Был такой Вася
Однажды в Петербурге произошла забавная метаморфоза: из сонного человечка в застиранной сорочке образовалась некая Сущность. Всему виной была писклявая, бестолковая мысль, явившаяся во время утреннего чаепития подле окошка во двор-колодец:- Доколе мне мучиться? Куда податься?! Вот бы – из себя самого вон. Но лишь бы быть.
А дело все в том, что одному петербургскому человечку, изнывавшему от жары и жившему где-то на душной Фонтанке, в одной из смрадных ее коммуналок, в крохотной комнатке, где-то в закутке подле рассыпавшейся печки, пришла в голову жарким днем мысль: ни с чем не бороться, а просто полюбить пекло, стать внутри себя этакой некоей сущностью, которая это самое пекло обожала бы до глубин души, и свое тихое бытие в этом пекле. Так «Сущность» появился на свет, а человечек пропал, будто его и не было, с руками и ногами пропал. Сущность эта в итоге получился отчасти скукоженный и очень страдающий, прежде всего - от дичайшей зеленой шляпы, которой эта самая Сущность жутко стеснялся. Сама шляпа была найдена на квартирке, в обросшем пылью шкафу. Все улицы глядели вослед зеленой шляпе. Дома и окошки хихикали. Ногти гадко цеплялись за шляпу, пока Сущность придерживал ее, норовящую ускакать с головы, как жаба. В улице Гороховой Сущности стало совсем стыдно, и до глубокой ночи Сущность валялся во дворе где-то близ Сенной площади, притворяясь – от случая к случаю – пьяным или мертвым. Последнее обитатели Сенной прощали охотно, но вот зеленую шляпу простить не могли никак, поэтому каждый, узнававший по нетрезвости в нашем герое своего собутыльника (учитывая, что пропавший человечек ни разу пьяным не напивался и на Сенной бывал раз в год, не чаще – но все-таки, как знать?), считал нужным опозорить его пинками, вязкими плевками и прочая. Но и то было ненадолго.
«Да как же не совестно мне: он помер, а я тут плююсь стою», - думалось каждому из них спустя какое-то время, и прослезившись, они шли поминать «товарища».
- Долго так продолжаться не может, - подумал Сущность, - Надобно скорей решать, пьяный я или мертвый.
Кончилось тем, что от увиденного им «воскрешения товарища» один пьяница умер на месте, не успев допить початый пузырь. Сущность долго слонялся по городу, тщетно силясь что-то припомнить. Но правды не было нигде – кто он таков, откуда взялся, где живет, как зовут его? – на эти вопросы не было ответа. Сплошная бестолковость засела в уме, да и где-то блуждал он, умишко этот? Петербургские организмы – от грифонов с начищенными черепами и грустным взглядом до истоптанных спин железных мостов – глядели пусто, как храпящие покойники, на набережной не было ни души, и все почему-то окрасилось в серые тона, цвет пропал. Осталась чернота, разбавленная тусклым светом фонарей и белесых отблесков. Сущность взглянул на свои руки: те были цвета папиросной бумаги.
- Я тут один живой, - подумал Сущность и отчего-то рассмеялся. С тем и пошел к Смоленскому кладбищу. Завидев пустую могилку, решил передохнуть, и занырнул в земельную ямку.
«Хорошо, прохладненько, тут и жить можно», - хихикнул Сущность и заснул. Проснуться, правда, ему пришлось от того, что его поддевала костылем старушка с ехидной улыбочкой, спрятанной в ситцевый платочек.
- Ты, милочек, помоложе Зины Ивановны будешь, уступи бабуле место.
Сущность опешил и поморщился от солнечного света. Бабуля так и ахнула:
- Батюшки, Синичкин! Вася! А мы-то тебя всем двором ищем, а ты эвона где, в могилку залез, олух! - заголосила старушка. - Иди, Вася, домой, ты еще мне не уплатил за июль, я уж и помереть успела, да хоронить некому. Не боись, комнату за тобой держим, что мы, нелюди, что ли! Мне потом шкалик принесешь сюда, за доброту мою. Где живешь-то, помнишь?..
Сущность молча вылез из могилы на свет божий, не без старухиного пинка. Пожелал той покоиться с миром, но, обернувшись, увидел свеженькую ее могилку, с крестом и овальной фотографией, все как полагается. Старушка глядела хитро, но ласково: выглядело это пугающе, и Сущность поспешил убраться восвояси, окутанный лучами солнечного света. Мир вокруг снова распластался, таков, каким и был, наверное, когда-то. Изменился только сам Сущность. Руки пропали, ноги никуда не шли.
«Я, главное, – Вася. Был все-таки такой Вася, и это я был», - улыбнулся Сущность, бредя в солнечную пустоту. Домой, где жил некогда Вася, было решено не возвращаться. Петербург остался позади, и Сущность, несомый своим заливистым хохотом, взмывал в пустые, холодные небеса, под которыми дремал вымерший, одиноко-сизый край. Где-то вдали мелькали березки и тополя, пустовали избы. Склонившись над чьим-то серым, безмолвным окошком, Сущность завидел старуху с ехидной улыбкой, Зину Ивановну. Она начищала сковородку, грозя худым пальцем в никуда. Выглядело это чудесно, и таким спокойствием веяло от сухого старушкиного лица в ситцевом платочке, что Сущность улыбнулся…
А Вася так и жил еще пять лет на Фонтанке: когда его привезли со Смоленского кладбища домой, лицо его стало походить на рыбью морду – такую же бездумную, пустую. Решив, что сосед хоронил старуху, да еще вдобавок во время похорон отчего-то свихнулся, жильцы решили Васю оставить в покое, даже помогали ему, чем могли, только Вася больше не разговаривал никогда. Он, бывало, только бродил где-то по площадям и улицам пешком, тихо посмеиваясь вовнутрь себя, и все глядел, постоянно глядел, но без любопытства, с мудростью. Умер он тихо, незаметно, в ноябре, сидя на скамейке в Летнем Саду.
Новость отредактировал Melford - 29-07-2014, 20:08
Ключевые слова: Петербург кладбище старушка сущность Вася авторская история