Полуночница
День близился к своему завершению, солнце покорно клонилось к горизонту. Дерзкий осенний ветер, завывая, гнал по земле ворох разноцветной листвы, плотно укрывая ею прибрежную часть лесного озера.Порыбачить в этот раз у нас с друзьями не получилось, ну от слова вообще. Леска ложилась на плотный слой листвы, которой была усыпана прибрежная часть водоема. Лодку даже не доставали, на удалении от берега разбушевавшийся ветер терзал водную гладь волнами.
Но если быть до конца откровенным, нас это не сильно огорчало. Основной задачей было отдохнуть от городской суеты, работы, да и семейных дрязг.
Смеркалось. Уверенно наступающая тьма гнала прочь последние проблески поверженного дня, но меня и двух моих товарищей это совсем не огорчало. Мы давно были готовы оказаться на территории подконтрольной ночной мгле. Палатка была установлена, поляна накрыта, объятые пламенем, в костре потрескивали поленья. Достав из авоськи, почивавшей в озере, бутылку водяры, Иваныч внес последний штрих в панораму удачного выходного вечера. Дабы не вспоминать о проблемах, оставшихся за пределами этого островка природы, мы решили посвятить вечер необычным и мистическим историям. По моему мнению, этот жанр, в той или иной степени, будоражит разум каждого человека.
Выслушав по паре наших с Михалычем баек, больше подходящих для детсадовских карапузов, Матвей улыбнулся.
- Ладно, мужики, придется мне историю из своей жизни рассказать. До вас ее никто больше не слышал потому, как не люблю я про это вспоминать, но такое разве забудешь…
После этих слов Матвей даже немного съежился. На меня, надо сказать, это произвело неизгладимое впечатление. Никогда не думал, что в его жизни было событие, которое могло оставить более глубокий шрам в душе, нежели чем первая чеченская, непосредственным участником которой, Матвей, в свое время, имел несчастье быть.
Михалыч сбегал на берег, извлек из авоськи еще один фуфырик, накатили по пятьдесят. Матвей прикурил сигарету, сделал пару смачных затяжек, начал свой рассказ…
- После учебки перевели меня, значит, в закрытую воинскую часть, ее номер и место дислокации принципиального значения не имеют. Через пару дней после моего прибытия, стал я свидетелем интересной сцены, которая, надо признать, меня немало удивила. Солдатик один отказывался ночной караул нести в пассажирском составе, который догнивал на запасном, я бы даже сказал - заброшенном, железнодорожном пути этой части. Несмотря на смутное время, беспредел и разруху, как в стране, так и в армии, периметр части неплохо охранялся. Зачем было ставить отдельного караульного в старые обшарпанные пассажирские вагоны, находящиеся на охраняемой территории, я так и не понял.
Матвей почесал подбородок, затянулся, едкий табачный дым попал в глаза, заставив его прищуриться. Указательным пальцем он стряхнул пепел с сигареты, изо рта и носа повалили густые клубы табачного дыма. Уставившись на огонь, Матвей продолжил:
- О поезде том по всей части дурная слава шла. Кому приходилось там караул нести, больше одной-двух ночей не выдерживали. У кого психика покрепче, те просто туда возвращаться отказывались, были готовы и в нарядах, и на губе до самого дембеля службу нести, лишь бы больше в этот поезд не возвращаться. Хотя были и те, кто реально умом тронулся, это без прикрас, сам видел. Слухи ходили, что даже один самоубийца был. Прямо там, в составе, голову себе и прострелил и, якобы после этого случая, тем, кто в поезде караул несет, оружие перестали выдавать. Был самострел или не был, мне доподлинно неизвестно, врать не буду.
Хотя, честно говоря, караулом это назвать было нельзя, больше походило на ночное дежурство где-нибудь в сельской школе. Сделал вечерний обход, ложись и дрыхни до утра. И, казалось бы, все прекрасно, что еще нужно, солдат спит, служба идет. Но, к сожалению, на деле все оказалось не таким уж безмятежным…
Как вы уже, наверно, догадались, моя очередь заступать в проклятый караул не заставила себя долго ждать. На тот момент меня это абсолютно не беспокоило. Человеком я был не религиозным, не верил ни в бога, ни в черта, но, как оказалось, очень зря. Получив инструктаж от разводящего, я оказался в злополучном составе. С неподдельным интересом я обошел его от начала до конца. Заглянул в каждое купе, каждый укромный уголок, но не увидел ничего необычного, как не увидел и ничего стоящего, что следовало бы охранять. Это была просто груда догнивающего металлолома. Я расположился в третьем вагоне, который находился как раз в середине состава. Заняв купе проводника, я завалился на полку, положив руки под голову. Ни в какие обходы, я, естественно, до утра идти не собирался. Ну, мужики, сами знаете, в армии две проблемы: хронический спермотоксикоз и недосып, так что сон меня сморил быстро.
Проснулся среди ночи оттого, что в дверь кто-то скребется. Вдруг раздалось неожиданное мя-яу. Я открыл дверь, в купе по-хозяйски вошел кот, деловито осматривая апартаменты. Я не знаю, как это объяснить, но исходила от кота какая-то аура тепла и спокойствия.
Я снова прилег на полку, кот расположился в ногах. Он преданно мурлыкал, будто долгие годы я был его хозяином. Идиллия продолжалась минут сорок, кот грел мне ноги, я дремал.
Вдруг я услышал звук, который явно порадовал бы меня в других обстоятельствах, но только не сейчас. Мимо купе прошла женщина, цокая каблучками по полу. Кот повернулся в сторону двери, ощетинился и зашипел. По моей спине пробежал холодок. Я прекрасно знал, что на территории части нет женщин. И повара, и медик, носящий мрачное звание эскулап, были мужиками. Не было здесь ни жен, ни дочерей руководящего состава, а до ближайшего поселка было километров 6-7.
Глупо было надеяться на то, что это какая-то чувиха из близлежащего поселка прошла 6 километров по лесу на каблуках и проникла на территорию охраняемого объекта в поисках утех. Тем не менее, я не собирался предаваться панике, невзирая на враждебный настрой моего пушистого товарища.
Я открыл дверь купе и вышел в коридор, где продолжал раздаваться отчетливый звук удаляющихся женских шагов, но коридор был пуст, в этом не могло быть никаких сомнений. Проникающий через окна, серебристый свет луны отлично освещал весь вагон. И вот, в этот момент страх облобызал меня с ног до головы. Я мигом вернулся в купе, захлопнул дверь и повернул защелку. Следующие полтора-два часа мы провели в полной тишине. Я сидел, облокотившись на стол. Кот, плотно прижав брюхо к полке и возложив голову на передние лапы, не спускал взгляд с двери. До рассвета оставался сущий пустяк. Вдруг с дальнего конца вагона раздался стук, хлопнула дверь тамбура, будто кто-то вошел в вагон. В этот раз я уже не спешил покидать своего убежища. Прислушался. Вновь раздался шум шагов, разгоняющих тишину.
Но это уже был не звук женских каблучков. Шаги были тяжелыми и грузными, создавалось впечатление, что от них подрагивает весь вагон, будто по нему передвигалась тяжелая массивная туша. Шаги приближались к моему купе. Кот завыл и выгнулся дугой, его зрачки расширились настолько, что еле помещались в глазах. Снаружи дверь начали дергать, затем раздался стук. Ужас парализовал меня, я не мог даже шевельнуться.
Кот, весь напряженный, как пружина, все так же выгнутый дугой, боком, как краб, передвигался около дверей из стороны в сторону, издавая угрожающие звуки.
Я не знаю, сколько это все продолжалось, мне показалось, что целую вечность. В этот момент время для меня остановилось.
Неожиданно попытки проникновения в мое убежище прекратились, кот успокоился. Я вытер испарину со лба, посмотрел в окно. Короткая летняя ночь начала отступать, забрезжил рассвет, чему я был несказанно рад. Поняв, что в этот раз все подошло к концу, я успокоился и облегченно выдохнул.
Несколько минут, переводя дух, мы с Василием (так я назвал своего пушистого напарника) находились в какой-то прострации. За окнами совсем рассвело. Василий начал царапать по двери и жалобно мяукать. Я посмотрел на него.
- Что, дружище, срать захотел? Я, надо признать, сам чуть было не обделался.
Открыл дверь купе, кот изящно юркнул наружу.
Позже, когда разводящий пришел снимать меня с ночного поста, покидая вагон, я заметил, что двери в тамбуры были закрыты, окна тоже. Как кот зашел, а потом вышел из вагона, для меня осталось загадкой.
В казарме я стал расспрашивать, кто что знает о «проклятом составе». Рассказывали много, но полезной информации было крайне мало. Говорили, что когда-то давно в этом поезде женщина погибла – проводница. Изнасиловали ее, а потом убили, чтобы наказания избежать. Ну, в общем, дух ее так в составе и остался. И, хуже того, в полуночницу обратился. Стали в поезде этом события необъяснимые происходить: шумы, голоса, вещи оказывались не на своих местах. Персонал в этом поезде работать отказывался. В общем, сняли этот состав с эксплуатации, пригнали сюда. После этого на территории части профессора какие-то заумные объявились, лазили все по составу с приборами неясного предназначения. Пошарятся по вагонам, потом отчеты томами пишут, и все под грифом «совершенно секретно». Все бумаги с территории части вывозили с завидным постоянством, куда, а кто ж его знает?
Ну а дальше дело известное, развал Союза, разруха. Никому ничего не нужно стало, ученые умы появляться перестали, а состав так и остался на территории части гнить.
Тут Михалыч вставил свое слово:
- Дак вроде ж полуночницы детишек маленьких пугают, сна их спокойного лишают, ну или подменить дитя могут, на нечисть.
Матвей парировал:
- Иван Михалыч, я всего лишь рассказываю как дело было, а полуночница то была или еще что, мне точно неизвестно, я не специалист в этих делах.
Воспользовавшись паузой, мы накатили еще по пятьдесят, прикурили. Матвей продолжил.
- Ну а потом, значит, контрактник один историю рассказал, мол, случился несколько лет назад суицид в этом поезде, парнишка-срочник застрелился. Медик тогдашний - Иваныч, предшественник эскулапа, по пьяни сболтнул, что не было там суицида, да и вообще огнестрельного ранения не было. Он-то тело этого парня на вскрытие увозил. Рассказал, что произошло с ним что-то необъяснимое, будто постарел он за эту ночь и высох до самых костей. Голова была покрыта седыми волосенками, а тело, представляло из себя скелет, плотно обтянутый посеревшей кожей, как у мумии. По части эта информация быстро разошлась, и меньше чем через неделю Иваныча со службы турнули, вроде как за пьянку.
Еще сослуживцы сказывали, что самое страшное туда в полнолуние попасть. В обычные ночи там тоже жутко находиться, но вот в полнолуние имеешь все шансы до утра не дожить. Расспросы про кота никаких результатов не дали. Ни котов, ни кошек на территории части никто не видел.
В этот же день, после обеда, до меня дошло крайне неприятное известие. Мой сослуживец, который сегодняшней ночью должен был заступать на дежурство в поезд, заболел. Приключилась с ним диарея, открылся профузный понос.
Меня вызвали к начальнику караула, где приказали немедленно идти спать, чтобы сегодня заступить на дежурство в проклятый поезд. Я, естественно, попытался перечить, заявляя, что ноги моей больше в этом поезде не будет. В ответ на это мне непрозрачно намекнули, что если дальше продолжу нести всякую чушь про призраков, объясняться буду с психиатром и ему рассказывать, что я там ночью слышал. Ну и после этого отправлюсь восвояси из армии, прямиком в дурку, где меня долго и монотонно будут лечить. Это, мягко говоря, не входило в мои планы. Служба была моим единственным шансом устроиться в последующем на нормальную работу, получить образование.
Я начал упрашивать, чтобы меня хотя бы вооружили. Сошлись на том, что у меня будет вооруженный напарник, который будет патрулировать прилегающую к составу территорию снаружи.
Наступил вечер. Разводящий повел нас по постам. Надо признать, что начальник караула сдержал слово, мимо окна моего купе то и дело проходил вооруженный автоматом солдат.
Я не стал делать никаких обходов и сразу забился в свое купе. На тот момент я был готов даже молиться, но не знал ни одной молитвы.
Вдруг гробовую тишину нарушил звук скребущих по двери коготков. Радости моей не было границ! Я открыл дверь, в купе деловито вошел Василий. Не дожидаясь приглашения, запрыгнул на полку, вытянул заднюю лапу, начал вылизываться. Кот был абсолютно спокоен, меня это несказанно радовало. Чтобы скоротать время, я начал рассказывать Василию о себе. Он отвлекся от своего важного занятия и внимательно меня слушал, прищурив левый глаз.
За дверью вновь прозвучал стук женских каблучков. Мы с Василием, закаленные событиями прошлой ночи, лишь переглянулись.
Небо было безоблачным, лунный свет отлично освещал купе. На какое-то время наступила тишина, лишь от Василия раздавалось беззаботное мирное мурлыканье. О сне у меня не было и мыслей. Я все также сидел на полке, опираясь локтями на стол и подпирая голову ладонями.
Вдруг кот прыгнул на стол, посмотрел мне в глаза, ощетинился, угрожающе зарычал. Настроен он был агрессивно, будто твердо решил вцепиться когтями в мое лицо. Я встал из-за стола, попятился назад. Кот быстро спрыгнул со стола и юркнул под полку.
Через секунду снаружи раздался крик, за которым последовали выстрелы. Я отчетливо слышал звуки пуль, прошивающих обшивку вагона, со звоном сыпались выбитые стекла, высыпалось окно и нашего с Василием купе. Часовой, дежуривший снаружи, прекратил стрельбу, видимо, только когда израсходовал весь магазин.
Я посмотрел на пулевое отверстие в стене. Понял, что если бы кот не шугнул меня с насиженного места, то пуля, выбившая окно, раскроила бы мне череп, попутно забрызгав мозгами стенку купе.
Василий выбрался из-под полки. Я немного перевел дыхание, затем наклонился, погладил своего ангела-хранителя.
Из-за стрельбы, по тревоге была поднята вся часть, все офицеры к поезду сбежались. Начали требовать доклад, что да как случилось, где часовой? Ну а мне и сказать нечего.
Потом часового отыскали. Он за трансформаторной будкой прятался. Я его даже не сразу узнал. Осунулся, на голове у молодого парня больше половины волос поседело.
Он что-то невнятное бормотал про сущность, похожую на полусгнившую покойницу, которая своим длинным языком пыталась его в вагон затащить. Паренька этого так и списали потом, умом тронулся - орал дурниной все ночи напролет.
Меня практически сразу в другую часть перевели. В злополучном поезде я больше никогда не бывал, Василия тоже больше никогда не видел.
Михалыч почесал затылок.
- Ну а ты-то сам, эту полуночницу не видел?
- Нет, - ответил Матвей.
- Коли бы увидел, то с вами сейчас не разговаривал, скорей всего. На мою жизнь много испытаний выпало, но те две ночи, о которых я сейчас рассказал, были самыми жуткими. Тех эмоций, которые я в поезде пережил, словами, пожалуй, не передать.
Матвей вновь закурил. Подбросил в костер пару поленьев, из костра в небо устремился ворох золотистых искр.
Новость отредактировал Estellan - 7-09-2019, 00:42
Причина: Вырезан мат и излишне натуралистичные подробности.
Ключевые слова: Полуночница призрак эксперимент мистика авторская история