Как пан Твырдко победил смерть
- Пусть расскажет пан Твырдко! Пусть расскажет пан Твырдко! - послышалось со всех сторон.- Ладно, можно и рассказать. Почему бы не рассказать, - взмахнул рукой огромный рыжебородый молодец с носом, как помидор. - Только о чём?
- Как ты победил архангела Михаила.
- Как ты натянул нос душегубу!
- Ладно, я вам расскажу, почему бы не рассказать, - согласился пан Твырдко.
И, опрокинув в глотку жбан с пивом, а за ним ещё один, и ещё один, он уселся поудобней на громадный дубовый стул и начал:
- Было это два года назад, в день моего рождения. Сижу я один в своей избушке - вы все знаете, где это, а кто не знает, пускай узнает - в лесу, недалеко за стенами города, и праздную день своего рождения. Хотел бы я, чтобы со мной были мои друзья, но вам-то известно... Ох, как далеко моя хижина, в лесу, и волки там бродят, и медведи водятся, и разбойники то тут, то там появляются. А был в тот день глубокий снег и мороз при этом, так что никто ко мне не пришел, и потому сидел я один, вот так сидел на стуле, и чтобы не было мне скучно, поставил я перед собой большое арабское зеркало, и, когда увидел в нём образ вашего друга пана Твырдко, я поклонился ему любезно спросил:
- Ты, пан Твырдко, извини меня, что я беспокою тебя в день твоего рождения, но имеешь ли ты, дружок,что-нибудь против, если я чокнусь с тобой в знак беспредельной любви по случаю твоего дня рождения и выпью с тобой по маленькой кружке за здоровье пана Твырдко, который, если мне не изменяет память, не только мой, но и твой друг, и не какой-нибудь там простой друг, а друг, с которым мы с тобой делили все горести и радости этой грешной и, как мне кажется, малость отщепенческой жизни. Так давай, значит, выпьем с тобой по этому случаю, а за что - ты и сам знаешь, ведь у пана Твырдко сегодня большой праздник, - ого! - у него, значит, сегодня день рождения! А раз так, то мы должны его поздравить, опорожнив большую кружку, а потом ещё одну и ещё одну, потому что никогда человек не может выпить ещё одну, если перед этим не выпил одну, - это никак по грамматике не получается: выпить ещё одну, без того чтобы перед этим не выпить одну. Так поднимем же мы вдвоём с тобою, пан Твырдко из зеркала, наши кружки и опрокинем их за пана Твырдко, и не просто так, без причины, а именно за день его рождения. Дёрнем, значит, по кружке, потому что пан Твырдко заслуживает этого, он много горя и радостей делил с нами, и мы не можем оставить его здесь одного в такой трудный момент, когда он чествует себя в свой собственный день рождения...
И только, значит, подняли мы кружки с паном Твырдко, снаружи слышу: "Тук-тук".
- Ха! - кричу я пану Твырдко из зеркала, - ты слышишь, старый грешник, мы с тобой не одни здесь этим тёмным зимним вечером. Снаружи воют бури, метут вьюги, ревут медведи и волки, а кто-то пожелал посетить нас и выпить вместе с нами за здоровье пана Твырдко по одной кружечке, и ещё по одной, и ещё по одной...
А снаружи: "Тук-тук".
- Ха! - говорю я пану Твырдко из зеркала. - Вроде, значит, мне не показалось и не почудилось, и действительно кто-то пожелал нас посетить, и это с его стороны, знаешь ли, очень хорошо, очень похвально - прийти в этот торжественный час, когда мы с тобой вдвоём чествуем день рождения нашего друга пана Твырдко, с которым мы делили столько горя и радостей.
А снаружи опять: "Тук-тук", - стучат, и не просто так "тук-тук", а очень сильно, вроде руками, ногами и головой стучит кто-то и хочет войти внутрь любой ценой.
- Видишь! - удивлённо кивнул я головой пану Твырдко из зеркала, - как нас любит тот, что снаружи, как он хочет войти и выпить кружицу, а потом ещё одну, и ещё одну за здоровье нашего любимого пана Твырдко.
А снаружи тот, что стучал, снова колотит руками и ногами и орёт:
- Эй, пан Твырдко, старый висельник, отворишь ты или не отворишь?
- Видишь, видишь! - кивнул я пану Твырдко из зеркала. - Пришел, значит, в гости, чтобы выпить с нами за здоровье пана Твырдко, а как разоряется - совсем так не принято в приличном обществе.
А тот продолжает:
- Эй ты, старый разбойник, отворяй сейчас же, или я тебе оторву голову! - и орёт, и стучит...
- Это уже попахивает чем-то серьёзным, - говорю я пану Твырдко и, чтобы придать смелости, подмигиваю ему, и мы вдвоём быстренько дёрнули по одной, по две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять кружек и сразу почувствовали прилив сил и храбрости. Я налил ещё по кружке себе и пану Твырдко из зеркала, и, когда мы чокнулись и выпили, я спросил:
- А кто, значит, соблаговолил посетить нас в этот торжественный для пана Твырдко день?
- Я,- рявкнул тот, кто стучал снаружи. - Я!
- А кто, - позволили себе спросить мы с паном Твырдко, - кто это я?
- Я, - заревел тот, кто стучал, - архангел Михаил!
Услышав это, я, скажу честно, ничуть не испугался, но заметил, что пан Твырдко в зеркале выпучил глаза. Выпив на скорую руку несколько кружек, он кивнул мне, чтобы я продолжал.
- Вот те на! - сказал. - Это очень интересно, пан Твырдко. Это просто чудесно и даже волнует... Сам архангел Михаил соблаговолил посетить нас в этот торжественный день, когда мы с тобой чествуем день рождения пана Твырдко, с которым мы делили столько горя и радостей.
- Эй, скотина! - зарычал архангел. - Ты отворишь или не отворишь?
Честно скажу, такое грубое обращение задело и меня и пана Твырдко из зеркала, так что нам пришлось налить и опрокинуть несколько кружек подряд, после чего нам удалось кое-как совладать со своими нервами, и мы спросили учтиво:
- А почему, Ваша светлость, Вы так настаиваете, чтобы мы впустили Вас к нам? Вы действительно хотите почествовать заодно с нами день рождения нашего дорогого и незабываемого пана Твырдко, или у Вас имеются какие-нибудь другие, неизвестные нам цели и намерения?
- Потому что я пришел за твоей душой! - заорал архангел- душегуб. - И открывай поскорее, на дворе страшный мороз, а я в одной ночной рубашке, в которой меня всегда изображают на церковных сводах, а это не одежда для такой погоды, и я свободно могу простудиться!
Мы переглянулись с паном Твырдко из зеркала, мы поняли, что пути назад у нас нет и, примирившись со своей судьбой, выпили что-то около десяти кружек за упокой своей души. Потом мы махнули рукой и сказали друг другу:
- Посмотри, пан Твырдко, сколько коварства в мире. Правильно говорит пословица: "Для кого - свадебный убор, а для кого - острый топор". Мы тут чествуем день рождения нашего дорогого друга Твырдко, а находятся такие, что хотят отнять у него душу.
- Не только отниму, но и прямо в ад отправлю, - захрипел душегуб, - открывай! У меня глаза на лоб лезут от холода!
Прощальным взглядом обменялись мы с паном Твырдко из зеркала и, сдержав горе, бушевавшее в наших сердцах, тяпнули по несколько кружек и смиренно сказали:
- Будь твоя воля! Если ты непременно хочешь взять душу пана Твырдко, входи!
- Как я войду, когда двери заперты! - простонал душегуб.
- Неужели? - зевнули мы с паном Твырдко и выпили по кружке.
- Да, да, заперты! - завизжал душегуб, несколько раз нажав на ручку. - Отвори сейчас же! Я чувствую, что не твоя, а моя душа выскакивает из-под рубашки.
- Нет, ты только посмотри, что делается! - обратились мы друг к другу с паном Твырдко из зеркала. - За это надо выпить по кружке! Дверь-то, оказывается заперта.
- Да-да-да! - захныкал архангел-душегуб. - Совсем заперта.
- Интересно, интересно! - переглянулись мы с паном Твырдко и выпили. - А вчера она не была заперта. А наш архангел случаем не шутит?
- Какие шутки на таком морозе, архангелоубивец проклятый! Если бы дверь не была заперта, стал бы я торчать здесь, когда термометр показывает сорок градусов ниже нуля?
- А мы с паном Твырдко откуда это знаем, - сказали мы, выпивая кружку за кружкой, - может быть, именно в эту тёмную, мрачную и морозную сорокаградусную ночь ты специально пришел сюда, чтобы поиздеваться над нами.
- Не-е-е! Я над вами не издеваюсь. Это вы издеваетесь надо мной, - волком завыл душегуб. - Отворяйте!
- Ничего не поделаешь! - вздохнули мы с паном Твырдко, после чего пропустили по кружке. - Если так, входи!
- Но как я войду, если двери заперты?
- Ну и что из этого? А ты входи, - сказали мы с паном Твырдко из зеркала, выпив по кружке.
Душегуб разбежался, ударил изо всех сил в дверь и закричал:
- Бандит! Душегуб! Мракобес! Я тебя уничтожу! В прах сотру! В мышиной норе сгною!
- Входи, входи, - сказали мы с паном Твырдко, выпив по кружке. - Ну чего же ты не входишь?
- На кол посажу. На углях изжарю!
- Послушай ты, Миша, - сказали мы с паном Твырдко, - довольно торчать на морозе, ты сам говоришь, что на дворе сорок градусов ниже нуля.Самое лучшее, что ты можешь сделать, это войти в дом. Давай входи, входи и выпей с нами по кружке за здоровье пана Твырдко, который в этот торжественный час празднует день своего рождения...
С этого момента нельзя было разобрать ни слова из того, что хрипел архангел Михаил. Он пытался кричать, молить, а мы, выпивая по кружке, отвечали ему кротко и учтиво, что он может войти и даже присесть за стол, потому что у нас тепло, даже теплее, чем требуется, а не так, как снаружи, где, как мы слышали, около сорока градусов ниже нуля. С такой температурой не шутят, и живому существу вредно находиться на такой стуже, даже, если оно архангел, поэтому, если принять во внимание, что он в ночной рубашке, можно предполагать, что ему вовсе не тепло, так как всем известно, что через ночную рубашку очень легко проникает холод. Он просто входит в рукава и снизу, как в щели пола, а в это время тут, в комнате, где мы с паном Твырдко выпиваем по случаю дня его рождения, совсем не холодно, и даже, мы бы сказали, очень тепло...
Здесь ругань, стук и крики архангела стали затихать. Когда наконец всё утихло и мы с паном Твырдко из зеркала, уже не вдвоём, а вчетвером выпили по кружке, мы решили, что пора отпереть двери. Так мы и сделали. За дверьми никого не было. Только следы от босых ног, начинаясь на снегу, вели прямо на небо...
Новость отредактировал Оляна - 28-06-2016, 10:28
Причина: Изменён раздел.
Ключевые слова: Одинокий путник архангел смерть день рождения авторская история избранное