Первоклассник
Меня зовут Эстер Тилль. Мне было одиннадцать лет, когда произошло то, что я не забуду никогда. Эти мгновения отпечатались в неокрепшем детском сознании, оставив глубокие раны. Я пережила тогда неописуемый ужас. Я бы не хотела вспоминать об этом, но не могу не рассказать вам. Жизнь уже никогда не станет прежней. А все из-за маленького мальчика, казалось бы, обычного первоклассника, в один миг испортившего мою психику, отравившего детство и воспоминания о нём, благодаря чему я обречена мучиться всю жизнь, то и дело бегая по психиатрам. Мне никто не поверил. Даже она, пережившая весь этот ужас вместе со мной, предпочла переделать истину, придумать нечто безобидное. Одна я рассказала всем правду. Зря.Был вечер пятницы. Дождь, холодный и мокрый барабанил в школьные окна; пугающе выл ветер, пробираясь в щели в оконных рамах. На улице абсолютно всё: машины, асфальт, низенькие деревья, клумбы, тротуары и кусты утопали в дождевой воде. Она бежала ручьями по канавам, заполняя ямы на дорогах. На улице было уже темно, даже слишком. Где-то там, я знаю, светят фонари, но их свет не долетает до окон, благодаря чему на этаже так темно. Плюс ко всему, в связи с непогодой, электричество отключили. И конечно, в такой скверный день, я умудрилась забыть дома зонтик, да и куртка на мне была осенняя. В надежде, что погода смягчится, я решила переждать ливень в школе. Со мной были мои подруги, такие же забывчивые, как и я. Их было трое: Коцит Даль, Мэри Кит и Алиса Соболь . Даль была самой высокой, рыжеволосой, зеленоглазой и достаточно грубой тринадцатилетней девочкой из весьма богатой семьи. Мэри, самая маленькая, училась в четвёртом классе, но была не по возрасту смышленой девочкой с насыщенными каштановыми волосами и глазами цвета ночного неба; в этих необычайно красивых глазах, казалось, мог уместиться весь мир. Соболь была моей одноклассницей. Мы были с ней одинакового роста, у нас у обоих были тёмные волосы, заплетенные в высокий хвост, тёмные веснушки на бледном, остром лице, худое телосложение, маленький рост и глаза необычного, красно-карего цвета. Мы с ней были очень похожи, нас даже часто называли близнецами. Но мы были просто подругами, даже не хорошими друзьями, нечто меньшее. Приятельницами. А вот Мэри Кит я знала уже давно, она мне и нравилась больше, и много времени мы проводили вместе, с самого детства, так как наши семьи дружили. Про Коцит ничего такого я рассказать не могу, общаемся так же, как с Алисой, только ссоримся чаще, из-за ее скверного характера.
Мы сидели вчетвером на первом этаже почти опустевшей школы. Рядом находилась винтажная лестница с холодными железными прутьями, имевшая постоянно закрытый выход на чердак. Вообще такая лестница была не очень-то безопасна для школы, но на это не обращали особого внимания, она все равно была запасная и пользовались ей крайне редко. Этаж был просторным, на стенах висело несколько зеркал. Сами стены были светло-кофейного цвета, недавно окрашенные. Около входа был гардероб – отдельная комната, в которой висели наши куртки, имевшая два больших проёма вроде окон, занавешенных зелеными шторами и два входа, чтобы когда тут скапливалась толпа гардеробщице было удобнее некоторым выдавать куртки через окна, а некоторых, с двух дверей, запускать в помещение. Полы белые, сверкающие чистотой благодаря добросовестной работе уборщиц-пенсионерок. Детей, кроме нас тут не осталось вообще. Учителей тоже. Может, директор был еще здесь, ну и вахтёрша. Было тихо, мне нравилось. Мы с Соболь делали уроки вместе. Так было проще, чем по одиночке. Домой, естественно, мы все придем поздно, дождь еще не собирался утихать, поэтому лучшим решением было сделать уроки в школе. Мы уместились на стульях и скамейках рядом с маленьким столиком и разложили книги с тетрадями на него. То и дело мы включали телефоны, чтобы от их подсветки было видно хоть что-то. Каждый был занят делом, разговаривали редко, даже не разговаривали, а смеялись, вспоминая сегодняшний день.
Тишину прерывали яростные раскаты грома. Они сопровождались яркой молнией, которая освещала полутёмный этаж. И когда это происходило, маленькая Мэри поеживалась, вздрагивала, а потом медленно успокаивалась.
- Ты что, боишься?- с издевкой спросила старшая из нас.
- Нет, я… Нет, ты что, смеешься?
- Ох нет, не смеюсь, ты и вправду боишься. Реально трусишь, как трехлетняя, - сказала она и покатилась со смеху.
- Н-нет! Н-н-не боюсь!- промолвила Кит, заикаясь от очередной неожиданной вспышки за окном.
- Ха-ха-х! Слушай, ты даже... Ах-ха-хах... Даже сказать от страха не можешь, малявка. Хорошо я такой дурой не была в детстве.
- Я не малявка и не дура! И откуда…откуда тебе знать, какой ты была? Ты же не видела себя со стороны.
- Ну я зато помню, какой была тогда. Хорошо помню. А ты только и умеешь что бояться да сопли разводить! - сказала Даль, сама толком не понимая к чему. Ей было все равно, есть ли смысл в ее словах, она просто хотела поспорить с кем-нибудь, не важно с кем и о чём.
Мэри хотела возразить, но я перевела тему:
- Раз уж заговорили об этом…Смотрите, и вправду, как в фильмах ужасов! Только подумайте – девочки одни в почти опустевшей школе, вечером, за окном льёт дождь с молнией…
- И пятница тринадцатое!!! - завопила на радостях Алиса. Она обожала мистику.
- Вот это совпадение! А нам повезло!
Мы не подозревали, что нам будет страшно по-настоящему. Пока что это все казалось веселой игрой.
Я подошла к Кит, которая сидела забившись в уголок у стены, и шепнула ей: «Не бойся. Это же сказки. Я с тобой». Она повеселела и сказала: «Я и не боюсь почти, не маленькая уже». Мы взялись за руки и пошли к остальным.
- Опять с этой малявкой за руки таскаешься? Ну мамочка, ей-Богу! - решила подшутить надо мной Коцит.
- А иди ты…
- К лебедям.
- Точно заметила, Лиса! - похвалила я. Мы иногда назвали Алису Лисой. Ей нравилось.
Даль лишь хмыкнула нервно и почти ткнулась носом в книгу по геометрии. Темно было, хоть глаз выколи!
Я слушаю дождь за окном. И часы. Они тикали тогда как-то слишком уж громко, но к этому звуку быстро привыкаешь и совсем не замечаешь, не смотря на тишину, на столько он был одинаковый. Тут было вполне неплохо, вспоминались различные сцены из фильмов ужасов, что-то навевало страх, будто бы чье-то присутствие… Вот потом можно будет в классе похвастаться!
- Ладно, пойду отлучусь ненадолго, - объявила Коцит.
- Я с тобой! - увязалась за ней Алиса.
И мы с Мэри, оставшись наедине, принялись смеяться над этими двумя, рассуждая, зачем им понадобилось идти вдвоем в туалет.
- Как ты думаешь, что они там делать собрались?- смеясь спросила Мэри.
- Ыг-гы-гы, они там развлекаться пошли, - ответила я, смеясь еще громче. Вообще смех у меня, в отличие от Мэри, был очень противный, и это еще мягко сказано. Нечто среднее между криком задыхающегося тюленя и истошным воплем свиньи, которую режут хозяева. Как-то так.
Мы хохотали еще с минуту, после чего уже надоело. Вдруг мне стало жутко. И уже совсем не смешно. Гром оглушал, разрывая тишину, немного освещая этаж резкими яркими вспышками в отдалении. Где-то в конце коридора скрипели двери, хотя их никто не открывал, и не было сквозняка. Внезапно на другом конце этажа распахнулось окно, и холодные порывы ветра с запахом сырости ворвались в помещение с громким гулом. Ветер был настолько сильным, что, казалось, стоя рядом с окном, невозможно было бы вдохнуть. Вахтёрша, возмущённо охая, побежала его закрывать. У нее были короткие светлые волосы с проседью, большие глаза на выкате и большой нос с раздутыми ноздрями. Длинная юбка слегка задралась, и на коротких толстых ногах показались выпирающие вены. Старушка ходила медленно, бегать не умела уж точно, и пока она добежала до окна и с трудом закрыла его прошёл уже битый час. По пути она несколько раз чуть было не упала, но под рукой вовремя оказался холодный белый подоконник. Женщина, тяжело дыша, еле добралась до своего столика. Нас она, похоже, в упор не видела. И не слышала. Странно.
Холод пробегал по телу. Меня трясло. Тишина была нарушена какими-то непонятными шорохами, дыханием, даже неким приглушенным рычанием со всех углов, а потом… Со второго этажа, где у нас находился актовый зал, вдруг послышалась музыка шкатулки. Мэри подпрыгнула от неожиданности, три раза символически сплюнула через плечо. Сейчас все так напоминало как-нибудь американский фильм ужасов, что от этого уже тошнило. Хотелось убежать, просто убежать, плевать на ветер, дождь, осеннюю куртку…Просто бежать отсюда! Сама не знаю, но мне вдруг захотелось собрать портфель, взять куртку… Я успокаивала себя, говорила, что ничего не случиться, это всего лишь дождь с грозой, а звуки…Ну, забыли, может, выключить или техника сломалась. Вполне возможно! Хотя электричество же…Отключено
Мне удалось успокоить себя и Мэри, придумав всем странностям безобидные оправдания. Но портфели мы все же собрали. Сели на прежние места и стали дожидаться этих двоих.
- Как-то уж очень они там задерживаются, - сказала Мэри, нервно хихикнув.
-Там, наверное, такие страсти… Хы-хых-хых, - ответила я, пытаясь отвлечься от всей этой атмосферы шутками.
На Кит подействовало, и мы уже снова хохотали и подшучивали над Алисой и Коцит. А звуки вокруг расплывались в тяжёлый монотонный гул…
- Пойду, что ли, куртки возьму, - сказала я и направилась к тёмному гардеробу. Открываю со скрипом дверь и шагаю в темноту. Иду к вешалкам и… Маленький мальчик с длинными чёрными прядями волос, изящно заложенными за уши, впивался в меня взглядом. Черные глаза-бусинки сверлили меня. Он не двигался, не издавал никаких звуков, просто стоял и смотрел, улыбаясь во весь рот, огромный, с зубами квадратный формы на которых виднелся серый налёт. Он не моргал. Из его маленького носа текла кровь. Вообще, выглядел он очень странно, похож был на слабоумного, и что-то пугающее до глубины сознания было в его облике. Жуткие тёмно-серые мешки под еще более жуткими глазами были огромными, нечеловеческими... Пугающими. Одет он был явно не по нашему времени: тёмно-синие аристократические шорты 19 века, чёрные гольфы чуть ниже колен, туфли на маленьком каблуке, какие в старину носили графы, темно-серая рубашка с белыми кружевами на рукавах и иссиня-чёрная лента, которой был подхвачен воротник. У него так же были проколоты уши. Все вместе выглядело очень странно, и, конечно, его резкое появление, и вообще, внешний вид вызвал у меня дикий страх, и я закричала. Мэри тоже испугалась, очень. Нужно было бежать. Но мы не убежали. Ох, как же зря! Я взяла себя в руки.
"Так, спокойно. Это же просто маленький мальчик! Он же так же напуган, как и мы, может и больше, что не может даже шевелится! Тут было темно, вот мы и не заметили его. Одежда…Ну, мало ли его родители фанаты старины, тем более выглядит она новой и чистой… Ну и ему, скорее всего, нужна помощь, он ведь не в себе! И я, как старшая, обязана ему помочь!" Мне удалось успокоить себя. Уверенным шагом я подошла немного ближе (я была в дверях, а мальчик забился в угол, но напуганным не выглядел).
- Эй, мальчик! Ты что тут делаешь? У тебя кровь из носа? Подойди ближе, не бойся, я хочу тебе помочь!
Молчание. Он лишь продолжает улыбаться и смотреть, как прежде.
- Ты что, не слышишь, что ли? С какого ты класса?
Снова молчание. Он лишь, вытянув ладонь, показал один палец, как обычно делают маленькие дети, когда у них спрашивают про возраст. Первый. Как я и думала.
- Ты давно здесь? Хочешь мы проводим тебя до дома, а то там уже темно?
И конечно, снова молчание. «Да он правда какой-то ненормальный!» - подумала я и решила не ждать, пока он ответит, а подойти к нему и вывести на место посветлее, чтоб хотя бы осмотреть получше его лицо, по которому струйками стекала из носа кровь. Подхожу. Медленно, с великой осторожностью. Стало слышно его тяжелое, хриплое дыхание. Он был очень бледен. От его взгляда хотелось укрыться, но это было невозможно. Казалось, этот взгляд везде, во всех уголках мира, и куда бы ты не бежал, никогда не скроешься от его жутких недетских глаз.
То и дело, пока я вот так вот медленно добиралась до него, я оглядывалась, смотря на перепуганную до смерти Мэри. А когда я снова переводила взгляд на первоклассника, казалось, что он стоял уже на несколько шагов ближе. В эти моменты я думала, что схожу с ума, хотелось бежать, пока еще можно, кинуть его тут, этого «необычного» ребенка, но что-то не давало мне принять такое решение. Проклиная себя, я подходила всё ближе к нему.
Внезапно Мэри закричала. Я прикрыла уши, так как выдержать такое барабанная перепонка была не в силах. Но мальчик так же стоял, невозмутимо, даже не поморщился, только ещё шире улыбнулся. Кит побежала быстро как могла к столику вахтёрши. Она поскользнулась, но схватившись за стену, сумела устоять. Оттолкнулась от нее и проскользила до самого столика, благодаря гладкой подошве ботинок. «ПОМОГИТЕ!! ПРОШУ, ПОМОГИТЕ!!! ТАМ В ГАРДЕРО…» Она запнулась. Женщина не двигалась, не дышала, просто потупившись смотрела в одну точку. На ее лице застыло нечто вроде кривой ухмылки. Старые очки в кривой оправе валялись разбитые на полу. Эта картина еще больше довела до паники четвероклассницу, она принялась бешено трясти за плечо обездвиженную старушку, крича сквозь слёзы:
- Помогите!
Когда она наконец поняла, что в этом уже нет смысла, бросилась на колени (она так сильно ударилась ими о пол, что, казалось, будто это гром прогремел где-то за горизонтом) и зарыдала, прикрыв лицо руками. Мне очень хотелось сделать сейчас так же, но…
Мальчик стоял еще ближе и заливался пронзительным хохотом. Звонкий, но далеко не детский смех прозвучал, как выстрел, и я тоже упала на пол. Он приближался с тем же выражением лица, что и полминуты назад, но теперь оно выглядело еще более пугающим. Приближался быстро, неминуемо. На короткий срок меня просто парализовало. Потом наконец дошло, что нужно действовать, пока еще не поздно. Приподнимаюсь, снимаю с плеча портфель, на котором сейчас почти лежала и… Хотела кинуть в мальчика, но уже как-то передумала, еще раз на него взглянув. А этот хохот… Было такое чувство, что смеется тысяча таких же зловещих голосов, а не один его. Все вдруг закружилось, как если бы я каталась на карусели на очень большой скорости. Подступала тошнота. Звуки смешались в симфонию ужаса. И рыдающая Мэри, и шкатулка, и смех мальчика, и дождь, и часы – все слилось в неистовый гул. Ток по рукам, по спине, по всему телу, как по проводам. От страха.
Лицо первоклассника в полуметре от моего. Так же сверлит меня своими глазами-бусинками. Он стоит очень рядом. И наклоняется…
Моментально вскочив на ноги, я кинулась к двери так быстро, как не бегала никогда за свою жизнь. Просто влепилась в дверь, чуть не выбив ее, новую, очень крепкую и, завыв от боли, только успела прокричать Мэри:
- БЕГИ!!!
Немного попятившись, ловлю и сжимаю мёртвой хваткой дверную ручку, распахиваю двери и пулей вылетаю наружу, слыша топот за собой.
Наконец на свободе!!! Срываюсь со ступеней, подвернув ногу, лечу с них на сырую асфальтовую дорожку под школьным крыльцом. Колени и руки разбиты в кровь. Но я даже не смотрю на них, подхватываюсь и бегу. Ветер, холодный и сырой, хлещет по лицу, оставляя красные следы. Он звенит в ушах. Дождь. Вода с волос стекает по лицу, затекает леденящими струями за шиворот. Иногда она попадает в рот, и я давлюсь ей. Вдохнуть невозможно. Бегу со всех ног. Только немного позже я заметила, что рядом бежит Мэри. Она влетела в двери в тот короткий миг, когда я распахнула их.
Мы бежим вдвоем, гонимые животным страхом. Темно. Много раз мы падали в лужи, из наспех застегнутых портфелей то и дело падало что-то, но было все равно. Холодно. Легкие обжигает, дыхание сбито. Мы, падая, катимся по мокрой траве, грязные, одежда успела порваться в некоторых местах... Ползем. Вскакиваем и бежим.
Интересно, как на нас смотрели прохожие… Хотя улицы тогда пустовали, как в пять утра летом, но я думаю кому-то повезло лицезреть нас в таком виде.
Наконец, добежав до другого конца города, наши ноги, утомленные этим побегом, отказали нам, и мы упали в огромную грязную лужу, словно нас парализовало. С минуту лежали в ней, под дождем, на холоде, вымокая в воде. Начался озноб. Я присела. Обернулась. Как же много мы пробежали! Не удивительно, что сейчас, сидя в луже под светом уличного фонаря, почти не можем двигаться.
Когда уже и Кит немного пришла в себя, мы посмотрели друг на друга. Не говорили ни слова, но по взгляду все было ясно. Порванная, вымокшая рубашка, недавно еще белая, волосы, сбитые в мокрый комок, все еще перепуганное лицо и отсутствие одного ботинка – вот портрет Мэри на тот момент. Уверена, со мной дела обстояли еще хуже.
Помогая ей встать, я чуть поднялась сама. Мы постояли немного, глядя друг на друга, а потом пошли в обратном направлении, так как забежали слишком далеко от наших домов. Фонари освещали путь. Пустые улицы. Дождь наконец стих. Ветер тоже, но нам до того холодно, что зубы трясутся. Держимся за руки. Мы сейчас были запуганными до неузнаваемости. Оборачивались на каждый шорох, вздрагивали… И только ясное, звездное небо успокаивало, спасая от пугающе тёмных силуэтов деревьев в отдалении.
Что же это было?
***
Нет смысла описывать, что со мной сделали, когда я пришла в такой поздний час, без куртки, с наполовину опустошённым портфелем и вся в грязи домой. Скажу только, что Мэри тоже досталось, и что мы потом очень сильно заболели, пришлось две недели пролежать в больнице. Нам потом не разрешали видеться и общаться несколько месяцев, да и семьи наши с тех пор стали далеко не такими дружными.
Я, со всей своей глупости, рассказала правду, в точности как оно и было. А моя хитрая подруга придумала всему этому более менее безобидное объяснение. Угадайте, кому поверили? Конечно, ей! Люди верят в то, во что им привычнее, удобнее верить, что поддаётся их разуму. Мне не поверили, конечно же, ни одному моему слову, и с тех пор постоянно водят меня по психиатрам. Справедливо, не поспоришь. Мне теперь даже жаль некоторых психов. Ведь вдруг они, как и я, говорили правду, вдруг с ними произошло что-то подобное, а им не поверили, и теперь до конца их дней будут держать в клинике как «неадекватных». Никто же точно не знает, что они видели.
И хотя есть много доказательств случившемуся, мне все равно не верят.
Алису и Коцит с тех пор никто не видел, полиция работала над этим делом, но его прекратили, так как никаких улик не было вообще. По ним потом еще долго плакали родные, друзья, знакомые, да и вообще, вся школа. Смерть вахтерши врачи объяснили внезапным сердечным приступом. Только я что-то в этом сомневаюсь.
Не спрашивайте как, но я уговорила родителей оставить меня в этой дурацкой школе. Нужно же мне было разобраться во всем. Хотя я бы сама с радостью ушла от сюда, но любопытство взяло верх.
Когда я спрашивала у детей, не видели ли они такого первоклассника (самым подробным образом описывала его), все лишь пожимали плечами. А когда я уходила на приличное расстояние, крутили пальцем у виска и шушукались за спиной. Да, моя дурная слава разлетелась по всему городу. Теперь было стыдно даже выходить на улицу, я почти и не выходила с того времени. И мама часто плакала. И меня пичкали различными таблетками. Ну очень справедливо, честно. Я злилась на Мэри, очень злилась и завидовала, что ей, которая была младше меня на два года, хватило ума придумать что-то, а не рассказать эту невероятную историю всем.
Люди были шокированы. Может, в глубине души кто-то и верил моим словам, но никто не сознавался. Вообще, по прошествии нескольких недель все стремились не вспоминать больше никогда о произошедшем той ночью. Но меня же это преследовало в кошмарах, я боялась засыпать, зная, что каждый мой сон обязательно будет так или иначе связан с теми событиями.
И теперь, когда мне уже четырнадцать, я помню все в точности, как и было, и все тот же страх охватывает меня. Детство омрачилось. Никто и не знал, и догадываться не мог, что в один миг все так измениться.
Теперь я стараюсь не заходить в школьный гардероб, прошу одноклассниц взять мою куртку. Но иногда мне приходиться туда заходить. В нем всегда чувствуется чье-то присутствие. Особенно в том дальнем углу. Я не люблю оборачиваться там. Чувствую, что мою спину сверлят чьи-то глаза-бусинки…
Всему виною странный первоклассник…
Новость отредактировал LjoljaBastet - 11-02-2017, 15:00
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Школа раздевалка мальчик авторская история