоминаю Костю. Как мало ему нужно было для счастья, он хотел стать охотником. Может, и сейчас с края поля или перелеска высокая фигура доброго лесного духа смотрит на нас и посылает нам свое: «Наше Вам!». И это «Наше Вам!» ведет нас нужным путем к трофеям в обход опасностей, которые поджидают охотника даже в знакомых, исхоженных вдоль и поперек местах.
14.07.2017
Ключевые слова: Костя пропажа охота лес легенда авторская история