Неизвестные истории
Неизвестные историиЖертвенный день
[/b]
Рано утром Григорий с двумя детьми, Ромой семи лет и Глебом двенадцати лет от роду, бродили по хорошо знакомому лесу недалеко от деревни, в которой они гостили у родственников. Грибов в этом году выдалось так много, что каждый день тихой охоты приносил не менее десяти набитых доверху вёдер, и это только вблизи опушки, не говоря о более дальних вылазках.
Сегодня они решили пройтись вблизи оврагов, поросших молодыми берёзками и кустами малины, там ожидался рекордный урожай, но вместо крепких грибов они вышли на медведя. Увидав косолапого, разорявшего малинник, семейство замерло. Гриша ожидал, что, почуяв людей, медведь уйдет, что он сыт и ленив, что ничего не случится. Однако тот уставился на гостей, не желая покидать место кормления. Пришельцы явно заинтересовали его не только своим доступным видом лёгкой добычи, но и необычным запахом.
- Спокойно, спокойно, - говорил Гриша детям, медленно пятясь назад. – Без резких движений, валим отсюда.
Они осторожно скрылись за частоколом берёзок, а после вышли к опушке, медведь же продолжал стоять на месте. Григорий с детьми быстро направился к выходу из леса, пол часа через поле, и они в деревне, где будут долго смеяться, да шутить над нелепой ситуацией. Как только вышли на открытую местность, позади послышался треск веток, медведь погнался за ними.
Дети не выдержали напряжения опасной встречи и с громкими криками побежали вперёд. Григорий обернулся в тот момент, когда бурая туша выскочила в поле, подмяв под себя куст волчьих ягод. Время будто замерло, хищник, капая мутной слюной, бежал к нему на всех парах. Животный страх, ужас, паника смешанные с жаждой жизни любой ценой, сделали своё дело, Гриша бросился наутёк изо-всех сил.
Оглушённый инстинктом самосохранения он не заметил, а может не хотел заметить, как истошно крича отстали дети, нагоняемые медведем. Первым в лапы попался Рома, зверь разорвал его на части одним махом проглотив вырванную грудную клетку. Видимо не удовлетворившись хрустом костей и вкусом победы, продолжил охоту. Глеб кричал, пробуя отбиться от навалившегося людоеда, звал отца, но тот удалялся со скоростью хорошего спринтера, стараясь не слышать и не видеть происходящего.
Дома он никак не мог объяснить дрожащей от волнения жене, где дети, а когда объяснил та упала в обморок. Местные охотники вместе с лесничим бросились на поиски детей. Им удалось найти часть останков жертв дикого пира, сам медведь обнаружен не был, он будто растворился в лесных зарослях.
Шли дни, недели, месяцы, жена слегла в больницу с приступами непроходящей истерики, Григорий же не находил себе покоя. Алкоголь только ухудшал положение, а вид любого дерева напоминал о лесе, заставляя переживать тот день снова и снова, виня себя в позорном бегстве. Но что он мог сделать против хищника? Что? А что ему делать теперь?
Так, в муках и нервотрёпке прошёл год. Жена лежала в психушке, а спившийся, сломленный Григорий сутками сидел перед телевизором смотря дурманящие новости. В этот день шла хроника происшествий. В самом конце была новость о медведе, напавшего на грибника. Увидав это, что-то внутри Григория окончательно сломалось, резанув по душе острыми осколками. Он встал с дивана, оттолкнул ногой пустую бутылку, валявшуюся на полу, подошёл к окну и, открыв его, шагнул с девятого этажа, бросившись в объятья асфальтовой смерти.
Всё это промелькнуло перед глазами Гриши за долю секунды, в момент, когда медведь выскочил из леса. Он хотел было ломануться вперёд, но остановился, посмотрел на убегавших детей, достал из кармана перочинный ножик, разложил лезвие. Негоже погибать безоружным, пусть хоть этот кусочек металла приблизит случившее к схватке, к бою с врагом, дав ему умереть достойно, и не в качестве жертвы охоты дикого зверя, а в качестве отчаянного храбреца, воина, любящего отца, вставшего на защиту детей.
Злобно скалясь, Григорий бросился на медведя, метя тому ножом в горло. Лезвие тонко звякнуло, сломавшись о толстую шкуру лесного гиганта. Когда медведь рвал и ломал его, откусывая куски горячей плоти, Гриша молчал, перенося чудовищную боль, он не хотел пугать сыновей предсмертными криками. Пока его едят - они живы и могут спастись. Наевшись и забыв про мальчиков, хищник потащил растерзанное тело в лес, дабы прикопать в тихом месте, а потом, когда оно подтухнет, доесть лакомство.
Прибежав домой, дети, заикаясь и плача рассказали о случившемся, мать бросилась к телефону. Вечером следующего дня медведя обнаружили недалеко от места, где тот прикопал Григория. Залп из трёх ружей положил конец, возможно, так и не начавшейся затяжной карьере людоеда.
Утопленник
Стас подтянул плавки, вошёл по колено в прохладные, немного мутные воды небольшой речки, тёкшей возле леса. Огляделся, ища женскую компанию, дабы похвастаться перед дамами умением лихо переплывать водные преграды от берега до берега. По его меркам данная речка была миниатюрная, всего около семидесяти метров в ширину, он же форсировал озёра раза в четыре больше и холодней. Данный заплыв представлялся ему отдыхом в джакузи, жаль, что по берегам практически не было людей, всего пара пьяных компаний жарила шашлыки.
До противоположного берега он доплыл словно катер на подводных крыльях. Немного отдышавшись, посидев на лежащем в воде бревне, повернул назад, сожалея что данное геройство никто не оценит. На середине реки Стас увидел промежуток с такой кристально чистой водой, что было видно кажущееся близким дно, покрытое песком вперемешку с илом. Он решил поднырнуть, отлично зная, что расстояние в такой воде может быть обманчиво.
Как только руки коснулись дна, Стас начал всплывать, но, когда вынырнул была уже глубокая ночь, освещаемая серебристым месяцем. Это шокировало пловца, неужто он столько проторчал под водой. Стас неспеша погрёб к берегу, где в траве лежала его одежда с полотенцем. Может, он так увлекся нырянием, что не заметил, как наступила ночь? Или это какой-то временной сдвиг, о которых иногда пишут в инете? А может, у него поехала крыша от переохлаждения? С такими мыслями он добрался до берега, вышел, направившись к одежде. Однако, отойдя от реки всего на несколько метров, уткнулся в невидимую пружинящую преграду, некое силовое поле, не пускавшее его к недавно приобретённым тряпкам.
- Какого тут твориться!? – испуганно крикнул Стас.
Тут он заметил, что лесное эхо вместо его голоса отразило невнятное сипение, перемешанное с противным бульканьем, а изо рта потекла илистая речная вода. Он вытер намокший подбородок, обратив внимание на бледно-синие руки, покрытые почерневшими венами. Но может это свет месяца создает столь жуткий эффект?
Стас снова попытался пробиться через невидимый барьер, но и в этот раз ничего не получилось. Он вошёл в реку, показавшуюся ему теплой и приятной, как парное молоко, поплыл к другому берегу, надеясь выбраться там, но и на той стороне его ждала подобная ситуация. Силовое поле было неумолимо. Нехорошая догадка кольнула сознание Стаса. Дрожа всем телом, он решил проверить предположение. Снова вошёл в воду, нырнул с головой и вдохнул. К его ужасу, он мог спокойно обходиться без воздуха. Он утопленник.
Стас вынырнул, оглашая ночные воды сиплым рёвом. Должно быть он захлебнулся, когда решил доплыть до дна в прозрачной воде, знал же, что это может плохо кончится. Но раз он осознает себя и может передвигаться, значит не всё потеряно, учёные или какие-нибудь знахари разберутся что да как, вернут его в нормальное состояние, надо только позвать на помощь, ведь самому не пройти барьер.
Он стал плавать вдоль берегов, пока не заметил вблизи отмели костёр рыбаков, вышедших на ночной клёв. Вот оно, спасение! Стас погрёб в их сторону, встал на отмели во весь рост, протянув обе руки к людям. Почему-то в развалку, пошёл к любителям порыбачить, копошившимся у костра.
- Мужики, - радостно забулькал он. – Помогите.
Рыбаки сначала не поняли, кто идет в их сторону, но, когда до них дошло, дали дёру, побросав удочки, напоследок запустив в грудь утопленнику горящей головнёй. Стас ударился головой о силовое поле и, матерясь на чем свет стоит, повернул обратно в реку. Ближе к рассвету его сморил сон без сновидений, он не нашёл ничего лучше, как лечь на дно, под затопленную корягу.
Он не слышал и не видел, как спасатели, получившие ориентировку от родственников, прочёсывали реку в его поисках, как они нашли одежду, как водолазы слонялись по дну, ища тело, как закончили поиски, посетовав на течение, возможно унёсшее труп ниже по реке, как перенесли поиски дальше.
Слух об утопленнике, бродящем на отмели, быстро распространился по округе. С лёгкой руки подвыпивших рыбаков сюда устремились всевозможные любители потустороннего и просто зеваки. Однако их ждало разочарование, утопленник не спешил выходить из реки.
Стас проснулся, как только село Солнце, которое навевало на него не только сон, но и странный паралич всего тела. Сев в склизкий ил, осмотрел местами объеденное раками тело. Дела шли хреново, а левый локоть вообще превратился в кость. Он ощупал лицо: так и есть, сожрали губы, щёки, нос, уши и часть гортани. Сколько же он спал? Непохоже чтоб день. Стас встал, оттолкнулся от дна, ракетой выскочив на поверхность.
Осенняя листва плыла по ночной реке медленно кружась. Вокруг него засуетились мальки, шмыгнувшие в глубину испугавшись какой-то большой рыбины. Крупное тело появилось над водой, тут же исчезнув. Сом?
Рыбина сделала круг возле Стаса, остановилась, разглядывая утопленника, потом вынырнула. У уже умершего Стаса ёкнуло сердце, это была женщина с рыбьим хвостом. Русалка оценивающе посмотрела на утопленника, ухмыльнулась и быстро ушла под воду, скрывшись в глубине.
- Чуть не напугала до смерти, - сказал ей вслед Стас.
С берега донёсся шум моторов, по воде заскользили лучи фар, Стас подплыл поближе. Из двух внедорожников четверо дюжих амбалов тащили к реке связанных по рукам и ногам парня с девушкой. Бросили на берегу, попинав для верности ногами.
- Топи на хер, - распорядился пожилой главарь, стоявший у машины. – Дорогу мне перейти дорогого стоит.
Мордовороты поволокли несчастную парочку в воду.
- Что за дела, пацаны? – пробулькал Стас, выходя на берег и отрезая им путь к отступлению. – Тут утопленников хватает.
Амбалы схлынули с лица, забыв о жертвах. Главарь, дрожа, схватился за сердце, медленно оседая на влажную ночную траву. Неудавшиеся киллеры выхватили висевшие подмышками стволы, открыв ураганный огонь по Стасу, на что тот никак не среагировал.
- А теперь моя очередь злиться, - завыл Стас, прыгнув на стрелков.
Следующим днём прибывшие на место происшествия полицейские никак не могли понять, каким образом четверо крепких мужиков утонули на мелководье и почему их предводитель умер от разрыва сердца. Тем временем парень с девушкой благополучно добрались до дома, искренне благодаря страшную ночную тварь за спасение.
До рассвета
Вечернее осеннее небо разрядилось противным моросящим дождём, словно сыпью покрывшим одежду уставшего от бессонных ночей просителя. Лука, измождённый событиями последних дней, еле переставлял ноги в сторону городского острога, прижимая к груди мешочек с медяками.
- Эй! Кто там!? – стоявший у двери стражник схватился за остро-отточенный бердыш.
- Я это, Василий, - ответил Лука.
- Чего пришёл-то, ась? – заволновался тот, озираясь по сторонам.
- Мол, ты не знаешь…, - опустил глаза Лука. – Архиерей мне надобен, разговор к нему.
Лука продемонстрировал мешочек с деньгами.
- Какой разговор к чёрту? Иди отсель бога ради, неровен час увидит кто, сам в острог загремишь. И грошами своими ни ей, ни себе не поможешь. Уходи.
- Так невиновна жена моя.
- Все знают, что невиновна, - Василий вновь огляделся, - но с архиереем не поспоришь, указ у него на дела сии.
Охраняемая стражником дверь скрипнула отворившись, на пороге появился писарь Антип.
- Антипушка, родной, - Лука упал перед ним в вязкую грязь на колени. – Замолви словечко, невиновна Марья, не ведьма она. Не волхвовала никогда и как это делается не знает. Наговор это чей-то.
Лука протянул ему мешочек, Антип хотел было взять подношение, но, увидев осуждающий взгляд Василия, передумал.
- Повезло тебе, что на сплаве в верховьях был в то время, когда она пагубу на скот навела, а так бы и тебя взяли, - покачал головой Антип. – Уходи, медяками не поможешь. Завтра днём сожгут её в срубе на окраине, а до этого муки терпеть будет пока не сознается в грехах, да в сношениях с дьяволом.
- Уходи, - стражник толкнул Луку в грудь рукоятью бердыша.
- Не ведьма она, - попятился назад проситель, - мы ж год назад поженились, думаете я б не заметил коль что не так. Невиновного человека мучаете, да на смерть обрекаете.
- Поговори мне, - погрозил писарь кулаком.
***
Угли от сгоревшего сруба, где закончила свой земной путь Марья, еще теплились под непрекращающимся моросящим дождём. Они медленно угасали, будто отлетающий дух жены прощался со стоявшим рядом мужем.
Марью приволокли туда еле живую, с выжженными глазами, отрезанной правой рукой и вырванным языком. Гул пламени заглушил предсмертные крики несчастной жертвы.
Толпа зевак давно разошлась, предоставив Луке возможность попрощаться с прахом возлюбленной. Он посмотрел на серое, покрытое тяжёлыми тучами небо.
- Ты куда глядел? – обратился он к кому-то, живущему в недосягаемой дали. – Она ж на тебя полагалась, жила праведно. А ты что? Эх….
Лука махнул рукой, поплетясь в обратный путь. Горе и тяжкие думы так затуманили разум, что он не заметил, как сбился с пути в наступивших сумерках. Но Луке уже было плевать куда идти, дома его никто не ждал.
Наступила холодная ночь, чьё сырое дыхание никак не ощущал вдовец, ронявший слёзы на раскисшую землю. Когда от усталости подкосились ноги, он уселся на гладкий придорожный камень, стоявший на развилке. С него просматривался древний погост, на котором уже лет сто никого не хоронили. Лука закрыл щипавшие от слёз глаза и на мгновенье провалился в сон, из которого его вывел чей-то голос.
- Здравствуй мил человек, - перед Лукой стоял древний старец с седой бородой, державший в руке посох, одет он был в длинный балахон с капюшоном. – Позволь присесть рядом, а то притомился с дороги. Путь не близкий.
- Садись, старик, - подвинулся Лука, уставившись на погост, откуда донеслось воронье карканье.
- Значит, сожгли-таки твою благоверную, Лука, - сказал старец, так же уставившийся на старое кладбище.
Лука удивленно посмотрел на странника.
- А ты откуда знаешь про меня? – спросил он.
- Мне ли не знать, - зевнул старец.
- Ты кто? – вскочил на ноги Лука.
- Я тот, на кого она полагалась, и кто не туда смотрел, - ответил старик.
Из глубины исстрадавшейся души Луки стали накатывать волны дикого гнева.
- Шутить изволишь, старый? Ой, не посмотрю на седины, зубы выбью да ребра пересчитаю.
Старик поднялся, повернулся к Луке спиной, скинув капюшон. Взору крестьянина предстало второе лицо странника, располагавшееся на затылке. Оно было моложе и злее. Лука отшатнулся от жуткого зрелища, собравшись бежать, но ноги будто приросли к земле.
- А ты думал я как выгляжу, как на картинках? – нахмурилось молодое лицо. – У всего есть две стороны и не важно, как их называют, важно лишь какие они.
Старец накинул капюшон, повернувшись передом.
- Хочешь знать, кто донёс на Марью? А никто! Просто им так захотелось.
- Почему же ты не вмешался? – пришёл в себя Лука. – Она была невиновна.
Старец вновь уселся на камень, произнеся:
- Как ты себе это представляешь?
Лука пожал плечам.
- Ну, может, вошёл, да вразумил всех или наказал, - сказал он.
- Человек волен сам выбирать что ему ближе и без вразумления. Кому-то ошейник раба, а кому-то доспехи воина. Через выбор этот я и действую. Видишь погост? – старец указал на кладбище. – Это часть выбора. Ты можешь пойти домой перетерпеть, переплакать горе, завести новую жену и прожить долгую смиренную жизнь агнца божьего. А можешь пойти к древним могилам, взять то, что там сокрыто предками и прожить всего лишь до восхода солнца, но зато как…. Про то и про то люди скажут, что в сим была рука моя….
Лука открыл глаза, он всё так же сидел на камне, никакого странника рядом не было. Дурной сон еще больше опечалил его, но что, если всё это неспроста, что, если это не было видением?
Лука поднялся собравшись домой, взглянул на погост, над которым кружило плохо различимое в темноте вороньё.
«…взять то, что там сокрыто предками и прожить всего лишь до восхода солнца, но зато как…» - вспомнились ему слова двуликого старца.
Лука повернул в сторону кладбища, он хотел убедиться, что там ничего нет, что это всего лишь сон.
Старинное захоронение встретило его унылым пейзажем: покосившимися, сгнившими крестами, проваленными могилами, заросшими травой и бурьяном. Не лучшее место для ночных прогулок.
Пройдя с десяток метров Лука споткнулся о торчавшую из земли железку, больно ударившись о неё пальцами. Он присел, ощупал предмет, который оказался кованным углом какого-то ящика. Лука попробовал откопать находку. На удивление земля легко поддавалась рукам, будто ждала, когда из неё извлекут посторонний предмет, который оказался странного вида дубовым гробом, оббитым железом. Доски прогнили, но всё еще держались на своих местах. Лука надавил на одну из них, и та, треснув, провалилась внутрь. Немного помешкав, раздербанил верх гроба, который явил ему покрытый плесенью скелет воина в добротной кольчуге с лежащим около него хорошо сохранившимся оружием: мечом и булавой.
«Так вот что сокрыто, - подумал Лука. – Но я пахарь, а не воин. Мне сподручнее с сохой, а не с оружием».
На мгновение ему показалось, что лежавший на боку череп древнего воителя повернулся в его сторону, недобро нахмурившись. Лука потянулся к булаве и, как только пальцы дотронулись до неё, он осознал, что может знать и уметь всё то, что знал и умел почивший воин. Взяв булаву и меч, Лука поднялся над гробом, взглянув в дождливое небо.
- Понимаю, что они и так умрут когда-то, но скольких безвинных ещё замучают, месть за Марью принесет горе в их семьи, но они были вольны выбрать другой труд и не выбрали.
- До рассвета, - донеслось из глубины кладбища.
- До рассвета, – поднял меч над головой Лука.
***
- Эй! Кто там!? – стоявший у двери острога стражник, вгляделся во тьму, слабо разгоняемую масляным фонарём. – Опять ты, Лука?!
Вдовец вышел на свет, Василий вздрогнул, но не от оружия, которое тот легко нёс в руках, а от самого вида Луки. Это был не зашуганный крестьянин, терпеливо тащащий на себе тяжёлую работу, это был решительный и бесстрашный воин, готовый умереть вместе с врагами.
- До рассвета, - сказал Лука.
Василий уронил бердыш, отступив в сторону, пропуская смерть внутрь острога.
За три часа до рассвета гарнизон города был поднят по тревоге, в остроге и рядом с ним творилось нечто неописуемое. Все причастные к пыткам и казням были жестоко умертвлещены недавно овдовевшим крестьянином, архиерей же был порублен на куски, самым большим из которых была стопа. Ни охрана острога, ни подоспевший воевода с десятком опытных рубак ничего не смогли противопоставить древней булаве и мечу, которыми ловкио орудовал молчаливый крестьянин, снося головы и проламывая рёбра.
Пришедший на выручку гарнизон осыпал супостата стрелами из арбалетов, забрасывал копьями, кидался в атаку будто перед ним был не один человек, а не менее сотни закованных в броню рыцарей. Все попытки были безуспешны и лишь с первым лучом Солнца дух древнего берсерка покинул измученное боем тело Луки, отправив его вслед за почившей Марьей.
В реале
Дрожащие адепты оккультного ордена во главе с магистром испуганно жались к стенам узкого складского помещения в загородной резиденции одного из богатейших последователей сего тёмного шабаша. Он регулярно предоставлял дом для различных служений и обрядов, надеясь на получение высокого сана.
- Ты, - шёпотом позвал магистр новоиспечённого последователя, потевшего в углу склада. – Посмотри, что там, - кивнул он в сторону двери.
- Вот сам и посмотри, - нагло ответил адепт.
- Я магистр, - разозлился тот. – Ты обязан подчиниться.
- Да пошёл ты козе в трещину. Я на такое не подписывался. Может среди остальных есть желающие посмотреть, что мы там наворотили?
Адепты стали отворачиваться, прятаться за спины друг друга, им очень не хотелось выходить в зал для собраний после того, как они реально вызвали потустороннюю сущность, ежесекундно менявшую свой облик. За краткий миг «общения» тварь успела принять несколько десятков обличий, от человека с двумя хвостами до некого подобия птеродактиля.
- Кто выйдет посмотреть, - продолжал агитацию магистр, - того я представлю к очередному сану вне очереди и испытаний.
Своим молчание присутствующие дали понять, что согласны подождать.
- Не, ну я понимаю там, обряды, оргии, жертвоприношения и прочая развлекуха, - произнесла девушка с татуировками на лице, - но чтоб взаправду. Идите вы лесом….
- Всё с вами ясно, - магистр растолкал адептов, приблизившись к двери.
Осторожно приоткрыл её, выглянул наружу. Было тихо, лишь из зала для собраний доносился шорох штор, парусом развивавшихся на разбитом жертвенным кубком окне.
- Может оно ушло, - предположил кто-то из адептов.
Магистр вышел из помещения, на цыпочках подкрался к залу, посмотрев через щель между косяком и дверью. Кроме трупов трёх жрецов, валявшихся на залитой кровью пентаграмме и тела распотрошённого младенца, лежавшего на алтаре, больше никого не было видно.
«Похоже, вернулось туда, откуда пришло», - с облегчением подумал магистр.
Порадовавшись непродолжительному действию заклинания, он собирался направиться в кладовую, чтоб устроить взбучку трусливому стаду приверженцев культа, когда позади него кто-то еле слышно спланировал с потолка, приземлившись на мягкие лапы.
Боясь обернуться и встретиться лицом к лицу с призванной сущностью, не важно в каком обличии оно сейчас находилось, магистр произнёс:
- Я, магистр тайного ордена, приказываю тебе подчинить моей воле, а значит воле самого князя тьмы, чьим последователем являюсь.
Адепты, прильнувшие к двери кладовой, услышали, как что-то гулко упало на пол, покатившись по залу, а чуть позже какой-то тяжёлый и влажный предмет плюхнулся о стену.
Прошла минута тяжкого ожидания, дверь в кладовую распахнулась, на пороге стоял магистр.
- Что там? – спросила девушка с татуировками на лице. – Всё хорошо?
Магистр утвердительно кивнул, улыбнувшись во все шестьсот шестьдесят шесть зубов.
Кликуша
Колонна из трёх автомобилей специального ведомства мчалась по в хлам разбитому асфальту второстепенного шоссе. В головной машине, рядом с водителем, сидел глава подразделения, уставившийся в окно задумчивым, немигающим взглядом.
- Виктор Иванович, - обратился к нему один из подчинённых, сидевших позади.
- Что? – отозвался тот.
- Вы думаете, он причастен?
- Скорее всего - да, возможно, подельник решивший сдать своих. Ещё до начала трагедии он сообщал о ней в наше ведомство. Запахло жареным вот и предал своих.
- Этот хмырь - террорист?
- Либо подвязан с исполнителями, - пожал плечами глава. Разберёмся.
Колонна остановилась возле покосившейся избы в полупустой деревне. Глава в сопровождении сотрудников влетел в дом, остановив в дверях хозяина, собравшегося в лес за веником для бани.
- Никанор Степанович, - обратился к нему глава, - а мы к вам.
- А я, б***дь за веником, - поздоровался тот.
- Придется повременить, - скорчил улыбку глава. – Присядем?
Они сели за кухонный стол, сотрудники же взяли дом в кольцо, опасаясь всякой непредвиденности. Виктор Иванович доходчиво объяснил, кто он, откуда и зачем приехал.
- Вот объясните мне, уважаемый Никанор Степанович, откуда вы узнали о предстоящей трагедии под Ламаншем? – спросил глава.
Хозяин почесал макушку. Виктор Иванович обратил внимание на разбитый экран телевизора, перевёл взгляд на разрубленное топором радио.
- Приснилось, - ответил он, видимо придумав отмазку. – А технику по пьяни сломал, чтоб новости дрянные не слушать.
- Приснилось? – возмутился глава. – Приснилось и вы решила аж два раза позвонить в ведомство с этой информацией?
- Но вы ж наплевали, - парировал Никанор.
- Хоть знаете, сколько тысяч человек там погибло мучительной смертью? – не унимался глава. – Поезда медленно тонули, выбраться никто не мог, оба выхода завалило после то ли теракта, то ли естественных земных процессов. В одном из поездов ехала целая школа.
- Говорю же, приснилось, - повторил хозяин дома.
- Может, еще что-то подобное приснилось?
- Да, - невозмутимо ответил хозяин хибары.
- Например?
- Сколько время?
Глава посмотрел на наручные часы.
- Без десяти двенадцать.
- Дык минут через пять международное научное судно перевернётся у Антарктиды. – Но всем до одного места.
Виктор Иванович достал сотовый из кармана, набрал какой-то номер.
- Что у нас? – спросил он кого-то.
Там что-то ответили, глава побледнел.
- Как? – удивился он, сбрасывая вызов и удивлённо смотря на Никанора.
- Сон в руку, - слегка улыбнулся тот.
- Вам придётся проехать с нами, - довел до него шеф подразделения.
- А как же веник?
- Какой веник, мать вашу? – выругался Виктор Иванович. – Собирайтесь.
- Нееее, я никуда не поеду, - поморщился Никанор, - дел невпроворот, а тута покатушки. Нет.
- Вы что, не понимаете с кем имеете дело? – возмутился глава. – Вполне возможно вас обвинят в терроризме. Так и на пожизненное заработать не долго.
- Последнее время столько снов снится, ужасть. И про вашу бригаду имеется. Пути вам назад уже нет.
Один из сотрудников, присутствующих при разговоре, наклонился к уху шефа и прошептал:
- Вам не кажется, что он не пособник и не снится ему ничего? Похоже он просто накаркал беду. Кликуша так сказать, хотя это и женские заморочки.
- Не неси чушь, - так же прошептал начальник. – Так каким образом мы не доберёмся до дома? – обратился он к Никанору.
- У головной машины на большой скорости разорвёт переднее колесо, остальные въедут в неё. Всё бы ничего, да почему-то тормоза у всех откажут. Жуть.
Сотрудник и глава подразделения удивлённо посмотрели друг на друга.
- Вот теперь точно едем, - жёстко произнёс Виктор Иванович. – В машину его.
Никанор ехал на заднем сидении в автомобиле шефа зажатый двумя рослыми сотрудниками. Он с интересом смотрел в окна, то с одной, то с другой стороны.
- Вон Ерофея кобыла пасётся, а это водокачка нашенская. Тута Фёдор в прошлом годе на тракторе перевернулся, палец сломал, - указывал он на памятные места, устроив особистам мини экскурсию.
- Чем же перед богом или может быть дьяволом провинились пассажиры поездов под Ламаншем и команда корабля? Как вы думаете, Никанор Сергеевич? – неожиданно спросил Виктор Иванович, надеясь изучить реакцию задержанного на подобный вопрос.
Никанор прекратил экскурсию, грустно посмотрев на начальника подразделения.
- Тута вот в чём дело, - произнёс он, опуская взгляд. – Непроизвольно всё. Не хотел я этого, вот и вам звонить стал, думал предотвратите. Помимо тех трагедий еще были. Узнаешь, например о туннеле под Ламаншем и в голову чертовщина лезет, мол, что будет если затопит его или вон корабль перевернётся, или башня Останкинская запылает, или землетрясение город разрушит. Представишь, как сие случится, а оно так и выходит. Поделать ничего не могу, поэтому в сердцах технику в доме поломал, чтоб искушения не было узнавать про всякое. Куда только не обращался, предупреждал, называл точное место и время, а всем пофиг.
Сидевшие радом с Никанором сотрудники, переменились в лицах, постарались отодвинуться от него насколько это возможно.
- Вон тот столб с венком видите? – указал он вперёд.
Все посмотрели на приближающийся телеграфный столб, стоявший у дороги. На нём был примотан траурный венок.
- Семёнов сын тута на мотоцикле разбился. Приехали мы значит.
В это мгновение у головного автомобиля разорвало переднее колесо, его резко развернуло. Шедшая позади машина, не снижая скорости влетела в корпус, повалив его на бок. Третья машина на большой скорости врезалась в образовавшуюся аварию, перевернулась, закувыркавшись в кювет. Все попытки затормозить или свернуть были безуспешны.
Никанор выбрался наружу через разбитое окно заднего вида, отряхнулся. Не смотря на жуткую аварию на нём не было ни царапины. До него донёсся стон, пришедшего в себя Виктора Ивановича. Никанор подошёл к нему, присел рядом с искорёженной дверью, разглядывая обливающегося кровью шефа.
- Ты уж командир извиняй, если что не так, - сказал он. – Сие обстоятельства непреодолимой силы.
- Разве нельзя подумать о чем-то хорошем? - тихо спросил шеф.
- Пробовал, - махнул рукой кликуша. – Не получается. Зло-то оно проще даётся. Стараюсь уж о конце света не думать. Ну, бывай особист…. Мне ещё за веником идти, а вы сюда больше не суйтесь, не ровен час, всех порешу….
Никанор поднялся, заспешив по прерванному делу.
2020.
Ключевые слова: утопленник. река бердыш машина лес эхо ламанш туннель авторская история избранное