Ты научишься ценить жизнь
ПрологАлан был самым обычным парнем двадцати трёх лет.
Он жил со своей семьёй в собственном доме, который постепенно достраивал с отцом. У семьи был достаток. Они жили по средствам. Тихо и мирно.
Но Алану... просто было неинтересно жить. У него не было причин для беспокойства, серьёзных проблем или стрессов. Ему всё это казалось ненастоящим... иллюзией, обманом. Люди, окружающие его, они, будто, тени ... фантомы. Всё это медленно убивало его.
Он всегда считал, что его жизнь сложится как-то невероятно, он ждал феерии, взрыва, хоть какой-то встряски. Нужные ему люди находились далеко, когда они нужны рядом, а тех, что под самым боком, хочется послать подальше. Всё, что он себе представлял, так часто сбывалось в точности наоборот, что он даже немного привык к этой закономерности. В конце концов это привело его к тому, что даже игра в русскую рулетку стала для него обыденностью.
Он обычно занимался этим поздним вечером, когда его семья уже ложилась спать. Алан садился в кресло перед полыхающим камином, наливал себе виски и брал со стоящего рядом кофейного столика револьвер. Это был немецкий Корт Комбат двойного действия с отделанной древесиной ручкой. Алан выкупил это изящное оружие через свои связи по сходной цене. Он увлекался оружием и не мог не пополнить свою скромную коллекцию этим культовым оружием. Алан взял его в руку, почти нежно провёл по корпусу пальцем и, откинув барабан, одним быстрым движением вставил туда пулю. Барабан зажужжал, вращаясь, Алан поднёс револьвер к виску, и жужжание стало громче, чтобы через мгновение стихнуть. Холодное дуло коснулось его виска, Алан ощутил это волшебное щекочущее его изнутри чувство и замер, ощущая, как по его спине скатывается капля холодного пота. Алан закрыл глаза, нажал на курок, прозвучал щелчок...
Его оглушило так, что всё, что он слышал — это странный болезненный писк. До него доносились женские крики, но Алан слышал их словно через толщу воды, в которую он стремительно погружался. И вскоре всё вокруг исчезло вовсе.
Алан разлепил глаза с большим трудом, насильно разводя слипшиеся веки. Он находился в кромешной тьме, его двоящемуся взгляду просто не за что было зацепиться. Вокруг просто ничего не было. Даже света.
"Что это за больница такая?— растерянно подумал Алан, чуть дёргая головой в сторону. — А это ещё что?"
Стоило Алану пошевелиться, и он почувствовал усиливающуюся тупую боль в ладонях, которыми он не мог пошевелить. Мышцы рук сильно заныли. Ещё через несколько секунд до него вдруг дошло, что он не лежит, а висит. От любого движения руки начинали гореть адским пламенем.
Глазам Алана стала возвращаться ясность. Быть может, он не заметил раньше, а может, это появилось только сейчас, но перед ним плыл в воздухе крохотный огонёк. Нет, нет. Это свечка. Её, склонив голову, держал в руках перед собой некто в коричневом мешковатом балахоне с капюшоном. Алан попытался открыть рот, но добился только того, что короста на его губах потрескалась, и в нос ему ударил противный запах гнили. Он посмотрел по бокам и всхлипнул, затем посмотрел под себя. Голые каменные стены словно дрожали вместе с неровным светом маленькой свечи. Фигура, стоящая перед ним, даже не шевелилась. Алан судорожно втянул в себя пахнущий пылью и мелом воздух, встал на носки, упираясь затылком назад, во что-то твёрдое, и ещё раз, боясь убедиться, глянул на свои руки. Осознание происходящего давалось ему тяжело. Он был распят на деревянном кресте. В его ладони были вбиты старинные гвозди пирамидальной формы, которые были больше похожи на стальные колья, сужавшиеся ровными линиями до острого конца. Алан в панике замычал, глядя на стоящего перед ним, но фигура не шевельнулась.
— Бог страдал за вас и ваши грехи, чтобы вы жили. Ты не ценишь его дар, — холодный и тяжёлый голос, не принадлежащий ни мужчине, ни женщине, словно оглушил Алана, в висках ужасно заныло. Он даже был не до конца уверен, сказал ли это тот, кто стоял перед ним, или голос прозвучал только в голове Алана.
Фигура стояла неподвижно, но после этой фразы еле заметно дунула на свечу, и пламя погасло. Алан видел, как тёмный силуэт, медленно опустив потухшую свечку с уровня груди до уровня живота, развернулся и отправился к выходу из помещения. Кем бы не являлось это существо, ему было всё равно на доносившиеся ему в спину сдавленные крики Алана. А может, оно просто не слышало их. Тяжёлая деревянная дверь, скрипя непромазанными металлическими петлями, открылась, пропуская фигуру, и тут же закрылась за её спиной. Алан остался наедине с собой.
В голове просто бушевали различные мысли, мешая друг другу. Алан всё ещё не мог смириться с тем, что с ним происходило, он буквально отказывался в это верить. Он ещё некоторое время яростно мычал, пытаясь выплеснуть замешанный сумбур эмоций, но потом вдруг его руки свело сильнейшей судорогой, и Алан почувствовал такую боль, что буквально заверещал, раздирая губы в кровь и всё же раскрывая рот. Запах свежей крови и горячего гноя сводил его с ума, наверное, его бы стошнило, если бы было чем. После этого в голове Алана вдруг стало замечательно пусто, и он тут же дал себе мысленную пощечину.
"Возьми же себя в руки!.." — с отчаянной злобой крикнул на себя Алан.
Он осторожно дёрнул правой рукой и тут же застонал от боли. Гвозди были вбиты в дерево намертво. Единственный способ слезть с креста — это сорвать руки с гвоздей. Алан зажмурился и откровенно захныкал, словно он опять стал маленьким мальчиком, которого испугал ночной кошмар. Несколько раз судорожно вздохнув, чтобы собраться с силами, он снова встал на носки и начал тянуть руки на концы гвоздей. От дичайшей боли он закричал так громко, как никогда не кричал раньше, но у него не было другого выхода — нужно было закончить с этим, пока он ещё мог хоть как-то стоять на ногах. Алан рыдал, громко и навзрыд, чтобы хоть как-то справиться с этой болью и страхом. Не перед кем ему было показывать мужество, да и незачем. Его ладони медленно поднимались выше по гвоздю, раны в ладонях Алана становились всё больше, его вопли — отчаяннее. Металлические колья медленно покрывались тёмной кровью.
Наконец ладони Алана оказались почти на самом конце гвоздей, на самой широкой части. Он зажмурился и резко дёрнул правой рукой. С мерзким чпоком она сорвалась с гвоздя, и из дырки в ладони потоком хлынула кровь. Алан неистово завопил, в его голове словно тетива лопнула в этот момент. В невменяемом состоянии, размахивая правой рукой в воздухе, он дёрнул и левую руку, срывая с гвоздя и её. От боли у него перед глазами все помутнело и перевернулось, Алан захрипел, падая на колени перед крестом. Он тихо заплакал, давясь слезами и воздухом, прижал к своей груди кровоточащие руки и свернулся в комок страха и боли. Его рыдания отдавались эхом от стен, и казалось, что плакал не он один.
Алан не знал, сколько времени он провёл в таком состоянии, но когда он успокоился, то первым делом попытался найти источник света, который словно исходил от самих стен. Алан вспомнил, что фигура со свечой удалилась в какую-то дверь впереди, и, неловко поднявшись на дрожащие ноги, стал шагать вперед, шаркая босыми ступнями по ледяному полу. Он вздрагивал от рыданий, постоянно швыркал носом и, скорее, не шёл, а медленно плёлся, качаясь от слабости, но Алан хотя бы так продвигался к выходу из этого зловещего и ужасного места. Он шёл, склонив голову и держа согнутые в локти руки перед собой, глядя на пол сквозь рваные отверстия в своих руках, всё ещё пытаясь как-то принять произошедшее. Алан даже попытался пошевелить пальцами, но его снова окатила жгучая боль, и он оставил эти попытки. Он дошёл до двери и, собравшись с силами, положил на неё руку и толкнул её, оставляя там отпечаток своей окровавленной руки. Дверь, вопреки его ожиданиям, распахнулась настежь легко и без всякого скрипа, но увиденное заставило Алана замереть и забыть про свои раны.
За дверью была тьма. Пустота. Его разум отказывался это понимать. Где выход? Алан стоял прямо на пороге... В никуда! Он выставил свои руки перед собой и смотрел, как кровь падает в бездну, простирающуюся перед ним. Алан в отчаянии обернулся назад, глядя в темноту коридора, из которого вышел. У него не было обратного пути. Он обернулся назад, к бездне, и зажмурился, сжался, повторяя про себя, словно мантру, что всё это просто сон. Алан расслабил ноги и подался вперёд. Внутри него что-то оборвалось, когда он почувствовал, что летит вниз, но не услышал свиста воздуха и не ощутил даже дуновения ветра. Он словно падал в полнейшем вакууме. Вокруг Алана всё перевернулось, и он увидел стремительно отдаляющийся от него дверной проём, висевший в пустоте. Он хотел закричать, но не смог. В полной тишине он падал в никуда...
Новость отредактировал LjoljaBastet - 31-08-2016, 12:47
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Револьвер крест свеча незнакомец боль авторская история