Montre noire. Коридоры безумия
Перед прочтением рекомендую ознакомиться с предыдущими частями цикла:https://4stor.ru/histori-for-not-life/111658-montre-noire-ritual.html
https://4stor.ru/histori-for-not-life/111753-montre-noire-plyaska-smerti.html
Я не знал, утро сейчас или уже вечер. Трудно определять время, когда не видишь солнечного света несколько дней кряду...
Это был ад на земле, построенный людьми и для людей. Пребывание здесь было хуже смерти для бесчисленного числа сумасшедших, больных и просто неугодных. Многие власть имущие предпочитали заточать здесь своих недругов, а зачастую и близкую родню, претендующую на богатое наследство. Человеческие судьбы растворялись в камерах Бисетра бесследно, редко кто из заключенных держался дольше пары лет. Но, даже сохраняя жизнь, они теряли свою душу. Я видел их в смирительной палате, куда загоняли больше сотни пациентов разом. Погасшие глаза, в которых не было и проблеска рассудка. Пустые сосуды, сломленные страданием, отрешенные от этого мира. Жалкое подобие человека...
Первое, с чем сталкивается новоиспеченный пациент больницы - голод и регулярные побои охраны. Лечить же больных здесь даже и не пытались, не считая садистских экспериментов, проводимых здешними врачами над безымянными жертвами. Раз в день пациенты выходили на прогулку - их сгоняли в огромном помещении, называемом палатой смирения. Люди набивались, как рыба в бочке, порою даже дышать было тяжело. Когда я первый раз там оказался, то забился в угол, где и сидел несколько часов, не поднимая глаз, посреди этого орущего и визжащего бедлама, безумцев, поющих и рыдающих одновременно.
С момента моего заточения прошло несколько дней. Все это время я ни с кем не разговаривал, поскольку после одной попытки объяснить охранникам, что я здесь по ошибке, пришлось спать полусидя у стены, из-за боли в отбитых ребрах...
" ...Я был на дне. Нечем дышать. В легких нет воздуха для крика. Слепо пытаюсь пробираться наверх, хватаясь за других. Хотя бы один вдох. Еще немного, еще несколько движений. Луч света пробивается сверху. Собрав последние силы, я рванулся к нему. И тут я столкнулся с лицом. Желтоватая кожа, безволосая голова, глаза закрыты. Все лицо было испещрено неизвестными символами, вырезанными прямо на нем. Вопль ужаса застрял в моей глотке. Животный страх толкал меня наверх, прочь отсюда. Обезумев, я пробирался все выше, хватаясь за мертвецов, наступая на их тела, пока руки мои не схватились за твердый угол края ямы. Из последних сил подтянулся наверх и упал рядом, перевернувшись на спину, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Свет слепил меня, я еле разомкнул веки, смотря вверх сквозь пальцы руки. Я знал, что мне нельзя медлить, нужно бежать как можно дальше от этого места, бежать от нее. Медленно поднявшись на ноги, я побрел прочь. Вокруг была выжженная солнцем, растрескавшаяся земля и пульсирующая тишина, заползающая в уши, дробя мой череп изнутри. Чувство ужаса захлестнуло меня в одно мгновенье, каждая клетка моего тела чувствовала ее присутствие. Она появилась передо мной совершенно беззвучно, ее длинные черные волосы колыхал легкий ветер, а глаза сияли голубым светом, но эта нечеловеческая красота не обманывала меня, сердце мое заполнил один лишь первобытный страх. Она указала пальцем над моим плечом, и, обернувшись, я увидел за собой обитателей той ямы, стоящих с закрытыми глазами под действием зова, покорных даже после смерти ее темной воле. Шепот... мое имя... я слышу скрипучие безжизненные голоса в своей голове... их веки открываются и невидящие взгляды падают на меня... Она нашла меня... "
Проснулся я от стука дубинки охранника об дверь своей камеры. Все тело мое было покрыто холодным липким потом. Кошмарные сновидения неохотно отступали, выпуская меня из своих цепких объятий.
"Что могли значить эти видения? Что за злую шутку выкинул мой рассудок? Или это воспоминания о произошедшем в катакомбах преследуют меня?"
После приема пищи, состоявшего из двух плесневелых сухарей, брошенных прямо на пол, и половины кружки солоноватой воды, меня вывели, с остальными узниками, на очередную прогулку.
В смирительной палате я старался держаться ближе к стенам, чтобы избежать столкновений с другими пациентами, часто вспыхивавшими в центральной части помещения. Но тут мое внимание привлек невзрачный рисунок на стене рядом, на котором был изображен треугольник, описанный вокруг солнца. Меня как молнией ударило - такой же символ был на стене дома, в котором я стал свидетелем зловещей сцены с мертвецом-марионеткой.
"Неужели здесь держат еще кого-то, посвященного в тайны этого культа? Я должен найти его, во что бы то ни стало. Быть может, он станет ключом к пониманию происходящего вокруг".
Я начал аккуратно обходить палату по периметру, стараясь обходить стороной особо буйных. Вдруг сзади кто-то схватил меня за плечо. Обернувшись, я увидел очень худого человека, лицо его представляло собой череп обтянуты кожей, впавшие глаза горели безумным огнем. Он молча держал меня и сверлил взглядом. Не зная, что делать, я осторожно начал отцеплять его пальцы от своего плеча. Тот так и продолжал стоять, не шевелясь и не издавая ни единого звука, даже когда, высвободившись, я начал пятиться от него.
Рисунков на стенах было великое множество - больной рассудок здешних обитателей порой исторгал совершенно безумные идеи. Надписи, лишенные всякого смысла, и невнятные изображения, наносились углем, а иногда просто царапались всем подряд, и даже ногтями заключенных. Удача была на моей стороне, и через какое-то время я набрел на старика, спокойно сидящего на полу по-турецки. В руках его был кусок угля, которым он чертил на стене пирамиду. Я осторожно сел рядом с ним, боясь спровоцировать его, наблюдая за его работой. Наконец, я решился заговорить:
- Я уже видел этот знак раньше.
Старик вздрогнул, выронив уголь, и стал недоуменно вглядываться в мое лицо.
- Откуда вам известен этот символ, и почему вы здесь? - продолжил я.
- Они подослали тебя? Ты один из них? Зачем ты пришел ко мне? - яростно прошипел старик.
- Я оказался здесь отнюдь не по своей воле. Последнее, что я помню перед тем, как очнулся здесь - этот знак.
- Не лги мне, малец! Я вижу тебя насквозь. Ты один из этих ублюдков, обманом отнявших у меня единственную дочь! Убирайся!
Старик попытался оттолкнуть меня. Я схватил его за руку, не зная как его убедить в своей непричастности. И тут картина в моей голове сложилась. Я вспомнил ту юную девушку, принесенную в жертву в катакомбах. Ту, которая вернулась с того света в ходе черного ритуала. Старик явно был не в себе, но, и правда, что-то знал. Я решил солгать ему, чтобы выудить хоть какие-то сведения.
- Я видел твою дочь, она участвовала в темной мессе глубоко под землей в катакомбах. У нее длинные черные волосы и голубые глаза, не так ли?
- Да! Это она! Ты видел ее? О, моя Аими! Что они с ней сделали?
- Спокойно, старик. Девчонка твоя жива и здорова. Лучше расскажи мне об этих людях.
- Это опасно. Ты не представляешь, на что они способны. Это демоны во плоти, способные возвращать мертвецов с того света и приказывать им.
- Расскажи мне все, что тебе известно. Тогда, обещаю, что если выберусь отсюда - помогу ей.
- Так молод и так глуп. Отсюда только два пути наружу. Либо в гробу, либо прямиком на эшафот. Причем оба они лучше, чем оставаться здесь. Многие ради этого даже убивают приезжих врачей и священников, лишь бы покинуть стены этой преисподней... Впрочем, я расскажу тебе о том, как год назад я лишился дочери и оказался заперт здесь...
"Все началось около двух лет назад. Тогда у меня было имя, и я не был безликим узником в толпе безумцев. Я являлся одним из членов Парижского парламента, у меня были деньги, была и власть. Но больше всего на свете я дорожил своей дочерью Аими, она была моей единственной радостью после смерти жены. Близкий приятель - Северин, также являвшийся членом парламента, познакомил меня с одним молодым человеком, из числа успешных парижских предпринимателей. Звали его Ренард Сэнд, и по его словам он вел торговлю древностями из Египта и Иерусалима. Он производил хорошее впечатление своей образованностью и манерами, а его рассказы о дальних странах и экзотических культах собирали целый круг слушателей, среди которых неизменно была моя драгоценная Аими. Мы несколько раз встречались в доме моего приятеля за обедом, тогда-то они и предложили мне стать инвестором в сделки Ренарда, по-примеру самого хозяина дома. Я прислушался к ним, тем более, что предложение сулило неплохую выгоду для меня.
Шло время, наш союз крепчал на глазах, Северин предложил мне вступить в Великий восток Франции и я начал свой путь в братстве масонов. Втроем мы посещали собрания Парижской ложи, Ренард сблизился с Аими - любознательную девушку притягивала некоторая загадочность в нем. Поначалу я не препятствовал этому... глупый... доверчивый старик. Сэнд все это время скрывал за дружеской личиной свое истинное обличье, и понял я это слишком поздно...
Северин и Ренард открыли мне свой секрет - в тени восточной ложи скрывался другой культ, зловещий и мрачный - культ служения первородной Тьме. Они называли себя "Орденом Вечного Восхода", фанатики, одержимые идеей власти над смертью, проводили свои черные ритуалы в туннелях под городом. Сэнд был их лидером, титулованным как Верховный мастер Великого Творения. Он, помимо всего прочего, был одержим старинной тайной философского камня, пытаясь создать его при помощи темной алхимии и богопротивной каббалы.
Я принял решение покинуть орден, но было слишком поздно - моя дочь уже была опутана паутиной лжи. Ренард отнял ее у меня, отравив ядом своей веры. Я пытался договориться с ним через Северина. Проклятый предатель! После стольких лет он изменил нашей дружбе. Сэнд обещал вернуть Аими в обмен на некую книгу, по слухам принадлежавшую самому Фламелю - единственному создателю философского камня. Несколько месяцев и львиную долю своего состояния потратил я на ее поиски – и, наконец, меня настиг успех. Мы договорились произвести обмен в доме Северина, но они с с Сэндом обманули меня. Они одурманили меня каким-то зельем, и, забрав книгу, заточили меня в Бисетре. Щедрая плата руководству больницы сделала свое дело. Я исчез, просто растворился, будто меня и не было. Я больше никогда не увижу света солнца, не увижу свою любимую дочь..."
Старик, всхлипывая, прервал свой рассказ. Не знаю, верил ли я на тот момент ему полностью, но его история породила во мне безысходность. Последние крохи надежды растаяли в моем сердце. Если эти люди смогли с такой легкостью уничтожить человека, обладающего немалым богатством и положением в обществе, то мне - простолюдину без семьи, было не на что надеяться. Я больше ничего не успел спросить у старика, охрана объявила о конце прогулки, и всех пациентов начали разводить по камерам. Своего собеседника я потерял в окружающем беснующемся потоке...
Шли дни, я таял, подобно тени на полуденном солнце, тело и разум мои разрушались этим проклятым местом. Я больше не смог найти того старика в общей палате. Однажды я подслушал разговор охранников о том, что один пациент, сидевший в одиночной камере, покончил с собой, вскрыв себе вены камнем с заостренным углом. Не знаю, был ли это мой собеседник, а впрочем, мне уже было наплевать, я начал свыкаться с мыслью, что остаток своих дней я проведу в стенах Бисетра.
Иногда в больницу приезжали врачи, отбиравшие нескольких пациентов для проведения медицинских опытов. Злые языки говорили даже о вивисекции, но власти, проводя внутренние проверки учреждений Бисетра и Сальпетриера, опровергали эти слухи.
***
Дверь моей камеры со скрежетом распахнулась. На пороге стояли два охранника, а из-за их спин выглядывал мужчина лет тридцати. Одет он был дорого и производил впечатление человека высокородного. Он вошел в мою камеру и, склонившись надо мной, спросил:
- Как ваше имя, юноша?
- Кристоф, мсье, - хрипло ответил я.
- А сколько тебе лет отроду, Кристоф?
- Двадцать три, мсье.
- Отлично. Он подходит. Забирайте, - бросил незнакомец через плечо.
- Нет! Пожалуйста! Не надо! Куда... - не успел договорить я, прерванный ударом одного из охранников.
- Эй, господа. Будьте аккуратны. Мне нужны нетронутые образцы. Вы же не хотите, чтобы я доложил о ваших действиях в совет.
- Слушаюсь, господин Пинель.
Верзилы, подхватив под руки, вынесли меня в коридор. Меня тащили по узким каменным коридорам, освещенным чадящими факелами. Сколько несчастных душ здесь загублено, сколько бедолаг свихнулось в этих стенах. Мысли мои были обрывчаты - про себя я готовился к самому худшему, думая о том, что смерть, в моем случае, не самый худший вариант, лишь бы она была быстрой. Наконец мы остановились возле дверей, отличавшихся от тех, что вели в камеры и палаты. За ними открылся огромный амфитеатр, в центре которого была площадка с тремя столами. На двух уже были привязаны люди, а третий, судя по всему, дожидался меня. И я не ошибся. Охранники туго затянули ремни на моих конечностях и вставили кляп. Человек, названный Пинелем, стоял поодаль. Рядом с ним стояли еще две фигуры в гвардейских плащах, лица их прикрывали поля низко надвинутых шляп.
- Благодарю за работу, господа. Вы можете быть свободны. Моей личной охраны мне вполне хватит.
- Так точно, мсье. Если что понадобится - мы будем в караулке.
С этими словами дуболомы ушли, прикрыв за собой дверь. Пинель подошел к моему столу, развернув на нем какой-то сверток. Скосив глаза, я увидел блеск стали хирургических инструментов. Замычав от ужаса, я начал дергаться, пытаясь высвободиться, но тщетно. Сыромятные ремни врезались до крови в мою кожу, и никаких человеческих сил бы не хватило, чтобы их разорвать.
Скальпель замер возле моего тела. Пинель задумчиво позвал своих телохранителей:
- Друзья мои, настало ваше время.
Эти двое подошли ко мне с разных сторон от стола. Животный ужас застилал мне глаза. Как вдруг сквозь эту пелену до меня донеслись слова одного из охранников Пинеля:
- Эй, Кристоф. Ну вот и все - сейчас мы отрежем твой крошечный прибор и заспиртуем его в колбе на память потомкам!
Голос был странно знакомым. Глаза мои расширились, когда под откинутой шляпой показалась ухмыляющаяся физиономия Блеза. Мотнув головой в другую сторону, я увидел Сержа, также скрывавшегося под гвардейским одеянием. Он вытащил кляп из моего рта.
- Дьявол! Откуда вы здесь?!
- А ты думал, мы тебя бросим? Такая уж у нас двоих судьба - всю жизнь тебе сопли подтирать, - бросил Блез, освобождая мою ногу от ремней. Серж и Пинель помогали ему. Через минуту я уже сидел на краю стола, потирая затекшие запястья.
- Как вы это провернули? Я думал, что сюда невозможно пробраться.
- Ха! Проще простого, да еще и с парадного входа, попрошу заметить.
- Блез, уймись Бога ради. Дай ему придти в себя. А ты Кристоф слушай меня очень внимательно. Это Филипп Пинель - мой давний знакомый, в университете я часто посещал его лекции. Также он является членом смотровой комиссии Бисетра, и только благодаря ему, нам удалось попасть сюда.
- Ну, а я упросил его тебя малек разыграть, не смог удержаться, - вставил Блез.
- Я в тебе не сомневался. И какой у вас дальнейший план? Как мы отсюда выберемся?
- Кристоф, давай отложим твои вопросы на более удачный момент, - оборвал меня Серж.
Блез вытащил откуда-то небольшую бутылку, и, выдернув пробку, протянул мне. Я принюхался - запах изнутри шел омерзительный.
- Боже, что это еще за дерьмо?
- Чистейшая свиная кровь. А теперь будь добр и хорошенько облейся ею.
-Блез, ты рехнулся?
- Давай обливайся! И морду хорошенько намазать не забудь.
Блез с вдохновением истинного художника помог мне превратиться в сплошь окровавленный силуэт, не забыв также и про стол. Теперь площадка амфитеатра больше походила на разделочный цех мясника. Пинель, испачкав кровью несколько скальпелей, свернул их в сверток с другим врачебным инструментом.
- Ну что ж... Теперь последний штрих.
С этими словами Серж с Блезом начали упаковывать меня в огромный мешок из грубой ткани, плотно обхватив вокруг пенькой. Я лежал внутри, весь в крови как свежезабитая туша, еле дыша. Блез, наклонившись ко мне, произнес:
- Бога ради, Кристоф, ты только не шевелись и молчи. Иначе нам всем болтаться в петле.
Мешок подняли и понесли. Я ничего не видел и только слышал шаги. Через некоторое время раздался знакомый грубоватый бас одного из охранников:
- Господин доктор, вы уже так быстро закончили?
- Да, мне вполне хватило только одного самого молодого пациента. И будьте добры, Фулкс, помойте инструмент к следующем моему приезду - ответил Филипп.
- Слушаюсь, мсье Пинель!
- Ах да, и вот еще что. Я там немного увлекся. Хорошо бы было отправить кого-нибудь отмыть следы в смотровой и коридоре. Прошу прощения, за предоставленное неудобство.
- Что вы, господин. М-мы все уберем. А в мешке у вас т-тело? - немного заикаясь, спросил охранник.
- Я надеюсь, Фулкс, это останется между нами. И кстати, вот вам небольшая компенсация за беспокойство.
- Спасибо, мсье. Я сделаю все в соответствии вашим указаниям.
***
Только когда карета отъехала на приличное расстояние от лечебницы, Блез развязал завязки на моем мешке.
- Эй, Кристоф, ты там живой еще?
- Не уверен. Я там чуть не задохнулся. Да и об пол вы меня пару раз неплохо приложили.
- Ничего. Все ради дела. Зато за нами остался такой чудный багровый след. Видел бы ты рожу этого охранника, когда он увидел добрую половину коридора в крови. Побелел как девка и заблеял как овца. Теперь к Филиппу точно не будет никаких вопросов, его теперь весь Бисетр будет стороной обходить.
- Спасибо вам, господин Пинель...
- Рано благодарить. Сейчас доберемся до одного местечка, сядем у камина и хлебнем чего-нибудь согревающего. Там можешь хоть руки нам всем целовать, хоть в ноги падать.
- Вопросов очень много, Кристоф. Не знаю, с кем мы связались, но это все очень серьезно. Это не просто фанатики - они занимают высокие должности и обладают большой властью. Я уже молчу про всю эту чертовщину, творящуюся вокруг - мрачно завершил разговор Серж.
Новость отредактировал Estellan - 30-04-2020, 20:40
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Узник старик побег авторская история