Тайна старого подвала. Часть 1
ТАЙНА СТАРОГО ПОДВАЛА(рабочее название)
пародия на советские детективы и фантастику 70-годов
ИСТОРИЯ НАПИСАНИЯ СЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
(примечания автора)
Эта так называемая книжка была задумана мной 29 марта 1999 года в тот момент, когда я довольно тесно общался с Иваченковым Николаем, моим корешем с незапамятных времён. В данное время он работает в милиции участковым, и именно его милицейские замашки капитально достали меня в этот памятный день. Я настолько вышел из себя, что внезапное озарение промелькнуло в моём мозгу, и родился замысел. Я расхохотался Николаю в лицо и сказал: “Несчастный, ты пробудил во мне вдохновение, и ты пожалеешь об этом!”
Но, кажется, он так ничего и не понял; по крайней мере, он пребывает в уверенности, что я ничего не напишу. Но, увы, это не так, и доказательством тому - те строки, которые вы сейчас читаете. Впрочем, вряд ли я напишу что-либо умное - предупреждаю, что всё произведение от первого до последнего слова - бред сумасшедшего. Но как говорит друг мой Иваченков Николай, “даже такие вещи находят своего читателя”.
Впрочем, пора завязывать со вступлениями и переходить к делу.
Автор предупреждает: все имена и названия в этой книге - вымышленные.
Любые совпадения являются случайными.
“А день-то обещает быть жарким, - лениво подумал Николай, метким ударом убивая очередную муху, кружившуюся над его рабочим столом. - Какая все-таки гадость это лето...”
Он выглянул в окно, но оно было настолько грязным, что через него Николай почти ничего не увидел. Однако же, против ожидания, это не разозлило его, а лишь вогнало в тупую апатию. Да и было от чего приуныть - солнце поднимается всё выше, скоро на город опустится настоящая жара, а тут на тебя свалили уйму дел, и со всеми надо разбираться.
И самое-то обидное было то, что ни одно из этих дел нельзя было решить, не выходя из кабинета - значит, изволь бегать по пыльным, душным улицам, говорить с разными уродами, которым до тебя дела нет... И что за это? А ничего - всего лишь нищенская лейтенантская зарплата.
Такова была предопределённая на много лет вперёд судьба Николая, ибо он являлся не кем иным, как участковым, служившим в одном из рабочих кварталов города, а следовательно - лицом с минимумом прав и кучей обязанностей. Но теперь, кажется, настало время познакомиться поближе с нашим героем.
Николай Иваченков - да, именно такова была его фамилия - оказался в милиции по одной очень простой причине - он не хотел служить в армии. Ещё в школе он слыл юношей романтичным, мечтателем, и ему вовсе не улыбалось очутиться в грязной казарме, вдали от дома, а то и вовсе, не дай Бог, оказаться где-нибудь в Чечне. Служба в милиции, вполне способная заменить службу воинскую, казалась Николаю куда как более возвышенной и благородной. Дальнейшие планы строились самые смелые; достаточно сказать, что на пенсию Иваченков мечтал уйти, будучи как минимум генералом МВД.
Но действительность оказалась куда как более суровой - Николая отправили прозябать в участок на окраине города, где этот молодой человек разительным образом изменился. Тесное общение с наркошами, бомжами и прочим человеческим отребьем выветрило из него романтику, а мизерная по теперешним временам зарплата заставила Николая проявить недюжинные способности по части выколачивания денег из вверенного ему населения.
Очень скоро его знали в лицо все торговцы в окрестностях, заискивающе улыбались ему и оделяли его “подарочками” - без этого, как знал любой, его ларёк могли запросто опечатать и составить акт; причина для этого всегда нашлась бы. Николай принимал “подарочки” благосклонно, с видом безмерно уставшего от жизни человека, но в то же время всегда принимал все меры предосторожности, чтобы об этом не узнало начальство. Выгнать, конечно, за такое дело не выгонят, но проблемы будут, а зачем они нужны?
Кроме того, появилась в нашем герое и ещё одна неблаговидная черта - склонность к насилию. Сейчас Николай уже и не смог бы сказать, когда он впервые взял в руки “демократизатор” и отдубасил им зарвавшегося наркошу, но сам процесс ему явно понравился. И, хотя до признанных мастеров “палочного боя” ему было ещё далеко, тем не менее среди коллег Иваченков пользовался славой “крутого мента”, которому поперек дороги не становись.
Однако было также и кое-что, мешавшее ему в полной мере наладить отношения с товарищами по службе - а именно, Николай не пил. И не в смысле, не ударялся в запои или не хлестал водку из горла, а не пил вообще, ни грамма. Да, что ни говори, в этом смысле Иваченковым был странным участковым. Нетипичным, можно сказать.
Смешно сказать, но из-за этого Николай уже имел мелкие конфликты с начальством, каковое однажды вызвало его на ковёр и строгим голосом вопросило: “Ты почему не пьёшь? В коллектив не вписываешься!” Эта история в своё время веселила весь отдел, а Иваченков приобрёл репутацию “парня со странностями”, за которым нужен глаз да глаз.
Таково было положение, в котором находился Николай в это летнее утро. Как уже говорилось, ему даже лень было злиться, и потому он тупо созерцал лежащую перед собой папку, на которой было жирно выведено: “Дело N623 по факту хулиганских действий гр. Никанорова А.Н.” Иваченкову совершенно не хотелось заниматься разбором хулиганских действий упомянутого Никанорова, и в глубине души он надеялся, что вот сейчас подлая папка медленно растворится в воздухе; но этого, конечно же, не произошло.
- Как же вы мне все надоели, подонки... - с отвращением пробормотал он и отпихнул от себя ненавистную папку. - Сталина на вас нет...
Откинувшись на спинку стула и заложив руки за голову, Николай решил про себя: “А вот не буду сейчас работать! Не хочу и не буду... Всё равно всё большое начальство в отпусках”. Определив таким образом своё отношение к работе, Иваченков погрузился в более приятные размышления - а именно, прикрыв глаза, стал вспоминать последнюю серию “Секретных материалов” - его любимого фильма с неким Дэвидом Духовным в главной роли.
Вообще-то говоря, никто из милицейских знакомых Николая не смотрел этот фильм - он был для них слишком труден и заковырист, уж больно крутые и необычные дела расследовал агент ФБР Малдер в исполнении Духовного. А вот Иваченков прямо-таки обожал это кино, и единственное, что могло заставить его пропустить очередную серию - так это дежурство. Телевизора, к сожалению, на опорном пункте не было.
Вот и сейчас Николай с довольной ухмылкой прокручивал в голове отдельные моменты фильма - в частности, он отметил, что ещё ни разу за последние три года (а именно столько уже шёл сериал) Малдер не вёл себя столь нагло, как вчера. Впрочем, продолжал размышлять Иваченков, он вполне мог себе это позволить, занимаясь столь необычными происшествиями; надо сказать, наш участковый из-за этого завидовал киношному Малдеру по-чёрному.
“Конечно, хорошо иметь такую работу, - горько думал Николай. - Необычную, интересную... Что ни серия, то он или пришельцев выслеживает, или маньяков каких ловит, а у меня тут что?! Хулиганские действия гражданина Никанорова!.. Эх, вот случилось бы на моем участке что-нибудь эдакое... в духе “Секретных материалов”...”
Но то были всё, перефразируя великого Шекспира, “мечты, мечты, мечты”. Иваченков и сам понимал прекрасно, что случиться на его участке ничего не может, за исключением, конечно, очередных краж, убийств и прочих преступлений. Однако же толчок его мысли был дан, и как-то незаметно для себя он переключился с воспоминаний о Малдере на думы о Серeге, лучшем своeм (и единственном) друге среди всех этих гражданских штафирок.
И в этом не было ничего удивительного - Серeга, он же Сергей Емелин, обладал многими достоинствами, одним из которых для Николая являлось то, что с ним всегда можно было обсудить последнюю серию “Секретных материалов”. Но, конечно, это был не главный его плюс.
Рассказать о Серeге в нескольких словах трудно, ибо он был личностью чрезвычайно разносторонней, и круг его интересов намного превосходил все знакомые Иваченкову понятия. Многих вещей, которые делал его друг, Николай просто-напросто не понимал, и от этого злился; более того, он пытался даже повлиять на Серeгу, призывая того мыслить глобально и прямолинейно, но призывы не увенчались успехом.
Тем не менее, они оставались друзьями, не в последнюю очередь потому, что им было всегда о чём поговорить друг с другом. Как уже упоминалось, Иваченков являлся участковым нетипичным; проявлялось это также и в том, что он любил порассуждать о высоких материях и иных мирах. Коллеги этих рассуждений на дух не выносили и за спиной у Николая с улыбочкой покручивали пальцем у виска, Серeга же вполне мог их оценить, благо и сам неоднократно размышлял на эту тему. Кроме того, предметом обсуждения не раз делались книжки Гумилeва, коего Иваченков весьма почитал как историка (узнай об этом начальство, оно бы и вовсе начало подумывать о переводе Николая на другую работу).
Итак, наш герой подумал о Серёге; логично, что следующей его мыслью было наведаться к нему в гости и немного расслабиться (общение с другом всегда облегчало душу Иваченкова). Однако идти к Серёге с пустыми руками было нельзя, и Николай возблагодарил судьбу за то, что в столе у него лежат целых две бутылочки пива, причём не какого-нибудь, а “Балтики N9” - как раз из числа “подарочков”, поднесённых ему заботливыми торговцами.
С великими предосторожностями разместив бутылки в своей пухлой папке, Иваченков неторопливо вышел из дверей опорного пункта и таким же неспешным шагом направился вдоль по улице, в конце которой как раз и жил его друг. По дороге Николай самым старательным образом пытался изгнать из головы все мысли о работе, но удавалось это плохо. Особенно крепко засели у него в мозгах два дела - пресловутое никаноровское хулиганство, а также заявление от жильцов дома N73 по ул. Каховской, что в их подвале по ночам (а также иногда и днём) раздаются какие-то подозрительные звуки (и у них, у жильцов, есть подозрение, что там собираются проклятые наркоманы и ширяются всю ночь напролёт).
В этот момент зрение Иваченкова было оскорблено неким гражданином средних лет, который решительно пересекал тротуар по диагонали. Дойдя до стены дома, он несколько секунд постоял в размышлении, а затем вновь двинулся по диагонали, но на этот раз уже в сторону газона. Дыхание гражданина было способно убить всё живое в радиусе пяти метров.
Николая он заметил только тогда, когда едва не споткнулся о его ноги. Подняв голову, он долго рассматривал участкового, и в его глазах читалось искреннее удивление, выражавшееся примерно так: “Ой, а это что ещё за крендель?”
- Ну что, гражданин, так и будем стоять? - поинтересовался Иваченков, морщась от стойкого запаха перегара. - Документики ваши попрошу предъявить.
- А н-нету! - радостно икнул пьяный. - Н-нету док-кументиков-то!..
- Тогда придётся пройти, - вздохнул Николай, наперёд зная, что никуда его не поведёт; однако исполнить свой гражданский и служебный долг было необходимо.
- П-пройти? - приятно удивился тот. - Т-так ведь я ж не нарушаю, н-начальник...
Иваченков со скучающим видом оглянулся вокруг - улица по случаю жары была практически пустынной. Тогда он приблизился к пьяному настолько, насколько это позволял убийственный запах, и тоном, не допускающим возражений, процедил:
- Деньги гони, алкаш поганый, а не то прокатишься до вытрезвителя.
В глазах гражданина мелькнули смутные проблески понимания; издав какой-то неопределённый звук, он потянулся в карман и после длительных манипуляций вытащил на свет божий пачку мятых червонцев. Николай вырвал деньги у него из рук, отсчитал три бумажки, остальное запихал назад в карман пьяному:
- А теперь вали, пока я добрый. Топай домой, проспись.
Тот благодарно икнул, кивнул (очевидно, ожидал, что злой мент отберёт у него все деньги) и вновь продолжил свой путь по диагонали. Иваченков помахал рукой перед лицом, дабы отогнать перегарный дух и тоже двинулся дальше; настроение его изрядно улучшилось. Более того, он даже расщедрился до такой степени, что купил в ближайшем ларьке пакетик с чипсами - они должны были послужить неплохим дополнением к пиву.
До Серeги Николай добрался без дальнейших происшествий, да и повезло ему, в общем-то - друг был дома. Серeга имел привычку частенько исчезать из квартиры в неизвестном направлении, а потому никогда нельзя было заранее предсказать, есть ли смысл идти к нему в гости. Но вот сейчас он открыл дверь сам и с ухмылкой пригласил Иваченкова войти.
Ритуал их встреч за долгие годы был отработан превосходно - друзья не обменивались ни единым словом до тех пор, пока не усаживались перед Серeгиным столом. Обычно первым начинал разговор Николай, но на сей раз он изменил привычке - молча водрузил свою папку на стол и вынул из неё бутылку, затем, повергнув Серeгу в транс, вторую и, наконец, полностью добив его в моральном смысле, извлёк пакетик с чипсами.
- Ну ты и лось, - только и смог вымолвить Емелин. - Что, очередной ларeк инспектировал?
- Служебная тайна, - важно поднял палец вверх Иваченков. - Пользуйся, пока я добрый...
Впрочем, он тут же не утерпел и рассказал другу о пьяном вусмерть гражданине, на что Серeга разразился сентенциями на тему “моя милиция меня бережeт”.
- Вы там охренели в своей ментовке, - деловито говорил он, то и дело с довольным видом прикладываясь к бутылке.-А ты вообще испортился, раньше такой порядочный человек был, а сейчас кто ты такой есть? Мент поганый!
- А вот получишь за “мента поганого”, - набычился Николай; впрочем, оба они знали, что в их словах нет ничего серьeзного, так уж они общались.
На пару минут Серeга повернулся к своему компьютеру (а мы и забыли упомянуть о том, что на столе у него стоял компьютер, а сам Емелин был компьютерным маньяком) и, небрежно пробежавшись пальцами по клавиатуре, уничтожил следы своего пребывания в оболочке Borland Pascal, причeм сделал это так ненавязчиво, что Иваченков ничего не заметил. В свободное время, коего у него было предостаточно, Серeга писал программки на этом самом Паскале, и с каждым разом они получались всe более замысловатыми.
Николай же тем временем, воспользовавшись моментом, выудил из вороха вкладышей от жвачки “Элен и ребята” (а это был любимый сериал Емелина) стеклянный синий шарик и принялся вертеть его в руках. Судьба у этого шарика была трудная - каждый раз, приходя к Серeге, Иваченков буквально не выпускал его из рук; периодически он ронял его, тогда Емелин с криками: “Ты, лось!” отбирал его, но через пять минут всe начиналось сначала. Вертеть что-либо было в руках было одной из самых дурных привычек Николая - таким образом он уже сломал Серeгину зубочистку, окончательно испортил его ручку и вот теперь добрался до шарика. Шарик, конечно, был стойкий, но и он мог когда-нибудь не выдержать постоянных падений.
Выведя на экран окошко Dos-Navigator'а, Серeга повернулся к Николаю и вновь ухватил бутылку с “Балтикой”, всем своим видом выражая готовность послушать то, что умного скажет ему нынче друг. Иваченков же не торопился; постучав пару раз шариком о стол, он, наконец, выдал:
- Смотрел вчера про Малдера?
- Смотрел, смотрел, как не смотреть! - засмеялся Емелин. - Такая ржачка, сплошной комикс...
И они, перебивая друг друга, принялись высказывать свои впечатления от фильма. Надо сказать, что Серeга имел обыкновение разговаривать на дичайшем молодёжном слэнге, а потому слушать его было одно удовольствие - достаточно заметить лишь, что Николай разражался смешком практически после каждой фразы своего друга. Был Емелин великим циником, но в то же время признавал, что есть вещи, которые ему дороги.
Потом они ещё поговорили о всяком-разном - Серeга похвастался компьютерными приколами, которые сотворил собственноручно, Николай пожаловался ему на жизнь. Глубокомысленного разговора, что возникали у них порой, сегодня не получалось, и Иваченков пустился в пространный рассказ о своих милицейских буднях.
- На днях вот наркошу поймали, - повествовал он с некоторым налeтом меланхолии в голосе, словно бы ему этого наркошу было жалко. - Поучили малость, в клетку заперли... А на вид вроде такой интеллигентный, даже и не скажешь. На тебя, кстати, похож.
- Я те дам “на меня”! - сразу вскинулся Серeга. - Скучно у вас там, в милиции, по глазам вижу. Брал бы с меня пример - живу, ни о каких проблемах стараюсь не думать. Захотел - музыку послушал, захотел - телевизор посмотрел...
-Ага, “Элен и ребята”, - ядовито заметил Николай.
-А что, нормальное кино, - возмутился Емелин, не отрываясь-таки от бутылки, которая уже подходила к концу. - Не то что всякая чухня американизированная.
- Нам про них смотреть нельзя, они капиталисты проклятые, - морализаторским тоном заявил Иваченков. - Они там загнивают, с жиру бесятся и нам их не понять. И вообще...
- И вообще, не понимаешь ты ни хрена, - подхватил Серeга. - То искусство, эстетика, а тебе сии понятия неведомы, потому что ты лось и конь педальный.
- У-у-у! - замахнулся на друга разозлившийся Николай, но Емелин ловко уклонился и расхохотался своим идиотским смешком, который всегда так бесил участкового.
Впрочем, не нужно думать, что ссора между молодыми людьми была серьeзной - такие стычки возникали между ними каждые пятнадцать минут, и дальше угрожающих замахов дело никогда не шло. Иваченков успокоился так же быстро, как и разозлился, после чего миролюбиво предложил:
- Хошь, пошли на дело со мной?
- На какое дело? - тут же заинтересовался Серeга, деловито открывая вторую бутылку - пиво рядом с ним никогда долго не стояло. - Наркош ловить?
- Наркоши, фу, - поморщился Николай. - Они мне самому надоели. А, впрочем, может и без них не обойдeтся. Хочешь их поучить, я тебе дубинку дам?
- Я против насилия! - патетически заявил Емелин. - И тебе не советую, на том свете всe зачтeтся. Нужно жить в мире, любить ближнего своего...
Естественно, Иваченков не стал принимать слова друга за чистую монету - то была обычная манера Серeги разговаривать, когда он с абсолютно серьeзным видом лепил всякую чухню, вот как и сейчас. На самом деле он отнюдь не был пацифистом, хотя и воинственным человеком назвать его тоже было нельзя, в чeм и заключалось их коренное различие с Николаем. Достаточно сказать, что одному каждую божью ночь снилась война, а другому - персонажи сериала “Элен и ребята”. Собственно, это и давало друзьям повод постоянно изгаляться друг над другом.
- Так вот, - продолжил свою мысль Иваченков, - тут мне заяву жильцы написали, что в подвале их дома вроде бы кто-то собирается по ночам. Нужно этот подвал вскрыть, посмотреть, что там, а мне туда одному неохота лезть.
- Ух ты, какой умный, - тут же отреагировал Серeга. - Что же ты коллег не позовeшь?
- Нету коллег, - мрачно ответил Николай. - В отпуске все, один я, бедный, работаю...
- Заработался, бедный, - жалостливым голосом поддел его Емелин. - А со мной, значит, не боишься? Может, мы там парочку симпатичных, полусгнивших трупов найдeм?
- Может, и найдeм, - охотно согласился Иваченков. - Ты будешь свидетелем.
Тут Серeга замолчал и надолго приложился к бутылке. Зная своего друга, Николай понял, что в данный момент он обдумывает его предложение и решает, стоит соглашаться или нет. Наконец, он оторвался от пива и с важным видом изрeк:
- Конечно, интересно. Но... - и опять замолчал.
- Ну уж скажи что-нибудь, - ляпнул наконец выведенный из себя Иваченков. - Хошь со мной туда идти или нет? Может, мы там левую водку найдeм или вообще оружие.
- Оружие, говоришь? - задумчиво прищурился Серeга. - Оружие я люблю... Только ведь ты, зараза, все равно мне его не дашь, опишешь все и сдашь по назначению.
- Не, один пистолет так и быть, дам, - милостиво соизволил Николай, и оба они расхохотались - все эти разговоры об оружии были, конечно, совершенно несерьeзными.
- Когда идти-то? - наконец, спросил Емелин.
- Ну, хочешь, сейчас пошли.
- Не, сейчас не могу. Надо сперва пиво допить, потом типа покурить, с духом собраться...
- Что, для храбрости, да?
- Ну так. Может, там маньяки собрались, а по пьяни я и с маньяком справлюсь.
И Серeга в который уж раз приложился к бутылке, а Николай нетерпеливо взглянул на часы. Он знал, что когда Емелин выпьет, то сразу же делается нетороплив, любит спокойно посидеть, выкурить сигарету, а то и две. Особенно это раздражало Иваченкова, когда ему пора было уходить, а Серeга увещевал его: “Куда ж ты торопишься, лось? Вот сейчас посидим, покурим, тогда и пойдeшь. Не убегут твои наркоши...”
Впрочем, сейчас время терпело - впереди целый день, а работать, как уже говорилось, неохота. Вообще говоря, Николай сейчас с удовольствием поиграл бы в Panzer - свою любимую компьютерную игру, но играть одному было неинтересно, а чтобы растрясти Серeгу хотя бы на одну партию, не хватило бы никаких сил и терпения - он эту игру ненавидел лютой ненавистью с тех самых пор, как Иваченков по ней загнался и каждый его приход в гости начинался с сакраментальной фразы: “Ставь Panzer, срежемся!” (был в его жизни такой период).
Поэтому увы, о сражениях Второй Мировой (в чем и заключался смысл игры) приходилось забыть, но зато ожидалось какое-никакое развлечение - обследование старого подвала. Лезть туда одному было и скучно, и, честно говоря, страшновато - в этом смысле Николай был нормальным милиционером, то есть любил жизнь. С Серeгой же куда как веселее.
Наконец, Емелин допил пиво, с сожалением оглядел пустую бутылку и сунул её под стол. Литра “Балтики N9” вполне хватало, чтобы довести до кондиции кого угодно - в кругах, сведущих в пиве, этот сорт называли не иначе как “eрш”, настолько он был крепок и, кроме того, ощутимо отдавал водкой. Но Серeге было не привыкать, приходилось выпивать и больше, и крепче.
Тут стоит отметить ещё одну не очень-то благовидную черту Иваченкова-милиционера - пивом он угощал своего друга не без задней мысли, ибо в нетрезвом состоянии Серeга делался весьма разговорчив и рассказывал много такого, о чeм никогда бы даже не заикнулся в нормальном виде. Николай же был, увы, весьма охоч до чужих тайн и секретов, что никак не может говорить в его пользу, потому и слушал Емелина с удовольствием и даже провоцировал его.
Однако сейчас он решил нарушить традицию и не стал докапываться до Серeги - не до того было. Они направились в ванную, где Емелин курил, а Иваченков при сем присутствовал, то и дело брезгливо отгоняя от себя клубы табачного дыма. Серeга же, настроенный по пьяни злонамеренно, специально пускал дым Николаю в лицо, из-за чего между ними вновь возникла короткая стычка. То и дело Емелин пытался вызвать друга на откровенный разговор о смысле жизни (его любимая тема, когда он выпьет), но тот упорно отмалчивался - голова его была уже занята мыслями о подвале.
Через десять минут они уже шли по улице, причем Серeга не оставлял попыток растрясти Николая на третью бутылку пива:
- Всe равно денежки у алкаша притырил, так поделись с ближним.
- Не фига, - отмахивался Иваченков. - А то найдeм труп, у тебя всe пиво наружу выйдет.
- А вот хрен тебе, - возмущeнно заявлял Серeга. - Не таковский я человек...
Кончилось всe это тем, что участковый, плюнув и заскрежетав зубами, купил-таки в ближайшем ларьке ещe одну бутылку, выбрав при этом самую дешeвую. Но Емелина этим смутить было никак нельзя - как и все истинные программисты (каковым он себя считал), он любил пиво независимо от его цены. Так они и двигались по улице - Серeга с пивом и сигаретой, Николай - с изрядно похудевшей папкой.
По дороге друзья, конечно же, трепались ни о чeм, Емелин постоянно отпускал всякие шуточки, а Иваченков бурчал:
- Пошли, пошли быстрей, а то в трезвяк сдам.
- Мент ты и шутки у тебя ментовские, - ухмылялся Серeга и показывал язык.
Искомый дом N73 оказался где-то в глубине двора, и поначалу им даже не удалось его найти. Они лазили по каким-то пыльным проулкам, сверялись с номерами соседних домов, но тот, что был им нужен, как сквозь землю провалился. Наконец, Николаю пришло в голову обратиться по этому поводу к какой-то тeтеньке, и она довольно путано объяснила им, как его найти.
Дом N73 представлял из себя кирпичное пятиэтажное строение, носившее на себе следы запустения и ремонта как минимум пятнадцатилетней давности. Вид у него был какой-то унылый, а прилегающий к нему двор оказался на удивление пустынным - даже обычных для таких районов оболтусов на велосипедах не было.
- Да, странный дом, - глубокомысленно изрeк Серeга, закурив очередную сигарету. - Здесь, что ли, наркоши собираются?
- А ведь здесь им самое место, - серьeзно кивнул Николай и для проформы оправил кобуру с “макаровым”. - Пошли подвал искать.
Неожиданно ему в голову пришла какая-то мысль, и он резко остановился.
- А ведь на нашей карте его нет, - как-то растерянно пробормотал он.
- Кого нет, на какой карте? - не понял Серeга.
- На нашей карте участка этого дома нет, я сейчас вдруг вспомнил. Там какой-то пустырь показан, я ещё удивлялся, почему такое пространство внутри квартала, даже гаражами не застроили.
- О, мистика, мистика! - радостно осклабился Емелин. - Несуществующий дом нашли, надо же! Работай, Коля, работай, Малдер отдыхает.
- Нет, а все-таки странно это, - пожал плечами Иваченков. - Дом-то старый, когда карту делали, он уже явно здесь стоял.
- Геодезист пьяный попался, - доходчиво объяснил Серeга. - Пошли, мне самому интересно сделалось... Где тут подвал у них?
- Ты пиво-то допей, - посоветовал Николай.-Что, так и полезешь с бутылкой?
- А то! Чем же я маньяка по голове бить буду?
Однако же пиво Емелин допил и зашвырнул бутылку в ближайшие кусты. Описав дугу, она шлeпнулась в заросли, раздался звон разбитого стекла.
- Ай, ай, какая жалость, бомжи заработка лишатся, - на Серeгином лице тут же нарисовалось фальшивое сожаление, и он потянул из пачки новую сигарету - Бог знает какую за этот день.
Друзья принялись обходить подъезды - впрочем, их было всего три, вход в подвал отыскался в крайнем правом, третьем по счeту. На окованной железом двери висел внушительных размеров висячий замок, и ключа к нему не предвиделось.
- А ведь мы закон нарушаем, - со вздохом изрeк Николай и подхватил очутившийся тут кстати кусок арматуры. - И-эх, Бог в помощь...
И, орудуя прутом как рычагом, он принялся курочить замок. На смачный металлический лязг, производимый этими действиями, выглянула из квартиры какая-то старушка и заверещала:
- Да что ж это такое, опять хулиганничают! Ночью хулиганничают и днeм теперь тоже, совсем стыд потеряли! Вот я сейчас милицию позову!
- Вы, бабушка, не кричите, мы и есть милиция, - солидно сказал Иваченков, демонстрируя ей свою форму.-Это ж вы нам заявление про подвал писали?
- Мы, мы, - закивала старушка, тотчас сменив гнев на милость. - Ну тогда ломайте, ломайте, ключа все равно нетути, потеряли ключ-то ещё в прошлом годе... Давно уж пора тут порядок навести, а то ходють и ходють всякие...
И она тотчас скрылась в своей квартире, а Серeга, во время этого диалога стоявший молча, всe-таки не удержался и отмочил очередную хохму по адресу родимой милиции. Николай, пропустив всe это мимо ушей, вновь взялся за замок; последовало несколько минут неравной борьбы, из которой участковый вышел победителем, а замок, жалобно звякнув, упал на пол. Вход в подвал был открыт, но спускаться туда Иваченков что-то не решался.
- Как думаешь, что там? - спросил он, вытирая руки.
- Гадость, - кратко ответил Серeга. - Филиал городского морга. Или кладбище бомжей.
- Оптими-ист, - сердито протянул Николай и потянул на себя тяжeлую дверь; она со скрипом растворилась, и в лицо друзьям пахнуло затхлым воздухом.
Ступеньки уходили во тьму, и Иваченков выругался:
- Ах, мать вашу так, фонарик надо было взять! Вон там темень какая...
- А электричество на что? - ухмыльнулся Емелин, надавливая на неприметную кнопочку, расположившуюся за косяком.-Я хотя и пьяный, а всe вижу.
Это и вправду был выключатель; тут же вспыхнул тусклый свет, однако его было достаточно, чтобы разглядеть всe, что происходит в подвале. Теперь было видно, что ступеньки спускались метра на три, а дальше продолжался ровный бетонный пол. Что там ещe находилось - отсюда было не видно, а потому пришлось спускаться.
- Чего-то не похоже ни на наркош, ни на бомжей, - проворчал Николай, внимательно глядя под ноги. - Уж больно чисто...
- Где же твоя логика, несчастный? - с пафосом вопросил его Серeга, спускавшийся следом. - Бабка же сказала тебе, что ключ ещe в прошлом году потеряли, стало быть, тут никого с прошлого года и не было. Вход-то только один.
- А кто же тогда шумит по ночам? - возразил участковый. - Может, сюда через какое окошко можно залезть, а может, кто ключ подобрал.
- Ну, тогда это люди серьёзные. Кооператоры какие-нибудь склад устроили...
- Подозрительно всe это... - Николай уже достиг конца лестницы и теперь стоял на полу, внимательно оглядываясь. - А может, и вправду склад, гляди, ящиков сколько!
И вправду, весь подвал был заставлен какими-то непонятными ящиками, между ними оставались только небольшие проходы. Больше тут, похоже, ничего не было - все вокруг чисто, очень даже пристойно, на потолке горят лампочки (как это ни странно, ни одной разбитой).
- Надо бы глянуть, что в ящиках, - предложил Серeга.
- Не, опасно, - замотал головой Иваченков. - Если это склад, так владельцы могут и начальству нажаловаться, скажут, вот, милиция залезла, все разгромила.
- А почему ничего про него известно, если это обычный склад? - упорствовал Емелин. - Они должны были какую-нибудь лицензию получить, и жильцы бы наверняка об этом знали. Если это склад, то нелегальный, значит, и жаловаться никто не будет. Давай-ка откроем один.
Николай прекрасно знал, что переупрямить Серeгу, когда он выпивши, невозможно, потому и пробурчал:
- Тебе надо, ты и открывай. А я в стороне.
-У, хмырь болотный, - рассердился Емелин. - Алкашей грабить не боишься, а как ящик открывать, так готов всe на друга свалить. Чем я его открывать буду, зубами?
- А я чем? - огрызнулся Николай.
- А у тебя вон шомпол есть от “макарова”, им можно крышку поддеть.
- На, подавись! - Иваченков вытянул из кобуры шомпол, протянул его Серeге.
Тот, ухватив его, мигом принялся ковыряться в ближайшем ящике, но уже через минуту участковый не выдержал:
- Дурень, погнeшь шомпол! Разве так это делают?!
- Сам открывай тогда.
- Эх, втягиваешь ты меня в преступление, втягиваешь, - тут же запричитал Николай, однако же склонился над ящиком. - Эх, посадят меня бедного, горемычного, и все из-за тебя, лося...
- Ладно уж, не умничай, - ухмыльнулся Емелин, стоя у него за спиной и с интересом наблюдая за тем, как подвигается дело.-Посадят тебя такого, как же...
Неожиданно крышка со звонким щелчком отскочила, под ней оказалась солома. Иваченков приподнял еe, и под ней блеснули горлышки бутылок - она, сорокоградусная!
- Ну точно, склад левой водки, - как-то даже разочарованно протянул Николай.-Ничего интересного. Как приду на работу, надо будет рапорт составить, пускай приезжают и забирают... А то хошь, возьми парочку, пока никто не видит.
- Что ж я, горем убитый, - фыркнул Серeга. - На фига мне левая водка, может, она на метиловом спирте... Буду я ещe всякую дрянь пить.
- Не хочешь - не надо, - спокойно сказал Иваченков и закрыл ящик, пристукнув для верности по крышке шомполом. - Что, назад пойдeм?
- Ты погодь, тут же интересно, - почти что торжественно заявил Емелин и непонятно было, шутит он или говорит серьeзно. - Как думаешь, курить здесь можно?
- Ты уж лучше не кури, - авторитетно посоветовал Николай. - Здесь же пыли полно, рванёт ещe. Или солома загорится, она ж сухая... Что, пройдeм тогда дальше?
- Да уж давай пройдeм... Может, труп какой найдeм.
- А тебе что, охота труп найти? - поинтересовался Иваченков. - Одно слово - некрофил.
- В рыло дам за “некрофила”, - обиделся Серeга. - Я не некрофил, я некроромантик. И рассказики, которые я пишу, тоже в духе некроромантизма, понял? Это мой такой жанр новый.
- Ладно, ладно, - отмахнулся Николай.-Мы в каком подъезде сюда спустились - в правом? Значит, нам сейчас нужно пройти налево до конца. До противоположной стены дойдeм и назад, только кажется мне, что, кроме ящиков с водкой, мы тут больше ничего не найдeм.
- А кто ж шумел тогда по ночам? Вот уже жильцы спросят с тебя за то, что ты их покой не охраняешь, тоже мне, милиция.
- Так померещилось же им, - как ни в чем не бывало возразил Иваченков. - Наверное, во дворе что-нибудь гремело, а они решили, что в подвале. Вот такие вот бабки заявления пишут, только от серьeзной работы отвлекают.
Они не спеша двинулись по узким проходам между высоких, почти до потолка, штабелей ящиков. Все ящики были абсолютно одинаковые, на них не стояло ни клейма, ни других надписей, и вид у них, в общем-то, был странноватый. Время от времени то Серeга, то Николай постукивали по ним, и они отзывались едва слышным звоном - похоже, во всех было одно и тоже - водка.
Вскоре стало ясно, что проходы между штабелями составляют самый настоящий лабиринт. Они то поворачивали, то загибались назад, то и вовсе обрывались тупиком - тогда приходилось возвращаться и сворачивать в другой коридор.
- Какой же урод так ящики ставит? - возмущался Серeга. - Не могли, что ли, по-человечески - в шахматном порядке по диагонали?
Николай ничего не ответил, и вид у него был какой-то озабоченный.
- Странно, всe это очень странно... - бурчал он себе под нос. - Фигня, какая фигня...
- Ну-ка, давай ещё один ящик откроем, - предложил Емелин. - Неужто тут кроме водки больше ничего нет, мне прямо не верится.
- А что не верится, нормальная партия. Вот продадут её эти люди, денежки у них будут, а мы с тобой с носом останемся. Ироды! - возмущение Иваченкова было хотя и правдоподобным, но всe же с некоторым налeтом театральности. - Вот вернeмся, точно рапорт составлю...
- Ты дай-ка шомпол-то, - продолжал тем не менее настаивать Серeга. - Вдруг ещё что найдeм...
- Ой, заманал ты меня! - с неожиданной яростью затопал ногами Николай, поворачиваясь к другу и выхватывая шомпол из кобуры, словно шашку из ножен. - Порубаю!
- Порубай, порубай, только не меня, а ящики,-махнул рукой Емелин, которого сия вспышка внезапного гнева нисколько не удивила, ибо была насквозь показной.
- На-кось, на-кось, - со злобой прорычал участковый, энергично вскрывая шомполом соседний ящик. - Вот тебе твоя водка, конь педальный!
- Фью! - неожиданно присвистнул Серeга. - Так это же и не водка вовсе.
- А что? - наигранная ярость тут же сменилась у Николая живейшим интересом. - Ну-ка, покажи, что нашeл? Опять бутылки?
- Бутылки, но какие! - довольно воскликнул Емелин, который, в отличие от Иваченкова, толк в алкоголе знал. - Это ж бургундское, мать его!..
- Чего-о? - вытаращился Иваченков, близоруко щурясь и едва ли не залезая головой в ящик. - Какое ещe бургундское, тоже левое, что ли?
- Ну, не сказал бы я, что оно левое. Ты глянь, какая бутылка, и этикетку явно не на ксероксе делали... Опаньки, а год-то, год - 1837!
- Не понял... - медленно проговорил Николай. - Что это ещё за шутки такие?
Они оба помолчали, озадаченно глядя друг на друга. Найти в подвале склад левой водки - в этом не было ничего удивительного, но вот отыскать в этом же подвале коллекционное вино более чем столетней выдержки...
- Может, с царских времeн осталось? - неуверенно ляпнул, не подумавши, участковый, но Серeга тотчас пресeк этот полeт фантазии:
- Ага, в районе, который только после войны построили! И водка, наверное, специально Николаю II предназначалась, специально ему в Зимний отсюда возили...
- Ну ладно-ладно, понял уже, - раздраженно перебил его Николай. - Ясно, что не с царских, тогда откуда? Небось, они в ларьках не собирались таким винишком торговать?
- Да уж, наверное, не собирались. Может, какой новый русский своё добро припрятал?
Иваченков ещe какое-то время молчал, часто-часто моргая, потом решительно сказал:
- Так, а ну-ка давай ещe пару ящиков вскроем. Семь бед - один ответ, всe равно пропадать.
Серeга, конечно же, горячо поддержал это предложение, и через пять минут они раскурочили даже не два, а целых три ящика. В одном оказалось такое же бургундское, только не 1837-го, а 1845-го года, а в двух других - соответственно мадера 1896-го и мозельвейн 1803-го годов. Всe это богатство было явно не левым - бутылки смотрелись очень солидно, бока их покрывала густая пыль, на этикетках - золотое тиснение.
- Может, попробуешь одну? - предложил другу Николай.
- Хм, да что-то не тянет, - от всего происшедшего Серeга почти протрезвел. - Хрен его знает, что в них налито, не прикалывает.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами Иваченков. - А то бы рассказывал всем - вот, бургундское полуторавековой давности пил...
- Ладно, зараза ты эдакая, бесeнок, змей-искуситель, - последний аргумент сломил Емелина. - Так и быть, глотну, но в случае чего - ты ответственный.
- Почему же - я? Ты сам согласился, я не настаивал.
- Мент, как есть мент! - даже восхитился другом Серeга. - Открывай уже, раз предложил.
На этот раз участкового не потребовалось долго упрашивать - он тут же вынул свой швейцарский ножик (конфискованный им, кстати говоря, у какого-то преступного элемента) и принялся ковыряться в бутылке. Делом это оказалось нелeгким, запечатано бургундское было на совесть, настоящей пробкой и залито сургучом; тем не менее настойчивость Николая победила. Откупорив бутылку, он понюхал её и протянул Емелину:
- Пахнет вроде неплохо... Благородно так...
Серeга тотчас сунул нос в бутылку и согласился:
- Пахнет-то, конечно, хорошо... Ну, если что, сам же и потащишь меня отсюда.
И, залихватски перекрестившись, он осторожно глотнул из горлышка. Вино оказалось на удивление приятным, сразу же по жилам побежало тепло и в голове слегка зашумело. Очень даже пристойный вкус, похоже, это и в самом деле бургундское, вот только откуда оно здесь? Подумав, Серeга глотнул ещe разок.
- Ну хватит, хватит, разошeлся, - отобрал у него бутылку Николай. - Это тебе не пиво, налакаешься и упадeшь тут, а я отдувайся...
- Лучше бы сам попробовал, - проворчал Емелин. - Вино-то, похоже, настоящее.
Иваченков какое-то время колебался, затем любопытство всe-таки пересилило, и он самую малость приложился к бутылке - только кончик языка смочил. Затем, закрыв глаза, он почмокал губами, оценивая вкус, и, наконец, вынес свой вердикт:
- Суть божественный нектар! Но я его пить всe-равно не буду.
- Тогда давай мне, - потребовал Серeга. - Да и остальное хорошо было бы попробовать.
- Нефиг тут пьянствовать! - возмутился Николай, пряча руку с бутылкой за спину. - Если хочешь, возьми с собой, а я тут торчать не намерен. Сейчас весь подвал пройдeм и вернeмся, мне на работу пора.
- Ух ты, уже и на работу сразу захотелось, - язвительно заметил Емелин. - Лучше скажи, в чeм я эти бутылки понесу, у меня ведь пакетика нету.
- В руках держи, тебе больше и не нужно.
- Может, мы их к тебе в папочку сложим? - предложил Серeга, но ответом ему была внушительных размеров фига, поднесeнная Николаем прямо под нос. - Хмырь...
Они двинулись дальше, причeм Емелин всe же тащил с собой две бутылки - в правой открытое бургундское, к которому он прикладывался через каждые три шага, в левой - мозельвейн. Шедший впереди Иваченков беспрестанно ворчал о вреде алкоголизма и о той деградации личности, которую он вызывает; похоже, приключение уже разонравилось ему.
Так они шли и шли, как вдруг Николай остановился настолько резко, что Серeга влетел носом ему в спину и едва не поперхнулся бургундским.
- Ну, что ещe надумал? - недовольно поинтересовался он.
- Ты это... послушай... - участковый повернулся к нему, и удивлeнный Емелин увидел, что его лицо побледнело. - Мы ведь уже давно должны были бы до конца дойти...
- Не понял, - нахмурился Серeга. - Излагай яснее.
- Дом длиной метров сорок, так? Мы должны были пройти под ним, так? Так ты прикинь, сколько времени мы уже тут идeм?!
- Так ведь петляем же, - неуверенно пробормотал Емелин, опять начинавший трезветь. - Вспомни, поворачивали сколько раз...
- Всe равно! - рубанул рукой воздух Николай. - Всe равно должны были уже весь подвал наскозь пройти. А ты глянь, рядом ни одной стены не видно!
Потрясeнный Серeга стал озираться - стен действительно поблизости не было, хотя лампы на потолке давали достаточно света, чтобы их разглядеть.
- Я понимаю, мы можем быть как раз посередине подвала, - встревоженно продолжал участковый. - Но боковые стены-то мы должны видеть, до них максимум метров пять с любой точки!
- Это что же ты этим хочешь сказать? - медленно и почти что угрожающе заговорил Емелин. - Что мы заблудились, что ли?
- А я знаю, да? Я только сейчас это заметил. Заблудиться здесь никак нельзя, весь подвал можно по периметру обойти.
- Ну так давай обойдeм! - сердито сказал Серeга. - Что-то мне разонравилось здесь гулять.
- Сам ведь предложил сходить посмотреть, - не менее злобно ответил Николай. - Вот и посмотрели, что называется.
В этот момент друзья, уже готовые накинуться друг на друга, внезапно опомнились. Одновременно в их головы пришла простая мысль, что дракой делу не поможешь, а нужно сесть и подумать, как отсюда выбраться и что вообще за чертовщина творится в этом заброшенном подвале.
Без лишних церемоний Серeга уселся на один из ящиков, Николай последовал его примеру. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, первым заговорил участковый:
- Слушай, может он под землeй продолжается? Может, мы сперва шли под домом, а теперь уже под соседней территорией находимся, потому и стен не видно. Может даже вообще, слышь, водка была под домом, действительно левый склад, а здесь, в подземелье, как раз все эти вина хранятся.
- Нереалистично, - буркнул Емелин; ему страшно хотелось курить, но он всe-таки не решался зажечь сигарету. - Какой дурак выроет здесь подземелье?
- Ну я не знаю, - пожал плечами Иваченков. - Это у меня такая гипотеза, можешь свою придумать.
- Меня только одна гипотеза интересует - как нам отсюда выбраться. Если здесь стен не видно, то мы так и можем среди этих ящиков плутать, пока не поседеем.
- Надо было зарубки оставлять, - горько вздохнул Николай. - Эх, а я-то, дурак, ещe сегодня утром мечтал, чтобы на меня дело интересное свалилось, такое же, как у Малдера... Ну вот и свалилось, не знаешь теперь, как расхлeбывать.
- Сбылась мечта идиота, - мрачно констатировал Серeга; он был изрядно напуган и как следствие - разозлeн, но голова у него продолжала работать. - Я вот так думаю, что сидеть на месте нам в любом случае смысла нет, нужно встать и идти до тех пор, пока в какую-нибудь стену не упрeмся. А уж потом вдоль этой стены можно будет выбраться.
- Ну тогда пошли уже, - Иваченков поднялся с ящика, пригладил волосы, чтобы успокоиться и взять себя в руки.
Друзья вновь двинулись по узким проходам, но теперь они уже не придерживались какой-то определeнной системы и пристально вглядывались вдаль, поверх ящиков, надеясь увидеть стену. Однако ощущение было такое, что загадочное подземелье представляет собой круглую арену, а они топчутся где-то в центральной её части.
Но тут совершенно уж неожиданно впереди, за ближайшим поворотом мелькнула какая-то тень, и Николай, остановившись, крикнул моментально охрипшим от волнения голосом:
- Эй, кто там?
К безмерному удивлению заблудившихся друзей, из-за ящиков вышел какой-то человек - как оказалось при ближайшем рассмотрении, молодой парень, примерно их ровесник. Судя по одежде, он представлял здесь что-то вроде военизированной охраны; правда, одеяние на нeм было какое-то странное - несколько старомодный френч без погон, перехваченный портупеей, галифе, на поясе в ободранной кобуре висел пистолет. Вглядевшись в незваных гостей, он удивлeнно присвистнул:
- Ого, милиция! Чем обязан, товарищ лейтенант?
Видя, что охранник настроен миролюбиво, Николай сразу успокоился и, когда заговорил, голос его звучал уже вполне “по-милицейски”:
- А кто вы такой есть? И что это за склад? Тут на вас сигнал поступил, что вы по ночам шумите, людям спать не даёте.
- Кто я такой есть? - весело переспросил парень. - Охрана этого склада, вот кто я такой. Фамилия моя Петровский, Алексей Иванович, и документы у меня все в порядке, уж можете мне поверить. А на счeт шума - извиняемся, конечно. Верно, это оттого, что мы ящики двигаем, а они дребезжат, проклятые. Впредь обещаем вести себя потише.
Всe звучало вполне логично, но участковому не давал покоя один вопрос.
- А в какой части склада мы в данный момент находимся? - строго спросил он. - Что-то не уверен я, что мы сейчас в подвале под домом.
- Ясное дело, не под домом! - охотно подтвердил охранник. - Подвал-то этот, его расширили капитально ещe лет двадцать назад, так что мы сейчас стоим в центральной части склада, а выход во-он там.
И он неопределeнно махнул рукой куда-то в сторону. При этом взгляд его упал на Серeгу с бутылками в руках, скромно державшегося за спиной у Николая, и он укоризненно проговорил:
- Ай-ай, милиция, а добро наше растаскиваете. Нехорошо...
Емелину, конечно, было хоть бы что, да и набрался он уже изрядно, а вот Иваченков смутился:
- Служебная необходимость... Должны были проверить, что в ящиках, пришлось вскрыть... Сами понимаете, склад у вас какой-то странный, по документам нигде не проходит, опять же жильцы жалуются... Организация-то какая у вас, кстати говоря?
- На эти вопросы я отвечать не уполномочен, - как-то виновато признался охранник. - Это вам надо с нашим начальством говорить, ну, с завскладом хотя бы.
- А где этот ваш завскладом?
- А там у него кабинет, в той стороне, - вновь махнул куда-то рукой парень. - Мы же ту дверь, что в подъезде дома, не используем, сами, наверное, видели, что там замок висит. У нас здесь другой вход, более солидный, там и подъездные пути для грузовиков есть... Вот там кабинет и находится, там же, кстати, и бумаги все, и накладные на продукцию.
Николай нахмурился, ибо уже с трудом понимал происходящее. Вот так штука, склад-то, оказывается, вполне легальный, только очень уж большой, и ничего нет сверхъестественного в том, что они едва тут не заблудились... Странно, правда, откуда у них столько вин коллекционных, но об этом уже надо с завскладом говорить, охранник-то явно ничего не знает.
- Ну, вы тогда нас проводите, - буркнул участковый. - Уж больно у вас тут площади большие, даже не знаешь, куда идти.
- Проводить - это запросто, - оживился парень. - А на счeт “не знаешь, куда идти” - это вы зря, у нас тут все по системе расставлено. Как же бы я иначе тогда прогуливался-то тут - ведь и заблудиться недолго!
Он весело подмигнул Николаю, и Иваченков подумал, что охранник, похоже, догадался, в каком бедственном положении находились друзья, пока не встретили его. Ну и чeрт с ним, пускай только выведет отсюда, а уж там надо будет с этим завскладом пообщаться...
Парень махнул рукой, приглашая следовать за ним, и сам двинулся вперёд, участковый за ним, держа на всякий случай руку на кобуре, а Серeга, замыкающий шествие, как это ни странно, на время оторвался от бургундского и вертел головой по сторонам, пытаясь сообразить, куда они идут. Впрочем, ему было обидно, что приключение, начавшееся так загадочно и романтично, теперь заканчивается настолько прозаически. Да и притыренный мозельвейн наверняка отберут.
Между тем пейзаж вокруг ощутимо не менялся - все так же громоздились вокруг ящики с алкоголем, и никаких признаков административной части не наблюдалось; вскоре Емелину надоело крутить головой и он опять принялся допивать втихаря бургундское, чтобы уничтожить вещественное доказательство до того, как они доберутся до начальства этого склада. Оставалось там уже на донышке, и через пару минут бутылка опустела; тогда Серeга, уставившись глазами в пол, стал выискивать подходящее место, куда бы можно было эту бутылку засунуть. Но вместо этого увидел он такое, отчего волосы у него на голове невольно встали дыбом.
Сперва он просто не поверил собственным глазам, настолько это было страшно и нереально. Однако после того как Емелин, напрягая до боли глаза, всмотрелся в увиденное, всякие сомнения отпали. Чeрт возьми, да что же это творится?! И, самое главное, куда они идут?!
Торопливо засунув пустую бутылку в первую же попавшуюся щель между ящиками, Серeга легонько похлопал Николая по плечу, а когда тот обернулся, Емелин, прошептав: “Взгляни-ка , как следует”, указал ему пальцем на то, что его так напугало. Сперва Иваченков даже не понял, в чем дело, но в следующее мгновение уже и он заметил жуткую, невероятную вещь, которой просто не могло быть - шедший впереди охранник не оставлял следов!
Пол подвала (или, если угодно, подземелья) покрывал довольно толстый слой пыли, на котором довольно-таки явственно отпечатывались следы обуви - были здесь и следы форменных милицейских ботинок, что носил Николай, и следы Серeгиных кроссовок. А вот сапоги, в которые был обут парень, не оставляли ровным счeтом никаких следов - словно охранник плыл по воздуху в каких-то миллиметрах от пола.
Надо отдать должное Иваченкову, он отреагировал мгновенно - почти бесшумно расстегнул кобуру, потянул из неe “макаров” и скомандовал парню:
- А ну, стой!
- Стою, - тут же согласился охранник, действительно остановился на мгновение, а затем стремительно метнулся за ближайший угол.
Друзья бросились за ним, но того, конечно, уже и след простыл - если так можно было сказать о человеке, не оставляющем вообще никаких следов. Да и немудрено - если он свободно ориентировался в этом лабиринте, то шансы отыскать его были нулевыми. Николай сгоряча сунулся в несколько проходов, выставив перед собой пистолет, но очень быстро поостыл.
Серeга же, окончательно протрезвевший, обессиленно опустился на ближайший ящик и, наплевав на всякие меры предосторожности, все-таки закурил. Сигарета дрожала в его пальцах, ему до сих пор не давал покоя страшный вопрос - куда же вeл их охранник?
Иваченков, медленно засунув “макаров” в кобуру, присел рядом, лицо его выражало крайнюю степень растерянности с изрядной долей испуга.
- Слышь, Серeг... Что это было? - только и смог выдавить он.
- Знать бы!.. - выдохнул Емелин, у него даже не было душевных сил на то, чтобы хохмить.-Оборотень, призрак, вампир - выбирай, что тебе больше нравится.
- Но как же, как же... - почти беспомощно бормотал Николай, что было на него совсем не похоже. - Он же держался так спокойно, улыбался... Хотел нас к начальству отвести...
- Вот именно! - заорал, сорвавшись, Серeга. - Именно, к начальству! А вот ты представь теперь, кто у него начальство?!
И он резко, со всей силы затянулся сигаретой.
- А ведь и правда, куда же он нас вeл? - побледнел Иваченков, до него только сейчас окончательно дошeл глубинный смысл всего случившегося. - Что он с нами хотел сделать?
- Сожрать! - рявкнул Емелин, который никак не мог успокоиться. - Скушать без соли!..
- Слушай-ка... - забормотал вдруг участковый, словно ему опять что-то пришло в голову. - Я тут подумал... Ты на форму его обратил внимание?
- Какая там, на хрен, форма? Напялил на себя чeрт знает что...
- Да нет, ты не понял, - Николаю, похоже, самому не хотелось верить в свою жутковатую догадку. - Он же был одет как НКВДшник...
- Что-о?! - вытаращился на друга Серeга. - Ты головой, что ли, ударился?
- Да ты разве сам не заметил? - продолжал настаивать Иваченков. - Я сразу на его одежду обратил внимание, но мне это тогда и в голову не пришло. Я просто подумал, он эту форму для солидности натянул, раз в охране работает. Достал её из какого-нибудь дедушкиного сундука, она же без погон... А уж коль это призрак...
- Призрак НКВДшника? - переспросил, сглотнув, Емелин.
- Ну. И вeл он нас, может статься, к самому товарищу Берия... или Ежову.
- Кончай чухню лепить! - опять разозлился Серeга. - Сталинист грeбаный, у тебя все мысли только об одном. Вот что мы делать теперь будем?
- Я о другом думаю, - признался Николай. - Где же мы все-таки находимся? Я уж было и вправду поверил, что это обычный склад, а если он, выходит, врал... Где мы сейчас, как думаешь?
- В аду! - злобно буркнул Емелин, и они оба замолчали, оглядываясь.
Самое жуткое было, конечно, то, что ничего не происходило - вообще ничего. Вокруг друзей стояла мeртвая тишина, и лампы на потолке горели хотя и тускло, но очень ровно - создавалось впечатление, что они находятся в какой-то неестественной операционной и, несмотря на пыль, первое слово, которое приходило в голову - стерильность.
- А ведь знаешь, на что всe это похоже? - неожиданно с кривой усмешкой спросил Серeга.
- На сны некрофила?
- На DOOM, дурень, вот на что! Есть там один уровень, где вот так же ящики понаставлены... Бродишь, бродишь между ними, прямо как мы сейчас.
- Хошь сказать, сейчас на нас монстры полезут? - полушутя-полусерьeзно спросил Николай. - И будет DOOM наяву?
- Так ведь в DOOM'е ещe и патроны на полу валялись, и аптечки, и оружие посерьeзнее твоего пугача было, - заметил Емелин. - И вообще чего-то меня не прикалывает вот так вот в DOOM играть.
- Какой тебе ещe пугач? - обиделся за свой “макаров” участковый. - Нормальное оружие, да ещe у меня обойма к нему запасная есть...
- Фигня это всe, - махнул рукой Серeга. - По кому ты стрелять собрался - по призракам? Хрен попадeшь. А если по вампирам, так для них пульки серебряные нужны.
Они замолчали в очередной раз, обдумывая сложившуюся ситуацию, но через пару минут тягостное молчание было опять нарушено - на сей раз Николаем.
- Слушай, эх мы и дурни! - с чувством воскликнул он и выразительно постучал рукой по голове. - И-эх, какие же мы дурни!
И он даже яростно затопал на месте, чтобы выплеснуть обуревавшие его чувства.
- Чего это с тобой? - подозрительно посмотрел на него Серeга. - Пыли надышался?
- Пыли! Вот именно, пыли! - рявкнул Иваченков, делая страшные глаза. - Надо было ещe сразу нам об этом догадаться...
- Слушай, ты, лось, ты можешь толком сказать, в чeм дело? - начал терять терпение Емелин, но Николай тут же оборвал его:
- Ты слушай! НКВДшник гадский следов не оставляет, а мы-то не призраки! Мы же можем по своим следам назад выбраться, тут явно кроме нас больше никто не ходил.
- По следам? - недоверчиво переспросил Серeга, который никогда не доверял таким примитивным методам. - Они же наверняка перекрещиваются, пересекаются...
- Ни фига не пересекаются! - торжествующе заявил участковый. - Мы же как шли, так и шли, особо не петляли. Сейчас просто-напросто пойдeм назад по своим следам и выйдем к той двери, что в подъезде была.
- Ну да, а там какая-нибудь добрая душа снова замок навесила, - сострил Емелин, но сделал это больше для проформы, он и сам понял, что это единственный путь к спасению.
- Фигня, фигня! - возбуждeнно замахал руками Николай, которому столь удачно пришедшая в голову мысль придала силы. - Из “макара” расстреляем!
- Ну так веди, Сусанин, - ухмыльнулся Серeга, хорошее настроение вновь вернулось к нему; друзья опять зашагали по непонятному подземелью.
Идея Иваченкова и впрямь оказалась стоящей - цепочки следов были отчeтливо видны на пыльном полу, и теперь уж никак невозможно было свернуть не в тот проход. Николай бодро, едва ли не строевым шагом лавировал между ящиками, Серeга следовал за ним, подумывая, не открыть ли на радостях мозельвейн.
- Слышь, - обернулся к нему Иваченков, - а ты опиши всe это в своeм рассказике, потом в издательство отнесём, может, напечатают.
- Ага, напечатают, как же...
- А ты пострашнее напиши. Не то, что на самом деле было - ну, то есть, про НКВДшника, конечно, тоже, но ещe придумай сверх этого что-нибудь. Хотя бы монстров из DOOM'а.
- Вместе тогда будем писать. Твои идеи, моe исполнение.
- Можно и вместе, - согласился Николай. - Я тебе уже сегодня одну идейку подкинул.
- Это какую ещe? - не понял Серeга.
- Про товарища Берию. Можно написать про то, что дух его бродит по подвалу и с сожалением смотрит на вино, которое он уже не может выпить.
- Жестокий, жестокий ты человек, - лицемерно покачал головой Емелин. - Ведь это же стра-ашно - целую вечность шляться среди бургундского и не пить его. И вообще, вот услышит он тебя и рассердится, и сделает нам подлянку какую-нибудь.
- Я его перекрещу, - уверенно заявил Николай. - А рассказик ты всe же напиши, круто получится.
- Выведешь - напишу. Так и быть, выставлю тебя светлой личностью.
- Напиши, что мы спаслись благодаря моему гениальному уму, - гордо ляпнул участковый. - Klaus, Klaus *ber alles!
- У-у, нацист, - процедил Серeга. - Жалко, что ты призрак гестаповца не встретил...
Так, обмениваясь репликами, они продвигались всe дальше и дальше, каждый шаг приближал их к выходу на волю, на свежий воздух. Но мало-помалу Иваченков начал хмуриться и бормотать что-то себе под нос; шедший вторым Емелин никак не мог понять, в чeм там дело.
- Эй, чего там у тебя? - наконец, не выдержал он.
- Кое-что, что мне не нравится, - проворчал Николай. - Очень не нравится...
- Да что такое-то, в чeм дело?
- А ты глянь сам - следы исчезают.
Серeга недоверчиво сунулся вперeд и собственными глазами увидел невероятную вещь, которой здесь, в закрытом со всех сторон помещении, быть никак не могло - их следы с каждым метром становились всe менее и менее отчeтливыми, словно их припорошило пылью. Уже сейчас они выглядели так, словно друзья прошли здесь месяц назад, за следующим поворотом они сделались едва различимы, а ещe метров через пять и вовсе пропали. Глазам друзей открылся бетонный пол, покрытый ровным, нетронутым слоем пыли, как будто тут никто никогда и не ходил.
- Куда ж ты завeл нас, Сусанин-герой... - по инерции выдал Серeга, но до него тут же дошло, что положение вновь стало безвыходным.
Николай растерянно озирался вокруг. Хотя они и продвинулись довольно далеко, но, тем не менее, толку от этого было мало - друзья даже не добрались до тех ящиков, из которых они позаимствовали бургундское. Никаких стен вокруг по-прежнему не было видно, и, в общем-то, в принципе ничего не изменилось - как находились они в каком-то неопределeнном месте подземелья, так до сих пор и находятся.
- Впeрлись, - мрачно подвeл итог Емелин.
- Да, срочно нужна ещe одна гениальная идея, - сказал Иваченков; впрочем, голос его тоже звучал безнадeжно. - Что будем делать?
- Снимать штаны и бегать, - вяло ответил Серeга. - Лучше скажи, как ты думаешь, почему следы исчезли?
- Кто-то не хочет, чтобы мы отсюда вышли.
- Кто - Берия?
- Видать, тебе моя идейка понравилась, - покрутил головой Николай; они вновь уселись и принялись размышлять.
- Мозельвейн надо открыть, - предложил Емелин. - А то я трезвый опять, может, по пьяни что-нибудь путное придумаю.
- Обойдeшься, - отрезал участковый.-Сиди и думай, как нам выбраться.
- А чего это я должен думать? - возмутился Серeга. - Ты меня притащил в этот подвал, ты и думай.
- А ты зато предложил по нему прогуляться. Так бы давно уже наверху были.
- Нефиг всe на меня валить... Слушай, а может попробовать с ними договориться?
- С кем договориться?
- Ну, с теми, кто здесь живeт. С НКВДшниками.
- С ними навряд ли договоришься, они приказы выполняют. Надо говорить с хозяином.
- А кто хозяин?
На сей актуальный вопрос Иваченков отвечать не стал, а вместо этого задумчиво проговорил:
- А ведь дверь-то мы открытой оставили... Что, если ещe кто сюда сунется и сгинет так же, как мы? Или здешние на волю выберутся?
- За здешних можешь не беспокоиться, - махнул рукой Серeга. - Если они призраки, так двери им не помеха... Может, они сами отсюда вылезать не хотят.
- А если люди другие сюда влезут? - не отставал Николай.
- Ну так пускай влезают, нам же лучше. Вот соберётся здесь полно народа, сядем мы в кружок, махнeм по бутылочке и будем думу думать... Всe веселее.
- Да, а ты прикинь, сколько мы душ погубим, - как-то даже торжественно заговорил Иваченков. - И всe оттого, что поступил от кого-то сигнал, а мы пошли проверять и подвальчик открыли... Всe мы, мы-ы, ироды!
- Тоже мне, нашeл ящик Пандоры, - фыркнул Серeга. - Его и до нас могли сто раз открыть, хотя бы те же бомжи или наркоши - сбили бы замок и залезли, и весь компот.
- Так, может, они вглубь не ходили,-предположил участковый. - Водку нашли и сразу же перепились...
- Кстати, ты у нас милиция, вот и ответь-ка на такой вопрос, - перебил друга Емелин. - Откуда здесь вообще взялась водка и вино, и кому всe это принадлежит?
Николай растерянно поморгал глазами, что означало полное отсутствие каких-либо версий; наконец, он предположил:
- А что, если всe это настоящее? Водку какой-нибудь коммерсант привeз...
- Ну да, а вино Берия припрятал, - насмешливо подхватил Серeга. - Чухня всe это, я думаю. И мне вот как кажется - водка тут для отвода глаз, а всe остальное, что здесь хранится, принадлежит тем, кто здесь живeт. Заметил, НКВДшник присeк, что мы бутылки стырили?
- Ну, так это он мог и для вида сказать, он же под простого охранника работал...
- А почему работал? - вполне серьeзно спросил Емелин. - Я вот считаю, что это и был самый настоящий охранник, в задачу которого входит всех заблудившихся отлавливать и доставлять их кое-куда... Вот куда, я, правда, и сам не знаю.
- Что ж он тогда от нас удрал?
- Конечно, удрал, раз мы его раскусили, что он мог с нами поделать? Небось, из ТТ своего, или что там у него на поясе висело, хрен бы он в нас попал - пули-то, поди, тоже призрачные. А вот теперь он своему начальству доложит, что к чему, глядишь, оно и само к нам явится.
- А ведь мне страшно, - действительно напуганным голосом признался Николай. - Вдруг и вправду явится?
- Ну, явится - поговорим, - беспечно отозвался Серeга. - Ты же меня знаешь, я всегда верил в то, что с привидениями можно общий язык найти, если их не бояться.
- Да, а сам вон как перепугался, когда НКВДшника расколол, - поддел его участковый. - И глаза у тебя по пять копеек были...
- Ну, это я так... с непривычки, - неопределeнно покрутил рукой Емелин. - Сейчас-то мы знаем примерно, чего ожидать.
- Ой, загубим мы наши души, загубим, - горестно изрeк Иваченков, и непонятно было, паясничает он или действительно предполагает худшее. - Не будет нам спасения...
- Ну, блин! - Серeга решительно поднялся и потянулся за очередной сигаретой. - Так и будем чухню лепить или таки попытаемся что-то сделать? Мне вот что-то уже надоело просто сидеть и ждать, нужны активные действия.
- А в чeм смысл? Ну, будем мы ходить, ходить, ходить!.. - Николай, похоже, впал в отчаяние.-И никуда всe равно не придeм.
- А ты что предлагаешь?
- Нужно размышлять, искать решение, головой работать.
- Ха, решение, - Емелин вдруг загадочно ухмыльнулся. - А вот давай тут погром устроим, откроем сколько сможем ящиков и всe перебьeм в них. Если это бухло им и вправду дорого, то обязательно что-нибудь произойдeт, и будет хотя бы ясность какая-то.
- Варвар, вандал, - констатировал после недолгих раздумий Иваченков. - Даже я до такого не додумался. У-у-у, как я люблю всe рушить!..
- Да уймись ты, я же пошутил!
- А я нет! - злобно ответил участковый, выхватил шомпол и стал вскрывать им ближайший ящик. - Я сейчас могу либо злиться, либо паниковать, а если я буду злиться, то мне нужна разрядка... Я ща всю эту гадость из “макара” перестреляю!
- Ну ты и лось! - только и смог покачать головой Серeга.
Решив не связываться со взбешенным другом, он скромно сел в сторонке и стал наблюдать. Но ярость Николая прошла так же быстро, как и вспыхнула; он оставил ящик в покое и вполне рассудительно проговорил:
- Не, сам не знаю, что на меня нашло. Ерунда это всe...
Друзья переглянулись. В обыд
Новость отредактировал RammkindeR - 9-12-2013, 19:23
Причина: Вторую часть публикуйте в меньшем объеме. Немного тяжело воспринять такое кол-во информации за раз на компьютере.
Ключевые слова: Подвал участковый ад необъяснимое призрак поиски