Шура
Александра Николаевна не верила в сказки, она была человеком практичным и деловым. Однако, когда беда коснулась ее, у нее пропал муж, и милиция не смогла ей помочь, она вспомнила слухи, которые еще в юности слышала о соседке Патрикеевне, которая жила через дом от их хаты. Решительности Александре было не занимать, и она в тот же день, когда мысль о Патрикеевне ее озарила, направилась в сторону родного села.В отчих краях она не была уже лет тридцать, с тех пор как 15-летней девчонкой с самодельной котомкой за спиной покинула домашний очаг. Ни разу не оглянулась она в тот день, когда пешком уходила по грунтовой дороге, ведущей в районный центр. С тех пор Шура не бывала на своей малой родине ни разу. Сперва, когда она закончила ПТУ и устроилась работать продавцом в маленький магазин, она отправляла матери деньги с каждой зарплаты, писала ей длинные письма, но ни разу не навестила, всегда находила отговорки. После, когда вышла замуж и устроилась в жизни, стала заведовать большой базой, она выписала мать к себе. Она охотно поддерживала разговоры об односельчанах и вспоминала сельскую жизнь, но категорически запретила матери приглашать кого-нибудь в гости и самой ездить туда. Когда матери не стало, она устроила ей пышные похороны, водрузила на могиле матери огромный крест и таким образом поставила крест на своей деревенской жизни.
Только пропажа мужа всколыхнула омут памяти, и оттуда всплыли воспоминания о детстве и разговоры с матерью, и сейчас, подъезжая к селу, она не могла сдержать волнения. Однако приходилось быть аккуратной, так как дороги здесь все еще оставались грунтовыми и изрядно заезженными. Александра без труда нашла родное пепелище, за минувшие годы хата разрушилась, но участок все еще оставался записанным за ними, и на месте дома был пустырь, но дома соседей были целы, и она сразу направилась в кособокую избушку Патрикеевны. На ее стук долго никто не открывал, и когда Александра уже отчаялась дождаться ответа, заскрипел ржавый замок и дверь приоткрылась. Сквозь щель на нее смотрел слезящийся, старческий, когда-то карий, глаз. Он внимательно оглядел всю Александру Николаевну, и безапелляционный голос, совсем не походивший на старческий, заявил: «Шурка, да ведь это Шурка, Шурка-шкурка», затем раздался смех. Это детское прозвище больно кольнуло в сердце Александру Николаевну, давно, очень давно ее никто не оскорблял. Дверь распахнулась с жутким скрипом, и пред ней предстала обладательница старческого глаза и совсем не старческого голоса. Это, несомненно, была она, старая Патрикеевна. Александра слишком хорошо помнила эту свою соседку, мать была с ней дружна и часто посылала дочку помочь соседке, прибраться дома или поработать в огороде. От того, что Патрикеевна совсем не изменилась, мороз продрал по коже всегда невозмутимую Александру Николаевну, она словно вернулась назад в прошлое, она точно знала, оглянись она назад, то увидит свой дом и мать на пороге дома, которая послала ее, босоногую Шурку, к соседке за солью. Однако едва Александра перешагнула порог дома, как наваждение исчезло.
В доме старухи не пахло старостью, здесь пахло домашним хлебом и молоком, травами и деревенским табаком-самосадом, в солнечных лучах плясали крохотные пылинки. Огромный рыжий кот лежал посреди комнаты на домотканом половике. Круглый стол, стоявший у окна, был застлан красивой белой скатертью с узорной вышивкой по кайме. На столе стоял большой кувшин, полный подсолнухов, чуть слышно что-то бормотало радио. Ностальгическое настроение Александры Николаевны прервало весьма бесцеремонное: «Ну что встала-то, как чурбан, садись, что ли, небось скособочило-то всю дорогу-то, едучи-то». Александра чуть заметно дернула плечом и села на предложенный бабкой колченогий табурет. Сама бабка уселась напротив и, поглаживая кота, который незамедлительно прыгнул ей на коленки, молча уставилась на Шуру. Александра Николаевна молчала, молчала и бабка. Это молчание затягивалось, но не могла же Александра выпалить в лицо старухе, что она знает, что та ведьма и ей нужна ее профессиональная помощь. Бабка тоже не спешила на подмогу и молчала, внимательно изучая Александру. «Зачем он тебе?» - неожиданно спросила Патрикеевна. «Кто зачем?» - от неожиданности опешила Александра Николаевна. «Ну кто, кто?» - вспылила бабка – «хахаль твой ненаглядный!». «Ну, во-первых, не хахаль, а муж. А во-вторых…» - тут Александра Николаевна пустила слезу и почти шепотом спросила – «а он хоть живой?». «Живее всех живых» - буркнула старуха, утирая куском тряпки слезящиеся глаза. «Ну, говори, что надо?» - прошамкала соседка, закончив манипуляции с тряпкой. «Как что?! Найти мужа» - твердым голосом отчеканила Александра Николаевна. «А зачем он тебе?» - вдруг спросила старуха – «кобель твой гулящий». «Что значит гулящий?» - гневные нотки проявились в голосе Александры Николаевны. «А то и значит» - с внезапной яростью гаркнула старуха – «нашел себе молодуху и тискается с ней, муженек-то твой ненаглядный». Александра Николаевна от возмущения слов не находила, только нервно дышала, сдерживая растущую ненависть к старухе и ее мерзким догадкам. Бабка, глядя на гостью, пошаркала за печку, вернулась оттуда с красивой расписной кружкой и подала ее женщине. «Накось, Шурка, глотни. Да успокойся». Александра Николаевна выпила залпом поданную старухой кружку с водой. Тем временем Патрикеевна продолжала – «нравится, не нравится, терпи, моя красавица. Вот тебе адресок. По нему и найдешь своего милого-постылого». С этими словами хозяйка протянула Александре Николаевне бумажку, на которой корявым прочерком было нацарапано несколько строк. Не глядя на старуху, Александра пошла к дверям, у стола она остановилась и положила на него конверт, в котором лежали заранее приготовленные купюры. В машине еще раз прочитав адрес, Шура дала волю слезам. Наплакавшись вволю, она утерла слезы и поехала в соседний город, который значился на бумажке старухи.
Через два дня Александра снова приехала в родное село. Она долго стучала в дверь Патрикеевны, пока старуха не открыла дверь. Молча хозяйка посторонилась, пропуская в хату гостью. «Верни мне его», — сказала Александра, сразу без предисловий взяв быка за рога. «Я заплачу тебе столько, сколько будет нужно», — продолжила она и положила на стол пухлый конверт. «Что деньги?» — сказала ведьма, она подошла к сундуку, стоявшему у стены, и откинула крышку, он был битком набит пачками купюр, перевязанных веревочками. «Что тебе надо?» — спросила Александра. «Скажи мне, что тебе надо, я всё сделаю». Старуха долго молчала, думая о чем-то своем. Александра Николаевна ждала молча. Наконец Патрикеевна открыла рот и прошамкала: «Есть, есть у меня к тебе интерес, но стоит он будет тебе дорого». «Сколько?» — отчеканила, поджав губы, Шура, но то, что сказала ей ведьма, заставило ее сперва похолодеть от ужаса, потом отказаться и уйти. Дома она долго плакала, всю ночь не спала, день на работе провела как во сне, и поздним вечером она была у Патрикеевны.
Новость отредактировал Летяга - Вчера, 19:13
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Ведьма Деревня муж жена авторская история