Владыки Смерти 2: Эстафета. Часть 2
...продолжение первой части Эстафета.
Мы с Гором переглянулись. Клавдия выключила газ и, прислонив клюку к газовому баллону, присела на краешек стула. Теперь она сидела на фоне окна, и я видел лишь темный силуэт.
– Пропал, вишь, он, – повторила она непривычно тихо. – Я как чуяла. Он на дежурстве был опять, на вторую ночь пошел, всё хотел душегуба этого словить. У Павленки дежурство выпросил, а тот и рад, ирод… Ночью проснулась я, сна – ни в одном глазу. Тихо как-то, даже собаки не брешут. И темно, ни зги. Новолуние, вишь ты. И словно потянуло меня чего-то из дому. Вышла я, значит, во двор – как щас помню. Лампочку зажгла над крыльцом. Гляжу – стоит кто-то за изгородью, вроде как глядит на меня. Я кричу, кто, мол, такой? А он молчит. Я, дура молодая, взяла и пошла к нему. Палку хоть прихватить додумалась…
Старуха задумалась, погрузившись в воспоминания пятидесятилетней давности. Мы слушали внимательно, не шевелились. В полутемную кухню залетела муха и с неуместно бодрым жужжанием принялась кружиться над столом.
– Подошла, значит, к изгороди, – продолжала бабка. – Гляжу: мой Артемка стоит, смотрит на меня. А на лице поперек черная полоса. Думаю, где это он измазался? Фу, говорю, напугал, дурак, чего стоишь? С дежурства погнали, что ль? И чевой-то лицо измазал? А он мне шепотом: Клава, прощай, говорит, нет меня больше. Убил я чудище, и сам им стал. Эстафета это, оказывается, такая. Сам дьявол придумал. И ножом как взмахнет! Я этот нож хорошо запомнила. Будто фотография в мозгу отпечаталось. Я ойкнула, моргнула, а Артемки нет!
Клавдия вздохнула:
– И нет его вот уж полвека.
Она замолчала и снова принялась за стряпню. Рассказ ее особо не взволновал, в отличие от меня.
– То есть как эстафета? – спросил я, вскочив. – Он убил чудище и сам им стал? Это как?
– Вы можете рассказать о ноже? – громко спросил Гор, не обращая на меня внимания. – Как он выглядел?
Бабка оторвалась от пирожков. Уставилась на Гора. Между ними будто происходил неслышный диалог. Или же они как-то понимали друг друга без слов. Бабка молча вышла из кухни, вернулась с листком бумаги, подала его Гору.
Я наклонился над рисунком. На нем простым карандашом был нарисован изогнутый нож с затейливой рукояткой. На широком лезвии тянулась вязь причудливых узоров.
– У вас хорошая память, – сказал Гор бабке уважительно. – И рисуете вы неплохо. Это всё ваше? – он показал на рисунки на стенах.
Бабка заулыбалась, махнула на него рукой, дескать, не смущай.
– Пирожков поешьте, – сказала она.
– Нам надо идти, – отказался Гор. – Вы лучше с собой заверните.
Баба Клавдия не настаивала. Завернула солидную порцию пирожков в чистый платок, и я принял его, чувствуя себя солдатом времен Второй мировой, которого бабушка провожает на войну. Клавдия еще сунула мне в руку пару яблок.
Мы ее поблагодарили и двинулись на выход.
– Вы помните, где нашли служебную машину вашего мужа, когда он пропал? – спросил Гор.
– Возле болота. Недалече.
Когда уже садились в машину, баба Клавдия, наблюдавшая за нами с крыльца, крикнула:
– Найдете его – не жалейте. Не человек он боле. Но если человеческую речь он еще не забыл, скажите, что Клава его помнит и до смерти не забудет…
Гор коротко кивнул, мы отъехали, а бабка скрылась в глубине своей захолустной хибары. Меня переполняло возбуждение. Я обрушился на Гора с вопросами.
– Так это ее муж – Полосатое лицо? И она знает? Что за нож? Ты откуда вообще узнал, что Клавдия что-то знает?
– Видишь ли, Кирилл, я за прошедший год сделал много полезных дел, – сказал Гор. Разговаривал он до того размеренно и спокойно, почти полусонно, что я поневоле успокоился и стал слушать. – Побывал в разных городах нашей необъятной страны, искал следы деятельности Кукловодов. Не буду вдаваться в подробности. Я выяснил, что Кукловоды – это, скорее всего, последователи более древнего Ордена Танатофилов, который берет начало в Византийской империи. Византия образовалась, как ты знаешь, после распада Римской империи в пятом веке и просуществовала до пятнадцатого, рухнув под натиском турок-османов…
– Из нас двоих я – ботаник, – сердито прервал его я. – Хватит лекцию читать. Давай по существу.
– В общем, и те, и другие владели методами создания не-жизни. Уверен, и Танатофилы – не первые в этом деле. Танатофилы были известны тем, что умели создавать артефакты эреба…
– Вот тут поконкретнее…
– Эреб у древних греков дохристианской эры – вечный мрак. Олицетворение зла. Эти артефакты могли без квинтэссенции порождать нежить – не знакомых нам с тобой марионеток, не химер, не зомби, а нечто среднее… Один из артефактов выглядел как нож. Этот нож, попадая в руки человека, превращал его в чудовище, которое было обречено убивать по одному человеку в месяц, в ночь новолуния. Жертв было двенадцать, а тринадцатый человек сам убивал чудовище. И становился монстром. С каждым убитым на лице появлялась черная линия. Это было что-то вроде метки.
– А что он пятьдесят лет делал? Где находился?
– В спячке. Не могу сказать, какой у них цикл, но думаю, его разбудили. – Гор достал яблоко бабы Клавдии и откусил кусочек.
– Кто? Кукловод?
Я вжался в сидение. У меня волосы на затылке вздыбились, словно Кукловод уже дышал мне в спину леденящим дыханием.
– Не исключено. Не уверен. Если бы это был он, и если бы он пробудил Полосатое лицо для того, чтобы убить тебя, ты был бы мертв вместо Евгения Пономарева. Вряд ли монстр упустил бы шанс зарезать тебя в лесу той ночью. Кукловод очень осторожен, настоящий лис. Подумать только, я уже полтора года охочусь за ним, а до сих пор не знаю, как он выглядит! Это меня очень… расстраивает.
В голосе Гора не прозвучало ни малейших намеков на злость или досаду, но стальные пальцы, державшие яблоко, сжались, и яблоко вылезло сквозь пальцы в виде пюре. Гор поглядел на кашу на ладони и выкинул остатки яблока в окно.
– А как ты узнал, что Клавдия в теме? – прошептал я.
– Кривой помог. Это мой приятель, специалист по всяким полезным штукам. По совместительству хороший программист и хакер. Он нашел засекреченные файлы об этом деле. Там указывалось имя Викентьева.
– Подожди! – спохватился я. – А скольких он уже убил? Я видел Полосатое лицо, полос было много!
– Послезавтра новолуние – время двенадцатой жертвы. После этого его можно будет убить.
Я кивнул. Потом опять подскочил на сиденье.
– Как убить? Тогда кто-то из нас станет очередным чудищем, что ли?
Гор пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги.
– Что-нибудь придумаем. Но эту эстафету надо прекратить.
Несмотря на жару, меня покрыло холодным потом. Гор чего-то недоговаривал, а у меня не хватало духу настаивать. Подозреваю, что я боялся услышать ответ.
– Откуда тут артефакты Византийской империи только взялись? – пробормотал я.
– Когда-то в здешних местах проживала большая греческая диаспора. Возможно, кто-то привез… даже не подозревая, что это за нож. А может быть привезли монахи еще при потомках Донского.
Гор притормозил. Мимо нас, переваливаясь на ухабах, проехала заляпанная грязью «Нива». В ней сидела куча народа, и все уставились на нас. Грибники, понял я. После дождя в лесу с самого утра шастает куча народа. И маньяк-убийца им нипочем.
Когда «Нива» скрылась за деревьями, я спросил:
– Что будем делать?
– Поглядим, – ответил Гор.
Он потянулся к бардачку, отчего мне пришлось отодвинуть колени вправо, и вынул холщовый мешочек, из которого извлек три знакомые мне сушеные головы. Гор аккуратно пристроил их возле рычага переключения скоростей. Потом он вышел из машины, порылся в багажнике и вернулся с круглой матовой лампой, которую установил рядом с головами.
– Ты всегда ездишь с сушеными головами в бардачке? – спросил я.
– Не всегда. Сегодня тсантса нам может понадобиться. Это отличный детектор нежити. И лампу Кривого тоже используем. Он ее переработал, чувствительность у нее сейчас намного лучше, чем тогда, когда мы ловили марионетку. Если наш полосатый приятель объявится, мы будем в курсе.
– А ты не думал, что баба Клавдия может прятать чудовище у себя дома? – сказал я и вздрогнул от собственной догадки. – Это ж ее муж, хоть и бывший.
– Думал. Но дома у нее нет нежити.
Гор вынул из одного из накладных карманов три тонкие стальные спицы с крючками на концах.
– Это еще один детектор. Получше лампы и голов. Называется «струны Эхэ бурхан», их сделал Этигел, знакомый шаман. Я за ними специально ездил на Байкал. Они звенят при появлении нежити и накапливают довольно сильный статический заряд.
– Круто! – восхитился я, разглядывая спицы, которые ничем особенным не отличались.
– Я заходил к бабе Клавдии с этими струнами, и если бы она прятала в соседних комнатах или в погребе бывшего мужа, ставшего чудовищем, мы бы узнали.
Пока мы сидели у бабки в гостях, а потом ехали на болота, сгустились синеватые сумерки. В лесу стемнело быстрей и сильней, чем на открытом пространстве. Гор вышел из машины и принялся вроде бы бесцельно бродить среди подлеска на границе с болотом. Я стоял возле «бэхи» и озирался по сторонам. Поэтому и первым заметил вспышки света на болоте.
– Эй, Дмитрий! – зашипел я. – Смотри!
На болотах метрах в сорока-пятидесяти мигал огонек. Это был свет от какого-то необычного квадратного фонарика. Или, скорее всего, от фонаря с четырьмя светодиодами. До нас долетел слабый женский крик.
– На кого-то напали! – Пульс у меня подскочил, наверное, до полутора сотни ударов в минуту.
– Спасите! – будто подтверждая мои слова, крикнула женщина.
Гор не торопился бежать на помощь. Поглядел еще раз на детекторы – они не подавали признаков жизни. Вынул и поднес к уху «Струны» какого-то там Эхе… И лишь после всего этого ритуала выскочил из машины. Протянул мне знакомую телескопическую дубинку, которая мне не пригодилась год назад. Сам Гор выхватил откуда-то пистолет и бросился в болота.
Как это обычно со мной бывало, страх вытеснило более сильное чувство – почти болезненное возбуждение, азарт погони. В крови клокотал адреналин.
Через десяток шагов мы с Гором уже по щиколотку шлепали по болотистой почве. Мы одновременно остановились, переглянулись. Если бежать дальше, можно остаться здесь навсегда.
– Спасите! Я тут! – снова крикнула женщина. Или девушка. И было в ее голосе такое отчаяние, что мы побежали дальше.
Мы продирались сквозь редкий уродливый кустарник в синеватых сумерках, кроссовки с хлюпаньем проваливались в пропитанный влагой дерн, поросший сверху травкой; ноги приходилось выдирать из грязи, рискуя оставить обувь в болоте. Черная жижа выворачивалась под нашими шагами наружу, шипела пузырями вонючего газа, словно газировка. Но впереди мигал фонарь, и мы, как два рыцаря-идиота, продолжали ломиться в самую топь.
Я к тому времени сообразил, что, скорее всего, никто на девушку не нападал. Очевидно, какая-то грибница провалилась в болоте и не может выбраться. Мы с Гором притормозили, крикнули ей, что идем на помощь, и дальше продвигались с осторожностью.
К сожалению, ни Гор, ни я раньше никогда не бывали в здешних болотах, мест не знали, да и вообще, не умели передвигаться по болотам. Лужайка перед нами выглядела вполне мирно: вся заросла травой и казалась надежной. Но впечатление было обманчивым, так что мы оба с ходу ухнули в жижу сразу по пояс.
Я задергался, стал выдирать одну ногу, потом другую, но от этого еще больше погрузился в топь. Вокруг наступила тишина, будто болото прислушивалось, как мы с Гором сопим и пыхтим, стараясь выбраться из ловушки. Мне припомнились передачи по телику – о том, как выживать в условиях леса и болота. Нам крышка, подумал я, это как раз та самая ситуация, когда из болота уже не выбраться. До ближайших кустов слишком далеко, не дотянуться; лечь плашмя на хлипкую поверхностью невозможно – лицо погружается в воду. Я пока не паниковал, но ощущал, как паника уже подкатывает к горлу, чтобы вырваться на белый свет диким воплем.
В эту секунду меня озарило: если бы девушка тонула в болоте по-настоящему, она кричала бы не так… Она кричала бы совершенно иначе, сволочь…
Кстати, она сразу же замолкла, и свет фонарика погас. Ловушка!
– Гор, Дмитрий… – бормотал я все более и более высоким голосом. Сам не понимал, что хотел сказать.
– Спокойно, не двигайся, – отозвался Гор тихо и бесстрастно. Подумать только, он и сейчас не потерял всегдашней невозмутимости! Это не человек!
Он уже погрузился по грудь. Я тоже. Гор ухитрился достать из накладного кармана моток тонкой веревки и закинул ее на куст. Удалось не с первой попытки. И не со второй.
Я никогда так не переживал за успех мероприятия! Всё же веревка зацепилась специальным крючком на конце, и Гор медленно и меланхолично вытянул себя на относительно твердую почву. Вот тогда я поверил, что не умру. К тому времени из болота торчала лишь моя голова и руки, которыми я пытался совершать плавательные движения.
Гор забросил мне веревку – это прекрасное, полезное, восхитительное изобретение человеческого гения. И я спустя минуту лежал на твердой земле, хрипло дыша, дрожа, весь в черной грязи.
Болото, из которого мы чудом выбрались минуту назад, разочаровано булькало и вздыхало, точно живое существо. В пробитой нашими телами ряске пузырилась вода, поднимались какие-то хлопья, всплыла темная коряга…
Гор, сидевший рядом со мной и сворачивавший веревку, привстал и присмотрелся к коряге. Опять развернул веревку и забросил на корягу. Не успел я спросить, зачем ему понадобилась болотная деревяшка, он потянул за веревку, и я тотчас понял, что никакая это не деревяшка. Коряга не такая мягкая и гибкая… И не имеет пальцев на конце.
Рискуя снова провалиться в болото, Гор сделал шаг вперед и без малейшего трепета или брезгливости схватил руку мертвеца за кисть. Грязь вспучилась – там, внизу, было тело, и болото не желало его отпускать. Гор очистил кисть утонувшего от черной жижи, что-то блеснуло. Я разглядел браслет из хирургической стали.
– Это Егор Максимов, – сказал я.
*
Гор откинул полусгнившую руку, не пытаясь вытащить всего мертвеца. Я был ему за это благодарен.
– Определенно, – сказал Гор.– Пропал без вести еще весной. Уверен, у него перерезано горло. Вот только сейчас этого уже не понять… Пропал он на новолуние. Девяносто девять процентов: он – жертва Полосатого лица. – Гор нахмурился, думая о чем-то. Я тем временем потихоньку отодвинулся от того, что осталось от Егора Максимова. – Странные вкусы у нашего монстра. Он выбирает людей примерно одного возраста, все – жители пригорода…
– И связаны с Дианой Сафиной, – добавил я шепотом. – Вот этот… Егор… был ее одноклассником.
– Не все, – возразил Гор. – Если только она не водилась с местными бомжами… Среди пропавших и погибших были бомжи, верно? Но, скорее всего, мы не видим всех связей. Думаешь, она умеет управлять монстром?
– Так она Кукловод, что ли? – усомнился я.
– Всё возможно. Или помощник Кукловода. Она может выполнять его задания, даже не подозревая об этом. Кукловоды – искусные манипуляторы. Большинство жертв были своего рода пристрелкой для Дианы. Она сводила счеты с врагами или просто наугад выбирала жертву. Я изучил ее психологический профиль – она это может. Психопатическая личность, совести нет, эгоизм в высшей степени, коэффициент интеллекта низкий… Не пойму, зачем она вообще понадобилась Кукловоду?
– А может быть, он ни при чем? – с надеждой спросил я. – Диана нашла где-то нож, оживила монстра и сделала заказ. Хотя я не могу вообразить, как она до этого дошла.
Гор поднес к глазам «струны». Темнело стремительно, в двух шагах не было видно ничего. Мне было не по себе, хотелось поскорей уйти подальше от болот и разложившегося тела. Хотя, к гордости моей, страх был не таким большим, каким был бы года два назад. Знакомство с Гором и злоключения последнего времени вроде бы меня закалили.
– Егора пока оставим, – решил Гор, поднимаясь. – Пусть полежит. В полицию сообщать не будем. Лишний шум нам не к чему. Надо разобраться с нашей Дианой. Нас заманила в болото некая женщина, и хотела она от нас избавиться. Это факт. Хотеть избавиться от нас может только Кукловод или связанный с ним человек. Это тоже факт. Настоящий Кукловод натравил бы на нас какую-нибудь дохлую тварь, заманивать в болота – это как-то не в их стиле… М-да, твою Диану определенно надо проверить.
– Когда?
– Завтра.
Когда мы въехали в поселок и попали в зону доступа мобильной связи, ко мне на телефон пришло сообщение, что родители трижды звонили мне с домашнего и четырежды со своих мобильных. Мне даже дурно стало при мысли, какая паника сейчас твориться дома. Показываться грязным им ни в коем случае не стоило. Мы с Гором притормозили возле колонки в конце улицы и старательно очистили одежду. Грязь уже засохла и отваливалась кусками. Я надеялся, что в полумраке мой вид сойдет за нормальный. К родителям близко подходить нельзя – от меня несло болотной тиной.
К счастью, всё прошло как нельзя лучше. Гор высадил меня у дома и укатил. Я прошмыгнул во двор, отбился от нежностей Билли, крикнул родителям, сидевшим на кухне, что это я, что сейчас буду, и понесся в комнату – переодеваться. Пока родители соображали, что это пронеслось мимо них, издавая болотные ароматы, я успел надеть чистое и вернулся на кухню.
Прежде я почти никогда не врал родителям. Последний год мне приходилось делать это слишком часто, и я приобрел некоторые навыки. Сказал, что гулял с другом, который приехал в гости, а телефон разрядился. К моему удивлению, родители отнеслись к этому более чем спокойно. Мать упрекнула, что я мог бы и оставить записку или отправить СМС.
Назавтра Гор опять приехал ближе к вечеру. Понятия не имею, что он делал целый день. Я-то ранняя пташка и был вынужден протомиться весь день в ожидании. Гор не оставил свой номер и не указал, когда именно приедет. Когда он наконец соизволил явиться, я весь издергался.
Гор объявил, что надо будет приглядеть за Дианой. Мы поехали к ней домой и припарковались на другой стороне улицы. Забор у Сафиных был, в отличие от большинства заборов на нашем пригороде, низким; за ним находился красивый садик с беседкой. Вся усадьба указывала на то, что хозяева не страдают от бедности.
Когда мы подъехали, в беседке сидела какая-то компания. Из-за вишен и яблонь трудно было что-либо рассмотреть. Зато по голосам я сразу узнал Диану и Катю.
– Интересно, как она отреагирует, когда узнает, что мы живы-здоровы? – пробормотал я.
– Если она действительно психопатка, – сказал Гор, – то очень даже спокойно. Просто она попытается прикончить нас еще раз. Но мы пока точно не знаем, кто нас заманивал в болото, так что спешить с выводами не нужно.
Я приготовился ждать неизвестно чего долго и упорно, рассчитывая на то, что Гор знает, что делает. Но спустя полчаса ворота открылись, и вышла Диана. Она сразу направилась прямо к нам. Я заерзал на месте. Гор не моргнул и глазом. Диана подошла к нам и, наклонившись к окну в машине так, как это делают героини боевиков или проститутки – чтобы была видна грудь, – сказала:
– Заходите уже. Нечего тут торчать весь вечер. Мы поминаем Женю.
Я чувствовал себя так, будто меня поймали за каким-то очень неприличным или недостойным занятием. Но, зайдя в садик Сафиных и увидев Катю, которая улыбнулась мне с радостью, понял, что девчонки заметили нас без труда: в беседке был установлен небольшой телескоп, который был направлен не в небо, а в сторону машины Гора. Насколько я понял по намекам со стороны девчонок, они решили, что я втюрился в Катю и теперь слежу за ней, задействовав приятеля. Мы не разубеждали их.
Они и вправду поминали Женю. На столе стояли ополовиненная бутылка и чашки с салатами. Диана усадила меня рядом с Катей, оказавшись таким образом по соседству с Гором. Я представил «приятеля» как Диму; Гор был вежлив и молчалив. Диана, поглядев на него слегка пьяными глазами, видимо, решила, что он не стоит ее внимания. Втроем мы выпили не чокаясь. Гор отказался, сославшись на то, что за рулем. Я ощущал себя поначалу не в своей тарелке, однако после второй рюмки по жилам потекло тепло, а уверенности прибавилось.
Как это часто бывает, поминки превратились в подобие пьянки. Откуда-то возникла еще одна бутылка. Общаться с девчонками в отсутствие Жени, который вечно подкалывал и дразнился, было легко и приятно. Конечно, думать так нехорошо, особенно на поминках самого Жени, но это была чистая правда. Когда мы уничтожили «пузырь», стемнело. Мы с Катей давно уже держались за руки, Гор меланхолично потягивал напиток, а Диана курила тонкие ментоловые сигареты одну за другой.
К тому времени я уже не верил, что Диана – психопатка. Никакая она не психопатка, а просто стервозная девчонка, которая не нашла себя в этом мире. И стервозная она потому, что несчастная, а несчастная – оттого, что стервозная. У нее и подружек, кроме Кати, не было, поэтому Диана пригласила сегодня именно ее, когда старшие Сафины уехали в город к родственникам с ночевкой.
В какой-то момент Диана начала вспоминать день их знакомства с Женей, ударилась в слезы. У женщин это происходит быстро, а у пьяных женщин – тем более.
– И Руслан меня бросил! – хлюпала носом Диана. – Никому я не нужна! И что во мне не так-то?
Катя потянулась ее утешать, но Диана сорвалась с места, опрокинув бокал. Хлопнула калитка.
Гор неожиданно ожил и вскочил. Мы втроем выбежали в ночь, чтобы вернуть Диану назад. Она далеко не убежала – в темноте, слабо освещаемой редкими фонарями, мелькало ее платье.
Затем она споткнулась. А через мгновение завопила так, словно кто-то ломал ей ноги. Я увидел, как она упирается, дергает руками-ногами, но кто-то невидимый тащит ее в кустарник. Мне то ли показалось, то ли я увидел на самом деле, но у существа, схватившего Диану, было бледное полосатое лицо. Монстр не дотащил Диану – уж слишком бешено она сопротивлялась. Сверкнул клинок, и Диана обмякла. Я притормозил в десяти шагах, не смея подойти ближе, хотя что-то подсказывало, что монстр уже далеко.
– Это не она, Гор! – заорал я, трезвея. – Она не управляла…
– Тихо, – произнес Гор. Он не выглядел потрясенным. Вероятно, его вообще ничто не могло поразить. – Я это понял. Значит, это кто-то другой.
Катя прижала ладони ко рту. Не закричала – видимо, была не в силах.
– Катя, возвращайся домой, звони в полицию, – сказал Гор. Он встряхнул ее за хрупкие плечи. Ему прошлось повторить, прежде чем Катя оторвала расширенные глаза от светлого пятна в кустах – тела Дианы. – Кирилл, ты со мной?
Я кивнул. Горло пересохло, слова не лезли.
– Тогда за мной, пора уничтожить Полосатое лицо.
Я побежал за ним через знакомый пустырь к лесу. В голове крутились мысли о том, что убийцей монстра сам станет монстром. Времени напоминать Гору не было, да он и помнил об этом не хуже меня.
Я и не заметил, как мы очутились в лесу. Гор резко остановился, вытащил из кармана спицы – струны Эхе бурхан. Они звенели, как высоковольтные линии в грозу. Между ними проскальзывали синеватые искорки. Держа в одной руке спицы, в другой – пистолет, Гор медленно двинулся в темноту.
– Артем! – вдруг заорал Гор. – Хватит прятаться! Клава передавала привет! Сказала, что не забудет тебя до смерти.
Чего он творит! Я с ужасом ждал чего-то особенно ужасного. Разве монстр помнит человеческую жизнь?
Сработало. Ни я, ни Гор не заметили, как оно появилось. Вот на краю лужайки никого нет, и вот там стоит сутулая фигура, белеет полосками ужасное лицо.
Гор медленно убрал пистолет и струны. Достал зажигалку со светодиодным фонариком. В его слабом свете я разглядел чудовище, и меня передернуло от омерзения.
Он не был похож на зомби в полуистлевших лохмотьях. Он вообще не был похож на нежить. Все его небольшое, как у пятиклассника, тело заросло жестким темным волосом. Ноги были непропорционально длинными, а тело коротким. Руки свисали почти до земли, на пальцах поблескивали длинные когти. В одной лапе монстр сжимал кривой нож. А вот лицо на этом обезьяньем теле выглядело неестественно: ни рта, ни носа, – лишь покрытые бельмами глаза и черные полосы, нанесенные словно бы нетрезвым маляром. В целом монстр казался несуразной игрушкой и именно из-за своей несуразности омерзительной и жуткой.
Полосатое лицо стояло и таращилось на нас своими бельмами. До меня внезапно дошло, что оно уже прикончило двенадцать человек и ждет, когда один из нас прикончит его.
– Кирилл, – сказал Гор, слегка повернув ко мне голову. – Я рад, что мы познакомились. Надеюсь, ты будешь хорошим преемником. У меня нет времени посвящать тебя в детали… В моей машине найдешь записную книжку, там адрес Романа Мельникова по прозвищу Кривой. Он живет в Москве. Свяжешься с ним, он тебе всё объяснит.
И, не дожидаясь моей реакции, Гор бросился на чудовище.
Зря он недооценивал мою реакцию! Он еще не сказал и половины, а я уже понял, к чему он ведет. Поэтому я ринулся наперерез, как опытный регбист, и оттолкнул в сторону. Прямо передо мной неподвижно стояло чудовище. Не думая ни о чем, я выхватил у него из лапы нож и навалился на Полосатое лицо.
Оно было холодным как лед. И пахло могилой. Оно не было похоже на нежить, но оно было нежитью. Чудовище вдруг задвигалось, оказавшись на удивление сильным для таких скромных размеров. Оно повалило меня с легкостью, как маленького ребенка, и навалилось сверху. Полосатое лицо нависло в нескольких сантиметрах надо мной. Я видел, что оно поросло коротким волосом белого и черного цвета, как у зебры. Оно было гладким, без намека на черты лица, – ни рта, ни ушей, ни носа и щек. Лишь чудовищные белые глаза без век…
Посреди Полосатого лица пробежала вертикальная щель, и, к моему ужасу, лицо развалилось на две одинаковые половины, будто огромный вертикальный рот. Изо рта на меня обрушился невыносимый смрад; я затаил дыхание, сдерживая рвотные позывы. Нож выпал у меня из руки.
А потом, словно в самом жутком кошмаре, из глубины этого рта вылезло еще одно лицо… Человеческое. Оно было мокрым, как у новорожденного, и принадлежало, как я догадался, человеку по имени Викентьев Артем Павлович.
– Убей меня, пожалуйста! – просипело существо, которое когда-то было человеком, хорошим милиционером, любящим мужем.
Я услышал крик Кати. Кати? Что она здесь делает? Кто-то затопал, и монстр на мне содрогнулся от удара. Полосатое лицо осело и сползло с меня.
Я перевернулся на четвереньки и вывалил на лесную подстилку коктейль из салатов и водки. Голова быстро прояснилась. Ноги подрагивали, живот сводило, но в целом я чувствовал себя намного лучше, чем тогда, в квартире бабки-марионетки.
Гор стоял возле лежащего монстра. Рядом с ним под углом лежала Катя. Гор светил фонариком прямо на нее, а не на монстра. Катя щурилась и пыталась встать. Она только сейчас сообразила, что держит в руке изогнутый нож византийской работы.
– Это была ты, а не Диана, – сказал Гор. Он слегка задыхался от борьбы, но других признаков волнения я не заметил. – Ты управляла чудовищем Полосатое лицо. Ты избавилась от всех недругов. Не знаю, что сделал тебе Егор Максимов, но и от него ты избавилась. Женю убила за то, что он любил Диану. Ты соблазнила его, но он все равно ушел от тебя. А Диане ты завидовала. От бомжей избавлялась, чтобы испытать свои новые возможности. Кто дал тебе эти возможности?
Катя села, неловко подогнув ноги. Отбросила прочь нож. Лицо у нее было удивленное и растерянное.
– Как ловко, – сказала она грудным голосом, который так мне нравился. – Получается, ты убил монстра моей рукой? Сунул нож мне в руку и ударил его? И теперь я стану монстром?
Гор не ответил.
– Я Женьку любила, – жалобно сказала Катя. – А он меня нет. Вот и вся история. Даже соблазнить его не получилось… Хотя нет, получилось, но он все равно вернулся к этой сучке… Я в тот вечер пошла в лес, взяла с собой бельевую веревку покрепче… Хотела вешаться. Тогда он и появился…
– Кто? – уточнил Гор.
Я переводил взгляд с него на Катю. Монстр не двигался. Я ничего не мог понять. В лесу было тихо и мирно.
– Человек, – ответила Катя, и я кожей ощутил, как напрягся Гор. – Он сказал, что может мне помочь. Он дал мне нож и показал, как вызвать монстра. Он сказал, что монстр убьет двенадцать человек и умрет от руки тринадцатого. Что тринадцатый сам станет монстром. Монстру надо дать волосы жертвы, и тогда на новолуние он убьет эту жертву. Я сначала не поверила, но потом поняла, что всё правда. Я потихоньку брала волосы у разных людей… Он не соврал…
– Но одну жертву он назвал сам? – перебил Гор.
– Да, он велел заказать монстру его, – Катя поглядела на меня спокойно и без смущения. Мой мозг отказывался верить в услышанное и увиденное.
Гор удовлетворенно кивнул.
– Кукловод «заказал» Кирилла и поспешил смыться. Он не знал, как достать меня, и справедливо полагал, что я приглядываю за Кириллом. Но ты нарушила договор.
– Я не могла смотреть, как Диана строит из себя роковую женщину. Я не собиралась ее убивать и потратила одиннадцать смертей. Со всеми сволочами в своей жизни рассчиталась. Но Диана!.. Она заслуживала смерти. Я ненавижу Женю, но Диана – бездушная сука!
– Ты сгоряча израсходовала смерти, но потом решила выполнить договор своими силами? От кого ты узнала, что мы на болотах? От грибников, что нам попались? Они наверняка твои знакомые, вы в этом пригороде все друг друга знаете. Ты пошла за нами, болота знаешь хорошо. Стала кричать и светить квадратным фонариком, который, кстати, тебя и выдал.
Гор поддел носком кроссовка валявшийся в траве фонарь, который, как я догадался, выронила Катя.
– Нечасто встретишь такой фонарь. – Гор покосился на меня. Я не шелохнулся, и он снова обратился к Кате. – Зря ты пошла за нами. Любопытство, да? Хотела посмотреть, как мы справимся с монстром? Мы едва не погибли в тот раз на болоте, между прочим. Нашли там Егора. Он-то чем тебе не угодил?
– Ерунда, – сказала Катя и как-то неестественно улыбнулась. Будто оскалилась. – У девочек всегда есть обиды на плохих мальчиков… Слушайте, я вам все рассказала. Сделайте мне одолжение. Убейте меня. Не хочу…
У нее перехватило дыхание, и она не докончила.
– Не хочешь быть монстром? – договорил Гор. – Ты уже стала монстром. С той самой минуты, как заключила договор с Кукловодом. – Он помолчал, потом сказал: – Хорошо, мы поможем тебе, а ты поможешь нам.
Я резко выдохнул и шагнул к Гору.
– Дай мне минуту, Кирилл, – опередил он меня. – Ты, Катя, расскажешь нам о Кукловоде. Всё, что знаешь. Как он выглядит. Как говорит. Особые приметы. Как пахнет. Всё.
– Дмитрий, думаешь, это правильно? – вмешался я, имея ввиду обещание убить Катю.
– Как он выглядел? – рявкнул Гор на Катю.
Я схватил его за плечо, но моя рука моментально оказалась в тисках железных пальцев. Мои кости затрещали, я замычал от боли. Гор отшвырнул меня в сторону, как ребенка, и вновь склонился над Катей. Держась за поврежденную кисть, я смотрел на Гора слезящимися от боли глазами. От него веяло страшной холодной яростью. То, что он всегда сдерживал, грозило вырваться наружу, подобно цунами.
Катя тихо прошептала:
– Он сказал, что его зовут Рейн. Как реку. Или дождь.
Ее руки и плечи потемнели. Они обрастали волосами. Земля под ней расступалась, как на болоте, и Катя стала уходить в землю. Неподалеку послышался шорох – это рассыпался в пыль монстр. Я вскочил и успел увидеть лицо Кати в земле, прежде чем оно исчезло в глубине. Оно покрылось коротким мехом, уже проступала одна черная полоса поперек лица, глаза были пока человеческими и смотрели на меня…
Потом они закрылись, земля сомкнулась, и Катя исчезла из этого мира.
*
Этой ночью мы сидели с Гором прямо на холодной и сырой траве на опушке. Вдалеке светили огни поселка, царила сонная тишина – тело Дианы еще не обнаружили. Лес был темным и загадочным, но неопасным. Все монстры ушли из него – на время.
– Его зовут Рейн! – сказал Гор. Он был слегка возбужден, но ярость опять уползла в глубины его странной души. – Хоть что-то! Если он и наврал, выбор прозвища о чем-то говорит!
Гор поигрывал изогнутым ножом Танатофилов. Оставлять его в лесу было бы глупо. Дмитрий спохватился, повернулся ко мне:
– Ты как?
– Нормально, – честно ответил я. Кисть у меня опухла и пульсировала болью. Но мне было плевать. – Серьезно. Весь год я трясся от страха, а сейчас мне нормально. Я просто смирился, что мне предназначена не такая жизнь, как мечтали мои родители. Смирился – и сразу стало легче. Хорошо жить, когда не стараешься подпадать под чужие стандарты. Может быть, я с самого рождения был запрограммирован для охоты с нежитью.
– Не спеши, – прервал меня Гор. – Не хочу, чтобы ты принимал решение под адреналином. Прийти в себя. У тебя есть родители, девушка, своя жизнь. Если ты пойдешь со мной, со всем этим придется попрощаться.
– Разве ты не понял, Гор? Именно потому, что у меня есть родители, девушка и своя жизнь, я и должен пойти с тобой. Они все в опасности, пока я рядом. Кукловод Рейн не успокоится, он снова явится, я чую!
Гор хотел что-то сказать, но я не дал ему – схватил за рукав.
– Нет, подожди! Это выход: я просто пропаду без вести. Да, родители будут страдать. Можно оставить им записку, что я уехал за границу. Лишь бы между нами было побольше километров! А Даша… Не думаю, что она будет долго горевать, если я исчезну…
У Гора приподнялись брови, но он ни о чем не спросил.
– Другого выхода-то и нет, если подумать, – продолжал я. – Ну, не повезло мне, влип я в эту жуть с монстрами и прочей нежитью. Что ж поделать? Пусть хоть родители живут нормальной жизнью. Если Кукловод до них доберется, я себе не прощу.
Гор помолчал. Потом спросил:
– Значит, ты решил, Кирилл?
– Да, решил, Дмитрий. Я иду за тобой на охоту.
– Тогда идем, – просто сказал Гор. Он поднялся на ноги.
В отличие от меня он не произнес высокопарной речи о спасении близких и человечества. Да я и не ждал от него ничего подобного. Не такой он человек. Он просто пошел в сторону поселка.
А я зашагал следом.
Автор - Runny.
Источник.
Новость отредактировал YuliaS - 15-04-2018, 13:27
Ключевые слова: Сны кошмары страх трупы неподдельный ужас жуткое лицо убийство лес