Пасть водяного
В семь лет я познакомилась с Катей. Мы сидели за одной партой. И жили в соседних подъездах типовой пятиэтажки. Катю воспитывала вечно пьяная мать, которая часто меняла мужчин.В общем, девочка росла в неблагоприятных условиях: каждый вечер попойка, гора немытой посуды, грязная одежда, пыль, пустой холодильник, шумно и невозможно сделать уроки.
Мои родители строго-настрого запретили ходить в гости к новой подруге. Ну, конечно, я часто нарушала этот запрет. Заходила поиграть сразу после школы. Когда тётя Света, мать Кати, была относительно трезвой, то угощала нас чаем с конфетами. После чая мы доставали свои любимые куклы.
Бывало, я засиживалась до вечера, за что получала от родителей.
Однажды Катя нашла себе укромное местечко, в котором могла прятаться от пьяной компании.
Её однушка располагалась на первом этаже по соседству с двушкой возле лестницы. Обе квартиры имели маленький коридорчик-тамбур и одну общую железную дверь, выводящую в подъезд.
Так вот, в этом тамбуре была дырка-лазейка под лестницу на второй этаж. Там, под лестницей, Катя устроила себе убежище: вымела, постелила старый матрац с одеялом, положила куклы, книжки и всё, что нужно для счастья маленькой девочке. Она делала там уроки, иногда даже ночевала. Конечно, я была частым гостем в этой "норке".
Мы забирались туда с фонариками или свечками и сидели, тихо перешептываясь. Нам казалось, что никто не знает про наше убежище. Это была тайна, поэтому мы старались быть незамеченными. Всегда скрывали лазейку стопкой ящиков, хранящихся в тамбуре. Изнутри завешивали её покрывалом, чтобы свет от фонарика не привлекал внимание.
Всё шло хорошо. До тех пор, пока тётя Света не привела в дом очередного мужика.
Дядю Мишу я запомнила хорошо. Он подарил Кате велосипед. Старенький и подержанный, но Катя была счастлива. У неё раньше никакого не было. Сама тётя Света пить стала меньше. Я тогда подумала: "Ну, наконец-то у Кати будет нормальная семья", однако Катя начала меняться. Почти каждый день хмурая и молчаливая. Реакция заторможенная. Никаких эмоций. Раньше она больше говорила, чем я, а теперь наоборот.
Естественно, наше общение ухудшилось. Ходили вместе по привычке, без всякого энтузиазма. В "норку" меня приглашали редко, а в квартиру подавно. Мои приглашения тоже отклонялись.
Один раз, в школьной раздевалке, после урока физкультуры я увидела огромный синяк. Он красовался на спине Кати сплошной фиолетовой лужей. Тогда я догадалась, почему моя подруга так изменилась. Даже мне было ясно, что такой синяк нельзя получить случайно.
Тётя Света, хоть и пила, никогда на дочь не замахивалась. Катя сама хвасталась этим. Значит синяк поставил дядя Миша.
Я решила заглянуть к подруге без предупреждения.
После обеда сказала маме, что пойду гулять, а уроки сделаю потом.
Дверь мне открыла тётя Света. Трезвая и какая-то испуганная. Сказала, что Кати нет дома. Она сбежала.
Милиция искала девочку две недели. И нашли. Возле озера в новом и ещё недостроенном парке, который представлял собой большой (по городским меркам) елово-сосновый массив. Он находился на территории нового, активно растущего микрорайона. Катя была жива, но выглядела плохо. Грязная, истощенная, одежда изодранная, волосы дыбом, глаза стеклянные навыкате. Смотрят мимо. Её нашли на берегу. Пряталась в рогозе.
Май в тот год выдался жарким, что помогло Кате выжить две недели без крыши. Только что она ела? И почему сбежала? Что случилось? Мучили меня эти вопросы. Взрослые молчали. А Катя лежала в больнице. Меня туда не пускали в первую очередь родители. Так что Катю я увидела только в июле.
Она качалась на детской площадке, а потом мы снова сидели в "норке". Тихо перешептывались. Я напрямую задала ей все волнующие меня вопросы. Она сказала, что дядя Миша закрывал их в комнате. Выпускал только её в школу, а мама круглосуточно была под замком. Даже в туалет нельзя выйти. Если они вылезали через окно, то при возвращении их ждали побои. Для предотвращения побегов дядя Миша прятал всю приличную одежду. Таким образом он "лечил" новоявленную супругу от алкоголизма, хотя сам ежедневно тянул пиво.
Когда Катя нехотя возвращалась домой из школы, то решилась сбежать. В поселок - к крёстной тётке. Поселок находился в шестидесяти километрах от города. У девочки не было денег на автобус. Она собиралась идти пешком. И пошла. Чтобы скорее дойти до нужной трассы, надо было пересечь тот самый недостроенный парк.
Дальше этого парка Катя продвинуться не смогла. На мой вопрос, почему у нее не получилось, она замялась и ответила, что не помнит. Потом я узнала, что дядя Миша тоже пропал. Его до сих пор не нашли.
Быстро пролетели месяцы. Наступила зима. Мы дружили с Катей так, как и прежде. Ходили друг к другу в гости.
Тётя Света устроилась на работу и напивалась только по выходным.
Она радовалась, что дяди Миши больше нет: пропал и слава богу. Но под рождество Катя вспомнила:
— Он следил за мной.
— Кто? — заволновалась я, подумав, что кто-то увязался за подругой.
— Дядя Миша.
— Он же пропал.
— Да нет, тогда, когда я к тётке сбежать хотела.
— А дальше?
— Я случайно заметила его на другой стороне дороги и решила затеряться в парке. Побежала скорее. Он тоже. Сначала по тропинке, потом свернула вглубь сосен. Бежала без оглядки. Так и заблудилась. Боялась, что он меня найдёт. Спряталась в рогозе у пруда. А дальше что-то ещё было, не помню.
В начале мая, когда серый город окрасило свежей зеленью, мы с Катей поехали кататься на велосипедах. В тот самый парк.
Его как раз достроили: проложили дорожки, поставили скамейки, фонари. Правда, парк занял лишь часть лесного массива. Пруд, возле которого нашли Катю, находился за его пределами. Конечно, нам захотелось увидеть этот водоем. Чтобы до него добраться, нам пришлось обходить железный забор. Им оградили парк от остального леса. Велосипеды мы завели в кусты.
— Может, дядя Миша утонул, — предположила я по дороге.
Катя повела плечами. Мы подошли к пруду, большую часть которого покрывала тина.
— Вон, там я пряталась, — рукой показала Катя высокие заросли. — Сейчас там вода стоит.
Мы приблизились.
— Слышишь? — спросила я.
Рядом с нами раздался громкий плеск. Наверное, какая-то птица. Я поглядела между сочно-зеленых стволов, надеясь что-то заметить.
Катя похлопала мне по плечу, чтобы я повернулась к ней.
— Я вспомнила, — сказала она.
— Что?
— Дядю Мишу съели.
— Кто съел? — я подумала, что это шутка.
— Он, — Катя ткнула пальцем за мою спину.
Я резко повернулась и застыла в шоке от невообразимого видения. Ужас вырвал меня из реальности.
Из зарослей на меня уставилось Оно. Круглое. Толстое. Серо-зелёное существо с маленькими чёрными глазками. Склизкое. Не знаю, что у него вместо рук и ног. Я запомнила огромный рот с таким же огромным мешкоподобным подбородком, свисающим до земли.
Оно не издавало никаких звуков, только смотрело. Когда оно открыло пасть, обнажив свой длинный и толстый язык, я очнулась.
— И тебя съест, — сказала подруга.
После этих слов я окончательно обрела способность управлять собой. Толкнула бывшую подругу с дороги и рванула без оглядки. Катя неслась следом, пытаясь ухватить меня за куртку.
Она специально привела меня к пруду. И дядю Мишу тоже. Но меня-то за что?
— Ему нужна жертва, — ответила Катя, когда я вытаскивала свой велосипед.
Я уехала домой и перестала с ней общаться.
А через две недели она пропала.
До сих пор не нашли.
Источник.
Новость отредактировал Lynx - 9-12-2017, 21:58
Ключевые слова: Подруги мать норка парк пропажа чудовище водоем