Дом с химерами
Место действия: Дом с химерами (укр. Будинок з химерами), известная достопримечательность Киева. Двадцать восемь лет назад в нем недолго пожила подруга моей знакомой. Она рассказала ей об одном необычном случае, связанном с этим домом. Знакомая рассказала мне, я изложил рассказ в литературной манере и делюсь им с вами. Фантастического во всей этой истории предостаточно, и я не призываю никого верить в нее, но заверяю - все пересказано как есть.
Если вы и правда настроены услышать мою историю, то, наверное, не откажетесь узнать о моем детстве, моей юности и зачем я все это рассказываю. Но мне неохота тратить наше время на задушевный разговор. Это скучно. Да я и не хочу изливать вам воспоминания о раннем времени моей жизни, просто собираюсь рассказать о том, что долго скрывала.
С 1985 по 1990 год я училась в Киеве на журналиста. Жизнь в столице обходилась недешево, и стесненность в деньгах вынудила меня искать неофициальную подработку, на приличную работу студентов тогда не брали. Родители настойчиво предлагали поддерживать меня финансово, но зарабатывали они немного и залезать к ним в карман каждый раз, когда мне требовались деньги, было как-то совестно. За учебу мама и папа не платили: мне удалось пробиться на бюджетное место и сэкономить семье кругленькую сумму.
Деньги я зарабатывала написанием рефератов и курсовых на заказ. За одну работу брала от двухсот до пятисот гривен. Дельное подспорье для небогатой девушки, берегущей каждую копеечку. Поднаторев в писательском деле, я переключилась на короткие статьи для журналов и интернет-сайтов об архитектуре. Сайтов с высококлассным контентом тогда было мало, хорошие авторы ценились на вес золота. За написание одной качественной статьи платили вдвое больше обычной моей ставки, а писать я умела неплохо. Киев - очень красивый город, исторические здания разбросаны повсеместно, и мне хотелось рассказать о них как можно большему числу людей. Интернет-площадки идеально подходили моей цели.
Однажды я написала развернутый материал о «бывшем киевском Париже» - улице архитектора Городецкого, застроенной прекраснейшими домами в стиле модерн и неоготики. Статья разошлась по интернету и попалась на глаза декану факультета. Писала я тогда под настоящим именем и размещала в конце статей свое фото и контакты. Новичку-автору без рекламы не выжить.
Когда меня вызвали в кабинет к декану, я и понятия не имела, чем все обернется. Декан высоко оценил последнюю мою работу и предложил написать статью на схожую тему. О Доме с химерами, легендарном творении архитектора Городецкого. Естественно, я ухватилась за уникальную возможность. Дом с химерами манил меня темным очарованием готических историй о потустороннем, и побывать внутри было моей давней мечтой.
По протекции декана мне устроили встречу с тогдашним владельцем дома. Особняк Городецкого принадлежал основателю компании «Киевский кредитный союз» Виктору Николаевичу Климову. На то время его бизнес-предприятие находилось на грани банкротства, и шансы выплыть из долговой ямы стремительно таяли. Валентин Николаевич сделал мне невероятное предложение: на три дня поселиться в квартире Владислава Городецкого, изучить роскошные интерьеры дома и написать о нем очерк. «У меня сердце кровью обливается, - сказал он в разговоре, - когда вижу, как ветшает этот великолепный дом. Ваша статья, девушка, должна привлечь к нему внимание. Найти ему нового хозяина и дать второй шанс на возрождение». Я с радостью согласилась. Три дня в богатом особняке девятнадцатого века - кто в здравом уме от такого откажется?!
Я прибыла в особняк Городецкого вечером 18 сентября 1990 года. В золотых лучах заходящего солнца Дом с химерами выглядел захватывающе, пусть и малость страшновато. Серые цементные стены окрасились алым цветом, широкие двухстворчатые окна разрисовало кровавыми красками. Статуи на крыше созерцали за протекающей мимо жизнью мегаполиса слепыми каменными глазами. Над входной дверью, выглядящей как портал средневекового замка из фильмов о рыцарях, неярко помаргивал фонарь. Вокруг плафона нимбом дрожал круг желтого цвета. На ступеньки падали большие тени, отбрасываемые дорическими колоннами.
Я вошла в дом на цыпочках, боясь спугнуть робкий дух старины. Пол покрывали белые и голубые мраморные плиты, уложенные шахматной доской. Торжественная лестница, тоже выполненная из белого как снег мрамора, связывала все четыре этажа. Морские мотивы в декоре холла элегантно дополнялись настенным панно с разбившимся о рифы парусником и замысловатой скульптурной композицией: две огромных рыбины схватились в неистовой борьбе за выживание. Могучие тела переплетались спиралью, зубастые морды и выпученные глазищи наводили устрашение.
На последнем этаже лестница плавно сливалась с полом. Выточенные в виде лап грифонов балясины подпирали гладкие перила. Выкрашенные болотно-зеленым цветом стены обжили забавные малыши-кальмары, крошечные черепашки и морские звезды. Боковые грани лестницы расцветали бутонами роз. Под потолочными карнизами тянулись весьма искусно оформленные композиции из куропаток, рябчиков и тетеревов. В разношерстный птичий ансамбль ненавязчиво вплетались рогатые черепа горных козлов.
Свет в подъезде не горел, и мягкие сиреневые тени растеклись по лестничным пролетам. На каждую площадку выходили солидные дубовые двери всего-то двух квартир. Владислав Городецкий строил дом под сдачу состоятельным семьям и не скупился на помпезный размах.
Апартаменты архитектора находились на четвертом этаже и занимали его целиком. Поднимаясь туда, я отметила, что из других квартир не доносилось никаких звуков. Ничего необычного. Пятничными вечерами киевляне редко сидят дома. Город велик и здесь всегда есть куда сходить и на что посмотреть. Выставки, киносеансы, дискотеки в клубах - кто при деньгах, найдет развлечения где угодно. Я деньгами не разбрасывалась, и вместо отвязных тусовок в шумной компании собиралась провести уходящие часы пятницы в одиночестве. Примерить на себя роль бесстрашного исследователя и проникнуть в туманное прошлое Дома с химерами. Эта идея захватывала мне все больше и больше.
Ключ от апартаментов мне передали заранее. Я ожидала, что квартира Городецкого будет роскошной, но только открыла двустворчатую входную дверь - и реальность превзошла все мои представления о шике элитного жилья. Это была не квартира! Я попала в настоящий музей дореволюционной эпохи, перенасыщенный эклектичным символизмом. Стены раскрашены африканскими пейзажами, извечный полумрак сохранил краски такими же сочными, как и восемьдесят семь лет назад. Безупречно лакированный паркет подогнан дощечка к дощечке. Позолота карнизов. Обрамляющая потолок декоративная лепнина в виде гирлянд ирисов. Люстры из лосиных рогов. Потрясающе! Мне хотелось петь и кричать от восторга!
Уняв волнение, я прошлась по комнатам. Планировка квартиры выглядела так: кабинет, большая и малая гостиные, столовая, будуар, хозяйская спальня, детская, комната гувернантки, прихожая, комната для прислуги, коридор, кухня, две больших ванны, кладовая с ледником (ровно тринадцать комнат, между прочим). Эх-эх, здорово жилось здесь первым хозяевам! Званые вечера, праздничные обеды, развеселые рождественские балы. В часы фееричных увеселений столичной аристократии квартира тонула в ярком свете, пышно разодетые пары кружились под вальс, официанты в черно-белой униформе подносили гостям напитки и легкие закуски. Вот бы мне так жить!
Фантазии о балах и пирушках разбудили во мне зверский голод. Бросив саквояж с вещами в спальне, я отправилась на кухню. Сонную дрему квартиры нарушила переливчатая трель дверного звонка. Доставщик из супермаркета «Вестлайн» привез два больших пакета с продуктами. «Все оплачено», - сказал он, внеся пакеты в квартиру, и быстро ушел. Виктор Николаевич и тут подсуетился. Обожаю таких душевных старичков.
Старомодный интерьер кухни, выдержанный в стиле сельского коттеджа викторианской эпохи, восхитил меня. Четверть кухни занимала всамделишная дровяная плита (фантастика, раньше я видела такие только на картинках!). Оставшееся пространство поделили между собой разделочный стол, рукомойник, загруженный посудой шкаф и навесные полки, занятые кастрюлями и мисками. На выложенной изразцовой плиткой стенах висели начищенные медные сковородки, ложки-поварешки и другая полезная утварь. В кладовой были сложены колотые поленья.
После незамысловатого ужина я устроилась в бывшем архитекторском кабинете и немного поработала над статьей. Мне лучше всего пишется по свежей памяти, пока впечатление не потеряли остроты, и каждое слово попадает точно в цель.
Кабинет был обставлен с большим вкусом, строго и дорого: обшивка африканским черным деревом, филигранный письменный стол и книжная стенка. Перед столом, на натертом воском паркете, вольготно распласталась бурая медвежья шкура. Весь кабинет опоясывал необычный архитектурный фриз - оленьи, волчьи и кабаньи головы на деревянных подставках. Китайские фарфоровые вазы живописно расположились у наглухо задернутого портьерами окна. Над малахитовой каминной полкой крепилась жемчужина охотничьей коллекции Городецкого: чучело белоголового орлана.
Спокойная обстановка отлично располагала к плодотворной работе. Потеряв счет времени, я засиделась в кабинете до половины второго ночи. С улицы светили тусклые фонари. Накрапывал мелкий осенний дождик, разошедшийся ветер срывал с качающихся деревьев чахлые листья. Дождевая вода ручейками сбегала с помутневших стекол. Свистящий в печных трубах ветер представлялся мне то тяжкими стонами, то грустными вздохами. По потолку перемещался свет фар от проносящихся по дороге машин.
От усталости у меня начали слипаться глаза. Я потушила в кабинете свет и поплелась в спальню хозяев кратчайшим путем – через гостиные и дамский будуар. В безоблачном небе повисла серебряная монетка Луны. Просторные залы (не поворачивается у меня язык обозвать их комнатами) затопило потустороннее сияние. При ровном свете мертвой планеты вся изысканная отделка квартиры выглядела по-другому. Прекрасное исказилось до уродливого.
Доплетшись до спальни, я с наслаждением рухнула на широченную двуспальную кровать. Чистое постельное белье пахло приятной свежестью весенних цветов на лугу. Голова утонула в мягоньких, взбитых с заботой и любовью подушках. «Кто ухаживает за квартирой? – задумалась я. - Убирает, меняет белье, колет дрова? Не домовенок же хлопочет».
Ночь принесла мне странные грезы.
Ворочаясь на мягкой перине, я представляла, как магия мрака вдыхает жизнь в химер на крыше. Под покровом темноты они расправляют спины, взмахивают крыльями и взлетают к звездам. Долго кружат над городом, пугают запоздалых прохожих. С приближением рассвета чудища возвращаются на место: впиваются когтями в крышу, стены и застывают в камне. До новой ночи.
Где-то через полчасика меня начало утягивать в сон. Веки налились свинцовой тяжестью. Дыхание стало ровным и размеренным. Перевернувшись на другой бок и натянув повыше одеяло, я услышала, как скрипнула и прогнулась под чьим-то весом постель. «Оно приходит по ночам, когда человек вот-вот уснет. Оно вызывает страх, оно незримо как призрак, но явственно ощущается. Оно бесшумно, но вызывает скрипы и звоны, когда появляется. Оно бесплотно и безымянно, но наделено сознанием». Блин. Зачем, ну зачем я это вспомнила?!
Скользкая рука коснулась моих волос, перебрав прядки гибкими пальцами. Послышался мерзкий свистящий звук. Оно принюхивалось ко мне, втягивало запах моей кожи! Меня словно пронзило электрическим разрядом. Охваченная сверхъестественным ужасом, я лежала в постели и тряслась от стойкого ощущения, что если наберусь храбрости обернуться, то невидимая гадина сделается видимой - и ее кошмарный облик сведет меня с ума.
Дрожь во всем теле выдала мой страх неведомой сущности. Оно отпустило мои волосы, пододвинулось ближе и толкнуло меня в спину с такой силой, что я слетела с кровати и больно шлепнулась на пол. Остатки сна мигом пропали. Завопив дурным голосом, я выползла из спальни на четвереньках и помчалась в кабинет, с испугу показавшегося мне единственным надежным укрытием в квартире. Заперев дверь на ключ, я забилась под стол и сидела тихо как мышка. Не знаю, сколько прошло времени. Переутомление сморило меня, и я заснула, невзирая на перенесенный стресс.
Проспала я до полудня. Меня разбудило неласковое солнце, бьющее в окно. Расположение комнат таково, что сначала солнечный свет проникает в комнаты прислуги (нечего долго дрыхнуть, лежебоки!), а до кабинета добирается как раз к двенадцати.
Затекшее тело ныло. Размяв мышцы, я пошла проверить спальню. Постель была убрана и застелена покрывалом с бахромой, бордовые портьеры задернуты, в комнату не проникало и лучика солнца. Кто-то старательно прибрался в спальне, стерев все следы моей неудавшейся ночевки и следы Явления. Но мне ничего не привиделось!
После завтрака я вышла прогуляться. Побродив по аллеям маленького парка, разбитого вокруг дома, наткнулась на ветхий деревянный сарайчик, стыдливо прячущийся в кустах дикого терна. Хранилище садового инвентаря или коровник. Богачи в позапрошлом веке часто держали коров – приятно начинать утро с чашечки кофе со свеженадоенным молоком.
Возвращаться в квартиру я не спешила. Погода была хорошей, как всегда в начале бабьего лета. Нежаркое солнце, прохладный ветер, пряная горечь листвы. Одно портило мне впечатление от чудесной погоды. Час дня. Выходной. В парке должны играть дети, гулять молодые мамочки с колясками, одинокие старики выгуливать собак. А никого нет. Я села на кованую лавочку, поглядела на насупившийся дом. Все окна закрыты, ни в одном не колыхнется занавеска, не мелькнет неясный силуэт. В нем вообще кто-нибудь еще живет?
Я просидела в пустынном парке до трех часов пополудни. Из дома так никто и не вышел. Как никто и не вошел. Когда возвращалась, к парадному входу подъехал автобус с туристами. Молодая девушка-гид вкратце рассказала об истории строительства Дома с химерами, личности Владислава Городецкого и перешла к связанным с домом городским легендам. Она говорила о дочери прославленного архитектора, утонувшей в Средиземном море; что дом воздвигнут на месте осушенного болота и проклят. «Никому не ужиться с химерами, кроме кровных родственников архитектора, - с крайне серьезным видом подытожила гид. - Доходный дом Городецкого приносит живущим в нем одни негаразды». Экскурсанты защелкали фотоаппаратами, отсняли метры пленки, дружно погрузились в автобус и поехали вниз по улице.
У Дома с химерами туристам есть на что посмотреть. На фасаде здания поселились фантастические скульптуры итальянского мастера Элио Саля. Жирные раскормленные жабы грелись в послеполуденном солнце. Прелестные девицы восседали верхом на усатых рыбах, коршуны расправляли крылья, вот-вот готовясь оторваться от парапета и взлететь, гривастые львы боролись с грифонами, гордый орел отважно бился с бескрылым драконом. Выступающие из стен слоновьи головы приветливо свешивали вниз длинные хоботы. Из водосточной трубы на углу дома выползал величавый питон. По колоннам портала сновали юркие ящерицы.
Доехав до конца улицы, автобус прощально мигнул мне фарами, свернул на оживленную автостраду и затерялся в неиссякаемом потоке машин. Я зашла в подъезд, тихонечко прикрыла дверь и крадучись пробежала по этажам. Пришло время побыть шпионкой и разузнать, какие люди живут со мной в одном доме. Почему никогда не слышно хлопанья дверей, цоканья женских каблучков и грузной мужской поступи по лестнице, беготни детворы, ругани и прочих прелестей, стойко ассоциирующихся у меня с многоквартирным домом.
Затея со шпионажем провалилась. Обойдя все шесть квартир, я не услышала ничего, кроме полной тишины. Вернулась к себе в расстроенных чувствах и сразу засела за статью. Работа помогла мне немного отвлечься от неприятной мысли, безостановочно крутящейся в голове. В Доме с химерами нет других жильцов. Повезло мне, ничего не скажешь.
К десяти часам черновик статьи был дописан. На улице стемнело. Фонари у дома светили как-то неохотно, с сонной ленцой. Желтая луна только-только выкатилась на небо и грустно глядела на засыпающий город с недосягаемой высоты. Я постелила себе в кабинете. В спальню меня теперь и калачом не заманишь.
Вторая ночь прошла намного хуже первой. Меня терзали яркие, запредельно реалистичные кошмары. Расписанный перламутром горельеф осьминога, украсивший потолок «морского» холла, ожил и распустил огромные щупальца по всему дому. По коридорам и комнатам беспрепятственно разгуливали хищники африканского вельда. Портреты на стенах перешептывались. Из окон изливался зеленоватый мутный свет морских глубин. Дом с химерами погрузился в подводный мир, владения тритонов, наяд и нереид. Во сне, так похожем на явь.
Под занавес беспокойной ночи мне привиделось, что на моей груди уселся мохнатый карлик со сплюснутой треугольной головой. Светящиеся желтые глаза злобно буравили меня, с коротких клыков хлопьями капала пена. Вглядевшись в уродливую морду карлика, я увидела его сущность. Ненависть, ярость и смерть.
«Это уже чересчур, - подумала я, проснувшись на рассвете, перепуганная и дрожащая как осиновый лист. - Безоблачная жизнь в богатом доме и никакие деньги не возместят потерянного душевного спокойствия».
Пропустив душ и завтрак, я быстренько собрала вещи и сбежала из Дома с химерами. Доделывала злополучную статью, из-за которой и вляпалась в эту скверную историю, уже в студенческой общаге. Как же потрясно было снова находиться среди людей, чувствовать энергичную пульсацию жизни! Куда лучше, чем сидеть одной-одинешеньке в гулкой, печальной тишине огромного дома. Захотелось мне пожить как аристократке, шикануть в молодые годы - и заветное желание исполнилось, только, как водится, с подвохом.
Написанная мной статья вышла в тридцать восьмом номере журнала «Архитектурный вестник» за 27 сентября 1990 года под кричащим заголовком «Сумерки химер». За нее мне заплатили тысячу гривен. Рассказать кому-либо о пережитом в апартаментах Городецкого ужасе я не решилась. Узнают, что ко мне являлись враждебно настроенное Нечто и жутчайший плоскоголовый гоблин, - примут меня за сумасшедшую.
Что сказать напоследок? Два дня сказочной жизни закончились жестким обломом. Частичка меня навсегда осталась в Доме с химерами, а частичка дома - навсегда осталась во мне. С того времени я тщательно отслеживаю все происходящее вокруг особняка. Может, случатся какие-то знаковые события, которые прольют свет на сокрытое прошлое дома и объяснят причины происходящей там мистики.
По прошествии длительного времени я рассталась с надеждой узнать правду о Доме с химерами. В 1998 году компания «Киевский кредитный союз» разорилась. Все имущество компании, включая особняк Городецкого, выставили на аукционные торги. Активы «Киевского кредитного союза» задешево скупили компании-однодневки с неустановленными владельцами, а Дом с химерами приобрело государство. После полной реставрации в особняке разместилась правительственная резиденция для официальных приемов. Нижние квартиры перестроили под конференц-залы, фешенебельные апартаменты Владислава Городецкого сохранили как памятник архитектуры. От претенциозного антуража барской усадьбы остались жалкие крохи.
С 2005 года Дом с химерами закрыт для посещений. Иногда по нему водят короткие экскурсии, но не больше двух в год, да и то по предварительной записи. Желающим взглянуть на легендарный дом изнутри приходиться ждать разрешения на посещение месяцами, а увидеть удается совсем мало. Посетителям показывают художественно отремонтированный подвал, комнаты первого этажа и великолепный холл. Но о главной тайне дома, волнующей и непознанной, не догадываются и сами экскурсоводы. Квартира номер три на четвертом этаже ждет новых жильцов. Происходят ли там и сейчас странные явления - мне неизвестно.
Дом с химерами бережет секреты его творца.
Новость отредактировал Lynx - 24-02-2018, 20:07
Причина: Авторская стилистика сохранена. Изменен раздел
Ключевые слова: В квартире сны существа химеры гоблин авторская история