Другая Золушка
Еле дождалась родителей, чтобы сообщить им потрясающую новость.— Наследство? — не поверила мама. — Ты нас разыгрываешь?
— Давай-ка лучше все по порядку, — потребовал обстоятельный папа.
И я рассказала, что сегодня позвонил нотариус из Пскова. Оказывается, пять месяцев назад в доме престарелых умерла некая Антонина Сидорина, которая незадолго до смерти составила завещание, объявив в нем своей единственной наследницей Крылову Серафиму Михайловну, то есть меня.
— Наверное, это какая-то ошибка, — сказала мама. — Наверняка наследница — какая-то другая Сима Крылова.
— Не факт, — возразил папа. — У моего отца была двоюродная или троюродная сестра, которая жила именно в Псковской области. Если мне не изменяет память, детей у них с мужем не было, так что вполне может быть…
— А какое именно наследство? — перебила его мама, у которой от любопытства немедленно загорелись глаза.
— Недвижимость. Точнее — дом.
— В самом Пскове?
— Нет, не в самом…, — я положила перед родителями лист из блокнота, на котором записала название населенного пункта. — Но село, наверное, совсем маленькое или вообще брошенное, потому что даже на карте его нет. Да и в Интернете о нем ничего не нашла.
— Наверняка какая-то жуткая развалюха в тмутаракани, — разочарованно протянула мама.
— Нотариус сказал, что это большой каменный особняк середины XIX века, что-то вроде барского имения. Это же прикольно!
— Девятнадцатый век! Представляю, в каком состоянии это «имение»! Симочка, тебе нужно отказаться от наследства, а то налогов заплатишь в пять раз больше, чем эта хибара стоит!
— Делать выводы еще рано, — покачала я головой. — Вот съезжу в эту, как ты говоришь, Тмутаракань, посмотрю сама, и, если понравится…
— Ты собираешься переехать туда жить?! — ахнула мама, не дослушав окончания фразы. — Сима, ты в своем уме? Здесь у тебя учеба, мы с папой, Андрей, наконец!
— Учебу бросать я не собираюсь, вас с папой тоже. Андрей до конца августа будет стажироваться в Лондоне, у меня, между прочим, каникулы. И мне скучно! А тут такое приключение!
Слово «приключение» маму напугало — ей была хорошо известна моя склонность к авантюрам. Поэтому стала активно отговаривать меня от затеи:
— Ну куда ты поедешь одна на край света? Дождалась бы приезда Андрюши, а уж потом…
— Какой край света?! Я же не на Чукотку собираюсь! А ждать возвращения Андрея не могу: если через две недели не вступлю в наследство, потом придется делать это через суд.
— А у нас денег на поездку нет, — использовала мама последний веский аргумент.
— Позвоню Андрею и попрошу, чтобы выслал. А запретить мне ехать вы не имеете права — я уже совершеннолетняя!
Деньги на дорогу нашлись. Папа даже выделил мне для путешествия свою старую «девятку». Лучше бы было, конечно, поехать на его «Тойоте», но клянчить у отца новую машину — это уже явный перебор.
Дороги в Псковской области оказались такими же битыми, как у нас, в глубинке. То есть по шоссе еще худо-бедно ехать можно, а как свернешь в сторону — все, цивилизация окончилась, полное бездорожье. Нотариус мне по телефону объяснил, как добраться до места, но, едва съехав с трассы, я тут же заблудилась. Спрашивала у всех прохожих подряд, но о селе, где меня ждало наследство, никто слыхом не слыхивал. Наконец, какой-то дедок показал мне направление.
Проскакав по ухабам километра два, выехала к развилке и остановилась: а теперь куда — направо или налево? Тут мимо моей машины прошагал мужик средних лет в выцветшей футболке и камуфляжных штанах. За плечами — брезентовый рюкзак. Я приоткрыла окошко:
— Добрый день! Не подскажете, как проехать в …?
— А я как раз туда иду. Могу дорогу показать.
У мужика были большие натруженные руки и простецкая добродушная физиономия. На маньяка вроде не похож.
— Садитесь, — распахнула перед ним дверцу.
— Это зачем же вы в нашу глухомань пожаловали? — поинтересовался попутчик.
— По делам.
— По делам в мертвую деревню?
— Совсем мертвую?!
— Почти, — улыбнулся мужик, сверкнув золотым зубом. — Деревня-то всегда была маленькой, семнадцать дворов всего, а сейчас только в четырех живут. Церковь лет пятнадцать назад сгорела, магазин закрыли. У меня мать там живет. Уж сколько ее просил: «Мамаша, перебирайся ко мне в райцентр», а она уперлась и ни в какую: «Здесь родилась, здесь и похороните». Вот, вожу ей каждые две недели продукты и ерунду всякую — мыло, порошок, нитки… А вы к кому, если не секрет?
— В вашей деревне жила Антонина Сидорина…
— Как же, помню, хорошо помню. И мужа ее Илью. Они в Большом Доме жили, — он произнес эти два слова, как имя собственное, видно, жители деревни только так оставленное мне в наследство «барское имение» и называли. — Только недолго, а потом в дом престарелых перебрались. Илья-то умер, мать говорила, а баба Тося, значит, жива?
— Тоже умерла. Пять месяцев назад схоронили.
— Ну, царствие ей Небесное, — мой попутчик размашисто перекрестился.
Затем взглянул на меня уже подозрительно:
— Извиняйте, конечно, но я так и не понял, что у вас за дела в деревне?
— Антонина Сидорина — моя дальняя родственница. Она мне в наследство Большой Дом оставила… Вот, приехала посмотреть.
— Издалека?
Я назвала свой поселок.
— Путь неблизкий. Только зря приехали. Жить здесь все равно не останетесь, и покупателей тоже вряд ли найдете…
— Почему вы так думаете?
— Говорят, в тридцатые годы прошлого века комиссия приезжала — то ли из Пскова, то ли из самой Москвы. Покрутились тут, написали бумагу, что дом исторической и архитектурной ценности не представляет, и укатили восвояси…, — мужик замолчал.
Я тоже помолчала, переваривая информацию, потом поинтересовалась:
— Что, совсем развалюха?
— Да не… Раньше ведь не как сейчас — на века строили. Так что, если отремонтировать, жить можно. Но любители старины на него вряд ли клюнут.
— А любители природы?
— Да, места у нас тут красивые. Бор сосновый, озера чистые. Только вот слава у Большого Дома дурная. Если покупатель и найдется, ему местные старухи сразу с три короба наплетут.
— Что за дурная слава? — насторожилась я.
— Ща расскажу! — попутчик снова сверкнул золотым зубом. — Только, может, сперва познакомимся? А то уже пятнадцать минут разговариваем, а как друг дружку звать-величать — не знаем. Неправильно это, чай, мы люди воспитанные. Меня Федором зовут, а вас?
— А меня — Серафима Крылова…
Глаза у Федора сделались размером с юбилейный рубль:
— Ты это… Здесь останови…
— Мы же еще не доехали…
— Останови! — сорвался на крик Федор. — Пешком дойду!
— Да, пожалуйста, — пожала я плечами и нажала на тормоз.
Мой попутчик выскочил из машины, пристроил на спину рюкзак и быстро зашагал вперед. Это было очень странно…
— Эй, Федор! Хоть подскажите, куда ехать! — крикнула вдогонку.
Он нехотя вернулся:
— Рощу видишь? За ней сразу начинается деревня. До последнего двора доедешь, а потом прямо, никуда не сворачивая, еще километра полтора. И упрешься в Большой Дом. Только… не нужно тебе туда ездить. Да еще с таким именем. Возвращайся-ка лучше домой!
С таким именем? При чем тут мое имя? Редкое, конечно, я, когда в школе училась, немного обижалась на родителей, что так назвали. А сейчас снова в моду стало входить, мне даже нравится…
— Может, объясните, в чем дело?
Но Федор покачал головой и почти бегом припустил к роще. Когда я его обгоняла, даже отвернулся. Странный, ей-богу!
Большой Дом был и вправду похож на помещичье имение с картинки учебника истории за 7 класс. Вытянутое в длину одноэтажное строение с широким крыльцом, колоннами и мезонином. У входа лежали два льва с отбитыми носами… Везде царило страшное запустение, но сам дом выглядел довольно добротным, несмотря на облупившуюся краску и выбитые в окнах стекла. Толкнула массивную дверь — не заперто. Я была уверена, что все, что представляло хоть какую-то ценность, давным-давно растащили. В общем-то, так и было. Во всех комнатах было пусто, кроме одной. Здесь стоял диван, несколько кресел, овальный стол, покрытый истлевшей тряпкой, которая раньше была скатертью… А еще там был камин, рядом с которым валялись каминные щипцы и почему-то топор, весь изъеденный рыжей ржавчиной. Появилось ощущение, что несколько десятилетий назад эту комнату закрыли и больше в нее не входили.
За окном стремительно темнело… «Ночевать здесь, конечно, не буду, напрошусь к кому-нибудь из местных на постой, — подумала я. — Только пять минуточек в этом кресле посижу…» Я всего лишь на мгновение закрыла глаза, а когда снова их открыла, то увидела, что нахожусь в другой комнате — чистой, но крошечной и бедно обставленной: узкая кровать, шкаф, зеркало на стене… Машинально взглянула на свое отражение и вскрикнула от неожиданности. В зеркале была не я! Девушка в белой ночной сорочке, немного похожая на меня, но ниже ростом, моложе, и волосы светлее.
Я вышла из каморки, прошла через анфиладу полупустых просторных комнат и остановилась перед закрытой дверью, под которой глянцево блестела черная лужа. «Откуда здесь мазут?» — подумала я и толкнула дверь. То, что за ней увидела, оказалось страшнее любого фильма ужасов. Весь пол был усеян разрубленными на куски человеческими телами — вперемешку руки, ноги, головы.. Повсюду черные лужи — никакой не мазут это, а самая настоящая кровь! Гулко хлопнула входная дверь. Не чувствуя от страха ног, выскочила босиком на крыльцо и увидела удаляющегося мужчину. Он бежал странно, словно приплясывая, и выкрикивал диким голосом какую-то бессмыслицу. Я увидела на нижней ступеньке окровавленный топор, зачем-то подняла его и…проснулась.
Так это был просто сон? Таких ярких реальных сновидений у меня никогда в жизни еще не было! Вылетев из дома, села в машину, и сразу рванула с места. Если в этом доме всем такие кошмары снятся, то понятно, почему у него дурная слава!
Я постучала в первую же избу, где увидела свет в окне. Мне открыла маленькая, круглая, как сказочный колобок, старушка.
— Здравствуйте, я заблудилась в ваших краях. На ночлег не пустите? Я заплачу.
— Заходи деточка, заходи, — обрадовалась мне старуха. — А денег мне твоих не нужно — поговоришь со мной, вот и будет плата…
Она провела меня на кухню и захлопотала, собирая на стол. После страшного сна мне кусок в горло не лез, но поела, чтобы не обижать гостеприимную хозяйку, похвалила угощение, а потом, как бы между прочим, сказала:
— Я, пока блуждала по вашим местам, недалеко здание видела, похоже, старинное…
— Большой Дом? Его еще в позапрошлом веке построили…, — пустилась в объяснения словоохотливая старушка. — Там когда-то помещик жил с женой и двумя сынами. После революции вся их семья сгинула — то ли расстреляли, то ли в Сибирь сослали. Собирались в нем клуб сделать, да не собрались — так до самой войны пустой и простоял. В сорок четвертом в деревне большой пожар случился, почитай половина дворов дотла выгорело.
Поэтому, когда в сорок пятом с фронта Матвей Игнатьев без ноги вернулся, жить ему было негде. Вот председатель и предложил ему в Большом Доме поселиться, тем более что не один он вернулся, а с женой Ириной и ее семилетней дочкой. Хорошо они жили, дружно, только вскоре беда случилась — Ирина от воспаления легких умерла. Тяжело вдовцу одному, да еще без ноги, да еще с ребенком. Помыкался Матвей года два, а потом женился на Шурке из соседней деревни. Не одну взял, с «приданым» — двумя девчонками пяти и девяти лет. Шурка баба была, конечно, работящая, но злая и жадная. Сказку «Золушка» читала? Вот и у них так же: своих дочек Шура любила и баловала, а падчерицу бедную шпыняла, почем зря… А как та подросла, прикинулась больной и всю работу на нее перекинула — только и слышно: «Симка, убери… принеси… Симка, к соседу сходи… грядки полей!»
— Как?! — переспросила я.
— Серафимой ее звали, как тебя. Славная девчушка была, никто и не думал, что она такое сотворит. Может, умом тронулась, может, жизни такой не выдержала, только однажды — ей тогда только шестнадцать сравнялось — всю семью на куски порубила. Ее наши бабы спустя два дня в лесу нашли — всю в крови, босую, в рубашке и с топором в руке. Сима баб увидела и стала убегать, те — за ней. Как зайца на охоте гнали и загнали в болото.То ли не смогли вытащить, то ли не захотели, так девчонку трясина и засосала…
— А это точно она убила?
— Да кто ж знает… Отца-то она любила, хоть и не родной ей был. Но так немногие думали, почти все были уверены, что Симка и есть убийца. Это сейчас у нас несколько старух век доживают, а раньше и молодежь была, и дети. Так у ребятни своя считалочка была: «Серафима пришла, топор принесла, всех зарубила, и сама умерла. Из болота вылезет — и снова рубить, все разбегайтесь, а тебе водить!»
— А что было потом?
— Что было… Да ничего… В Большом Доме долго никто не жил — к нему местные даже подходить близко боялись. А в девяностых, уже после развала Союза, приехали в нашу деревню Илья и Тося Сидорины. Оказалось, Илья — внук того самого помещика, что раньше жил. Выкупили они у сельсовета «родовое гнездо» и поселились там. Несколько месяцев прожили, затем в дом престарелых переехали.
— Почему?
— Тося говорила, что им каждую ночь кошмары снятся. И привидения покоя не дают..
— Антонина — моя дальняя родственница, — призналась наконец. — Она недавно умерла, а Большой Дом мне в наследство оставила. Я сегодня там была, случайно заснула на минуточку, и мне тако-о-е приснилось! — я подробно пересказала хозяйке свой сон.
— А этот мужик, что от дома убегал… Ты запомнила, что он выкрикивал? — вдруг спросила она.
— Несуразицу какую-то. Про патефон. что ли…
— «Волки летят, заводи патефон, пли!» — процитировала старушка.
— Откуда вы знаете?!
— В деревне, откуда родом Шурка, жил юродивый — Степан. Он только эту одну фразу и знал. Здоровый был бугай, а умом совсем слабый. Ходили слухи, что Шурка во время войны с ним… ну… сама понимаешь… Нормальных-то мужиков не осталось — все на фронте. В деревне только древние деды и пацаны, а Шурка до этого дела всегда жадной была…
— Я думаю, это Степан ту семью зарубил.
— Все может быть… Ой, — воскликнула старушка, — второй час уже. Совсем заболтала я тебя, девонька. Сейчас постелю, и ложись, отдыхай…
Евдокия Петровна вышла проводить меня, спросила:
— Сима, а что с Большим Домом делать надумала?
— Еще не решила, — соврала я.
Все я уже решила!
На обратной дороге заехала в Псков, к нотариусу, и подписала отказ от наследства.
Как съездила? — поинтересовалась мама.
— Нормально. Только ты была права: дом оказался развалюхой, а налог большой. Мне такое наследство и даром не нужно…, — не стала пугать маму подробностями.
Но меня просто распирало от желания поделиться впечатлениями от поездки.
Я связалась с Андреем по скайпу, и все ему рассказала. Зная, что мой жених всегда скептично относился ко всяким вещим снам и привидениями, добавила.
— Ты Андрюшка, конечно, можешь мне не верить…
— Я читал, что там сплошная аномальная зона. Так что… Слушай, а давай потом, когда я вернусь, вместе туда съездим?
— Нет, — твердо ответила я. — Поедем в Турцию. Или на юг. А паранормальных явлений мне хватит.
Автор - Серафима.
Источник.
Новость отредактировал Foxy Lady - 10-09-2018, 06:46
Причина: Авторская стилистика сохранена
Ключевые слова: Новость наследство особняк глухомань деревня страшный сон паранормальные явления