Пляски грешников. Часть 9
13
Нас собрали в актовом зале, чтобы сфотографировать для выпускного альбома. Это было пару дней спустя после исчезновения Кормана. Родители не хотели сдаваться и продолжали его поиски, так же и родственники, знакомые, друзья – снова поисковый отряд и бесцельные блуждания по городу и в ближайших окрестностях Вороного леса. Что они пытались там найти? Остатки его расчлененного трупа? Хотели еще раз взглянуть на его мраморное детское личико, покрытое кровью и землей? Или они просто лгали себе, отрицая его смерть? Надежда умирает последней, но так уж вышло, что для меня и она уже давно умерла. Я стал тем монстром, о котором когда-то писал в своих рассказах; которого видел по телевизору в вечерних новостях, любимых моими дорогими папой и мамой. Все дали ему имя Мусорщик. В последнее время про него уже ничего не слышно. Такое ощущение, что он передал эстафетную палочку мне и теперь наступил мой черед славы. Мусорщик исчез, но дело его по-прежнему живет, ибо все убийства, совершаемые мной, приписывают ему. Ну и пусть! Мне же лучше. Это идеальный ход.
Итак, в актовом зале собрались все дети из нашего класса, кроме двоих. Догадайтесь, кто бы это мог быть. Честер Маккри, потому что заболел, и, собственно, Корман, потому что мертв. Хотя, зная Кормана, он бы и мертвецом выбрался из свежей могилы и не позволил бы себе пропустить подобное мероприятие, ибо был ответственным ребенком. Да и Аманда, как я успел выяснить за эти дни, точно испытывала к нему какие-то чувства. У меня это чувство отвращения, а у нее – любовь и тоска. Как же она переживала за него. Не помню, чтобы видел ее когда-нибудь в слезах. Это разбивало мне сердце. В школе ходили слухи, что она влюбилась в Кормана. Девочки слышали, как кто-то плачет в школьной уборной, и говорили, что это она. Аманда скучает по нему. Даже сегодня она была сама не своя. Не забыла накраситься, пришла в невероятно красивом голубом платье, с темно-красной помадой на губах, ухоженные светлые волосы распущенные лежали за спиной. Но взгляд ее был каким-то отстраненным. Дети смеялись, переговаривались друг с дружкой, шутили и веселились, а она стояла в центре и молчала. Словно невинный ангел, посреди Содома и Гоморры. Такая милая и светлая.
Мы с друзьями стояли в заднем ряду. Я между Лаймоном и Генри, которые, как обычно, спорили и ругались. Один называл тупицей другого, а второй злился и называл тупицей первого. По мне так они оба придурки – мои преданные придурки, готовые прийти на помощь в любую секунду. Поэтому у нас такая крепкая дружба. Но сегодня мне было не до них. Я смотрел на Аманду. Она же меня даже не замечала. На мне был хороший костюм и черные туфли. Я заметил Линду, державшуюся у самого края рядом с толстушкой Сарой – так мы дразнили ее в классе, однако полное ее имя Сара Аннабэль Пэттчет.
– Митч, сделай нормальное лицо, – попросил мистер Симонс. – Это все-таки не похороны.
Мистер Симонс - наш молодой классный руководитель. Всегда в глаженной бежевой рубашке, в комплект к которой шел галстук, и коричневых брюках он выглядел, как первоклассник в первый день сентября. На его лице сияла лучезарная улыбка. Он обладал специфическим чувством юмора. Девочки его обожали.
– Николас, встань рядом с Амандой, – скомандовал мистер Симонс. – Вы будете нашими принцем и принцессой.
Ребята захихикали. Ники вспыхнул, но послушно вышел вперед.
– Это мое обычное лицо, – сказал Митч. – Что вы хотите, чтобы я сделал?
– Не знаю, может, чтобы ты улыбнулся. Давай, улыбка красит мужчину, – отозвался преподаватель. Его улыбка стала шире, выставляя напоказ все тридцать два белоснежных зуба.
– По вам и видно, – буркнул Митч, кто-то снова засмеялся.
– Так, ну все, дети, успокаиваемся! – прикрикнул мистер Симонс, хлопая в ладоши, чтобы привлечь к себе внимания. – Давайте соберитесь! Мы же не хотим потом расстраиваться, что у кого-то получилась фотография с открытым ртом. Все-таки это на всю жизнь.
Спустя пару минут все затихли и замерли на месте, в том числе и фотограф, который наводил на нас объектив камеры – мужчина средних лет с забавными усиками, он напоминал мне услужливого итальянского официанта. Порхал из стороны в сторону и делал фотографии под разными ракурсами. Иногда давал советы, как лучше встать и какую позу грамотнее всего выбрать.
Мистер Симонс присоединился к классу. Расположился по центру, позади Ники и Аманды.
– Дети, вы готовы? – скрипучим голосом спросил фотограф с задорной улыбкой. – Я снимаю. Один… два… три! Скажите «сыр».
– Сыр! – хором закричали все (в том числе и мистер Симонс).
Была произведена яркая вспышка.
После мероприятия все стали разбредаться по своим делам. Кто-то из ребят, конечно, остался, чтобы еще немножко попозировать и подурачиться. Но я не был в их числе. Я быстро попрощался с друзьями и собирался уже уходить.
Вечером школьные коридоры выглядят такими зловещими и таинственными. И бесконечно длинными. Пустые кабинеты классов, блеклые серые стены, вереница закрытых шкафчиков с одеждой и тихие лестницы – все это было как-то необычно там, где пару часов назад галдели бесшабашные школьники. Как-то безжизненно и мрачно, словно после апокалипсиса. Это навевало жуть.
Уже у самого выхода я обернулся, потому что услышал стуки каблуков по деревянным ступеням. Аманда спускалась по лестнице.
– Привет, Дилан, – сказала она, поравнявшись со мной.
– Привет, – я в нерешительности потер шею, а затем добавил: – Я сегодня на машине, могу подвести до дома, если хочешь.
– Не знаю. Что-то не хочется идти домой, – сказала она с грустью. – Возвращаться в свою комнату. Опять сидеть там одной и ждать вестей о Питере.
– О Кормане так до сих пор ничего и не слышно? – спросил я, сочувственно качая головой.
– Нет, – ответила Аманда. На ее глазах вновь начали наворачиваться слезы, и тогда я поспешил исправить ситуацию.
– Уверен, он найдется, – сказал я и ободряюще ей улыбнулся. – Ничего плохого с ним не случилось, серьезно. Это же Корман. Скоро он объявится. Вот увидишь!
«Угу, скоро. Может быть, не целиком, конечно, только хорошо сохранившаяся часть. Если он весь не сгнил»
– Только не переживай, слышишь?
Она кивнула.
– Тебе надо как-то отвлечься. Выкинуть из головы дурные мысли. Может быть, отвести тебя куда-нибудь? – предложил я.
– Да, – согласилась она, немного оживившись, – это было бы хорошей идеей.
Мы вышли на улицу. Уже смеркалось. Зашелестели деревья, отбрасывающие свои длинные тени на асфальт, который покрывали мелкие лужицы. Днем шел дождь. В воздухе пахло свежестью и цветами. Аманда поежилась и зябко повела плечами.
– Еще только пять, а уже так темно, – тихо произнесла она. – И прохладно.
– В Уэлбридже темнеет раньше, чем в других городах, – заметил я, поднимая голову к безоблачному небу, где прослеживались разбросанные в чернеющем океане редкие звезды. – Порой мне кажется, что ночь коварно крадет часы, которые по праву принадлежат дню.
Аманда слабо улыбнулась.
– А ты все такой же мечтатель, Дилан, – дружески поддела она. – Мне в тебе это всегда нравилось.
Я почувствовал, как загорелось лицо, и отвернулся.
– Ну, пойдем... чего здесь стоять мерзнуть.
Мы направились к автостоянке. Миновали спортивную площадку. Остановились у серебристого Шеврале Круза, единственного припаркованного на пустынной школьной автостоянке.
– Ты умеешь водить эту штуку? – поинтересовалась Аманда.
Опасалась ли она садиться в машину со мной за рулем?
– Вообще-то это отца, – «успокоил» я ее. – Но иногда он позволяет мне ее брать. Знаешь, это один из секретов обо мне, которые я не слишком люблю раскрывать, но я прирожденный мастер вождения.
– И самый скромный человек в мире, – добавила Аманда, усаживаясь на переднее кожаное сидение.
Я вставил ключ в зажигание и включил фары. Надавил на педаль газа. Двигатель зарычал, словно голодный зверь.
– Да, – согласился я, – ты, как всегда, права.
Мы вместе засмеялись.
Машина тронулась с места. Выехала с автостоянки и двинулась по Авеню драйв. Я и понятия не имел, куда ехать. Мы просто катались по ночному городу и общались. На безлюдных дорогах изредка встречались машины. За окном мелькали силуэты деревьев, огни фонарей. Вскоре они слились в один сплошной поток. Спидометр показывал примерно сорок миль в час. Я опустил стекло и выглянул из окна. Холодный ветер дул прямо в лицо и развевал волосы.
– Уху! – восторженно воскликнул я, будоража окрестности своим криком. – Круто!
Аманда не сдержала смеха, когда увидела у меня на голове «новую прическу».
– Ты всегда так развлекаешься? – спросила она, наблюдая за моей реакцией.
– Нет, – ответил я, – со мной это впервые. Я же скромный, забыла?
Мы мчались по Ориджин стриит. Я не хотел слишком увлекаться, но чувствовал внутри себя столько энергии, эмоции переполняли грудь, я думал, что взорвусь от счастья и разлечусь по кабине салона на миллионы мелких крупиц.
А потом Аманда предложила свернуть с дороги. Автомобиль сбавил скорость, и мы въехали в темный Вороновый парк, заросший густыми дубами и сикаморами, цветущими и душистыми акациями и кипарисами. В вечернее время этот огромный парк был популярным местом для уединения молодых влюбленных парочек. Зачем мы остановились здесь?
Я затормозил у ряда высоких кустов, освещенных передними фарами машины. Повернул ключ и выключил зажигание. Погасил фары.
Повисло молчание, которое я очень хотел нарушить, но не знал, чем заполнить пустоту. За меня это сделала Аманда.
– Спасибо тебе, Дилан. Ты бываешь рядом, когда это нужно. Помогаешь мне в трудную минуту. Знаю, мы очень редко видимся. Ты хороший парень. Мне кажется, я всегда любила тебя, – призналась девушка. Она вдруг наклонилась в мою сторону и жадно впилась мне в губы. Я не стал сопротивляться и ответил взаимностью. Ее волосы попали мне на лицо. Ого! Это было неожиданно. Я целуюсь с Амандой! Самой красивой девушкой в школе! Лаймон и Генри мне не поверят, а Ники задушит себя от зависти, его высокомерие этого не перенесет. Надо будет им об этом обязательно сообщить.
Наконец, мы остановились, чтобы перевести дыхание.
– Прости, – смущенно пробормотала она, и ее щеки налились румянцем.
– Нет, все в порядке, – сказал я. И снова поцеловал ее. Осторожно прижал к себе. Я чувствовал, как она дрожала, словно замерзла. Как взволнованно билось ее сердце. Чувствовал ее учащенное дыхание у себя на груди. – Дождь начинается.
Первые три капли упали на лобовое стекло машины и медленно стекали по нему вниз.
– Думаю, нам пора, – шепотом произнесла Аманда.
– Да... хорошо.
Она откинула волосы за спину и бросила взгляд назад. Ее внимание привлек один предмет. Потянулась рукой, чтобы достать его и получше рассмотреть.
– У тебя на заднем сидении нож? – удивилась девушка.
– Э-м, да, нож, – непринужденно ответил я. – Отцовский охотничий нож. Папа любит охоту, а я ненавижу.
Завороженное лицо Аманды отражалось в идеально чистом стальном лезвии ножа. Она коснулась лезвия пальцем и вскрикнула.
– Какой он острый. Кажется, я порезалась, – капли крови попали на кожаную обивку салона. – У тебя есть платок?
– Да, посмотри в бардачке, – сказал я, заводя двигатель.
Аманда открыла вещевой ящик, покопалась в нем. Достала оттуда белый платок и еще кое-что. Маленькую коробочку. Нет, это была не коробочка – телефон. Девушка замерла с ним и начисто позабыла про свой кровоточащий палец. Она уставилась на мобильный, как будто держала в руках пистолет. После чего перевела взгляд на меня. Я понял, что допустил роковую ошибку. Просто катастрофическую. И заметно напрягся, однако продолжал делать вид, что все хорошо. Сжал зубы.
В бардачке лежал мобильный Кормана, который вылетел у меня из головы. В гребаном бардачке! Гребаный мобильник! Я засунул его туда после убийства. Черт! Как же это все не вовремя!
– Ты же говорил, что не видел его, – с дрожью в голосе промолвила Аманда.
– Ну да, не видел… – неуверенно ответил я и запнулся. – То есть видел, но… давно...
Все это звучало так неправдоподобно, так неприкрыто, что даже я не поверил в собственную ложь. Самое странное, что я не чувствовал страха или беспокойства. Только жуткий стыд. Я опустил глаза, не зная, что сказать. На мгновение в салоне воцарилась гробовая тишина, которая мне страшно не понравилась. Дождь барабанил по капоту Шеврале.
– Откуда у тебя его мобильник? Ты же не… – она вдруг замолчала. Прижала ладонь ко рту, словно боялась проронить слова. – Нет… нет, Дилан, нет! Неужели ты…
Аманда потянулась к ручке, собираясь открыть дверь.
– Аманда, подожди! – я попытался ее остановить, но она не хотела меня слушать. У нее был шок. Она двигалась, словно в трансе, похоже, не до конца осознавая, что делает. – Это ошибка! Я все объясню! Аманда, пожалуйста, постой!
Она выбралась из машины и куда-то пошла. Она хотела убежать, представить, что это все не по-настоящему. Это кошмарный сон, и скоро она проснется. Добродушный весельчак Дилан не мог быть убийцей. Он и мухи не обидит, а тут человек. Да еще и знакомый, почти родной человек. Это просто невозможно.
«Прошу, Тайлер, только не вмешивайся в это, – мысленно молил я. – Только не вмешивайся»
«Сам ты ничего не сделаешь. Еще больше напортачишь»
«Нет! Я разберусь, только не вмешивайся! Я все улажу, я все улажу», – бормотал я про себя, выскакивая на улицу. Порыв ледяного ветра тут же окатил меня.
Я погнался за Амандой, не переставая окликать ее в темноте. Силуэт показался среди деревьев. Она спотыкалась о камни. Дождь размыл землю, создавая грязь. Аманда была на каблуках, поэтому не могла далеко уйти. Испуганно озиралась. Неужели она боится меня? Того, кто никогда бы в жизни не причинил ей зла, даже подумать не смел об этом.
Я быстро бежал за ней, отмахиваясь от листьев и веток. Уже мог разглядеть ее мокрую куртку. Запутанные и влажные локоны, прилипшие к спине. Было скользко. Дождь лил как из ведра.
– Пожалуйста, Аманда, подожди! – старался перекричать шум ливня. – Прошу, выслушай меня!
– Не подходи ко мне! – донесся ее голос. – Ты убил его!.. Дилан, ты убил...
Если бы я тогда позволил ей уйти. Все было бы по-другому. Кошмар закончился бы здесь и сейчас. Меня бы посадили за решетку, обвинив в смерти нескольких человек, и многие остались бы живы. Но все сложилось иначе. Я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, но уже ничего не смогу исправить. Изменить прошлое не в силах никто.
Оставалось пару метров. Она была от меня на расстоянии вытянутой руки. Я слишком сильно поддался вперед. Туфли заскользили по грязи. Я налетел на Аманду всем весом. Произошел тяжелый удар в спину. Она издала пронзительный визг и упала на землю лицом вниз. Врезалась головой в острый камень. Раздался оглушительный хруст, словно арбуз шмякнулся на асфальт... И вмиг все замерло на месте. Как будто время остановилось. И я перестал дышать. Ноги подкосились.
Я сокрушенно опустился подле Аманды и попробовал поднять ее тело. Она продолжала лежать без чувств. Почему столько много крови? Под затылком растекалась алая лужа. Я ужаснулся от увиденного. Инстинктивно перевернул ее на спину и положил голову к себе на колени. Раздался слабый стон. Она жива! Слава Богу!
– Аманда! Аманда, все будет в порядке! Ты поправишься, – шептал я. – Все будет хорошо! Я обещаю! Я отвезу тебя домой. Только не плачь, умоляю, иначе я тоже заплачу... – в горле встал ком. – Этого не должно было случиться... почему ты убегала от меня!? Я ведь тоже люблю тебя, Аманда! Тоже люблю!
– Т... т-ты... – выдавила она; ее блестящие глаза застилали слезы. – ... ты... не надо... н-нет... прошу...
На фарфоровое личико падали холодные капли дождя, ручейками сбегавшие по щекам и касавшиеся трясущихся губ. Верхняя часть ее головы была мягкой массой, напоминающей мякоть тыквы. В волосах торчали белые осколки кости вперемешку с липкой черной грязью и опавшими листьями, окрашивающимися в красные тона. Цвет крови. К горлу подступила тошнота.
Широко распахнутые зеленые глаза Аманды остекленели и смотрели в затянутое тучами небо, спрятанное за верхушками деревьев.
Я отказывался в это верить. Просто не мог это принять. Крепко обнял ее, сжал безвольную бледную маленькую ладошку в своей руке и приложил к губам, словно пытался согреть. Но она уже была мертва.
Прямо на моих глазах в одну секунду обвалился целый мир. Моментально. Потребовалась всего одна секунда, чтобы это произошло. Еще одно убийство. Еще одна смерть любимого мне человека. По моей вине.
Спустя пары минут я понял, что яростно кричу. Но не в силах был остановиться. Унять это ощущение, раздражающее душу. Только тогда я заметил, что держу в правой руке стальной нож и безудержно всаживаю его в тело Аманды снова и снова, снова и снова, снова и снова, проделывая в нем большую дырку. Как будто делал ей массаж сердца. Как будто это могло излечить ее. Вернуть к жизни. Или просто вымещал свою злость за несправедливость? За ту судьбу, что мне дали. Кромсал ее плоть, но не чувствовал облегчения. Становилось только хуже. Брызги крови попали мне на лицо. Слезы слепили глаза и жгли кожу. И боль оставалась прежней.
«Отнеси ее тело в дом №13... отнеси ее тело в дом №13... ты должен отнести ее... должен отнести тело в дом №13... скорее, пока еще есть время... скорее, пока тебя никто не увидел... Дилан...»
Я продолжал работать ножом, ощущая внутри себя невероятно могущественную силу, как никогда лучше. Тайлер участвовал в этом. Или это был не он?
Ключевые слова: Любовь ужас авторская история