Манекен
Мы с Катей сбежали с последнего урока и пошли к ней домой. Не то чтобы алгебра мне не нравилась, просто с лучшей подругой спорить трудно. Катя вообще не любила проигрывать в спорах, как и изучать точные науки, зато она обожала живопись и часами могла рисовать. Катя мечтала стать художницей и не видела смысла осваивать другие школьные предметы.– Не запирай дверь на ключ, – попросила подруга, заходя в дом.
Я захлопнула входную дверь и, войдя внутрь, в очередной раз восхитилась домом Кати. Она вместе со своей семьёй жила в роскошном коттедже: мраморные полы бежевого цвета блестели от воска, которым их натирали, стены украшали картины современных художников, а из просторного светлого коридора вела на второй этаж крутая винтовая лестница. Все наши одноклассники мечтали жить в таком доме и втайне завидовали Кате.
– Сейчас возьму айпад, и пойдём в какое-нибудь кафе, – сказала подруга, подходя к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Кать, можно глоток воды, в горле пересохло, – попросила я.
– Конечно, на кухне стоит графин с водой, – ответила она, собирая свои непослушные пушистые волосы в высокий хвост, – тебе принести?
– Спасибо, но я справлюсь,– сказала я, снимая кеды.
Катя развернулась и стала подниматься по ступенькам своей шаркающей походкой. Я поправила пояс джинсов – из–за моей худобы они сползали, оголяя живот, и пошла на кухню. Дойдя до конца коридора, я остановилась и не смогла двинуться с места.
– Что это? – спросила я, разглядывая незнакомую фигуру.
Катя остановилась посередине лестницы и ответила:
– А, это. Не обращай внимания, всего лишь Янкин помощник. Я тоже сначала его испугалась, но потом привыкла.
Яна – старшая сестра Кати работала дизайнером одежды, поэтому часто приносила в дом различное швейное оборудование. И если раньше это были швейная машинка или большой складной стол, то сейчас Яна превзошла саму себя.
В коридоре возле небольшого комода, прислонившись к стене, стоял манекен. Он был одет в тёмно-синие джинсы, белую рубашку и коричневую кожаную куртку. Высокая фигура возвышалась надо мной, неестественно раскинув пластмассовые руки. Я впервые видела таких высоких манекенов. Глядя на его застывшее выражение лица, я поёжилась. Манекен смотрел на меня надменно, словно был чем-то недоволен. Мне хотелось отвести взгляд, но я не могла и продолжала смотреть на него, как загипнотизированная.
– Мама скоро вернётся из салона красоты, – голос Кати вернул меня к реальности. –Увидит нас дома так рано, поймёт, что мы сбежали с уроков. Поэтому быстрей пей воду, а я постараюсь поскорее найти айпад. Ты меня слушаешь вообще?
– Да-да, – я отвела глаза от манекена и посмотрела на Катю.
– Я быстро.
Катя побежала наверх по винтовой лестнице, держась за перила. А я тем временем сходила на кухню, выпила воды и вернулась в коридор. Присев на кожаный диванчик, я стала просматривать почту на телефоне.
Глядя на экран мобильника, я вдруг испытала странное ощущение. Мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Глазами я изучила коридор, но никого не увидела, тогда я снова стала читать сообщения. Однако неприятное чувство не проходило. Я буквально кожей ощущала, что кто-то следит за мной. Я подняла голову и поняла, что на меня смотрит манекен, он будто сверлил меня своим колючим взглядом. Его голова слегка наклонилась вправо, выдающийся подбородок был задран, а в искусственном лице проскальзывало высокомерие. От того, что он был так близко, мне стало нехорошо.
– А вот и я, – на последней ступеньке стояла низкая девушка с айпадом в руках.
– Кать, скажи, а давно Яна принесла домой этого манекена? – спросила я, не отрываясь от пластмассовой фигуры.
– Позавчера. У неё там какой-то конкурс дизайнеров. И она теперь из кожи вон лезет, чтобы победить. Совсем с катушек слетела. Приходит после работы домой и до вечера возится со своими тряпками, а ночью уходит к новому парню. А утром снова на работу. Мы с ней толком не общаемся.
–Так у неё парень появился? – удивилась я.
– Появился. Только она его с нами не знакомит, – Катя зашнуровала кеды и стала открывать входную дверь. – Стесняется нас, наверное.
Когда мы вышли на крыльцо, Катя повернулась ко мне спиной и стала закрывать дверь, возмущаясь поведением старшей сестры. Я слушала и соглашалась.
Внезапно в дверном проёме промелькнула тень. По моей коже пробежал холодок, горло перехватило. Сначала я подумала, что мне показалось, но тёмный силуэт появился вновь. Катя, ничего не замечая, продолжала говорить, но я не слышала её, продолжая смотреть в щель между дверью. Тени больше не было, и я подумала, что это просто игра моего воображения, но интуиция подсказывала мне, что в этом доме происходит что-то нехорошее.
На следующий день мы с Катей прогуляли химию и до вечера проводили время со скейтерами из сто тридцать восьмой школы. Один из них даже назначил Кате свидание, поэтому, когда мы шли обратно домой, подруга вся светилась от счастья. Мы стояли у моего дома и стали прощаться, как вдруг Катя произнесла:
– Свет, я забыла тебе кое-что сказать. Яна попросила завтра помочь ей с платьем для конкурса. Она шьёт два костюма, а модель в самый последний момент заболела. Можешь заменить её?
– Я? – удивилась я. – Почему ты не можешь?
– Нужна высокая и худая девушка. Я не подхожу, – Катя развела руками. – К тому же, у меня завтра свидание, а у тебя вроде нет никаких планов.
– Я даже не знаю, – замямлила я, – не уверена, что смогу.
Мне не хотелось идти в дом подруги одной. Особенно после последнего визита, оставившего неприятный осадок.
– Пожалуйста, – Катя жалобно смотрела на меня. – Яне очень важно выиграть конкурс.
– Ладно, – сдалась я. – Я приду.
Я стояла у Катиного дома и переминалась с ноги на ногу, не решаясь войти. Прошлый раз оставил не самое хорошее впечатление в моей памяти. Посмотрев на полукруглые ступеньки и закрытую тёмно-коричневую дверь, я набралась храбрости и позвонила в звонок.
Девушка с рваной чёлкой и тёмным удлиненным каре открыла мне спустя пару минут.
– Привет! Как я рада тебя видеть, – поздоровалась Яна. – Проходи.
Я вошла внутрь и стала снимать кеды.
– Привет! Катя сказала, тебе нужна помощь.
– Да, спасибо, что выручаешь, – улыбнулась Яна. – Модель, которая должна была сегодня прийти на примерку, заболела, а я не нашла никого с такой стройной фигурой, как у тебя.
– Спасибо, – смутилась я.
– Конкурс уже скоро, сроки горят, а у меня готов только один костюм.
Мы поднимались вверх по крутой винтовой лестнице. Яна повела меня в свою комнату, где она чаще всего дорабатывала свои выкройки и придумывала эскизы новых платьев. Катина старшая сестра буквально жила работой, я впервые встречала такого увлечённого человека.
–Ты сказала, что один костюм уже готов, а другой пока нет. Я думала, в конкурсе участвуешь с одним видом одежды.
Яна улыбнулась, взявшись за ручку двери своей комнаты.
– Если ты новичок, то можешь представить жюри либо платье, либо костюм. Только я состязаюсь с профессионалами, и мне нужно показать два образа: свадебное платье невесты и свадебный костюм жениха. И мой костюм жениха уже готов, а вот свадебное платье сшито лишь наполовину.
С этими словами она открыла дверь в свою комнату, и то, что я увидела, мне совсем не понравилось.
Яна, действительно, зациклилась на конкурсе, превратив свою спальню в настоящую дизайнерскую мастерскую: письменный стол был завален кусками ткани, линейками, катушками с разноцветными нитками, на стене висел плазменный телевизор, переключенный на fashion-канал, кровать была усыпана кучей одежды, а прикроватную тумбочку украшала белая швейная машинка с золотистой надписью. Однако меня смутило даже не её «рабочая зона», а нечто другое. Посередине комнаты стоял, облачённый в чёрный свадебный смокинг манекен. Увидев его пристальный взгляд, у меня вспотели ладони, а внутренние стенки желудка сжались.
– Проходи и раздевайся за ширмой. Оставь только нижнее бельё, а я пока подыщу платье, которое начала шить и швейный сантиметр.
Я зашла за кожаную ширму и стала начала снимать с себя джинсы и шерстяной пуловер. Пока я раздевалась, мне казалось, что кто-то на меня смотрит, словно подглядывает в щель между ширмой. Глупости. Здесь никого нет, кроме меня и Яны, никого.
–Ты уже всё? – послышался звонкий голос Яны.
– Да, уже иду.
Я вышла из-за ширмы в одном нижнем белье и посмотрела на себя в зеркало. В целом мне нравилась моя фигура: тонкая талия, узкие бёдра, длинные ноги, изящная шея. Любуясь своим отражением, я не расслышала, что говорила Яна.
– Что прости? – переспросила я, оторвавшись от зеркала.
– Я ничего не говорила, – удивилась Яна.
– Странно, мне показалось, что я слышала чей-то голос.
– Показалось, – отмахнулась Яна. – Вот держи, – она протянула мне шёлковую белую материю, – это недошитое платье, но его уже можно примерить.
Я надела длинную мягкую ткань, чей подол ниспадал на пол, и мне приходилось придерживать его рукой.
–Так, а теперь опусти подол и поправь вырез платья, – скомандовала Яна.
Я сделала так, как она попросила.
–Хорошо, а теперь не шевелись, я подколю булавками ткань в нужных местах и отмерю шлейф свадебного платья.
Пока Яна колдовала со свадебным платьем, я поддалась искушению и посмотрела на стоящего в противоположном углу комнаты манекена. Он заметно изменился: цвет пластика стал чуть загорелее, у губ появился чёткий контур, стеклянные глаза приобрели выразительность, а волосы лежали на голове волосок к волоску. Одетый в дорогой элегантный смокинг, в кармане которого виднелся белый шёлковый платок, и начищенные до блеска ботинки, манекен выглядел, как живой человек.
– Прекрасно, – воскликнула Яна, сложив руки вместе. – Вот с таким платьем мне точно не будет стыдно прийти на конкурс.
– Рада, что ты довольна, – улыбнулась я.
– Спасибо, Света. Я у тебя в долгу. А теперь встань рядом с манекеном, я вас сфотографирую.
– Зачем? – встревожилась я.
– Ну, как это зачем? Для моего портфолио. Я всегда фотографию своих моделей.
Я не двигалась с места. И старалась не смотреть в сторону манекена.
– Яна, я не люблю фотографироваться. Мне кажется, это не лучшая идея.
– Эти фотографии увидит только мой работодатель. Обещаю, я никуда их не выложу. Пожалуйста, Свет, разреши мне их сделать, я очень долго трудилась над этими моделями, да и ты в платье такая красивая.
– Ну ладно, ладно, – сдалась я, вставая рядом с «женихом».
Яна достала из своего рюкзака фотоаппарат и навела на нас объектив. Я откинула свои длинные волосы назад и положила обе руки на бёдра. Яна щёлкала затвором, а я улыбалась, представляя себя фотомоделью. Внезапно я почувствовала нечто холодное на своей талии, неведомый предмет поднимался снизу вверх, касаясь позвоночника. Я прикоснулась рукой к талии и вздрогнула от ужаса. Меня обдало жаром, в горле образовался колючий ком, стало трудно дышать. Манекен гладил меня по спине своей холодной пластмассовой рукой. Я отскочила в сторону и, сжавшись всем телом, рухнула на кровать.
– Что с тобой? – испуганно спросила Яна.
Я молча сидела, впиваясь в край кровати.
– Света, ответь мне, – Яна трясла меня за плечи.
Я продолжала молчать
– Я вызываю скорую.
– Не надо, – прошептала я. – Не надо.
–Ты белее снега, – Яна взяла меня за руку. – Это не нормально.
Я сглотнула и, глядя в пол, произнесла:
–Такое бывает. Я в порядке.
Я стала подниматься с кровати, держась за Янину руку.
– Лучше пойду домой.
– Конечно, тебя проводить?
– Не стоит.
Я взяла свои вещи и переоделась за ширмой.
– Платье висит на вешалке, – сказала я, направляясь к двери.
Яна пошла следом за мной, следя, чтобы я не упала на лестнице. Я шла, как в тумане, не видя и не слыша вокруг себя ничего. Голова кружилась, ноги заплетались, усталость навалилась на меня.
– Тебя точно не нужно провожать? – тревожным голосом Яна, открывая передо мной входную дверь.
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо. Всё хорошо.
Я попрощалась с Яной и пошла по вымощенной камнями узенькой дорожке к воротам. Уходя я обернулась и невольно взглянула на дом. На улице стемнело, и только в Яниной комнате горел свет. А у окна стояла мужская фигура в свадебном смокинге.
На следующий день Катя не пришла в школу. Я заволновалась и звонила ей каждую перемену, но телефон был выключен. После уроков подруга сама набрала мой номер.
– Привет! Ты куда пропала?
– Привет, Света, – мрачным голосом ответила Катя. – Я не могла позвонить раньше. Давай встретимся в нашем любимом кафе, и я тебе все объясню.
– Хорошо, – согласилась я, предчувствуя что-то нехорошее.
– Я буду там через полчаса. До встречи, – сказала Катя и отключилась.
По дороге в кафе я безумно нервничала и шла быстрым шагом. Моё волнение разрасталось, как клубы чёрного едкого дыма. В голову лезли самые страшные мысли, но я не позволяла идти на поводу у собственных страхов. Я переживала за Катю, подруга часто попадала в неприятные ситуации: однажды подралась с соседским мальчишкой, после одной из вечеринок разбила папину машину, садясь пьяной за руль, но она никогда не расстраивалась, считая, что всё вокруг образуется само собой. Сегодня был первый день, когда Катя по-настоящему расстроилась, и по её голосу я поняла, что случилось что-то страшное.
В кафе было мало посетителей, и я быстро нашла среди них Катю.
– Привет, – поздоровалась я, присаживаясь напротив. – Как ты?
Катя поняла на меня опухшие от слёз глаза и еле слышно ответила:
– Плохо.
Я взяла её за руку. Катя была бледной, а под глазами пролегли тени. При взгляде на неё моё волнение нарастало.
– Что произошло? – осторожно спросила я.
Катя заплакала, выдернула свою руку из-под моей руки и ладонью провела по мокрой щеке.
– Она, – глотая слезы, говорила подруга. – Яна… вчера… она.
Катя заплакала ещё сильнее.
– Что? – внутри у меня всё сжалось от страха. – Что с Яной?
– Она умерла, – зашлась в рыданиях подруга.
Меня оглушили последние слова Кати. В глазах потемнело, звуки доносились, словно издалека, голова закружилась. Я будто провалилась в альтернативную реальность.
– Яна умерла, – повторила я, пытаясь поверить услышанному. – Но как? Как это произошло?
Немного успокоившись, Катя продолжила:
–Полицейские сказали, что взлома не было. Сестра сама впустила убийцу.
«Убийцу». Это слово заставило меня похолодеть. Её убили вчера. В тот день, когда мы подготавливали платье для конкурса.
– У них есть версии, кто это мог быть? – спросила я, глядя на поникшую подругу.
Катя медленно повернула голову к окну.
– Ни одной, – упавшим голосом ответила она. – Следователь утром допрашивал меня и родителей. Вот почему я не отвечала на телефонные звонки. Он спрашивал: есть ли у нашей семьи враги, не задел ли папа чьи-либо интересы в своих последних делах, были ли у Яны новые знакомые. И всё в таком духе.
– Как твои родители?
Катя отвернулась от окна и пожала плечами:
Папа пошёл на работу, не может находиться дома, а мама… Она совсем плоха, пьёт мощные успокоительные и не выходит из своей комнаты. Сейчас с ней наша домработница.
– Я очень сочувствую тебе, – вздохнув, сказала я. – Яна тоже мне была как старшая сестра.
Катя подняла на меня красные глаза и какое-то время смотрела, ничего не говоря, от её взгляда у меня пробежал холодок по спине. Спустя несколько минут Катя сказала бесцветным голосом:
– Не стоит.
– Прости?
– Не стоит сожалеть и сочувствовать. Медэкспертиза показала, что Яна умерла между десятью и одиннадцатью часами вечера. Родители пришли в начале двенадцатого, значит, последние часы своей жизни моя старшая сестра провела с тобой.
Я не могла поверить собственным ушам, Катя винит меня в смерти Яны. Меня свою лучшую подругу. Во мне вспыхнула злость, но через минуту тут же погасла. Катя переживает и, наверное, не может сейчас рассуждать здраво.
– Кать, я ушла около десяти. За час могло произойти всё что угодно.
К нам подошла официантка принять заказ. Катя ей не ответила, а я заказала нам обеим два кофе.
– Получается, мою сестру убили в течение часа, – нарушила тишину Катя, – быстро уложились.
Я почувствовала себя неловко перед подругой. Ведь я была рядом с Яной в тот день, и если бы не ушла, если бы не испугалась этого проклятого манекена, то, возможно, Яна была бы жива. Косвенно я была виновата в её смерти. И глубоко в душе я это чувствовала.
– Не думай, что я виню тебя, – словно прочитав, мои мысли произнесла Катя. – Если бы ты была там в тот момент, когда пришёл убийца, то вчера я бы потеряла не только старшую сестру, но и подругу.
Я встала со стула и обняла Катю. Она была лёгкой как пушинка.
– Спасибо, что не злишься на меня, но я всё равно чувствую свою вину перед вашей семьей.
Официантка поставила две большие чашки латте на наш столик. Я взяла одну из них, чувствуя, как согреваются руки.
– Не нужно, – сказала Катя, сделав большой глоток. – Наоборот, хорошо, что последние часы своей жизни Яна провела не в одиночестве, строгая свои наряды.
Катин айфон просигнализировал о приходе смс. Она посмотрела в телефон и сказала:
– Мне пора. Домработнице нужно ехать за продуктами, а я не хочу оставлять маму одну. В школе меня не будет какое-то время, поэтому пиши и звони. Я постараюсь отвечать сразу.
– Хорошо, – ответила я.
– Надеюсь, этого маньяка поймают.
– Маньяка? – с ужасом переспросила я.
– Яну задушили белым шёлковым платком, который она шила для свадебного смокинга на свой злосчастный конкурс. Следователь сказал, что использование убийцей личных вещей жертвы в качестве орудия убийства типичное поведение для маньяка.
Я почувствовала горечь в горле, руки затряслись, но всё же спросила:
–Ты… ты сказала, что Яну задушили шёлковым платком, который она готовила для конкурса?
– Именно, – со злостью в голосе бросила Катя, – этот недоумок не мог придумать ничего другого, как лишить жизни мою сестру её же платком. Очень жаль, что у нас нет смертной казни, таким, как он, не место на земле.
Катя развернулась и вышла из кафе. В окно я видела, как она переходит улицу. Катя уже скрылась за углом высокого здания, а мои руки всё ещё тряслись, держа чашку с кофе.
В субботу я проснулась рано. И не потому, что сегодня были похороны Яны – об этом печальном событии я узнала неделю назад – я просто не могла уснуть всю ночь. Мысли крутились в моей голове, давя всей своей тяжестью, они мучали меня, не давая возможности, рассказать кому-то о моих догадках. Я знала, кто убил Яну, но понимая, что мне никто не поверит, молчала. Да и как тут поверить? Убийца-манекен. Манекен – пластмассовая кукла, которая, как в фильмах ужасов, обрела способность двигаться. Нет, в это точно никто не поверит.
Несмотря на свои предположения, сомнения всё равно терзали мою душу. А что если всё-таки это был живой человек? Но тогда зачем он задушил Яну шёлковым платком, сшитым для конкурса. И почему он скрылся, не оставив никаких следов. Я выдвигала одну версию за другой и тут же их опровергала. Поняв, что мой разум затуманен, я решила довериться интуиции, а она подсказывала, что всему виной ожившая фигура.
На похоронах собралось довольно много людей: соседи, дальние родственники, знакомые и друзья, но в основном присутствующие были коллегами отца Яны и Кати. Глазами я попыталась разыскать среди фигур, одетых в чёрные траурные костюмы Катю. Однако её нигде не было видно. Пришедшие поддержать Максимовых, разбились на несколько группок, от каждой из которой исходил неприятный шепоток. До меня доносились лишь обрывки фраз: «кто же её так», «бедная Виктория, потерять старшую дочь», «это их плата за красивую и дорогую жизнь». Меня передёргивало от этих голосов, и я решила уйти в самое тихое место в этом доме: на кухню. У барной стойки я увидела Катю. Она была в чёрном брючном костюме и тихонько плакала, прикрывая лицо руками.
– Привет, – я дотронулась до её плеча. – Я искала тебя.
– Привет, – ответила она, и уголки её губ слегка дрогнули.
Катя теребила пуговицу на своём строгом пиджаке и ничего не говорила. Я стояла рядом, приобняв её, и тоже молчала. В такой день слова были бы излишне.
– Она сшила мне его за две недели, – нарушала тишину Катя. – Я просто принесла ей журнал, в котором на модели был надет этот костюм, а Яна, взглянув на фотографию, сказала, что сделает такой за пару недель. Она сдержала обещание…Она…
Катя снова заплакала, ловя ртов воздух. Я прижала её к себе и прошептала:
– Я знаю. Знаю.
Когда Катя немного успокоилась, она стала раскладывать салфетки, я присоединилась к ней, чтобы тоже чем-то себя занять.
– Что-нибудь слышно о расследовании? – спросила я.
– Нет, следователь сказал, что этот псих хорошо поработал, не оставил никаких следов.
Я сразу вспомнила о манекене. Да, полиции будет сложно поймать преступника из пластика. На меня накатывали злость и отчаяние, когда я думала о том, что дело Яны не раскроют, и не в силах сдерживать эти эмоции я решила рассказать Кате о своих предположениях. Пусть лучше она будет думать, что я сошла с ума, чем так и не узнает, кто убил ее сестру.
– Катя, мне нужно кое-что тебе сказать, – начала я, – возможно, это покажется тебе странным, но…
Не успела я закончить предложение, как в дверях появился высоких темноволосый незнакомец. Он подошёл к барной стойке и спросил низким хрипловатым голосом:
– Простите, вы Екатерина Максимова?
Катя растерялась и, уронив на пол салфетки, ответила:
– Да, это я.
– Дело в том, что я – парень Яны.
Молодой человек был невероятно красив: высокие скулы, большие зелёные глаза, волевой подбородок, прямой нос, ровный загар. Он словно сошёл с обложки журнала. Мы с Катей смотрели на него как заворожённые.
– Конечно, здравствуйте, - придя в себя, ответила Катя. – Извините, просто я немного рассеянная сегодня.
– Ничего, я понимаю, – спокойным голосом ответил он.
– Яна рассказывала о вас.
– Очень рад, – сказал он, и уголки его губ едва дрогнули.
Я смотрела на парня Яны и не могла понять, кого он мне напоминает. Я видела его впервые, но внутри поселилось странное чувство, что незнакомец мне знаком.
– Примите мои соболезнования, – сказала я, глядя на него.
Молодой человек медленно повернул ко мне голову и холодно произнёс:
– Спасибо.
– Может, хотите выпить чего-нибудь? – спросила Катя.
– Нет, благодарю, – выпрямился он, демонстрируя свой высокий рост. – Я бы хотел подняться в комнату Яны, взять что-нибудь из её вещей на память.
– Конечно-конечно, – сказала Катя голосом, срывающимся на плач. – Идёмте, я вас провожу.
Катя засеменила к выходу, а молодой человек снова медленно повернул голову и, смерив меня стальным взглядом, произнёс:
– Всего доброго.
Он также медленно повернулся к Кате и, улыбнувшись, пошёл за ней.
Оставаться одной на кухне мне не хотелось, и я вернулась в гостиную. Я села на кожаный диван и осмотрелась: женщины постоянно плакали, а мужчины не выпускали стакана с коньяком из рук, вся комната была пропитана горечью и отчаянием.
– Света. Светочка, – послышался знакомый голос.
Я прищурила глаза и увидела высокую элегантно одетую женщину с заколотыми угольно-чёрными волосами.
– Здравствуйте, Виктория Владимировна, – сказала я, узнав маму Кати и Яны.
– О, Светочка, – она рухнула рядом со мной на диван и сжала что есть силы в своих объятиях. – Как хорошо, что ты пришла.
Рядом с нами стоял юноша невысокого роста с зачёсанными назад тёмно-медными волосами, на его бледном лице был наложен отпечаток боли. Он смотрел на Викторию Владимировну и еле слышно вздыхал.
– Примите мои соболезнования, – с печалью в голосе сказала я.
– Ну что ты, так хорошо, что ты здесь, – Виктория Владимировна расцепила свои длинные пальцы и промокнула красные опухшие глаза.
Она всегда была примером для подражания: носила элегантные костюмы, укладывала волосы так, чтобы ни одна прядка не выпадала из общей причёски, наносила безупречный макияж и скользила, словно королева, с идеально прямой осанкой, гордо задрав подбородок. Я восхищалась её изысканностью.
Однако сегодня Виктория Владимировна выглядела совсем иначе: поднятые волосы неаккуратно выглядели, весь макияж расплылся на лице от бесконечных слёз, под глазами виднелись следы усталости, от горя она будто постарела на десять лет. И даже будучи одетой в дорогое платье, она выглядела растрёпанной и неухоженной. От строгой грациозной женщины ничего не осталось.
– Это несправедливо, несправедливо, что забрали Яночку, – Виктория Владимировна задыхалась от душевной боли, – но это такое счастье, что свои последние дни она провела с тобой, а не в… одиночестве… – захлёбываясь слезами, проговорила она.
– Конечно-конечно, – прошептала я, обняв маму Яны.
– Может, принести вам воды? – послышался бесцветный голос стоявшего рядом парня.
– Нет, благодарю, Андрей, не нужно, – ответила Виктория Владимировна. – Кстати, Андрей познакомься, это Света – подруга Кати и Яны.
– Очень приятно, – ответила я.
– А это Андрей – парень нашей Яночки.
Меня словно ледяной водой окатили, в груди сдавило. Андрей протянул свою костлявую руку, но я не пожала её, находясь в полубессознательном состоянии. Если Андрей - парень Яны, то кто тогда… Не успев закончить собственный вопрос, я подскочила с дивана. Катя! Катя с незнакомцем в спальне Яны. Она в опасности.
– Что такое? – удивилась Виктория Владимировна.
– Мне нужно найти Катю.
– О, не беспокойся, она где-то здесь.
– Нет, – я покачала головой, – она в комнате Яны.
Я пошла к лестнице, чтобы бегом добраться до спальни Яны, но Виктория Владимировна опередила меня.
–Тем лучше. Я схожу, приведу её.
Она медленно поднялась с дивана и расправила чёрный шёлковый палантин.
– Я могу сходить, мне не сложно, правда.
– Я справлюсь, – настаивала Виктория Владимировна, бросив на меня холодный взгляд. – Оставайся в гостиной.
Я не стала спорить, отойдя с дороги. С Викторией Владимировной вообще было очень сложно спорить, она была из тех женщин, которым безопаснее уступить.
Андрей пошёл к другим гостям, а я налила себе минеральный воды в бокал из богемского хрусталя и переместилась из гостиной в коридор. Я чувствовала, что тревога охватывает моё тело. Прислонившись к кованым перилам винтовой лестницы, я стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Однако ничего не помогало, и страшные мысли крутились в моей голове. По версии следствия, Яну задушил маньяк, который на самом деле манекен, конечно, я не уверена на сто процентов в том, что это он, но шёлковый платок, пришитый к свадебному смокингу и ожившая рука, гладящая меня по спине, свидетельствовали о причастности манекена. Только неясно, что за безумный представился Яниным парнем? И зачем ему брать что-то из её комнаты. Как только Катя спустится, я расскажу ей о своих мыслях, и мы с ней вместе разгадаем эту загадку.
Я посмотрела наверх, но там никого не было. Катя и Виктория Владимировна не спускались уже несколько минут. Тогда я решила сама подняться в спальню Яны. Едва я поднялась на ступеньку, как услышала пронзительный женский крик. Душераздирающий вопль принадлежал Виктории Владимировне.
Вой сирены скорой помощи, яркие мигалки полицейских машин, ансамбль вздохов, криков и плача сводили меня с ума. Я сидела в мягком кресле, закрыв голову руками, стараясь скрыться от реального мира. Мне хотелось убежать в другой более светлый, радостный мир. Мир, в котором Яна будет жива, манекены станут неподвижными пластмассовыми куклами, а Катя… Моя лучшая подруга Катя не будет лежать в мешке для трупов с множественными ножевыми ранениями. Мир, где незнакомцы не убивают молодую девушку на похоронах собственной сестры. Мир, в котором ещё остались свет и добро.
– Светлана Ковалёва?
– Да, – прошептала я, убрав руки от макушки.
– Меня зовут Кирилл Алексеевич, – представился мужчина в форме. – Я –следователь и буду вести дело об умышленном убийстве Максимовой Екатерины Павловны. У меня к тебе несколько вопросов.
Последние пару часов следователь расспрашивал меня о Кате, о её врагах и друзьях, о школе и преподавателях. Я отвечала, как на автопилоте: «Нет, не было врагов». «Она была дружелюбной девочкой». Когда следователь спросил о подозрительных незнакомцах в окружении Кати, я вся напряглась. Заметив моё напряжение, мужчина в форме стал сильнее расспрашивать меня. И я рассказала о фальшивом парне Яны.
–Ты должна была начать с этого! – возмутился следователь. – Как он выглядел? Опиши его.
– Он пришёл к нам на кухню и попросил Катю проводить его в спальню Яны, – немного оправившись от шока, ответила я. – Незнакомец один из пришедших на похороны.
– Он сейчас ещё здесь?
Я оглядела гостиную, в которую сгрудили всех присутствующих, кроме Виктории Владимировны. Она потеряла сознание, и её увезли на скорой помощи. Незнакомца среди пришедших проститься с Яной не было.
– Нет. Его здесь нет, – опустив голову, ответила я.
– Тогда поедешь с нами в участок, и мы составим фоторобот, – раздражённым голосом произнёс следователь.
– Я? – спросила я дрожащим голосом.
– Витя, – обратился следователь к одному из полицейских, – девушка видела подозреваемого и поедет с нами, чтобы составить его фоторобот.
– Но я не могу, – начала запинаться я. – Я должна предупредить родителей.
– Разве они не здесь?
– Папа в командировке, а мама осталась с нашей соседкой дома, она пожилая женщина, ей нужен уход.
Следователь нахмурил брови и, громко кашлянув, сказал:
– Ладно. Приедешь завтра в десять часов утра вместе с мамой, чтобы составить фоторобот. Мы не можем допрашивать несовершеннолетнюю без её законных представителей.
– Хорошо, – кивнула я и быстрым шагом направилась к выходу. Мне не хотелось оставаться в этом доме скорби и отчаяния.
– Кстати, убийца твоей одноклассницы тот же самый человек, который убил её старшую сестру, – неожиданно заявил следователь.
– Что? – спросила я.
Этого не может быть. Яну убил манекен, а с Катей наверх поднялся живой человек.
– Перед тем, как убить Екатерину Максимову, – продолжал следователь, – он связал ей руки шёлковым платком, таким же, каким была задушена её сестра. Незнакомец, с которым ваша одноклассница поднялась наверх, серийный убийца.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Комната закачалась, и я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Мысли в голове путались. Если Яну и Катю убил один и тот же человек… это значит, что… что… Из моей груди вырвался слабый стон. Манекен ожил!
Придя домой, я скинула туфли в коридоре и рухнула на мягкий пуф у шкафа. Я никогда прежде ещё не чувствовала себя такой подавленной и разбитой. Внутри у меня была выжженная пустыня. Смерть Яны, потом её похороны, на которых убили Катю, а после долгий изнурительный допрос, в ходе которого выяснилось, что незнакомец, представившийся парнем Яны – это оживший манекен. У меня совсем не осталось сил, круговорот страшных событий в конец измотал меня. Голова кружилась от всего этого. Мне казалось, будто это происходит не со мной, мне так этого хотелось.
Головная боль не отступала, и я пошла на кухню, чтобы выпить таблетку аспирина.
– Мама, ты дома? – крикнула я, подходя к двери кухни.
Ответа не последовало. Значит, она до сих пор у Нины Фёдоровны. Нашей соседке Нине Федоровне было около восьмидесяти, и она нуждалась в дополнительном уходе. Родственники не появлялись в её жизни, а мужа и детей она никогда не имела, поэтому моя мама часто навещала её. Я налила в стакан воды и, порывшись в аптечке, нашла аспирин. Запив таблетку, я пошла в свою комнату, чтобы прилечь.
Внезапно что-то привлекло моё внимание. Проходя мимо гостиной, я боковым зрением уловила странное движение. Я повернула голову и едва не упала в обморок от увиденного зрелища. На любимом мамином кресле сидел, положив ногу на ногу, неизвестный мужчина. В комнате было темно, поэтому я не видела его лица, но широкие плечи и мужские, до блеска начищенные, ботинки давали понять, что в кресле сидит мужчина.
– Кто вы? – дрожащим голосом спросила я.
Неизвестный молчал.
Я сделала шаг в гостиную и снова спросила:
– Кто вы такой? Отвечайте немедленно или я вызову полицию.
– Не узнаешь меня?- раздался низкий хрипловатый голос. – Мне кажется, что мы уже встречались.
И тут мужчина медленно стал подниматься с кресла. Его фигура была мне почему-то знакома: крепкие руки, широкие плечи, высокий рост. И голос. Голос. Я тоже слышала его прежде. Мысленно я стала перебирать всех своих знакомых, но никто не был похож на этого неизвестного парня. И только когда из темноты показалось его лицо, я в ужасе осознала, кто стоит передо мной.
Парень, который поднялся наверх с Катей, тот самый, что представился парнем Яны. Оживший манекен. Убийца Кати и Яны был в моей квартире. Я смотрела в его холодные глаза, видела ухмылку на его лице и не могла поверить в происходящее.
– Что ты здесь… – я не успела договорить.
Манекен бросился на меня и ударил кулаком в живот. Я едва не задохнулась от боли. Согнувшись пополам, я упала на пол. Комната кружилась, горло перехватило. Я не могла двигаться, не могла дышать. Манекен схватил меня за воротник кофты и потащил за собой.
– Думаешь, тебе всё известно? – спросил он, волоча меня по полу коридора.
Я сжимала живот в надежде подавить спазм.
– Думаешь, я хотел убивать твоих подруг? Нет, не хотел. Мне пришлось это сделать, иначе я бы не смог переродиться.
Манекен притащил меня в мою спальню и бросил у кровати. Боль от удара в животе постепенно притупилась, и я, найдя в себе силы, осторожно поднялась на ноги.
– Я хочу жить, как прежде, – произнёс он ледяным голосом и стал подходить ко мне. – И ты мне в этом поможешь.
– И не надейся, – бросила я сквозь зубы.
Манекен ухмыльнулся и резким движением толкнул меня на кровать. Спиной я почувствовала мягкие подушки. Я попыталась приподняться, но мой мучитель начал заламывать мне руки. Я вырывалась, кричала, била его ногами, но ничего не помогало, он уже связал мои запястья шёлковым белым платком, и тут я в ужасе осознала, что скоро моя жизнь закончится.
– Отпусти, – кричала я. – Отпусти меня.
– Прекрати дёргаться, – приказал манекен.
Он перевернул меня на бок, чтобы проверить, крепко ли связаны руки за спиной. Убедившись, что узел надёжный, манекен попытался связать и мои ноги, но ему это плохо удавалось. Я била его ногами, стараясь ударить посильнее, пыталась вырваться, я изо всех сил боролась за свою жизнь.
– Сейчас я тебя успокою, – злобно бросил убийца.
Он вышел из комнаты и пошёл быстро по коридору. Я обрадовалась появившейся возможности, перекатившись на край кровати, я быстро спустила ноги на пол и стала высвобождать запястья, развязывая узел шёлкового платка. Чувствуя кончиками пальцев шёлковую ткань, у меня на глазах выступали слёзы. Ведь таким же платком манекен задушил Яну и сделал беспомощной Катю, прежде чем лишил её жизни.
Вспомнив о манекене, внутри всё похолодело. Куда он ушёл? И когда вернётся? Ждать долго не пришлось. Манекен стоял на пороге спальни и, увидев, что меня нет на кровати, рассвирепел:
– Не смей от меня убегать. Ты теперь моя! И навсегда ей останешься.
– Оставь меня в покое, психопат, – выкрикнула я, уже почти развязав узел.
– А вот этого не обещаю, – ухмыльнулся он. – Делай всё, что я говорю, иначе умрёшь.
В его руке блеснул длинный нож. Я нервно сглотнула, глядя на оружие в руках безумца. Тем временем манекен медленно подходил ко мне. Меня всю трясло от страха, ладони похолодели, из глаз полились горячие слёзы.
Сейчас он убьёт меня. Он меня убьёт! Я сжимала шёлковый платок, который только что развязала и смотрела в глаза своей смерти. «Платок, – пронеслось у меня в голове, конечно же, платок». За спиной я быстро скрутила шёлковую материю в тугой жгут и резким движением набросила на шею манекена, обмотав как можно сильнее, я перекрывала ему доступ кислорода. Он покраснел, его глаза расширились, от неожиданности убийца выронил из руки нож. Я душила его шёлковым платком, изо всех сил, ни на секунду не ослабляя петлю. Манекен пытался высвободиться, хватая меня за руки, но у него ничего не получалось. Они были крепкими, как никогда. Адреналин в моей крови зашкаливал, придавая мне нечеловеческой силы.
Внезапно манекен прижал меня к себе, и я на секунду выпустила платок из рук. Обхватив мою талию своими руками, он отбросил меня в сторону и стал кашлять, ловя ртом воздух. Я упала на правое колено, прямо у входа в спальню. Манекен продолжал кашлять, схватившись за горло. Воспользовавшись моментом, я, с трудом поднявшись на ноги, выбежала из спальни. Манекен, увидев, что я убегаю, бросился за мной. Кожа на правом колене была разодрана, нога ныла, но я продолжала бежать к выходу. Входная дверь была в шаге от меня, и, к моему счастью, оказалась не запертой. Манекен не отставал, он догонял меня. Ещё несколько секунд, и я буду в безопасности. Несколько секунд. Я потянулась к ручке двери и, дотронувшись до неё, тут же разжала пальцы. Правая нога за что-то зацепилась, и я рухнула на пол. Острая боль пронзила колено, словно его облили кислотой. Я вскрикнула, от невыносимой муки. Превозмогая боль, я повернула голову, чтобы понять, за что зацепилась. И снова вскрикнула, но не от боли, а от ужаса. Манекен, схватил мою лодыжку и снова потащил меня в спальню.
– Нет, нет. Отпусти, мне больно, – кричала я.
– Я же сказал, что ты навсегда останешься со мной.
Манекен тащил меня по голому полу. Я цеплялась руками за ножки шкафа, но мой мучитель вцепился в лодыжку мертвой хваткой и что было силы, тянул за собой. Боль обжигала разодранное до крови колено, сердце бешено стучало, слёзы катились из глаз. Я ничего не могла больше сделать. Я угодила в его ловушку.
– Вставай, – приказал манекен, бросая меня около кровати.
Я лежала неподвижно и плакала. У меня не было сил даже двигать ногами. Я смотрела в одну точку на полу, думая о том, что было бы здорово, сжаться до маленьких размеров и исчезнуть. Свернувшись клубком на полу, я слышала, как подходит манекен и, смирившись со своей судьбой, закрыла глаза, ожидая, когда он нанесёт удар ножом.
Однако он не стал меня убивать. Мой мучитель взял меня на руки и аккуратно положил на кровать.
–Ты поранилась, – заметил он, – ничего потом можно обработать рану на колене.
Маньяк, который пришёл убить меня, переживает из-за того, что я поранилась? Или он издевается надо мной, или я сама схожу с ума.
Манекен перевернул меня на спину и медленно начал привязывать руки к спинке кровати. Я отвернулась, мне было противно смотреть ему в лицо.
– Ты презираешь меня, – внезапно сказал он. – Не стоит. Ты не знаешь всей правды.
Я молчала, продолжая рассматривать одну из стен в спальне.
– Несколько лет назад, – продолжал манекен, – я был человеком. И полюбил одну девушку, она была прекрасна, чем-то даже похожа на тебя. Только тогда я не знал, что она – ведьма. Мы встречались довольно долго, но о своём даре она мне не говорила. К моему глубокому сожалению, я был ей не совсем верен. Узнав об этом, моя возлюбленная превратила меня в безжизненное существо, но она любила меня, поэтому наложила такие чары, которые позволяли мне на некоторое время оживать, если я лишал жизни юную девушку.
По спине пробежал холодок, из глаз хлынули слёзы. Он убивает, чтобы жить. Яна, Катя и другие убитые им девушки, их смерть помогает ему на время превратиться в человека. И я буду его следующей жертвой. Я чувствовала, как мои руки крепко привязали к кровати, так, что свело запястья. Затем манекен приступил к ногам, правая нога пульсировала от боли, когда он связывал её с другой. Мука была невыносимой, я даже сжала зубы, чтобы не закричать. Затягивая узел, он продолжал:
– Однажды я пришёл к ней и попросил вернуть мне мой человеческий облик. Пообещал выполнить любую её просьбу, но она лишь рассмеялась мне в лицо и сказала, что я могу вновь стать человеком только при одном условии. Меня оживит та девушка, которая станет моей невестой. В свадебном платье при свидетелях она наденет на палец обручальное кольцо, и после первой брачной ночи я верну свой человеческий облик.
– Причем здесь я? – меня утомили его россказни.
Манекен ухмыльнулся.
– Разве ты ещё не поняла? Ты и есть моя невеста.
На меня напал истерический смех. Я так нервничала, что потеряла нить его извращённой логики. Передо мной, действительно, психопат, который пытается втянуть меня в свои сумасшедшие игры.
– Что за бред? – смеясь, спросила я. – Ты, что совсем спятил?
– Прекрати! – рявкнул манекен. – Здесь нет ничего смешного. В тот вечер, когда я убил Яну, ты приходила к ней домой. И помогала со свадебным платьем. Помнишь?
Я вспомнила тот вечер, вспомнила улыбающееся лицо Яны. Слёзы вновь хлынули из моих глаз. Он убил её, а я не помешала. Ушла. Испугалась, увидев его руку на своей талии. Струсила. Чувство вины душило меня, слёзы, казалось, выжигали глаза.
–Ты надела это платье, прижалась в нём ко мне, одетому в свадебный смокинг, при свидетелях, при Яне. Она нас даже сфотографировала.
– Не смей говорить о ней, – выкрикнула я.
– Успокойся, сейчас речь не о ней, а о нас с тобой.
Манекен встал у изголовья кровати и повернул к себе моё лицо.
– Никаких нас нет. Примерив свадебное платье, я не стала твоей невестой, псих ненормальный.
– Конечно, – с ухмылкой на лице ответил он. – Именно тогда ты и стала моей невестой. И во мне проснулась жизнь. Однако превращение было неполным. Тебе нужно надеть кольцо и подарить мне ночь любви.
Вот зачем он пришёл ко мне. Связал и не стал убивать сразу. Он хочет, чтобы я завершила его превращение. При мысли о том, что он хочет со мной сделать, меня едва не вывернуло наизнанку.
– Этого не будет. Никогда.
Я стала вертеться. Пытаться освободить руки и ноги, но манекен крепко связал меня.
– Перестань. От своей судьбы не уйти. Сегодня ты станешь моей невестой.
На меня нахлынула волна паники. При мысли, что сейчас может произойти, сердце бешено застучало, страх сковал меня изнутри. Я была связана, а манекен приближался.
Он лёг на меня сверху, и я чуть не задохнулась от тяжести его тела. Убийца провел рукой по моим волосам, и я, не выдержав, крикнула:
– Нет. Пусти. Отпусти меня.
Он ничего не сказал, только широко раскинул свои ноги, давая сравнительную свободу моим коленям, и продолжал прикасаться к моему телу.
Я шевелила ногами, но лодыжки были намертво связаны. Я не знала, что делать, как выбраться. Я дёргалась, извивалась, старалась скинуть его с себя, но манекена это лишь забавляло. Внезапно решение пришло само собой. За поясом его джинсов торчал нож. Тот самый нож, которым он угрожал мне. У меня появился шанс выбраться, нужно только отвлечь манекена.
– Ты, правда, думаешь, что заклятье спадёт?
Манекен удивлённо посмотрел на меня.
Я тем временем согнула ноги и коленями ухватилась за рукоятку его ножа.
– А почему тебя это вдруг так взволновало? – поднял голову манекен.
Правое колено ныло, кожа пылала, но я всё же аккуратно начала вытаскивать нож из-за пояса его джинсов.
– Просто думаю, что все твои усилия могут быть зря. Ведьма могла и обмануть тебя.
– Что ты такое говоришь?
– Говорю, что всё может быть розыгрышем, шуткой.
Манекен нахмурился, и в его холодных глазах заплясали огоньки злости. Я практически вытащила нож и, зажав его между коленями, продолжала отвлекать своего мучителя.
– Считаешь, что всё продумал? А вдруг ты упустил какую-нибудь маленькую деталь? Может, твоя ненаглядная солгала тебе и смеялась над тобой все эти годы?
Манекен навис надо мной. Он с силой надавил на мои запястья, так, что я чуть не закричала.
– Не смей даже предполагать такое, – из его глаз полетели искры ярости.
Я приподняла колени и со всей силы всадила нож ему в спину.
Манекен закричал. Схватился за спину, замешкался, нащупав нож. Снова закричал. Гримаса ужаса исказила его лицо. Воспользовавшись его минутной слабостью, я коленом ударила его в живот. Он едва не задохнулся от боли и свалился с кровати на пол.
Вдруг в коридоре послышались шаги.
– Света, ты дома?
– Мама! – обрадовалась я. – Мама, звони в полицию.
Манекен вытащил из спины окровавленный нож. Он был шокирован происходящим. Я продолжала звать на помощь. Мама бежала в мою комнату со всех ног. Манекен с трудом поднялся с пола и, даже не взглянув на меня, бросился бежать на балкон, выходивший из моей спальни. Я смотрела на него, как загипнотизированная. Но куда он убежит, мы ведь на девятом этаже?
Мамин крик заставил меня обернуться. Она стояла в дверях, прикрывая руками рот, чтобы не закричать ещё громче.
– Мама, развяжи меня и звони в полицию. Он на балконе кричала я.
– Он что ещё здесь? – в ужасе переспросила она.
Я кивнула.
Мама быстро развязала меня и велела бежать к Нине Фёдоровне. Сама она схватила телефон, ключи и последовала за мной. Оказавшись в квартире у соседки, мы с мамой вызвали полицию, и обе пытались прийти в себя.
– Вы заперли преступника в своей квартире? – озадаченно спросил полицейский.
– А что было делать? – ответила мама, открывая ключом дверь. – Вы знаете, что он хотел сделать с моей девочкой?
К приезду полиции мы с мамой немного успокоились. Я всё ей рассказала, умолчав о том, что маньяк, находившийся в нашем доме, был манекеном.
Полицейские вошли внутрь и сразу проследовали в мою комнату. Один из них вышел на балкон, другие стали осматривать квартиру. Спустя несколько минут нам с мамой разрешили войти.
– Он точно выбежал на балкон? – спросил полицейский.
– Я не видела, но дочка говорит, что скрылся на балконе.
Я кивнула.
– Только вашего маньяка там нет.
– Как? – я едва держалась на ногах. – Как это его там нет?
– Может, вы что-то перепутали?
– Перепутала? – взорвалась я. – Может, я перепутала, что он проник в мой дом, связал меня и чуть не убил?
Я заплакала. Мама принялась меня утешать и косо посмотрела на полицейских.
– Ну, хорошо, он мог сбежать из квартиры другим путём. Мы всё выясним.
– Кажется, я знаю, как он ушел, – послышался грубый голос одного из полицейских.
Все присутствующие, включая нас с мамой, подошли к балкону.
– Видите? – мужчина в форме держал в руках толстую верёвку. – Она была привязана к столбу с антенной на крыше. Вы живёте на последнем этаже, и он спустил верёвку к вам на балкон. Заранее всё продумал.
– А вы мне не верили, – возмутилась я.
–Теперь верим. Проедемте с нами в полицейский участок для составления фоторобота подозреваемого.
– Поехали. Я всё равно должна завтра утром появиться в вашем участке.
Мама, округлив глаза, уставилась на меня. Полицейские тоже не сводили с меня глаз, ничего не понимая.
– Это тот самый человек, – ответила я на вопрос, висевший в воздухе. – Он убил Яну и Катю.
После того, как мы с мамой вернулись из полицейского участка, в котором теперь я значилась главным свидетелем, меня положили спать в спальне родителей. Мама приходила ко мне каждые десять минут. Она с ужасом слушала мою версию об убийствах манекена. Разумеется, я говорила о нём, как о живом человеке, который лишил жизни двух моих близких подруг и напал на меня. В версию о том, что убийца - это оживший манекен, никто бы не поверил. Да и как в это вообще можно поверить? Манекены стоят в витринах магазинов, а не разгуливают по дому с ножом. Следователь, конечно, заверил меня, что они обязательно найдут преступника, но я понимала, что этого не произойдёт. Очень сложно поймать получеловека-полуманекена.
Дни шли один за другим, и я постепенно возвращалась к своей обыденной жизни. В школу я не ходила, мама не отпускала меня одну даже в магазин, она вообще предложила перевести меня на домашнее обучение. И я тайком выходила из дому, только когда маму приглашали в гости подруги. Папа, вернувшись из командировки, поменял все замки и купил мне газовый баллончик.
Родители Кати и Яны делали всё, чтобы поймать убийцу их любимых дочерей. Они следили за ходом расследования, предлагали награду за поимку маньяка, звонили мне, чтобы расспросить поподробнее о преступнике, лишивших их самого главного сокровища в жизни. И я рассказывала то же, что и следователю, то есть всю правду, кроме того, что убийца-манекен. Я искренне хотела облегчить их страдания, но звонки не прекращались, визиты к нам домой участились. Допросы Виктории Владимировны выматывали меня, заставляя чувствовать себя виноватой. Она будто чувствовала, что я что-то скрываю, поэтому не оставляла меня в покое. Видя мои мучения, мама запретила Катиным родителям приходить, звонить или даже приближаться ко мне.
И всё-таки однажды я набралась смелости и сама решила их навестить. Я хотела рассказать им правду. Я не могла больше лгать и держать всё в себе. Признаюсь им, а дальше пусть сами решают, верить мне или нет.
Я нажала на кнопку домофона на воротах и стала ждать. Никто не открывал. Потоптавшись на месте, я снова набрала код, но ответом мне были отрывистые гудки. Я подождала несколько минут и уже собиралась уходить, как вдруг увидела на крыльце домработницу Максимовых.
– Здравствуйте! – крикнула я ей. – Можно войти?
Полноватая женщина в строгом синем платье нажала на кнопку, и ворота мгновенно открылись. Я быстро засеменила к парадному входу.
– Добрый вечер, – поздоровалась домработница.
– Здравствуйте, меня зовут Света, – представилась я. – Я – одноклассница Кати.
– Ах, да, – женщина, поняв, кто перед ней, утвердительно кивнула. – Я помню вас, вы приходили сюда несколько раз. Вы здесь что-то забыли из своих вещей?
– Нет, я пришла поговорить с Викторией Владимировной.
Домработница жалобно посмотрела на меня и, тяжело вздохнув, сказала:
– К сожалению, это невозможно. Максимовы уехали.
– Как? Надолго?
– Скорее всего, навсегда, – развела руками домработница. – Виктория Владимировна больше не могла находиться в этом доме после недавних происшествий. И Павел Алексеевич увёз её в Европу, я здесь до тех пор, пока не продадут дом.
– Понятно, – с грустью в голосе ответила я.
Значит, они не просто уехали, но даже решили продать свой дом, порвав таким образом с прошлым.
– Если вы что-то забыли, можете сейчас забрать, пока рабочие не унесли и ваши вещи тоже.
– Рабочие?
– Я не сказала? Максимовы уехали, взяв лишь самые необходимые вещи. Остальное они раздали своим многочисленным родственникам или отправили на продажу. Рабочие упаковывают последние коробки в гостиной.
– А вы не знаете, что стало с вещами Яны? Я имею в виду принадлежности и оборудование для её дизайнерского проекта?
Домработница приоткрыла дверь и заглянула внутрь, проверяя рабочих. Она следила, чтобы последние не взяли себе чего-нибудь лишнего. Потом она снова повернулась ко мне и сказала:
– Кажется, двоюродная племянница Виктории Владимировны из Нижнего Новгорода забрала.
– Вы уверены?
– Да, уверена. Настя тоже мечтает стать дизайнером, поэтому и попросила, чтобы ей отправили необходимые инструменты. Виктория Владимировна – щедрая женщина. Она велела забрать из комнаты Яны все швейные принадлежности, столы, машинки и прочее, а потом отправить племяннице. Рабочие даже манекена ей упаковали.
Манекена? Я не поверила собственным ушам. Значит, он теперь находится в другом городе? Сердце бешено застучало при этой новости. Вот почему он больше не появляется в моей жизни, манекена увезли из Москвы. Впервые за долгое время я почувствовала себя в безопасности. Его больше нет в этом городе. Он не сможет мне навредить.
– Спасибо. Спасибо вам большое за информацию, – поблагодарила я домработницу и резко развернувшись, направилась к выходу.
– Не за что, – женщина не понимала причину моей неожиданной радости.– А вещи свои вы заберёте?
Практически поравнявшись с воротами, я обернулась и крикнула:
– Моих вещей там нет, и никогда не было.
Домработница явно смущённая моим появлением вернулась к своим делам. Когда ворота за мной захлопнулись, я набрала в грудь больше воздуха и неспешным шагом направилась домой. Больше этот дом не внушал мне страха.
Время шло, и через несколько недель после переезда Максимовых я вернулась в школу. Сама того не замечая, я стала популярной. Одноклассники крутились вокруг меня, постоянно спрашивая о том, как мне удалось остаться в живых после нападения серийного убийцы. Мне надоедало отвечать на одни и те же вопросы, поэтому я старалась переводить тему в другое русло. Учителя тоже проявляли интерес, осторожно интересуясь моим психологическим состоянием. Подобное внимание меня раздражало, и я уже пожалела, что вновь вернулась в школу.
Мне было здесь неуютно и грустно без Кати. Я часто вспоминала о ней, плакала по ночам, рассматривая наши с ней фотографии. Иногда мне снилось, что она жива, и мы вместе идём на выпускной, но, просыпаясь утром, я понимала, что это лишь сон, и тогда на меня находила мучительная тоска.
Как-то вечером я просматривала свою электронную почту на компьютере, и поймала себя на мысли, что заново перечитываю наши с Катей сообщения. Слёзы капали на клавиатуру, буквы на экране расплывались, а сердце разрывалось на части от невыносимой боли. Я поняла, что больше нельзя себя мучить, цепляясь за прошлое, и стала удалять одно за другим сообщения.
Когда все наши с Катей письма были удалены, я обновила почту и увидела новое сообщение. Прислал его аноним. Я кликнула на письмо и отскочила от монитора, словно он был ядовитой змеёй. На весь экран растянулась знакомая фотография: я стояла в свадебном платье в доме Максимовых под руку с манекеном. Под фото было адресованное мне послание:
«Я уже близко. Осталось совсем немного. Скоро мы с тобой встретимся и закончим то, что начали».
Автор - Лина Фан.
Также история выложена здесь - Манекен.
Новость отредактировал LjoljaBastet - 13-10-2016, 11:44
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Подруги убийство манекен превращение заклятие