Был бы лес - будет и леший
Спасибо всем, кто мой предыдущий пост заметил, историю прочитал, всем, кто прокомментировал и плюс поставил.Как я уже говорила, всякого рода странностей в жизни много приключалось. А сейчас вот почему-то припомнилась давняя история. Лесная. Может, потому что осень на дворе и грибная пора в Крым пришла? Не знаю... Однако вспомнилось приключение. Делюсь.
Лес. Коротенькое слово. Произнеси его, и тут же нахлынут образы, запахи, звуки. У каждого свои. Кому-то привидятся корабельные сосны в прозрачной дымке, и защекочет ноздри солёный бриз Балтийского моря. Кто-то ощутит спокойную мудрость бескрайней матушки-тайги, поющей на сотню голосов. Кому-то вспомнятся родные джунгли и обезьяны с попугайцами, ворующие с колхозных наделов бананы, взращенные непосильным трудом.
Лес, который вижу я – густой, низкорослый, вкусно и колюче пахнущий можжевельником, крымский лес. Едва ли не на корню выжженный фашистами в годы войны он стряхнул с себя пепел невзгод и возвратился, цепляясь за жизнь крепкими узловатыми корнями. Неказист он в сравнении с другими лесами, но всё же красив безумно!
Первое детское воспоминание как раз о лесе. Неширокая тропинка, укрытая аркой густо сплетенных веток в недосягаемой для меня, малявки, вышине, тёплый ветерок, щекочущий шею, смех родителей, несущих полные вёдра ежевики.
– Смотри! Опять ускакала! И где только у неё силы берутся?!
Это они, старые, обо мне. А я хохочу, погоняю своего волшебного коня, которого подарил мне папа. Мой скакун только выглядит как наскоро оструганная ветка лещины. На самом-то деле он большой, могучий! Грива до земли, копыта, звонко цокающие по пыльному известняку, длинный хвост, заметающий следы. Э-го-гоооой! Я скачу!!! Догоняйте, пешеходы!!!
Я никогда не боялась леса. Ни родного, крымского, ни бескрайнего и незнакомого бабулиного. Небольшое лирическое (и географическое) отступление. Папенька мой родился в глухой деревеньке, в Тверской области. С детства заболев мечтой о далёком Чёрном море, он, войдя в возраст, осуществил всё, о чем думалось. Отслужил на Краснознамённом Черноморском, женился, родил двух справных дочек. Но что делать с ностальгией?
В безмятежные советские времена ездили мы к папке на родину раз в год, то зимой, то летом. И всякий раз потрясала меня красота природы! Волшебство! Простор! Земля, лес, воздух! Это всё моё! Родное!
С раннего детства таскали меня родители по походам, никакая вылазка на природу без меня не обходилась. Вместо колыбельной – «а я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги». Когда чуть подросла и в школу пошла, записалась в туристический кружок. По соревнованиям ездили, кашу в котелке варили, грамоты зарабатывали, природу чтить и любить учились.
В лесу я никогда не плутала. То ли чуткий, почти звериный слух тому виной (машины, мчащие по трассе, звонкий шёпот лесного ручья, обозначенного как ориентир на маршруте), то ли вдолбленное инструкторами умение сориентироваться на местности – что-то непонятное не давало заблудиться.
Карты всегда виделись славными 3D-моделями, и второго взгляда обычно не требовалось. Было всё понятно и ясно.
Прошу прощения за долгое вступление, однако без него никак было не обойтись. Одной фразы – я люблю лес, а лес любит меня – показалось совершенно недостаточно. Теперь, собственно, к делу.
В очередной раз (лет четырнадцать-пятнадцать мне было) приехали мы с семьей к бабуленьке в гости. Середина лета на дворе, самая грибная пора. Только-только котомки разобрали, отоспались после поезда, да и подались в лес. Папенька с маменькой впереди, дядька (тётушкин муж) с дочкой, моей ровесницей, за ними, а я в арьергарде. Тепло, светло и, как пел Владимир Семёныч, не стра-а-ашно ничуть.
Идём. Щиплем с куста чернику, но заросли ягоды не топчем, не за ней вышли, так себе путешествуем – там горсточку урвём, тут присоседимся. Идём. Дядька дудочку из какой-то растюшки вырезал, дал племяннице черноморской позабавиться. Иду, забавлюсь. Музыкальную школу по классу фортепьяно закончила по весне, чего бы, думаю, ещё и с духовыми народными не познакомиться. Дудю я, значит (иначе странные звуки, которые из лесного инструмента извлекались), в эту самодельную дудку, дудю. Сказка отчего-то вспомнилась про дудочку-самогудочку. Ну, помните? Это которая «одну ягодку беру, на другую смотрю, третью обрываю, а четвёртая мерещится».
И тут гляжу – гриб. Здоровенный подберёзовик. А под шляпкой у него ещё пара малышей угнездилась. Прямо на обочине тропы. Именно той тропы, по которой до меня папуля с мамулей прошли (дикие люди, дети гор), а за ними дядька с сестрицей моей (люди равнинные, лесные, грибы за милю нутром чуют). Ого, думаю, прямо-таки ого-го-шеньки, товарищи! Адреналином по венам хлестнуло, гордыня чёлку взъерошила! Ну, думаю, сейчас я соберу похвалы! Все прозевали, а я, красавица крымская, вкусняшку нашла!
Присела, ножичек из кармана выпростала, режу. Краем глаза уловила, как папоротник шевельнулся на опушке. Присмотрелась – никого, птица, заголосив, в кусты порхнула. А у папоротниковых зарослей – гриб. Крепкий, сильный, издалека видно, что не червивый. Я к нему. Режу. Своих не вижу, но слышу отлично – вон, папка пичугу дразнит, свистит, дядька байку какую-то рассказывает, маменька что-то невнятно бурчит – гриб режу да по сторонам поглядываю, нет ли где ещё поблизости даров леса.
И тут… приспичило мне. То ли сырость лесная и журчание ручейка где-то в зарослях тому виной, то ли две кружки бабулиного клюквенно-брусничного морса, выпитого перед выходом, а только чувствую – пора. Высмотрела кустики, с тропинки не обозреваемые, корзину в сторону, штанцы спустила и присела. Нате вам, говорю, комары, на съедение плоть мою девичью, жрите, гады, пока я круговорот жидкости в природной среде произвожу.
Дело, собственно, нехитрое и недолгое. Вот только чувствую, что волоски на затылке шевелиться начали и мурашки по коже. Что такое, думаю?! Это чего ж мой родной волосяной покров дыбом-то встал? Педикулёз, думаю, завсегда мои кудри буйные стороной почему-то обходил, не оно. Муравейки вон рядышком, сами по себе бегают, ни к чему им на меня лезть, домик я их старалась не затопить. Клещ? А-а-а! Клещ! Да нет, ощупала всё, нету на мне незарегистрированных насекомых… Оглянулась. Сосны, берёзки редкие, хвощ стеной и папоротник косматый. А под папоротником… Мама дорогая! Семейство подберёзовиков! Выстроились дорожкой, один другого краше! И рядом же так, только руку протяни! Много ль крымской девке надо, чтобы азарт включился? Да ничего не надо! Штаны я только после третьего гриба натянуть сообразила. Не только из-за неудобства передвижения со снятыми портками, а… Словно взглядом кто в вперился в спину и…хм…окрестности.
Срезала семейство грибное, поблагодарила лес, как бабушка учила, оглядываюсь. Не видать больше грибов, голая поляна, корчень сосновый темнеет, ёлочка на опушке ветками качает. Пора, думаю, своих догонять, беспокоиться будут. Повернулась к тропинке. Гриб. Ладненький крепкий боровичок. В двух шагах от того места, где я муравьям цунами устраивала. Я за ним. Головой верчу по сторонам – ещё один. Срезала. Ещё один неподалеку. Ещё. Стоят дружочки цепочкой. Встану – не видать ничего, а стоит присесть – вот они, ладной дорожкой в лес уходят. Так на карачках и двинулась, себя не помня, от одного к другому.
Очнулась, когда корзинка потяжелела и почему-то снова в кустики захотелось. Оглянулась я, а лес кругом совсем незнакомый. И как-то, знаете, жутенько стало. Не то что штаны с себя под деревом перехотелось спускать, а так, вообще бы убраться куда-нибудь. И тихо. Вокруг будто замерло всё. Ни звука, ни шевеления какого. Только сорока-горлодёрка верещит над кустом. Сидит на ветке, в кусты у подножья дерева косится и орёт дурниной. Вскрикнула мерзко и дёру с ветки дала, будто спугнул кто. Мишка, думаю, притаился там, что ли? Эй, кричу, медведь! Выходи, знакомиться будем! Тишина, веточка не шелохнулась. Ладно, кричу, медведь, сиди, но только не подглядывай, я сейчас пИсать буду! Потому как природное желание пометить территорию вдруг снова заявило о себе в полный голос.
Заголила я нужную часть тела, присела у сосенки. И снова зябко так стало, неуютно… А папоротник молодой, что у изножья сосны рос, качается (хоть ветра нет совсем), будто гладит меня махровыми кистями по филейной части. Гладит?!
Подскочила я. Сообразила, что к чему. Поняла, кто меня дорожками грибными в чащу заманил. Ах ты, говорю, дядька-леший! Охальник проклятущий! Ты пошто, говорю, своевольничаешь?! Или тебе, говорю, кикимор мало для забавы?! А ну брысь, кричу, нечисть лесная! Не видать тебе, говорю, больше зада моего черноморского, загорелого! И ещё всяко-разно присовокупила из того, что нынче законом запрещено в приличном сообществе публиковать.
Нашли меня родные часа через три-четыре. По всему выходило, что чемпионка по спортивному ориентированию заблудилась в трёх соснах, кружила по знакомому с детства лесу. Да так заблудилась, что еле отыскали. Не в дикой пуще дороги не нашла, а в сотне метрах сосняка, что между оживлённой автострадой и железнодорожными путями лежал, заплутала. Во время блужданий потеряла корзину с «подарочными» грибами, замерзла до трясучки в июльском теплом лесу, комары заели.
Бабушка Маня, как пришли мы, сразу в баню меня повела. Пришёптывала чего-то, когда в парилке веником берёзовым охаживала. И вроде бы успокоилась я, здраво рассуждать стала. Ну, ушла в лес, ну заблудилась, ну с кем не бывает.
Вот только леса с тех пор бояться стала. Люблю его, но боюсь страшно! И блужу постоянно. Одна даже не пытаюсь за грибами ходить. Знакомые, исхоженные сто раз дорожки, плутают и уводят совсем не туда, куда должны бы привести. И в российском лесу, и в родном, крымском. А если вдруг гордыня да наглость во мне просыпаются, и спутников принимаюсь убеждать, что дорогу знаю – вообще держись! Убедительной делаюсь настолько, что бывалые туристы верят каждому слову и телятами послушными за мной в дебри идут. Однажды друзей по наезженной лесной дороге от одного озера, где стоянку устроили, до другого полтора часа вела! Все молодые, сильные, здоровые, а выдохлись так (хоть дорога все время с горки шла), что хоть ложись и помирай! В обратную сторону по той же самой дороге, уставшие, накупавшиеся, В ГОРУ (!) дошли за пятнадцать минут. Может, потому что не я во главе отряда шла?
Да и в цивилизованных местах тоже. Одолел меня топографический кретинизм. В карту смотрю – всё ясно, чётко, понятно. А как на место попадаю – по-о-ошла петли крутить. Не возьмут меня никогда, чую, ни в курьеры, ни в таксисты.
Видно, крепко я тогда лешеньку обидела… Уже и прощения просила, и гостинцы под кусточком оставляла, да всё зря. Осерчал на меня лесной хозяин, затаил обиду… Одного только понять не могу. Задом я в российском лесу сверкала, да и матерно ругалась на тамошнего лешего, а аукается мне везде, куда ни попаду. База данных у них, нечистых, что ли, общая? Или соцсеть какая глобальная? Чатятся там между собой, дизлайки грибникам ставят, скриншоты компрометирующие выкладывают… А мы, люди, мучайся потом…
Новость отредактировал LjoljaBastet - 26-10-2016, 07:40
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Леший лес обида расплата авторская история